Культура русского человека и его менталитет

Министерство образования  и науки  Российской Федерации

Сибирский государственный  аэрокосмический университет

имени академика М.Ф. Решетнёва

 

Гуманитарный факультет

 

Кафедра Рекламы и культурологии

 

 

 

 

 

 

 

РЕФЕРАТ

 

 

культура русского человека и его менталитет

 

  Выполнил : ст-т  гр. БСМ11-01 Семенов В.С.

                                            Рецензенты: ст-ка гр. БСМ11-01Лутрохманова К. ;

                                                  ст-ка гр. БСМ11-01 Сорока Ю.                                                     

Проверил: канд. ист. наук,  доцент 

                                                                                             Бочкарев В.П.

 

 

 

Красноярск, 2012

СОДЕРЖАНИЕ

 

Введение 3

Глава 1Условия формирования русского типа культуры 4

1 Национальное своеобразие русской  культуры 4

2  Менталитет как глубинная структура  культуры 8

3 Факторы, влияющие на развитие русского менталитета 12

Глава 2 Особенности менталитета русской  нации 14

1 Национальный характер 15

2 Особенности русского национального  характера 18

Заключение 22

Список  использованной литературы 23

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

 

Сегодня на радио и телевидении, в газетах и журналах очень  много говорится об исключительности русского менталитета. Поэтому можно  сделать вывод, что на сегодняшний  день это довольно актуальная тема. Однако этому вопросу посвящено  мало научной литературы, лишь немногие учёные серьёзно работали над данной темой, хотя, проанализировав же наше прошлое и настоящее и выявив направленность нашего менталитета, можно  определить правильный путь, по которому должна двигаться Россия в будущем.

Объектом моего исследования является менталитет русского народа, его особенности и отличительные  черты.

Задача данного реферата – проследить, каким образом отображаются особенности русского менталитета.11

Целью данного рефера является исследование особенностей и отличительных черт менталитета русского народа.

Что же такое менталитет вообще? Слово «менталитет» восходит к латыни «mens», в русский язык пришло либо из французского – «mentalite», либо из немецкого – «mentalität». «Менталитет – это обобщённое социально-психологическое состояние народа, сложившееся в результате исторически длительного и достаточно устойчивого воздействия естественно-географических, этнических, социально-политических и культурных условий проживания на народ, возникающее на основе органической связи прошлого с настоящим» [9]. Складываясь и формируясь, вырабатываясь исторически и генетически, менталитет представляет собой устойчивую совокупность социально-психологических черт, их органическую целостность, определяющих  многие стороны жизнедеятельности данной общности людей, проявляясь в их духовной и материальной жизни, в специфике их государственности и различных общественных отношениях.

Глава 1Условия  формирования русского типа культуры

1 Национальное  своеобразие русской культуры

 

 

Что вообще подразумевает  в себе слово «культура»? Культура – это  исторически определённый уровень развития общества и человека, выраженный в типах и формах организации жизни и деятельности людей, а также в создаваемых ими материальных и духовных ценностях. А что же значит понятие «национальная культура»? Национальная культура – это совокупность символов, верований убеждений ценностей, норм образцов поведения, которые характеризуют духовную жизнь человеческого сообщества в той или иной стране, государстве. В государстве однородном в лингвистическом и этническом отношении может быть одна национальная культура. Однако в большинстве стран земного шара имеется несколько национальных культур, как правило, в этих странах можно выделить культуру большинства населения и национальных меньшинств. Между которыми устанавливаются либо отношения диалога, либо культурных конфликтов.

Обратимся к трудам русского философа Николая Александровича Бердяева. В его работе «Судьба России»  находим такие строки: «…необъятные пространства России тяжёлым гнётом легли на душу русского народа. В  психологию его вошли и безграничность русского государства, и безграничность русских полей. Русская душа ушиблена ширью, она не видит границ…» [1]. Также широка, как и территория России, душа русского человека. Это «внутренний, духовный фактор его жизни». Безграничность русских полей откладывает отпечаток: человеку, родившемуся и живущему среди этих просторов, всё время необходимы эти необъятные поля и снега, ему необходимо большое место, большое пространство, «чтобы было, где разгуляться», а иначе жить он уже не может. Всё время откуда-то из самой глубины души исходит желание перейти границу, размахнуться, развернуться, нарушить какие-то правила. Такое стремление к размаху, незнание меры проявляется почти во всём. Можно привести краткое, но довольно ёмкое выражение, которое очень хорошо отражает вышеназванное качество русского человека – гулять - так гулять, причём гулять, как в последний раз. Русский человек не может ограничивать своего стремления размахнуться, ему нужна свобода в его разгуле. Это стремление заложено в него изначально бескрайними российскими просторами, широтой и неограниченностью пространств. Так как русский народ никогда не был ограничен пространством, он не хочет ограничивать себя и в социальной и духовной сферах. У русских всегда сильное желание прочувствовать и познать все явления до самой глубины, желание получить всё сразу и  одним махом (исторической иллюстрацией этого может являться желание большевистского движения совершить мировую революцию; также можно отметить, что Россия не раз после окончания каких-либо военных действий направлялась в освободительные походы захваченных государств, чтобы все до единого жителя были свободны). Если же русский человек кается в грехах, то так, что расшибает себе лоб, если пьёт, то до того, что черти ему являться начинают, а если любит, то любит до такого изнеможения души, что любой другой назвал бы это не любовью, а пыткой. Однако такое стремление к размаху давит на душу: «безграничность не освобождает, а порабощает её». Русский человек понимает, что дойти до наивысшей ступени не может, но и остановиться ему очень  трудно. Поэтому он по какой-то внутренней инерции «расплывается в пространстве». Не имеющий контроля и самодисциплины, русский народ бушует в хаосе и «хаос бушует в нём».

Инертное углубление в  ту или иную область, желание познать  и прочувствовать приводят к тому, что зачастую русский человек  уходит в духовный мир, его нет  на поверхности жизни, он всё время  где-то внутри жизненных явлений.

Поэтому русский народ  даже подвержен некоторой опасности  в связи со своей почти что несостоятельностью в жизни мирской. По мнению Бердяева, ему нужен заступник: «Со всех сторон чувствовал себя русский человек окружённым огромными пространствами, и не страшно ему было в этих недрах России. Огромная русская земля, широкая и глубокая, всегда выводит русского человека, спасает его». Следовательно, отмечаем ещё одну особенность русского менталитета: русский человек – ведо́мый человек. Русским свойственно бегство от личного выбора в критических ситуациях и полагание на «ведущего», повышенная зависимость от лидеров, потребность в опоре на власть и руководство. «Русский народ, с присущей русской душе страстностью,  - отмечал Бердяев, - всегда ожидал и ожидает «властелина» [1]. Русские издавна привыкли возлагать на лидера заботы и ответственность за происходящее, полагаться на мудрого рулевого, с ним связывать надежды и усилия по преодолению трудностей, что в условиях постоянного стресса внутри российского государства особенно повышает спрос на такого лидера.

Роль второстепенного  ведущего в русском народе всегда играла вера, вера во что бы то ни было – в доброго царя или в судьбу. «Сколько бы не заводили неведомо куда, он всегда верит в то, что придёт тот кто-то, кто проложит новую дорогу из кирпича справедливости, возьмёт за руку и поведёт за собой», - пишет в своих работах А.И. Рёдель. Для русского верить – значит жить, руководствоваться не расчётом, не соображением выгоды, а принципами, убеждениями, эмоциями, душой.

Однако наличие лидера влияет на русских довольно неблагоприятно, так как в условиях защищённости рождается пассивность и полное бездействие. Народ опять начинает «углубления» в жизненные явления, в поиск смысла жизни, забывая  жить вообще. Такую пассивность Н.Бердяев  называет «вечно-бабьим» в русской  душе, то есть недостатком мужественного  начала.

«Вечно-бабье» в России всегда больше распространялось на русских  мужчин, нежели на женщин. Русская женщина  есть тот вечный двигатель русской  жизни, который заставляет ещё куда-то идти. Мужчина же – генератор  идей. Русская женщина здесь и сейчас; она видит то, что можно взять, мужчина всё видит и ничего брать не собирается, с него достаточно и того, что он указал путь к предметам. Русская женщина умеет быстро распорядиться насчёт того, что сделать и как, где и зачем. Мужчина способен только указать сторону света, а не точную координату по широте и долготе. Он нянчит какие-то неопределённые планы в будущем, лелеет воспоминания прошлого, его никогда нет в действительности, если только его не возвращает в настоящее и не направляет чья-нибудь женская рука.

Отношения мужчины и женщины  на Руси довольно своеобразны, поэтому русская любовь тоже имеет свои особенности. Отталкиваясь от устоявшегося у русских выражения – бьёт - значит любит, отметим, что применение силы обозначает сильное чувство. Так как у русских отсутствует самодисциплина и самоограничение, можно считать движением из глубины сердца. Интересно, что со стороны объекта любви это считается абсолютно нормальным. Возможно, что на такой захватнический характер любви оказало влияние то, что женщина на Руси, держащая бразды правления, была зачастую недоступной и неприступной, что сильно задевало мужское самолюбие. А задеть русское мужское самолюбие, что раздразнить зверя… В русской душе осталось ещё что-то инстинктивное, природное, потому что он как никакой другой человек связан с бескрайними полями и лесами России.  Также нельзя забывать тот факт, что Россия была подвержена многочисленным захватам и покушениям чужеземцев – татаро-монгольское нашествие, польская, шведская и немецкая интервенции, война с Наполеоном, которые оставили свой неизгладимый след. Однако проявление силы – проявление любви без требования взаимности. Русский человек не обязывает любить, он требует того, чтобы он мог просто созерцать объект своей любви, чтобы объект воздыхания позволял себя любить. Вообще в этом прослеживается некоторая жертвенности русской любви.

 

2 Менталитет как глубинная структура культуры

 

 

Менталитет (от французского mentalite - мышление, мыслительное содержание), понятие, призванное объединить в себе многообразие смыслов и знамений, так или иначе ассоциирующихся с проблемой национально своеобразия культуры. На самом деле понятие «менталитет» шире, объемнее, нежели национальное своеобразие: возможно выявление и изучение ментальностей, охватывающих и другие общности, помимо наций. В этом смысле принято говорить, например, о менталитете кочевников, примитивных народов (Севера), этнических (арабов), о менталитете например, христианства как мировой религии, и о менталитете, например, православия в отличие от католицизма и протестантизма; о различном классовом менталитете дворянства, крестьянства, буржуазии, разночинцев или пролетариата; о политизированном менталитете, свойственном тоталитарному или демократическому обществу; о технократическом или гуманитарном менталитете в современном постиндустриальном обществе и т.п.

«Во всех перечисленных выше вариантах этого понятия менталитет понимается как совокупность глубинных, в принципе нерефлексируемых индивидуальным и коллективным сознанием, но всегда подразумеваемых смысловых и поведенческих структур, довольно аморфных, размытых, составляющих малоизменяемый в течение длительного времени (в случае эпохального, национального, религиозно-конфессионального и подобных им менталитетов, нередко в течение нескольких столетий), а значит, метаисторический фундамент социокультурной истории, способствующий самоидентификации данной формы или разновидности культуры, вообще какой-либо духовной общности на всем протяжении ее становления и развития как ценностно-смыслового единства. Это - совокупность констант, включающих жизненные установки, принципы, модели поведения, эмоции и настроения, опирающихся на глубинные (во многом дорефлексивные) зоны смысла (которые присущи данному обществу, его социальному наследию и культурной традиции), а потому имеющих системообразующий характер для национальной культуры и ее истории, для становления и развития данной цивилизации. По-видимому, резкая «ломка» и распад существовавшего веками менталитета, несшего в себе энергию и жизненную силу (витальность) той или иной культуры, целой цивилизации приводит культуру и цивилизацию к серьезному и глубокому кризису, а, в конечном счете, и к краху, национальной катастрофе, гибели цивилизации. Во всяком случае, ни один конец великой цивилизации (шумерской, египетской, античной, ряда мезоамериканских, монгольской, византийской и др.) не наступал лишь в результате воздействия внешних факторов: войн, нашествий, истощения природных ресурсов и т. п., но всегда дополнялся, усугублялся, а нередко начинался или завершался разрушением ее менталитета, духовного основания» [8].

А. Гуревич справедливо  полагает, что понятие «ментальность» до известной степени заменимо понятием «картина мира» с той лишь разницей, что картина мира — это в  значительной мере осознанное представление, зафиксированное в конкретных произведениях культуры, в тех или иных разновидностях идеологии (сравните такие распространенные понятия, как «научная картина мира», «религиозная картина мира», «художественная картина мира» и т. д.), в то время как ментальность не фиксируется и не определяется сознанием, не формулируется дискурсивно, но в большей степени переживается (эмоционально, чувственно) и реализуется (поведенчески, спонтанно). Как правило, тот или иной человек не способен ответить на вопрос, какова его картина мира или объяснить свое поведение, мироощущение. Между тем именно ментальная картина мира включает в себя наиболее общие и мало изменяемые от поколения к поколению представления: о пространстве и времени в их соотнесенности между собой, о добре и зле, о свободе и равенстве, о праве и норме, о труде и досуге, о семье и сексуальных отношениях, о ходе истории и национальном своеобразии, о соотношении нового и старого, о жизни и смерти, о бессмертии и Боге, о личности и ее отношении к социуму, в том числе государству, обществу, власти, коллективу, нации.

Менталитет воплощает  в себе то общее, что лежит в основе сознательного и бессознательного, логического, рационального и эмоционального, интуитивного, мышления и поведения, веры и образа жизни, общественного и индивидуального, теоретического и практического, рутинного существования и неповторимого творчества, истории и современности, изменчивого и неизменного в эпохе, этносе, нации, церкви, гражданском обществе, типе деятельности, культуре, цивилизации. Именно предельная обобщенность конституирующего национальную культуру содержания делает его неуловимым и не формулируемым для его носителей, не отливающимся ни в понятийные, ни в конкретно-образные формы; его абстрактность может выражаться лишь в условных метафорических, ассоциативных формах или восприниматься интуитивно и провиденциально (как ниспосланность свыше, как судьба, историческая миссия, или, в случае кризиса, как историческая заброшенность, рок, нравственно-духовная исчерпанность, богооставленность).

Национальным менталитетом мы называем глубинные структуры  культуры, складывающиеся на протяжении длительного времени и определяющие типологическое, как национально-этническое, так и эпохально-историческое своеобразие  цивилизации. При этом эпохально-исторические компоненты менталитета вторичны: они  подчинены национально-этническим составляющим менталитета и определяются ими. Этим объясняется ценностно-смысловое  различие сходных стадиальных эпох в истории разных национальных культур, подчас весьма значительное. Достаточно сравнить, например, в истории русской  и западноевропейской культур эпохи  Средневековья, Просвещения, романтизма, модерна и т. п. Еще меньше общего мы обнаружим при сравнении стадиальных  эпох, если вовлечем в исторический кругозор восточные культуры, обладающие совершенно особым историзмом. Напротив, ментальное сходство между стадиально различными эпохами в рамках одной национально-культурной истории разительно и может быть объяснено лишь тем, что исторически различные этапы культурного развития опираются на общее (глубинное) семантическое основание, т. е. связаны с ним напрямую, вне опосредовании через предшествующие культурные эпохи.