Культурно-антропологические измерения семьи и родства в работах М. Мид

Если процесс взросления одинаков и у девушек Самоа  и у американок, то различие в  поведении у них зависит от социального окружения.

В чем же тогда различия? Чем определенные стороны самоанской жизни, оставляющие неизгладимый след в душе девушки-подростка, отличаются от сил, влияющих на нашу подрастающую девушку?

 Причины две: специфический  уклад жизни самоанцев и условия  жизни примитивного общества  вообще. В обществе Самоа никто  не страдает за свои убеждения  и во имя определенных целей.  Конфликты между родителями и  детьми решается при переезде  детей в другую семью; между  взрослым и деревней, при уходе  первого в другую деревню. Ни  бедность, ни крупные несчастья не угрожают им, поэтому они не борются за жизнь так бурно и не боятся будущего.

Здесь существует равноправие. Никто никого не наказывает за отставание от своих сверстников и нет  борьбы за лидерство в обществе «В своем спонтанном отношении к  жизни, в стремлении избежать конфликтов и острых ситуаций Самоа резко  отличается не только от Америки, но и  от большинства других примитивных  цивилизаций».Все примитивные народы, очень отличаются от развитых числом возможных вариантов выбора чего-либо, дозволенных каждому индивидууму.

Итак, развитие ребенка зависит  от его окружения. В нашей цивилизации  считается, что если ребёнок воспитывался и рос в лучших, домашних, условиях, то он будет обладать лучшими шансами на успех. Но точно также можно предполагать, что самоанская культура не только более легко обращается с ребёнком, но и лучше готовит его к предстоящим встречам с жизненными трудностями. Он воспитывается так, что самоанский ребёнок относится к этим трудностям намного легче, чем дети, воспитанные в «парниковых условиях».

На Самоа такое воспитание, что ребёнок и младший и  старший находятся на одном уровне, обращаются к ним одинаково. Здесь  нет тесных связей между родителями и детьми, поэтому если и возникают  какие-либо конфликты между ними, то решаются они безболезненно для  обеих сторон.

Также, по мнению М. Мид, существенным отличием самоанской девушки от американской является то, что первая не находится под родительским прессингом с целью заставить её сделать важный выбор. «От детей требуют, чтобы они учились, вели себя правильно, трудились, но их не заставляют спешить с выбором, который они должны сделать сами…» Главная причина безболезненного превращения самоанской девочки в женщину-это условия, где никто не испытывает глубоких чувств.

 По результатам своей первой экспедиции в 1925-26 на о. Тау (Самоа) Мид опубликовала материал, ставший научной сенсацией - вывод об отсутствии в архаичной культуре специфических конфликтов подросткового возраста, из чего следовало, что проблемы молодежи на Западе имеют чисто социальные источники.  Её работа   «Взросление на Самоа», стала «почвой» для дальнейших исследований отношений между культурным окружением, воспитательской практикой и поведением взрослых и показали, что американские представления о воспитании ребенка условны (чаще эти представления зависят от религиозного воспитания). Она хотела доказать, что общепринятые представления о возрастных циклах, так называемых переходных периодов в жизни человека неверны.

 Глава 3 Исследования в Новой Гвинее.

Между 1931 и 1933г. Мид была в районе Новой Гвинеи, где исследовала контраст трёх племён: Арапеш, Мандагамор и Тшамбули.

 В качестве главной задачи исследования папуасских племен Новой Гвинеи Мид рассматривала «анализ различных способов, с помощью которых культуры определяют нормы ожидаемого поведения мужчин и женщин».⁵

 Глава 3.1Агрессия и любовь в примитивных племенах

Описывая племя мундугуморов, Мид подчеркивает, что их культура характеризуется постоянными схватками, насилием и эксплуатацией. Эти агрессивные  и свирепые каннибалы относятся  к детям сурово, лишая их тепла  и ласки. Исследовательница не устает повторять, что мундугуморы не любят  детей, и именно этим объясняет появление  у них агрессивных и враждебных черт характера.

А в племени арапешей нормой, по наблюдениям Мид, является присущая не только женщинам, но и мужчинам материнская  заботливость, стремление поддерживать и лелеять детей, приучать их «к непрерывному теплому ощущению безопасности», защищать от агрессии и драк. Именно обстановкой доброжелательности и вседозволенности, в которой растет маленький арапеш, объясняет исследовательница то, почему его агрессивность не направлена на других людей, а из младенца «постепенно формируется личность добродушного, кроткого, восприимчивого взрослого».⁶

Иными словами, Мид приходит к выводу, что агрессивность возникает  из-за недостатка любви и заботы, а внимание и нежность прямо ведут  к доброжелательности и пацифизму.

Конечно, к таким упрощенным объяснениям формирования личности взрослого нужно относиться осторожно, тем более что они только в  случае с арапешами основаны на изучении достаточно хорошо сохранившейся культуры. Об особенностях культуры мундугуморов у исследовательницы не могло  сложиться столь же четкого представления, так как ей приходилось собирать сведения о культуре, которую сам народ считал исчезнувшей. Но даже если в доколониальные времена мундугуморы являлись образцом свирепости, то вовсе не обязательно в результате враждебности родителей по отношению к детям. Этнологи давно подметили, что у многих воинственных народов дети воспитываются в обстановке всеобщей любви и внимания, и тем не менее у них исключительно сильно развиты агрессивные наклонности.

 Глава 3.2 Создание семьи в племени арапеш

Самое поразительное, как  арапеши создают семью. Мальчик  арапеш в буквальном смысле выращивает свою будущую жену.

Помолвка у арапешей происходит между девочкой семи-восьми лет и  мальчиком лет на шесть ее старше. После помолвки она переходит жить в дом будущего супруга. Здесь свекор, будущий супруг и все его братья общими силами выращивают маленькую невесту... «Если мы примем во внимание то, что в течение ряда лет муж и жена живут вместе, как брат и сестра, то станет ясен один из решающих факторов отношения арапешей к сексу. Половые сношения у них не связаны с чувствами, резко отличными от тех, которые питают к собственной дочери или сестре. Они оказываются просто более законченным и полным выражением того же самого чувства. Они не считаются какой-то спонтанной реакцией человека на внутренние половые раздражители»⁷.

Поэтому уже не удивляет и факт своеобразной фригидности  у взрослых женщин. Женщины арапешей, отмечает Мид, не получают в половом общении даже простой релаксации и описывали свои ощущения после полового акта как некую неопределенную теплоту и чувство облегчения.

Культура арапешей относится  к анимистическим. Ее анализ позволяет  предположить, что и любовь и половое  влечение, как мы их понимаем, в норме  не могут возникнуть, если не происходит дистанцирование интимной жизни людей разного пола, если эта жизнь не отделяется от обычной семейной жизни. В нашей культуре жена (муж) — это другая, в принципе незнакомая личность, это существо иного пола, довольно часто непонятное и таинственное. Сама культура создает дистанцию, тайну, интерес, которые необходимо и хочется преодолеть, понять. У арапешей и в других примитивных культурах эта дистанция, тайна и интерес или отсутствуют вовсе, или значительно ослаблены.

Ослаблены или отсутствуют, в частности, потому, что все на виду, никакой, следовательно, интимной, частной жизни нет , а также потому, что муж — это не личность, а своеобразная культурная роль. О последнем говорит, например, такой факт: если родители арапешей замечают, что невеста созревает слишком быстро и скоро будет уже вполне готовой к половым отношениям, в то время как их сын еще недоразвит, то эту девочку переобручают со старшим братом ее бывшего жениха.

Это решение, замечает Маргарет Мид, весьма удачно. Жена-девочка в доме ее супруга привыкла относиться к нему и его братьям одинаково. Говоря о братьях, она называла их так же, как и мужа; она доверяла им, они тоже кормили ее, подавали ей руку, когда она спотыкалась, мягко отчитывали ее, когда она делала что-то неправильно. Вот почему перемены такого рода не ведут ни к каким осложнениям. Маленькие девочки, беседующие о жизни, не считают возможный разрыв помолвки и обручение с новым мальчиком чем-то очень серьезным. По сути дела, в эмоциональном плане их выдают замуж за группу людей, а не за одного мужчину. Они становятся составной частью другой семьи -  семьи, к которой они теперь принадлежат навсегда, даже после смерти .

Глава 3.3 Любовь в  семьях примитивных племен.

В так называемых репрессивных культурах, где люди живут разобщенно, где супруги в семье находятся в напряженных отношениях, где препятствия пронизывают все сферы жизни человека, страдает и любовь. Такова культура племени Манус (Новая Гвинея). Маргарет Мид по поводу отношений молодых супругов этого племени, в частности, пишет: «И это убеждение, что муж и жена принадлежат разным группам, длится в течение всего ее замужества... Что же касается мужа, то и для него жена чужая. Не он выбирал ее; он никогда не думал о ней до брака без чувства стыда... До женитьбы он был свободен, по крайней мере в своей деревне. Он мог часами сидеть в доме для мужчин, играя на музыкальных инструментах и распевая песни. Теперь же, когда он женился, ему не принадлежит и его собственная душа. Целыми днями он должен работать на тех, кто оплатил его свадьбу... У него есть все основания ненавидеть свою запуганную, смущенную жену, которая с проклятиями отшатывается от его грубых, неумелых объятий и никогда не скажет ему ни одного ласкового слова. Они стыдятся есть в присутствии друг друга. Им предписано спать в разных частях дома»⁸ .

Но, оказывается, страдает любовь и в культурах, где члены племени (например, племени горных арапешей, тоже Новая Гвинея) доброжелательно относятся друг к другу, совместно трудятся, много общаются, помогают друг другу, любят своих детей. Жизнь у арапешей сорганизована вокруг одного главного стержня: мужчины и женщины, несмотря на физиологическое различие, объединены в общем деле, материнском по своей природе, деле воспитания. Их основные ценностные ориентации направлены не на себя, а на нужды подрастающего поколения. И отец, и мать, и любой представитель племени позаботится о ребенке, который попал в беду. В племени не знают войн, ссоры редки, большинство работ (возделывание огородов, строительство хижин ит.д.) делаются совместно.

  Поскольку арапеши думают, что ребенок получается из материнской крови и отцовского семени, функция отца в оплодотворении не кончается вместе с зачатием, в течение нескольких недель от него требуется напряженная сексуальная активность. Чем больше актов соития совершат родители, думают арапеши, тем лучше и здоровее будет их ребенок. Но как только появляются признаки беременности, все половые сношения запрещены. И далее, пока ребенок не начнет ходить, накладывается строгое табу на половые сношения. Мать кормит ребенка грудью до трех, даже четырех лет, если только она вновь не забеременеет в это время. Табу на половые сношения снимаются после возобновления менструаций.

Итак, можно предположить, что предпосылки любовного поведения складывались лишь в тех племенах, где всеобщий контроль племени ослабевает, у членов племени формируются элементы частной жизни, мужчины и женщины— будущие супруги — воспитываются по-разному и не в одной семье, где, наконец, складывается особый ритуал любовного поведения, целью которого является не только образование семьи, деторождение и половые сношения, но и своеобразное сакрализованное «познание» существа противоположного пола, а также любовная игра.

Глава 4. Роль отца как социальная обязанность

М. Мид считает, что мужчина  всегда должен нести ответственность  за семью. Если мужчина несет ответственность  за себя и за семью, ее настоящее  и будущее, то семью можно считать  «нормальной». Если же мужчина добровольно, либо по внешним обстоятельствам  теряет груз ответственности, то возникают  различные варианты «аномальной  семьи».

Маргарет Мид допускает  наличие в разных культурах ленивых  мужчины и  женщин, ненормально свободных от каких-либо обязанностей. «Но основной принцип сохраняется повсюду. Мужчина — наследник традиций, должен обеспечивать женщин и детей. У нас нет никаких оснований считать, что мужчина, оставшийся животным и не прошедший школу социального обучения, смог бы сделать что-нибудь подобное»⁹.

От социального устройства общества зависит, каких женщин и  каких детей будет обеспечивать мужчина, хотя главное правило здесь, по-видимому, предполагает, чтобы он обеспечивал женщину, с которой  он находится в половой связи. С ее точки зрения не столь важно, чьи дети, является ли мужчина биологическим  отцом или нет: дети могут быть усыновлены, выбраны, могут быть сиротами и т. д. Однако во всем мире существует представление о долге и семье, за которую ответственен мужчина. Муж  приносит пищу в дом, жена ее готовит, муж обеспечивает семью, но жена воспитывает  детей.

 М. Мид считает, что требуются особые социальные усилия, чтобы мужчина выполнял обязанность кормить семью и детей, поскольку у этой социальной обязанности нет биологического механизма, между тем как материнская привязанность к ребенку — природная.

 Глава 5.Исследование «разрыва между поколениями». Три типа культур.

Наблюдая в каждом исследованном ею обществе проблемы расхождения между молодежью и старшим поколением, Мид постепенно сосредоточила свое внимание на решении этой задачи. В одной из своих последних работ – «Культура и преемственность» она исследовала «разрыв между поколениями».

В истории культуры Мид  различает три типа культур, оказывающих на развитие ребенка принципиально различное влияние: постфигуративные культуры, кофигуративные культуры, префигуративные культуры.

Постфигуративные культуры тысячелетиями сохраняют свои нормы и обычаи. Здесь личность ребенка воспроизводится неизменным образом. Дети прежде всего учатся, перенимают опыт у своих предшественников - старшего поколения. Повторяющийся из поколения в поколение круговорот одних и тех же жизненных процессов создает ощущение вневременности - вся система постфигуративной культуры существует «здесь и сейчас». Для сохранения такой культуры особенно важны воплощающие ее старики. Этот тип культуры, согласно М. Мид, тысячелетия характеризовал человеческие сообщества вплоть до начала цивилизации.  Проявление этого типа культуры встречается и в наше время в диаспорах, анклавах, сектах; в традициях, национальных укладах. Постфигуративная культура предполагает и соответствующие методы обучения детей, основывающиеся на следовании тому, что уже было. На огромном этнографическом материале М. Мид показывает, что дети, подростки находят собственные или направленные взрослыми пути выхода из такой ситуации ограничения индивидуального пути развития. Отсутствие же выхода из этой ситуации может привести к конфликтам, срывам, неврозам.

Ключевыми особенностями  постфигуративной культуры, по М. Мид, являются «отсутствие сомнений и  осознанности», что служит основанием живучести и неистребимости ее проявлений и в настоящее время. Хотя все отклонения от норматива подавляются, все же есть возможность индивидуального проявления в области искусства, религии, технологии — это обеспечивает возможность медленного изменения самой культуры.