История развития культурологи в России

Содержание

Введение

1. Культура.
2. Культурология как наука.
3. История развития культурологи в России.

Вывод

Список используемой литературы

Введение

    Современное человечество, вступая в эпоху третьего тысячелетия  новой эры, все больше и больше  задумывается над феноменом культуры, пытаясь понять: откуда берут   истоки не имеющие авторства традиции, чем определены непредвиденные последствия ряда культурных акций и каков возможный результат современного цивилизационного развития человечества в целом. Это лишь некоторые проблемы и вопросы, которые    включает в себя современная культурология – область научного знания, стремящаяся подойти к пониманию культуры с разных сторон ее функционирования. Такого рода исследования невозможны без философского анализа различных аспектов культурной традиции, включающей в себя такие социально-философские проблемы, как культура и природа, культура и наука, культура и религия и т.д.

    Наиболее широкой  трактовкой культуры сего дня  является понимание ее как  специфического способа организации  и развития человеческой жизнедеятельности,  представленной в продуктах материального  и духовного труда, иными словами,  как совокупности материальной  и духовной деятельности. Более  специфическим является ценностной  подход, позволяющий увидеть в  культуре определенный аспект  общества, отличающий его от других  форм биологической жизни, т.е.  служащий своего рода мерой  человеческого в человеке. Здесь  культура предстает как совокупность  созданных человеком материальных  и духовных ценностей. 

   Нередко культура  трактуется еще уже: как исключительно  духовная жизнь общества; определенный  уровень образования и воспитания; интерес и приобщение к искусству;  соблюдение норм морали и вежливость  в повседневной жизни, а так  же как определенный уровень  цивилизации, среда или образ  жизни того или иного поколения. 

1.Культура

Феномен культуры среди иных явлений общественной жизни отличается особой универсальностью. Культура, вырабатываемая людьми сознательно или неосознанно, является – через свои ценности, нормы, традиции и т.п. – посредующим звеном между человеком и окружающим миром. В этом смысле ни природа, ни политическая история, ни национальная картина мира не могут быть представимы человеком иначе как через культуру. Более того, сегодня можно совершенно определенно говорить о том, что все исторически складывающиеся и изменяющиеся представления человечества о природе, обществе, человеке и его духовном мире суть, прежде всего, факты истории культуры и только в этом качестве могут быть осмыслены и систематизированы.

   Универсальность феномена культуры проявляется и в том, что в рамках целого культуры «на равных» выступают далекие и подчас взаимоисключающие явления. Среди них – наука и религия, философия и искусство, здравый смысл и мистика, массовые коммуникации и творческая интуиция и т.д. Явления, относящиеся к разным историческим эпохам, различным этническим или национальным традициям, опирающиеся на отличные друг от друга природные, социально-исторические, хозяйственно-экономические и иные предпосылки, взаимодействуя между собой и проникая друг в друга, выступают как составляющие той или иной культурной системы. Разные сферы культуры объединяются общим культурно-историческим и социокультурным контекстом, близкими идеалами и мировоззренческими установками, органичной преемственностью ментальных структур, лежащих в основании морфологически различных культурных явлений или разворачивающегося диалога культур.

   Самосознание (или саморефлексия) культуры – это и есть культурология, трактуемая в широком смысле. В этом отношении культурологическая мысль, как и сама рефлектируемая ею культура, может обретать самые различные формы – культурфилософские, научно-аналитические, религиозно-богословские, художественно-поэтические, политико-идеологические, обыденно-профанные, казенно-бюрократические, гротескно-иронические и т.п. Соответственно, тексты культурологического содержания могут представлять собой ученые трактаты, конкретные эмпирические исследования, свободные эссе философско-публицистического или художественно-ассоциативного характера, поэтические произведения, художественные манифесты, политические доктрины и воззвания, дневники и переписку деятелей культуры… Однако чаще всего эти отдельные аспекты находятся в сложном взаимодействии и активно проникают друг в друга. В любом случае, все это пестрое собрание текстов о судьбах культуры и ее сущности в той или иной мере, независимо от степени научности и аргументированности отдельных текстов, представляет собой факт культурологической мысли как комплексного, многомерного явления, постепенно складывающегося, как мозаика, в истории культуры ХХ в.

    Потому культурология в широком смысле не может характеризоваться одним лишь атрибутом научности; в ней есть и своя художественность, и философичность, и своя политизированность, и широкая вариативная ассоциативность. В лице культурологического знания к концу ХХ в. мы можем наблюдать явление нового синкрезиса (следующей формы межкультурного синтеза после мифологического и религиозно-схоластического, философско-метафизического и художественно-эстетического, наконец – в ХХ в. – политико-идеологического). Синкретизм культурологического знания выражен наиболее демонстративно: научный, философский, религиозный и художественный дискурсы нередко сложно (и даже подчас хаотически) взаимосвязаны, перемешаны и переплетены; целое культурологического исследования подчеркнуто многомерно и многозначно, даже демонстративно бессистемно и аморфно (или кажется таковым) .

     Вместе с тем, выступая как системная рефлексия культуры в целом, во всех ее формах и проявлениях, культурология подобна (структурно изоморфна) самой национально и исторически определенной культуре, включающей в себя, наряду с философскими, научно-аналитическими, художественными, политико-идеологическими и иными специализированными формами рефлексии культуры, большое число неспециализированных форм, представляющих собой обыденную культуру и культуру повседневности. Поэтому «эклектизм» культурологии, сознательный или бессознательный, глубоко содержателен и органичен самому предмету культурологии – культуре, а строение самой научной области этого знания оказывается в принципе полиморфным, междисциплинарным.

     В самом деле, «спектр» культурологических дисциплин воспроизводит в целом структуру гуманитарного знания: философия культуры, история культуры, социология культуры, семиотика культуры, культурантропология, психология культуры, теология культуры, типология культур, история культурологических учений, методология изучения культуры, методика преподавания культурологии и т.п.

     Если исходить из того, что реальность мира в сознании, деятельности и поведении людей постоянно (а особенно на исторически ранних ступенях общественного развития и в переходные периоды) представлена в таких культурных значениях и формах, верификация которых теоретически проблематична, а практически часто и невозможна [3], то следует признать, что культурологический цикл дисциплин воспроизводит «в свернутом виде» картину изучения, осмысления и объяснения самой реальности – в той мере, в какой ее анализ вообще возможен через пелену культурных значений и смыслов, за которой она скрыта (каждый раз исторически обусловлено и закономерно). При этом культурная реальность (замещающая или восполняющая реальность социальную, природную или воображаемую) осмысляется одновременно с разных сторон и в различных аспектах – философском и историческом, социологическом и семиотическом, антропологическом и этнологическом, психологическом и богословском, а в совокупности различных культурных смыслов – в обобщающем, культурологическом.

     Представленная в каждом конкретном варианте картина культуры (в которую, как частный случай, включается и «картина природы», поскольку «человек смотрит на природу сквозь призму культуры») является одним из возможных (многочисленных) «срезов» культурного целого, что вполне отвечает многомерной и многозначной природе культуры, имеющей в принципе бесконечное число возможных дискурсов, интерпретаций, а значит, по-своему правомерных дефиниций и описаний. Далее, картина культуры в каждом конкретном случае – это произведение субъекта культуры, индивидуального или коллективного (наблюдателя, участника, творца, исследователя и т.п.), произведение, характеризующееся явной или имплицитной точкой зрения, мировоззренческой и смысловой позицией, определенным культурным языком, которые диктуются субъекту его исторической эпохой и национальной спецификой.

      Проблема соотношения социума и культуры, с давних пор решаемая философами, учеными, религиозными мыслителями и художниками с точки зрения первичности и вторичности, каузальности, отражения, означающего и означаемого и т.п., – в свете предлагаемого культурологического подхода, предстает как проблема эпистемологическая, а не онтологическая или, скажем, гносеологическая. В конечном счете, вопрос о зависимости культуры от социума или социума от культуры – это вопрос выбора языка описания, поскольку смысловая цепочка «социум – культура – социум…» и т.д. может быть «разорвана» в любом звене (наподобие Марксовой формулы «товар – деньги – товар»), и, соответственно, интерпретация отношения социум / культура изменится в ту или иную сторону.

     Культура может быть интерпретирована и оценена через ее «социологический эквивалент», но и социум может быть выражен через соответствующие «культурологические» (или «культурные») эквиваленты . Так, например, Ю. М. Лотман характеризует взаимосвязь быта и культуры русского дворянства XVIII–XIX вв. через соответствующие смысловые структуры (нормы и стереотипы) поведения, знаки каждодневной жизни , а Б. А. Успенский показывает семиозис самой истории, выявляя культурную динамику смысловых структур мирового исторического процесса. При этом действительное соотношение социума и культуры не меняется в зависимости от характера и направленности интерпретации: культура и социум (на всех этапах культурно-исторического развития, независимо от региона, этнического или национального контекста) как бы «встроены» друг в друга и представляют собой лишь две стороны одного социокультурного целого, амбивалентного по своей природе .

     Проблема соотношения различных культур или субкультур (национальных и региональных, принадлежащих разным историческим эпохам, классам и сословиям, стратам и средам) – это тоже культурно-языковая проблема. Строго говоря, языки культуры взаимно непереводимы и не заменимы друг другом. В процессе стихийно развивающегося и специально организуемого диалога культур достигается перевод с одного языка культуры на другой; однако степень адекватности этого перевода (или, напротив, степень модернизации, достигаемой при переводе с одного языка на другой) зависит от множества факторов, связанных как с субъективными условиями (позиция или установка «переводчика»), так и с объективными обстоятельствами (политическая обстановка, эмиграция, состояние цивилизационного кризиса или слома).

     Наиболее интересным и значимым здесь оказывается смысловое расхождение оригинала и «перевода» (т.е. формы, цели и причины модернизации культуры в новом культурном контексте), особенно тогда, когда складываются основания для «двойного перевода» с одного языка культуры на другой и обратно. Поэтому одной из важнейших современных задач культурологии является сравнительное изучение «своего» и «чужого» в диалоге культур (как современных, так и исторически удаленных, как территориально смежных, так и разделенных непреодолимыми географическими и смысловыми расстояниями) .

     Каждая культура стремится при контакте с другой вычитать в ней «свое» (и интерпретировать ее по преимуществу в этом ключе, тем самым «осваивая» ее собственными ментальными средствами) и, напротив, отторгнуть «чужое» (соответственно осудив его, дискредитировав, вытеснив или заместив его «своим»). В этом смысле возможно говорить, что в смысловом поле каждой культуры складывается конфигурация трех смысловых центров: я-для-себя, другой-для-меня и я-для-другого . Взаимодействие этих смысловых центров в каждой культуре с аналогичными смысловыми центрами другой культуры в процессе их бесконечного диалога и определяет характер межкультурных коммуникаций на каждом этапе исторического становления и развития всех культур и субкультур.

      Из концепции М. Бахтина явствует, что никакой диалог культур (или цивилизаций) невозможен, если культуры пытаются общаться или взаимодействовать между собой с позиции: «я-для-себя» — «другой-для-себя». Здесь диалог культур вообще не возможен по определению (друг другу в этом случае противостоят два монолога – несообщающиеся сосуды). Для того чтобы диалог возник, национальные или этнические культуры должны обратиться лицом друг к другу: став другим-для-меня и мной-для-другого. Однако и этого недостаточно для полноценного диалога. Здесь не менее важно обладать определенным, хорошо отрефлексированным содержанием (я-для-себя) – с тем, чтобы его передавать для других культур и их носителей (я-для-другого или другой-для-меня).

      Можно сказать, что национальное самосознание (я-для-себя) становится основанием для межкультурной коммуникации, общения и взаимообогащения смежных или отдаленных культур. Другой необходимой предпосылкой диалога культур должна стать заинтересованная установка на понимание другого. Без такой установки в мультикультурной среде начнут развиваться (и постоянно развиваются) взаимные недоверие и «ущемленность» культур, ограничивающие возможность межкультурного диалога и нередко приостанавливающие его, а значит, способствующие дезинтеграции целого мировой культуры. Разворачивающиеся на межэтнической почве социокультурные и конфессиональные конфликты в современной «благополучной» Европе – может быть, лучшее тому доказательство.

Моделирование различных  ситуаций межкультурной коммуникации, воспроизводящих модель диалога  культур – реальный и продуктивный путь организации ценностно-смыслового пространства как мультикультурного и в то же время целостного, единого, метакультурного. Эта проблематика, несомненно, нуждается в дальнейшем изучении с позиций цивилизационного и социокультурного, семиотического и коммуникативного подходов, которые в совокупности предстают как культурологический, культуроцентристский.