Внутренняя политика России в первой половине 19 века

  Большой заслугой Белинского является гневное обличение самодержавно-крепостнических порядков в России. Белинский не только продолжил, но и развил острую революционную критику крепостничества его порядков, начатую Радищевым декабристами. Будучи революционером-демократом, он подверг уничтожающей критике трех «китов» царской России — крепостное право, самодержавие и церковь, писал: «Самые живые, современные национальные вопросы в России теперь уничтожение крепостного права, отменение телесного наказания, введение по возможности строгого выполнения хотя тех законов, которые уже есть. . .». В. Г. Белинский специально не занимался правовыми вопросами, юриспруденцией, но, подвергая суровой критике порядки крепостнической России, капиталистического Запада, а также рисуя картины будущего справедливого устройства общества, он не мог не коснуться вопросов права и, в частности, вопросов уголовного права.

  Рассмотрение вопросов морали и нравственности, причин преступности в эксплуататорских формациях позволило ему научно обосновать очень важное положение, преступность в таком обществе вызывается укладом общественных отношений, в основе которых лежит эксплуатация человека человеком. Кропотливое и всестороннее исследование общественных отношений, сложившихся в этом обществе, дало возможность В. Г. Белинскому утверждать, что преступления неразрывно связаны соответственно с самой структурой крепостнического, феодального или капиталистического строя. Ряд его положений и выводов приближается к выводам, сформулированным молодыми Марксом и Ф. Энгельсом.              

  Наиболее подробно и четко выдающийся  русский критик высказывает свои взгляды на основные уголовно-правовые проблемы в ни на роман французского писателя Эжена Сю «Парижские тайны».               Характеризуя различные классы французского буржуазного общества, В. Г. Белинский приходит к выводу, что формальное равенство эксплуататоров и эксплуатируемых перед законом ничего не дает рабочим и даже не облегчает их положения потомy, что формальное равенство не освобождает рабочих от полной экономической зависимости от капиталистов. Это же формальное равенство позволяет капиталистам прикрывать формализмом гражданских  законов свое человеконенавистническое существо, свою психологию собственника, эгоиста, расчетливого и черствого мещанина. Это же «равенство» позволяет мещанам-собственникам снимать с себя ответственность за то, что работник для спасения себя и своей семьи от голодной смерти, с отчаяния становится вором и убийцей. Совесть эгоистов-мещан спокойна, указывает В. Г. Белинский, потому что они по закону правы.

  Великий русский демократ видел фальшивую декларативность «полного» равенства граждан в правах, «равенства» капиталиста и рабочего. «Французский пролетарий, — писал он, — перед законом равен с самым богатым собственником и капиталистом; тот и другой судится одинаковым судом и по вине наказывается одинаковы ми наказаниями; но беда в том, что от этого равноправия пролетарию ничуть не легче».

  Белинский считал, что эксплуатация рабочих капиталистами, постоянная нужда, вечно голодное существование легко при водят на путь преступлений. Он так. описывает бытовые условия эксплуатируемых масс: «В этих чердаках и подвалах, жилищах нищеты и отчаяния часто живут высокие добродетели, но еще чаще гнездятся разврат и преступления. Но что говорить о тех несчастных, которые сами себя называют „детьми мостовых" и с малолетства служат предметом спекуляции для подобных им нищих? Разврат и преступление, так сказать, ждут их на пороге жизни, чтобы схватить в свои когти и повлечь по всем мытарствам по боев, голода, обид, презрения, угнетения, наказания, тюрем, галер, воспитывая в них закоренелых злодеев».

  Резко критикуя филантропов, тонко иронизируя над «благородной способностью» страдать Эжена Сю, В. Г. Белинский поднимается до материалистического понимания причин преступности, когда пишет, что «зло скрывается не в каких-нибудь отдельных законах, а в целой системе французского законодательства, во всем устройстве общества».

  Действительность царской России и Западной Европы давала возможность великому демократу показывать, что в основе преступности лежит антагонизм общества, угнетение богатыми бедных. Он писал: «Люди везде люди, ни один народ не хуже другого; везде есть злоупотребления, пороки, странности, противоречия слов с делами и дел со словами, нравственных понятий с истинною нравственностью. Вся разница в формах и отношениях. У нас проситель иногда заходит с заднего крыльца к своему судье с секретными доказательствами правоты своего дела; в Англии и Франции кандидаты на разные выборные должности низкими интригами и  подкупами располагают избирателей в свою пользу».

  В критической статье о романе Эжена Сю «Парижские тайны» В. Г. Белинский указывал, что развратному, эгоистичному обществу, которое боготворит золотого тельца, в романе противопоставляются низшие классы общества, «осужденные властью богатых на нищету и невежество, а нищетой и невежеством на порок и преступление».

  Он писал, что Эжен Сю не хочет считаться с тем, что «преступник такой же человек, как и другие, что многие люди не стали преступниками только потому, что у них не было повода к этому, и что многих одаренных от природы благородными порывами разума и сердца, толкнуло на преступление отчаяние, а на отчаяние — нужда, голод и все муки лишений».

  Подчеркивая писательские достоинства и недостатки Диккенса, Белинский опять возвращается к вопросу о причинах преступности в капиталистическом обществе и показывает, что причиной является само общество, его общественное устройство.

  По мнению Белинского, взгляды и по ступки людей, их нравы и стремления зависят от условий их жизни, от общественного устройства: «Мы лучше думаем о достоинстве человеческой натуры и убеждены, что человек родится не на зло, а на добро, не на преступление, а на разумно законное наслаждение благами бытия, что его стремления справедливы, инстинкты благородны. Зло скрывается не в человеке, но в обществе: так как общества, понимаемые в смысле формы человеческого развития, еще далеко не достигли своего идеала, то не удивительно, что в них только и видишь много преступлений».

  Много внимания выдающийся революционный демократ уделял борьбе мотивов в умах людей, волевым действиям людей, различию законов нравственных и гражданских. «Воля человека свободна, — пишет В. Г. Белинский, — он вправе выбрать тот или другой путь, но он должен выбрать тот, на который указывает ему разум. Если он послушается голоса своей личности, требующей всего себе, и останется спокоен в духе своем — он будет прав в отношении к самому себе, хотя и виноват в отношении к разуму, которого законов он не в состоянии постигать: тогда не будет осуществления нравственного закона, за нарушение которого кара внутри человека, но тогда, может быть, осуществится только   моральный закон, за нарушение которого наказание вне человека, как возмездие гражданского закона или как личное мщение со стороны оскорбленного».

  В. Г. Белинский подвергал резкой критике тех писателей, которые «смотрели на пороки и слабости людей как на что-то, принадлежащее тому или другому индивидуальному лицу, как на что-то произвольное, что это лицо могло иметь и не иметь по своей воле и что приобрести или от чего избавиться. . .» Он считал, что писатель обязан исследовать весь круг вопросов, искать и находить общие и действительные причины пьянства, воровства,, шулерства и лихоимства.

  В. Г. Белинский был твердо убежден, что с созданием нового общества, с осуществлением социализма наступит время, когда причины преступности, связанные с существом эксплуататорского общества исчезнут, будет уничтожена преступность как социальное явление, преступление сделается настолько редким явлением, что преступник будет умолять о наказании. «Настанет время, — писал В. Г. Белиский, — когда никого не будут жечь, никому не будут рубить головы, когда преступник, как милости и спасения, будет молить себе казни, и не будет ему казни, но жизнь останется ему в казнь, как теперь смерть; когда не будет бессмысленных форм и обрядов, не будет договоров и условий на чувство, не будет долга и обязанностей и воля будет уступать не воле, а одной любви.. . не будет богатых, не будет бедных, ни царей ни подданных, но будут братья, будут люди».

  Какими же путями человечество может достигнуть этого справедливого, социалистического общества? В этом вопросе выдающийся русский демократ идет гораздо дальше всех западноевропейских социалистов-утопистов, считая, что осуществление социализма мирными путями невозможно. В письме Боткину (8 сентября 1841 г.) он писал: «.. .смешно и думать, что это может сделаться само собою, временем, без насильственных переворотов,. без крови». Белинский не боялся революционного насилия, он смело заявлял: «Я начинаю любить человечество по маратовски». В. Г. Белинский, пожалуй, единственный из революционных демократов и социалистов домарксова периода, который так последовательно и до конца решал этот вопрос.

  Идею революционного преобразования общества, установления революционным путем демократической власти для осуществления социализма он выдвинул первым среди социалистов-утопистов как русских, так и западноевропейских. «Действуйте,— писал В. Г. Белинский, — не во имя отживших нравов, а во имя разума и здравого смысла, не во имя мечтательного и невозможного обращения к про шедшему, а во имя возможного развития будущего из настоящего».

  Не будучи диалектическим материалистом, великий русский демократ не мог до конца правильно решить вопрос о том, почему в разное время по-разному возни кал вопрос о морали, нравственности, пре ступном или непреступном, о роли и значении права в развитии общества. Пере оценивая значение права, он считал, что право является важным источником раз вития древнеримского государства.

  «Пульс исторической жизни Рима, ее сокровенный тайник, ее животворная идея, ее альфа и омега, ее первое и последнее слово — это право.. . Право было источником всех событий, всех волнений и переворотов в исторической жизни римлян, и вся история их — развитие идеи права и хронологической последовательности фактов: оно, это право, было вечным движителем и рычагом государственной и общественной жизни римлян; из него и для него длилась эта упорная борьба патрициев и плебеев, за него волновался народ и умирали Гракхи; приобщения к нему добивались побежденные города u народы. Процесс гражданской борьбы и внешней войны почти всегда имел в Риме своим результатом — успех права.

  Правильно подчеркивая, что преступление — категория историческая, выдающийся русский мыслитель и демократ связывал понятие преступного или не преступного не с интересами господствующего класса, который и устанавливал эти понятия, исходя из задач охраны своего господства, а связывал это с сознательностью, просвещением людей. Он писал, что «считавшееся преступным в древнем мире считается законным в новом, и, на оборот. . . у каждого народа и каждого века свои понятия о нравственности, за конном и преступном».

  Белинский правильно считал, что в основе ответственности человека за его поступки ( в том числе и преступления) должна лежать вина и нельзя человека наказывать без вины с его стороны. Человек не может отвечать за поступки другого. Применять наказание можно только соразмерно с виною, и поэтому неправильны действия, адвоката, который «видит свою цель в оправдании своего клиента, прав ли он или виноват — все равно».

  Несколько раз Белинский в своих статьях и рецензиях возвращается к во просу о том, что у человека, прежде чем он совершит какой-то поступок, появляется побуждение, желание, происходит борьба мотивов: «Душа истинно благородная умеет желать сильно и мучительно, по умеет и оставаться при одном желании, если удовлетворение его сопряжено с преступлением, потому что именно благородная душа в самой себе находит и отпор, или противодействие своему желанию, и вознаграждение за неудовлетворение своего желания».

  Интересны мысли и высказывания Белинского о разбойниках. Он различает разбойников, из-за денег проливающих кровь, и мстителей за поруганные права человечества и разума. Резко отрицательно относясь к первым, передовой мыслитель не только показывает, что он на стороне вторых, но и оправдывает их деятельность. Рассматривая «удалые» песни, В. Г. Белинский пишет об «удальцах»: «Подвиги этих витязей такого рода никогда не были запечатлены ни зверством, ни жестокостью: они были удальцы и молодцы, а не зло деи. Конечно, они не отличались идеальным рыцарством, но можно ли было требовать рыцарства в те варварские време на, когда и войны походили на разбой, когда само правосудие было свирепо и кровожадно».

  Особенно резко великий русский демократ выступал против взяточничества, широкое распространение которого он связывал с царским произволом, с существующей бюрократической системой. Большое общественное значение комедии Грибоедова «Горе от ума» В. Г. Белинский видел в том, что это «благороднейшее гуманистическое произведение, энергический (и притом еще первый) протест против гнусной российской действительности, против чиновников, взяточников, бар-развратников. . .» 

Большое волнение великого критика вызывают попытки отдельных писателей одобрительно отзываться о взяточниках, о людях, которые путем лихоимства сделали себе карьеру, или пытались, скользя по поверхности, не увидеть истинных причин этого зла. Характерна в этом отношении его критика Н. В. Гоголя, который в од ном из своих писем указывал, что главная причина взяточничества чиновника происходит от «расточительности их жен, которые так жадничают блистать в свете большом и малом, и требуют на та денег от мужей». В связи с этим В. Г. Белинский указывает, что найти причину зла это почти то же, что найти против него лекарство, а причину, указанную Н. В. Гоголем, нельзя принимать всерьез, хотя бы потому, что еще n допетровские времена в России не было мод, а сами женщины сидели взаперти, несмотря на это взяточничество процветало.