Жизнь и творческий путь Роджера Бэкона

Содержание

 

Введение

 

1.Жизнь и творческий  путь Роджера Бэкона

 

2. Экспериментальный метод познания по Роджеру Бэкону

 

3.Труды Роджера Бэкона

 

4.Роль учения Роджера  Бэкона в становлении  опытного  знания

 

Заключение

 

Список литературы

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

В истории религиозно-философской  и научной мысли средневековья  особое место занимает XIII в., период, именуемый временем "высокой схоластики". В это время происходит значительное оживление интеллектуальной жизни  Европы. Переводы античных, арабских и  еврейских авторов, развитие университетов, в которых значительную роль начинают играть представители францисканского  и доминиканского орденов, способствуют появлению новых концепций, учений и программ. Одним из важных направлений  развития научной и религиозно-философской  мысли в этот период является идея познания посредством опыта.

В учениях мыслителей конца XII - XIII в. внутренний, мистический опыт приближает душу человека к Богу, а внешний играет важную роль в получении, проверке и использовании знаний. Разработанная Роджером Бэконом (около 1220 - после 1292) концепция «опытного знания» оказала заметное влияние на развитие представлений об опыте в средние века. Ученый, философ и религиозный мыслитель, францисканец, современник Альберта Великого, Фомы Аквинского, Роберта Гроссетеста и других великих умов эпохи, воспринимавший их взгляды или полемизировавший с ними в своих трудах, Роджер Бэкон по праву считается одним из выдающихся представителей «высокой схоластики». Заслуги последних были оценены еще при жизни их, тогда как Роджер Бэкон долгое время был в пренебрежении, а современники вовсе не сумели оценить его, как мыслителя. Его сочинения (большинство из них сохранилось) показывают широту кругозора мыслителя, разносторонность интересов Бэкона, получившего почетное звание «дивного или удивительного доктора»[1, c.66-73].

Учение об «опытном знании», играющем ключевую роль в общей системе наук Бэкона, и по сей день вызывает научные дискуссии. По мысли францисканца, настаивавшего на необходимости овладения науками, приобретении достоверных сведений о мире, опыт играет особую роль в познании. Однако такие вопросы, как сущность опыта и «опытного знания» у Бэкона, их роль в изучении мира, функции в системе наук, разрабатываемой схоластом, не получили еще надлежащего освещения в литературе. Только в последнее время, критика восстановила значение Роджера Бэкона, но в то же время увлеклась в противоположную крайность, преувеличив его значение. Если Роджер Бэкон не был оценен современниками, только потому, что он превосходил их развитием. Его можно назвать философом XVI и XVII столетия, брошенного судьбой в XIII век. Как мыслитель Роджер Бэкон стоит несравненно выше некоторых из своих знаменитых однофамильцев. Труды Роджера Бэкона не отличались оригинальностью, в нем мы не встречаем ясных творческих мыслей или такого метода исследования, в силу которого наука могла бы принять другое направление. Он был скорее проницательным и систематическим мыслителем и работал по хорошо проторенной колее, по колее, с которой его современники были сбиты соблазнительностью доводов богословов и метафизиков[1, c.66-73].

Кроме того, Бэкон  известен как конструктор приборов и механизмов, возможный изобретатель пороха. Особую славу принесли ему смелые догадки относительно будущих изобретений и открытий, изложенные в «Посланиях о тайных действиях искусства и природы и о ничтожестве магии». Так, им высказываются идеи создания очков, подзорной трубы, телескопа, безопорного моста, самодвижущихся повозок и кораблей, летательного аппарата, аппарата для подводного погружения, военных зажигательных стекол и др.

 

1. Жизнь и творческий путь Роджера Бэкона

 

Роджер Бэкон родился  в 1214 г. близ Илчестера в Сомерсетшире, в богатом семействе. Сам же Роджер Бэкон тратил много денег на книги и инструменты. В бурное царствование Генриха III семья Бэкона сильно пострадала, имущество было разорено и некоторые члены семейства подверглись изгнанию.

Учился Бэкон в Оксфорде, затем он отправляется во Францию и довольно долго занимается в Парижском университете - тогдашнем центре мыслящей Европы. Годы, которые Бэкон провел во Франции, были необыкновенно оживленными. В Париже он даже читал лекции по Аристотелю на факультете искусств. Есть данные, по которым можно думать, что Бэкон во время пребывания своего в Париже, приобрел известность. Он получил степень доктора философии[6].

Преподавательская карьера  его не увлекла, возможно, как раз  потому, что он начал увлекаться естественными науками и экспериментированием. Преподавание, даже на относительно свободном  факультете искусств, требует знания логики и метафизики Аристотеля. А  Бэкона больше интересует аристотелевская  «Физика» - произведение сомнительное и даже опасное с точки зрения соответствия христианским истинам. Некоторые  исследователи считают, что Бэкон  чуть ли не первым стал читать лекции по «Физике», что не могло не обратить на себя крайне недружелюбного внимания парижской профессуры.

В 1250 г. Бэкон снова возвращается в Оксфорд и, вероятно, в это  же время, он вступил во францисканский орден. Слава Бэкона быстро распространилась в Оксфорде, хотя она и несколько омрачилась подозрениями в наклонности к черной магии и в отступничестве от догматов истинной церкви. Около 1257 г. генерал ордена Бонавентура запретил его лекции в Оксфорде, велел Бэкону оставить город и отдал его под надзор ордена в Париже. Там он 10 лет оставался под присмотром, терпел лишения и не имел возможность издать что-либо, написанное им[8].

Но Бэкон вновь возвращается в Англию. Начинается его увлечение  идеями Роберта Гроссетеста и арабской философией. В силу разных обстоятельств личность Роберта Гроссетеста осталась в тени того, кто считал себя его учеником. Хотя достоверно не известно, встречались они на самом деле или нет. Гроссетест был старшим современником Бэкона и был известен как мудрейший и выдающийся человек своего времени. Его сравнивали с Соломоном, Аристотелем и Авиценной[8].

Гроссетест был первым ректором Оксфордского университета, затем был избран епископом Линкольнского графства, был в своих действиях человеком довольно независимым, что привело его к конфликту с римской курией – руководством католической церкви. Причиной конфликта стала попытка Гроссетеста обратить внимание папы на злоупотребления римской церкви «на местах», в частности, в Англии. Протест действия не возымел, папа не обратил внимания на гневные письма и речи английского епископа, злоупотребления продолжались, конфликт разрастался, и не известно, чем бы дело кончилось, если бы не смерть Роберта Гроссетеста.

Гроссетест не был противником папской власти наоборот, всегда подчеркивал преимущество папы перед европейскими королями, он выступал против конкретных злоупотреблений, но полноту папской власти под сомнение не ставил ни в коем случае. В Англии мало кто сомневался в честности Гроссетеста при жизни и в его святости после смерти, хотя канонизирован он не был. О нем писали так: он обличал короля, спорил с папой, советовал священникам, исправлял монахов, учил клир, был опорой ученым, проповедовал слово божье людям, преследовал распущенность, исследовал каждое слово Писания.

В делах житейских он был  щедрым, великодушным, учтивым и  любезным. В делах духовных он был  набожен, полон благоговения и раскаяния. В делах служебных он был неутомим и усерден. Таким, действительно  неординарным человеком, не грех было и увлечься. А если добавить и  естественнонаучные сочинения Роберта  Гроссетеста, которые имеются у него наряду с метафизическими и богословскими сочинениями, картина будет еще более полной. Кстати, он и перевел на латинский язык Аристотелевскую "Физику" и сам написал очень интересное сочинение – трактат "О свете или начале форм"[8].

Под влиянием своих новых  увлечений и в надежде обрести  поддержку Роджер Бэкон вступает во францисканский орден, но, похоже, надежды  его не оправдались. Скоро отношения  его с монахами-францисканцами начинают портиться: те имели свои виды на Бэкона, который тоже не оправдывал их надежд. Судя по всему, произошел конфликт интересов  личности и организации.

Бэкон попытался найти  поддержку, а ему требовалась  уже и финансовая поддержка, у  кардинала Гиде Фулькеса, который в 1265 г. достиг папского престола под именем Климента IV, и папа вроде бы эту поддержку обещает. В следующем году он написал Бэкону, с которым был все время в сношениях, чтобы он, несмотря на запрещения его начальства, прислал ему научные заметки. Бэкон, потеряв надежду, издать что-либо из своих произведений, воспрянул духом, получив подобную просьбу папы. Несмотря на массу препятствий, которые делались ему завистниками, начальниками и монашеской братией, не взирая на недостаток средств и невозможность найти искусных переписчиков, Бэкон, ободренный могущественным покровителем, в течение 18 месяцев составляет три больших трактата. Они вместе с другими трактатами были доставлены в руки папы молодым человеком Джонсом, воспитанным и обученным с большим старанием самим Бэконом. Написать сочинение такого объема и в такое короткое время было большим подвигом. Неизвестно, какое мнение о нем составил себе папа Климент IV, но он до своей смерти интересовался судьбой Бэкона и покровительствовал ему. Надо полагать, что благодаря этому покровительству, Бэкон в 1268 г. получил разрешение вернуться в Оксфорд. Здесь он продолжал свои занятия по опытным наукам, а также работал над составлением полных и законченных трактатов. На свой труд, посланный им Клименту IV, Бэкон смотрел, как на основные принципы, которые впоследствии должны быть применены к разработке всех наук[8].

В более поздние годы он также писал достаточно много. Его  работы не только самой постановкой  проблем, но и самоуверенным и  полемическим тоном раздражали ученых-консерваторов и церковные власти. Когда не стало папы-опекуна, работы были осуждены, а он сам наказан тюремным заключением сроком на 14 лет. Со многих точек зрения Бэкон обладал не средневековыми взглядами: индивидуалист, не признающий авторитетов, критически настроенный относительно всех и вся. Его сформировало увлечение эмпирическими исследованиями, а также острое филологическое чутье. Он был не только выдающимся естествоиспытателем, но и знаменитым в свое время знатоком языков[1, c.66-73].

 

2. Экспериментальный метод познания по Роджеру Бэкону

 

Среди сторонников августиновской философии заслуживает внимания течение, которое посвятило себя специальным научным исследованиям. Метафизику его приверженцы понимали в духе Августина, науку — в духе эмпиризма. Главный центр этого философского течения находился в Оксфорде, основным его представителем был Роджер Бэкон.

Школа оксфордских эмпиристов явилась как бы дальнейшим продолжением школы в Шартре. Когда школа в Шартре в конце XII в. стала клониться к упадку, английская оксфордская школа подхватила ее научные традиции. Но она была более обогащенной, чем школа в Шартре, всем тем, чем в области естественных и математических наук арабы на пороге XIII в. удостоили Запад. Непосредственными предшественниками Бэкона были:

А) В Оксфорде заслуживал внимания в области эмпирических исследований еще до Бэкона Альфред  из Сарешаля, которого также называли: Альфредом Англичанином, автор работы «О движении сердца». Но, прежде всего, конечно, это был Роберт Гроссвтест, или Большеголовый (1175–1253 гг.) — францисканец, с 1235 т. епископ Линкольна, организатор францисканского колледжа в Оксфорде — который сыграл значительную роль в истории средневековой науки. Он оставил после себя идею о математической трактовке естествознания, к которой пришел в связи с рассуждениями о природе света. Еще до Бонавентуры, под влиянием арабских оптических трактатов, он возродил старый неоплатонический взгляд, согласно которому свет является первичным видом материи, и, следовательно, законы рассеивания света являются одновременно законами творящегося материального мира. Без знания прямых углов и геометрических фигур нельзя знать природы, особенно без прямой линии, шара и пирамиды, поскольку они являются основополагающими формами.

Б) Вне Оксфорда проводились  эмпирические исследования, таким же образом оказывалась поддержка  программ эмпиризма. Как своего предшественника  Бэкон особенно ценил Пьера из Марикура, которого он называл «учителем эксперимента» и трактат которого о магнетизме очень высоко ценился еще в XVII в.[6, c.48-52] 

Роджер Бэкон, развивая взгляды  Гроссетеста, своего учителя, настаивал на том, что истины (заключения) любого вида - интуиции, основанные на авторитете, теологии, естествознания, даже если они используют математические доказательства, должны проверяться на опыте и поэтому необходимо создание универсальной экспериментальной науки.

Обычного дедуктивного доказательства никогда не достаточно. Оно может  решить проблему, но не способно убедить  ум, который признаёт свидетельство  либо прямой инспекции (внешнего опыта, или эксперимента), либо внутренней интуиции сверхприродных истин.

«Установив основания  мудрости латинян в обладании  знанием языков математики и оптики, теперь я намереваюсь обратиться к основаниям опытной науки, поскольку  без опыта ничто не может быть познано достаточным образом. В  самом деле, имеются два познания: с помощью аргументации и с  помощью опыта. Аргумент даёт заключение и вынуждает нас соглашаться с заключением, но не даёт твёрдой уверенности и не устранит сомнение так, чтобы разум успокоился в созерцании истины, если он не обнаружит её опытным путем, ибо многие обладают аргументами в отношении познаваемого, но поскольку не имеют о нём опыта, его отвергают, а потому не следуют благу и не избегают вреда» [6, c.48-52]  .

Универсальная экспериментальная  наука, считает Бэкон, совершенно неизвестна основной массе исследователей. Поэтому  он может убедить других в её полезности, только «показав одновременно её силу и её особенности» [6, c.48-52]  . Таких особенностей, названных прерогативами, он насчитывает три. Они призваны подчеркнуть существенное преимущество экспериментальной науки перед спекулятивными и творческими науками.

Первое преимущество состоит  в том, что универсальная экспериментальная  наука «...исследует наиболее важные заключения всех прочих наук. Ибо они  знают, как открыть свои принципы с помощью эксперимента, но к своим  заключениям приходят на основании  доказательств, основанных на этих же принципах. Если же они хотят получить конкретную и полную проверку своих  заключений, необходимо чтобы они  получали ее с помощью данной благородной  науки. Действительно, математика обладает универсальным опытом в проверке своих заключений с помощью построения фигур и счёта, который применим ко всем наукам и данной экспериментальной  науке, поскольку ни одну науку нельзя познать без математики. Но если мы обратимся к результатам, которые  характерны именно для данной дисциплины, совершенны и убедительны для  неё, необходимо учитывать аргументы  науки, называемой экспериментальной» [6, c.48-52]  .