Праздники народов севера

Празднично-обрядовая деятельность коренных народов Севера, в частности  эвенов, проводились в самые переломные моменты смены времен года – в  период рождения, расцвета, угасания и  возрождения природы. Символические  свойства этих поворотных моментов отражались в содержании календарных обрядов  и праздников. Общая и объединяющая идея праздников и обрядов годового цикла является идея окончания и  начала, угасания и возрождения природы, ее непрерывности.

Традиционные календарные праздники  эвенов, как у других народов Севера, были связаны с переходными циклами  между теплыми и холодными  периодами, между концом одного цикла  и началом другого, «старением»  и «возобновлением». «Проявление  времени в природе, последовательная смена времен года и перемещение  небесных тел… воспринимались как  признаки жизненного процесса, аналогичного человеческому и связанного с  ним» [Традиционное мировоззрение тюрков, 1988, с. 45].

Каждое из этих начал уравновешиваются временным отрезком, наделенным противоположными на первый взгляд свойствами. Прежде всего  это утро – вечер и весна  – осень. Главная характеристика утра и весны, а также вечера и  осени – это изменение качества. Весна и утро, осень и вечер – переходные временные отрезки, в мифопоэтической традиции они связываются с качественными изменениями мира: мир просыпается (=рождается) и засыпает (=умирает). Время, сопровождающееся изменениями в состоянии живого, можно назвать открытым временем, временем вероятностным. Неустойчивость погоды, резкие колебания температуры и другие проявления нестабильности предопределили особое отношение к весенним и осенним месяцам [Там же, с. 46].     

Календарные обряды и праздники  эвенов приурочивались обычно к кризисным  моментам природного цикла: к появлению  растительности, перелету птиц, весеннему  солнцевороту и т.д. Природные ритмы  – смена времен года, восход и заход солнца, изменение фаз луны – программировали жизнедеятельность общества. Человек не только реально синхронизировал свою деятельность с природными ритмами, но и подкреплял это согласование ритуально [Там же, с. 50].  

Свидетельством тому могут служить  ряд праздников и обрядов исследуемого этноса, связанных с весенне-летним обновлением природы. Следует отметить, что семиотические оппозиции  «утро – весна» как определенные параметры мифического времени  представляются как начало жизни. «Ритуальные  действия людей и молитвы манифестировали  открывание закрытого, расстилание  свернутого, оттаивание замерзшего» [Там  же, с. 46].

С давних пор у эвенов существовала традиция весной, в пору пробуждения  природы, организовывать встречи семей  родов [Алексеев, 2003, с. 78]. Эти сведения можно найти в работе И.А. Худякова, где автор пишет, что весной, когда  олени начинали метать пыжиков, «богатые»  ламуты, имеющие большие стада  оленей, спешили с зимних промыслов  на место летовки – «чистую» (чистай). «Чистой» называется вершина какой-нибудь каменистой речки, где летом и съезжались несколько десятков ламутов. «Богатые съезжаются с конца марта или с начала апреля, а бедные позже; так что полное собрание начинается в начале мая. Все время стоянки – для ламутов настоящий праздник». И.А. Худяков отмечает, что в это время у ламутов начинаются забавы, пляски, пения, игры, а также они сказывают друг другу «сказки с песнями, импровизируют стихи в честь горных духов, богачей и красавиц» [Худяков, 1969, с. 100].

Особое место в этом периоде  жизни эвенов, несомненно, занимало проведение праздника встречи. Они  заранее готовились к нему. Девушки  еще с зимы при слабом свете  костра в свободное время расшивали  бисером и подшейным оленьим  волосом (чибына) фартуки (нэлэки), пальто-кафтаны (найми) и чепчикообразные шапки из желтоватой дымленой или белой ровдуги. Такие ежегодные праздничные встречи давали возможность обмена информацией и общения кочевых семей, патронимий и различных родов из разных местностей и тем самым помогали общности интересов эвенов, содействовали развитию духа солидарности и взаимопомощи [Алексеев, 2006, С. 157-158].

Одним из важных календарных праздников эвенов-оленеводов являлся «Праздник  оленевода», который справлялся весной, в период, когда олени готовились к отелу. Поэтому символом этого  праздника является зарождение новой  жизни. Этот ежегодный праздник в  настоящее время сохраняется  почти у всех групп данного  этноса. Традиционный весенний «Праздник  оленеводов», «носивший в прошлом  подчеркнуто ритуализованный характер, занимал кульминационное место в годовом цикле жизнедеятельности и разносторонне представлял небудничную культуру этноса» [Алексеева, 1993, с. 33]. У момских эвенов этот праздник называется «Встреча с первым олененком», который проводится в конце апреля или в мае [Бокова, 2011, с. 32]. Основными моментами данного праздника являются проведение игр предков. Следует отметить, что победителю гонок на оленьих упряжках вручали приз – белую важенку, как символ богатства и счастья [Праздники и обряды коренных народов Камчатки, 2009, с. 49].

У эвенов, проживающих в тундренной зоне и занимающиеся в основном рыболовством, ежегодно весной проводился древний «Праздник первой рыбы». Этот праздник в настоящее время сохраняется, например, у аллаиховских и усть-янских эвенов [ПМА, 2010]. У магаданских эвенов этот ритуальный праздник в настоящее время называется «Бакылдыдяк», что в переводе с эвенского означает «встреча». Издавна в конце мая оленеводы договаривались о встрече в условленном месте, обычно ближе к морю. Там они ловили рыбу и заготовляли впрок, на зиму юколу (вяленную на солнце рыбу), а также договаривались о проведении праздника – ярмарки. Подобные праздники включали элементы песенно-танцевального искусства, различные ритуальные представления. На таких праздниках-встречах обменивались родовыми преданиями, легендами и песнями [Эвенские обрядовые праздники, 2008, с. 20]. В этом празднике главным является хороводный эвенский танец «Хэйде», который «сроднен ритмам окружающей природы»: «мучительно долгая, суровая зима, короткая, как мгновение, весна, яркое, в разноцветье трав, цветов, но тоже быстротечное лето, и постепенное осеннее угасание природы. И в песнях, сопровождающих танец, эвены воспевали красоту родного края, солнце – символ жизни, землю – дом человека, который они должны любить и беречь, чтобы сохранить его для потомков» [Там же, с. 24]. Основными символическими моментами в этом празднике являются ритуал зажжения и кормления огня, а также ритуал кормления сети кусочками рыбы. Ближе к морю для ритуального костра слаживали в определенном порядке дрова. Следует отметить, что без костра, его огня не обходился ни один праздник северных народов – он хранитель их домашнего очага, защитник от злых духов. После обряда кормления огня совершался ритуал кормления сети: «кормили» сеть кусочками рыбы и закидывали в море, чтобы в нее попалась «Первая Рыба». Данный обряд совершали для того, чтобы рыболовный сезон был удачным. По старинному поверью, считалось, что море возблагодарит людей за угощение и загонит в сети много рыбы [Там же, С. 24-27].

Необходимо отметить, что этот древний  праздник является основным для коренных народов Камчатского края, в частности  эвенов, т.к. у них рыболовство  является главным занятием. Так, жители севера Камчатки «с давних времен с  почетом встречали первую рыбу»: «чтобы лето было рыбным, издревле считалось  обязательным достойно встретить первую рыбу, для того чтобы те косяки, которые  идут за ней, знали, что в этих местах живут хорошие, добрые и гостеприимные люди» [Праздники и обряды коренных народов Камчатки, 2009, с. 23].

«Праздник первой рыбы» начинался  в июне. Согласно обычаю, обряд проводят старейшины родов и семей. Главный  символический смысл обряда заключается  в том, чтобы с помощью ритуальных действий заманить рыбу в северные реки и обеспечить ее добычу в течение  всего летне-осеннего сезона. В воду бросали один конец травяной веревки («наталатыткин»), и одна из самых уважаемых женщин бралась за другой конец и всем своим видом показывала, что тянет с большим трудом. Затем женщина звала на помощь: «Идите сюда, помогите мне. Столько рыбы, что я одна не справлюсь!». К ней подходили другие, в том числе и беременные (этот обычай, по представлениям народов Камчатки, способствовал хорошим родам и одновременно обильному ходу рыбы во время нереста), и начинали тащить веревку. Пойманную рыбу очищали от мякоти так, чтобы голова, кости, плавники и хвост оставались единым целым. Получившуюся хребтину скрепляли веревкой, сплетенной из трав, и эту связку женщина-старейшина вела вверх по течению. Затем рыбий остов заносили в жилище и вешали на перекладину, расположенную над домашним очагом. Таковым является общий вид данного обряда [Там же].

Необходимо отметить, что этот праздник имеет свои локальные особенности. Так, обряд первой рыбы у жителей  восточного и западного побережья  Камчатки несколько отличается. Например, в Тигильском районе данный обряд проводится следующим образом: на речке ставят «чирусы», куда попадает первая рыба. Ее разделывают и отрезают голову. С помощью свежей травы и листьев сплетают вместе: голову с жабрами, кишки, икру. При этом проявляют большую осторожность, чтобы ни одна икринка не раздавилась и не упала на землю. Сплетенный венок начинают тащить против течения, громко при этом выкрикивая на корякском языке: «Ой, как много рыбы приплыло, много-много рыбы!». Еще изготавливали своеобразную веревку из травы, в которую вплетали не только голову рыбы с жабрами, но и пучки медвежьей шерсти. Веревку тащили против течения несколько человек. Это действие также сопровождалось словами: «Так много рыбы попалось, аж через край сети переваливается!». После этого веревку, символизирующую наполненную рыбой сеть, оставляли в воде, закрепив ее на берегу тяжелым камнем. В этот день на берегу реки обязательно варили уху и ели досыта [Там же, с. 24].

Несколько иным является данный обряд  в Олюторском районе. Здесь, например, первую пойманную рыбу немного отваривали, отделив мякоть от костей, толкли мякоть вместе с листьями тальника и карликовой березы, и этой кашеобразной массой мазали рот рыбы. При этом кричали, подражая чайкам. После совершения обрядовых действий, кости рыбы оставляли на берегу, а мякоть съедали. С этого момента разрешалось употреблять рыбу в пищу [Там же]. Следует отметить, что символическое значение в обрядах «Праздника первой рыбы» имеют ритуальные атрибуты (травяная веревка и др.) и слова, которыми вызывают удачу на предстоящий промысел, тем самым моделируют будущее благосостояние людей. На наш взгляд, цель этих обрядов также состоит в том, чтобы умилостивить и отблагодарить духа-хозяина реки, чтобы он послал людям много рыбы.    

В связи с этим интересно отметить, весенние и осенние жертвоприношения эвенов духам-покровителям, духам-хозяевам местности, реки и т.д. В прошлом  у них весной и осенью при перекочевках совершались жертвоприношения духам-хозяевам местности, реки: в это время забивали жертвенных оленей, кормили огонь, а  также брызгали кровь в землю. Обращаясь к духам-хозяевам с  заклинаниями-благопожеланиями, просили  защитить людей и домашних животных от болезней, злых духов, хищных зверей; просили обеспечить хорошую погоду без катаклизмов, здоровье, достаток, благополучие в хозяйстве и семье и т.д. У эвенов эти жертвоприношения являлись важным обрядовым моментом, т.к. по их представлениям семейное, общественное и хозяйственное благополучие зависело от воли духов-покровителей. Основной целью этих жертвоприношений, как и в других календарных обрядах и праздниках данного этноса, было обеспечение благополучной жизни людей, на их мирное сосуществование между духами-хозяевами [ПМА, 2005; ПМА, 2010].

Необходимо отметить, что у многих народов Севера и Сибири жертвоприношения проводились в основном весной и  осенью. Например, по данным Т.И. Петровой у сибирских эвенков в конце  сентября устраивали родовое моление  водяному духу (temun). В молитве, обращенной к водяному духу, испрашивается удача в рыбной ловле на новый год, а в молитве к севонам (sewesel) просят здоровья себе, женщинам и детям, а также удачи в охоте и рыбной ловле [Петрова, 1937, с. 106]. Также, например, у якутов для сохранения благосклонности Аан Дархан (Дух-хозяйка земли) ежегодно весной приносили ей жертву. Якуты, приготовив кумыс, шли к большому старому дереву (предпочтительно к березе), растущему у большой дороги или на кургане. Это дерево обвивали веревкой из конской гривы, украшенной миниатюрными телячьими намордниками и ведерками из бересты, пучками волос из конской гривы. Под этим деревом устраивалась трапеза. Перед ней старший становился лицом к дереву так, чтобы дерево находилось от него в восточной стороне, и призывал дух-хозяйку земли. При этом, опрыскивая дерево кумысом и сорою, просил у духа-хозяйки земли благословения. Этот обряд мог совершать каждый домохозяин [Алексеев, 1975, с. 76].

Как известно, у эвенов жертвоприношения делались многочисленным духам-хозяевам местности. Особенно почитались духи-хозяева  тех мест, где человеку приходилось  пасти оленей, охотиться, ловить рыбу. В этом случае дело не ограничивалось мелкими подарками, в жертву приносились даже олени. Оленя убивали до восхода солнца, подвешивали на жердях над землей головой на восток. После захода солнца мясо варили и ели. Голова, шкура и кости укладывались по особому обряду на жертвенном месте. В особых случаях жертвенного оленя не съедали, а подвешивали или укладывали на земле. В настоящее время оленя в жертву хозяину местности приносят очень редко. Жертвуют обычно шкуру соболя или другого ценного пушного зверя [История и культура эвенов, 1997, с. 119]. Эвены регулярно приносили жертвы духу-хозяину реки: во время ледохода в воду бросали чай, табак, чтобы лето выдалось хорошим, а река была щедрой. В.Д. Лебедев и В.И. Цинциус записали в Якутии заклинание к реке, которое произносят, выливая в воду молоко важенки: «Дух-хозяин именитый, шумной прославленной моей реки... Если бы ты из своего свободного гуляющего богатства пустил бы в нашу вершу хоть одного малька, мы чрезвычайно обрадовались бы» [Там же]. Духу-хозяину Земли могли приноситься в жертву предметы, по тем или иным причинам вышедшие из употребления. По сообщениям эвенов-информаторов, в начале 30-х гг. у эвенов еще сохранялись охотничьи луки, но с появлением в достаточном количестве огнестрельного оружия их «положили на землю», «оставили», т.е. отдали духу-хозяину земли. Среди эвенов существует запрет поднимать пищу, упавшую на землю: она уже «съедена» хозяином земли. По материалам Я.И. Линденау, раньше эвены приносили в жертву собак и употребляли в ритуале жертвоприношения собачье мясо в пищу. Ныне эти обычаи полностью утрачены. А появились они у эвенов под воздействием верования коряков, у которых обычай приносить в жертву собак был широко распространен [Там же, с. 120].

В настоящее время у эвенов эти  традиции сохраняются: например, у момских эвенов весной, когда река вскроется, угощали дух реки оленьим молоком. Из ложки, сделанной из рога снежного барана – копенгэ, на воду выливали молоко (три ложка молока). При этом мысленно желали или шептали о том, чтобы у реки вода была чистой и водилось много рыбы [Бокова, 2011, с. 28]. А также у тундренных эвенов весной или в начале лета проводится обряд кормления реки Индигирки (Индигир Упэ), во время которого на берегу ставят угощения: оладьи с маслом, чай и т.д. [ПМА, 2010]. В этот период они также устраивают обряд «кормления Матушки-тундры». По словам наших информаторов у них это непременный обряд, в котором если забивается олень, то приносят в жертву кровь оленя, кусочек сердца, почки, либо кусочек языка или костного мозга [Там же].