Феминизм в России

На протяжении 1906–1907 деятельность СРЖ была направлена на пропаганду идеи предоставления женщинам избирательных  прав и борьбу за равноправие в политической области. Созданная при СРЖ Юридическая комиссия подвергала тщательной экспертизе действующие гражданские законы, выявляла ограничивающие женщин статьи и через профессора Л.И. Петражицкого, бывшего членом одного из Думских комитетов, старалась поставить вопрос о допуске женщин к процедуре выборов. Те же цели привлечения общественного внимания к проблеме ставила перед собой и Женская прогрессивная партия (1907); лидером которой была М.И. Покровская – главный редактор журнала «Женский вестник», и сотрудницы общественно-политического журнала «Союз женщин» (1907–1909). Стараясь преодолеть идейные расхождения, «Союз женщин» устами ряда видных и авторитетных лидеров тогдашнего женского движения (Л.Я. Гуревич, А.А. Кальманович и др.) призывал к обсуждению спорных вопросов и объединению в единый Женский национальный совет (инициатива А.П. Философовой).

Крупнейшим событием в  истории российского женского движения был созыв 10–16 декабря 1908 Первого  Всероссийского женского съезда, собравшего более 1000 участниц. Разрешение на его проведение было получено у властей еще в 1906, но подготовка растянулась на 6 лет. Своими задачами российские феминистки, собравшиеся на съезд, видели «благотворительность, взаимную поддержку, трудовую помощь, просвещение», но главной целью съезда было объявлено «содействие объединению женщин в завоевании прав», создание общеженской организации, которая придала бы феминистскому движению в России организационную завершенность и стала бы гарантией его внутренней солидарности. Однако против такого объединения выступали представительницы пролетарского женского движения во главе с А.М. Коллонтай, называвшей либералок «буржуазными феминистками» и призывавшей не идти у на поводу у «дам-благотворительниц». А.М. Коллонтай и ее сторонницы выступали защитницами эгалитарного понимания феминистских задач, «феминизма равенства», настаивали на признании женщины полноценным и полноправным субъектом, каким к тому моменту считался мужчина. Либеральные же феминистки (А. Шабанова, А. Тыркова, С. Тюберт) выступали с позиций т.наз. «феминизма различий», предполагающего признание существования общего для всех женщин социального опыта и заставляющего не приравнивать женщин к мужчинам, но признавать их отличия и защищать право женщин на них. Во всеобщем равенстве ряд активисток (О. Клирикова, М. Янчевская, С. Исполатова, О. Шапир) видел проявление неравенства и лишь «равенство при различии» (О. Шапир) они считали основанием для «полноты и гармонии» отношений между полами.

На съезде был поставлен  также вопрос об ответственности  всех граждан страны – и женщин, и мужчин – за судьбу и развитие Росси по демократическому пути. СРЖ, насчитывавший к тому времени около 8 тыс. членов, после закрытия съезда прекратил существование. Его функции приняла на себя Российская лига равноправия женщин (РЛРЖ), которая к началу Первой Мировой войны имела свои отделения более чем в 50 городах.

Активность РЛРЖ была направлена на пропаганду идей равноправия полов  и воздействие на власть на уровне принятия законов и решений. В 1910 ее активистки («равноправки») участвовали  в работе первого Всероссийского съезда по борьбе с торгом женщинами; в 1911 – присутствовали в Стокгольме на Международном женском конгрессе. После съезда «равноправкам» удалось  добиться через Думу рассмотрения закона, позволяющего женщинам участвовать  в земских волостных выборах (без  права быть избранными) (1911), проживать  раздельно от супругов и иметь  при этом равные наследственные права  на общесемейное имущество (1912). Менее  удачными были попытки добиться допущения  женщин во все университеты, а также  в адвокатуру.

Параллельно с либеральными феминистскими организациями в  России все большую активность в  попытках убыстрить решение «женского  вопроса проявляли социал-демократки. В феврале 1913 российским большевичкам удалось впервые организовать празднование Международного женского дня (на женском собрании в помещении Калашниковской биржи присутствовало более 2 тыс. человек); в середине того же года начал выходить меньшевистский журнал «Голос работницы» и большевистский «Работница». Идеологи революционного решения вопроса о правах женщин призывали не верить призывам «буржуазных феминисток» и не участвовать в проводимых ими кампаниях. Последние, между тем, были весьма успешны: по инициативе РЛРЖ в 1915 женщины были допущены на должности почтальонов; начали действовать ясли и сады для детей солдат (в которых воспитательницами также были женщины), мастерские по пошиву белья для нужд фронта, курсы сестер милосердия, бесплатные столовые и приюты для беженок.

В 1916 по инициативе Московского  отдела РЛРЖ во главе с А.Н. Шабановой  было проведено совещание по вопросу  о создании общероссийского Союза  женщин. Многие феминистские организации, поддерживая эту инициативу, подписали  Устав Всероссийского женского общества (Союза женщин) и подали в декабре 1916 прошение на его регистрацию в  Петроградское присутствие по делам  об обществах, однако получили отказ.

В марте 1917, на волне успешности второй русской буржуазно-демократической  революции, заставившей пасть российское самодержавие и породившей политическое двоевластии, «равноправки» решили продолжить свою борьбу более решительными методами. 19 марта 1917 перед резиденцией  Временного правительства в Петербурге состоялась 40-тысячная демонстрация женщин, несших транспаранты «Место женщин –  в Учредительном собрании!», «Избирательные права женщинам!», «Женщины, объединяйтесь!», «Работницы требуют избирательных  прав!», «Без участия женщин избирательное  право не всеобщее!». Не удовлетворившись заверениями председателя Совета рабочих и солдатских депутатов Н.С. Чхеидзе и председателя Государственной Думы М.В. Родзянко об их готовности поддержать борьбу женщин за их права, демонстрантки заявили, что не уйдут отсюда, пока не получат ответа от Председателя Совета министров Временного правительства кн. Г.Е. Львова. Ему и пришлось взять на себя ответственность и подтвердить, что под «всеобщим избирательным правом» Временное правительство понимает избирательное право для лиц обоего пола. 21 марта 1917 кн. Г.Е. Львов на встрече с делегатками РЛРЖ (В.Н. Фигнер, А.В. Тыркова, А.Н. Шабанова, С.В. Панина и др.) еще раз подтвердил от имени правительства намерение осуществить политическое равноправие женщин и заявил, что в Положении о выборах в Учредительное собрание появилась запись о всеобщем избирательном праве «без различия пола».

Признание россиянок равноправными  субъектами политической жизни –  это  полностью заслуга женского либерально-демократического движения. На выборах в городские и районные думы в мае-августе 1917 более всего  было выдвинуто женщин-кандидаток от кадетов (12%, в том числе С.В. Панина), чуть меньше – от большевиков (10%, в  том числе А.М. Коллонтай) и эсеров (7%, в том числе А.Н. Чернова). Лидеры РЛРЖ вынуждены были признать подобный успех формальным: и политические партии, и широкие слои избирателей  вплоть до событий октября 1917 не были готовы признать за женщинами право  на участие в управлении государством.

Последним форумом, в котором  официально принимали участие российские феминистки, была Конференция работниц Петроградского региона, созванная 12 ноября 1917. Присутствовавшая на конференции А.М. Коллонтай предложила выслушать представительницу РЛРЖ «д-ра Дорошевскую» для того, чтобы работницы знали и представляли, «кто теперь является их врагом». Последовавшее за этим выступление Дорошевской о том, что «мужчины не могут защитить женские интересы, так как не понимают их», потонувшее в гуле несогласия, стало одним из знаков конца либерального русского феминизма «первой волны». Деятельность всех феминистских организаций – наряду с деятельностью иных партий и союзов – была объявлена большевистскими декретами конца 1917 – начала 1918 вне закона.

§3 Возрождение феминизма

Возрождение феминизма в  конце 70-х гг. Женщины в правозащитном  движении. Как реакция на «советскую эмансипацию» в середине 1970-х в СССР началось возрождение феминизма. Часть жительниц крупных, прежде всего столичных, городов были вовлечены в правозащитную деятельность. Они выполняли и в ней не столько руководящую, сколько черновую работу – как машинистки, корректоры, переплетчицы. Характерной чертой политической деятельности женщин-диссиденток (Н. Горбаневской, Л. Алексеева, М. Ланда, Т. Ходорович) было сочетание радикальности взглядов, рационализма в исполнении поручений с глубокой убежденностью в правоте. Столкнувшись с нежеланием своих коллег-мужчин печатать материалы на «женские темы» в самых влиятельных из самиздатовских журналов «37» и «Часы», группа ленинградских правозащитниц (Н. Малаховская, Т. Горичева, Т. Мамонова, Ю. Вознесенская) первой решилась «развенчать миф о беспроблемности женской судьбы в СССР» и создала в 1979 альманах «Женщины и Россия», который практически на выходе был арестован КГБ. Е. Дорон, Л. Васильева, Н. Лукина, Т. Михайлова, К. Романова, А. Сарибан, Г. Хамова, С. Соколова примкнули к ним чуть позднее, когда встал вопрос об издании своего постоянного журнала – «Мария» (с 1981, просуществовал до конца 1982). Его первый номер открывало обращение «К женщинам России!», завершающееся призывом «обратиться к попираемым ныне «женским» ценностям» и обратиться к поискам духовной опоры во всех направлениях от религиозно-теоретического до конкретно-житейского.

Поддержанные с Запада своими коллегами, ленинградские феминистки заявили о себе как о «принципиально новом демократическом сообществе в действии», поскольку критиковали  типичную для мужских сообществ (от КПСС до самого российского правозащитного движения) «жажду лидерства со всеми ее пороками», «всевластие гегемонов», «нетерпимость к инакомыслию», «строгую требовательность к низшим по рангу») и ориентировали приверженцев на ценности ненасилия и созидания. Как и русские феминистки «первой волны» (конца 19 в.), они при этом не рассматривали свое движение как «антимужское», вслед за либералками начала 20 в. отрицали феминизм равенства (как дискредитировавший себя в СССР) и обосновывали феминизм различий («развитие женщины во всей красоте и полноте ее пола»). Своеобразием русского феминизма, возродившегося на нелегальных основаниях в 70 – начала 80-х, была его тесная связь с православной ортодоксией (своим символом феминистки считали образ Богородицы), чтоб было реакцией на «равенство бесполых рабов», то есть на издержки атеистической идеологической системы, якобы снявшей с повестки дня «женский вопрос».

Российский феминизм «второй волны» (конец 80-х – наст.время)

Реформы середины 80-х изменили позиции женщины в обществе. Они  создали условия для возникновения  новых форм женского движения, для  рождения множества общественных объединений, которые начали добиваться не просто формально-юридического, но реального  гендерного равенства. Абсолютное большинство  возникавших и действовавших  по сей день организаций, отстаивающих интересы женщин, предпочитало именоваться  именно «женскими». Термин «феминизм» и производные от него (феминистка, феминистский) ассоциировались в общественном сознании с чем-то негативным, политизированным, идеологическим, привнесенном с Запада и ненужным России. Это было пережитком советского прошлого, в котором обособленная от общей борьбы пролетариата борьба за права женщин рассматривалась как «буржуазная» и потому бессмысленная.

Первые женские группы, объявившие себя независимыми, начали появляться уже в конце 80-х. Именно они открыто поставили под  сомнение «опыт решения женского вопроса в СССР», показав, что  он не решен, что женщины даже формально не полностью уравнены в правах с мужчинами, а о фактическом равенстве и вовсе говорить нельзя. Они открыто противопоставили себя существующему в стране партийному диктату, заявив, что никакой «эмансипации женщины» за годы советской власти не произошло; сам термин «эмансипация» оказался подмененным словосочетанием «решение женского вопроса» и марксистской теорией освобождения женщины по мере приближения к заветному коммунистическому «завтра». Образующиеся женские группы ставили перед собой конкретные задачи – реже научно-исследовательские, чаще – практические (не случайно среди них было много «Кризисных центров», помогающим преодолеть последствия домашнего насилия, сексуальных домогательств на рабочем месте, «Комитетов солдатских матерей», первый из которых возник как правозащитная организация в 1989).

29–31 марта 1991 в подмосковной  Дубне состоялся Первый, а в  1992 – Второй независимый женский  форум, объединивший более 70 организаций.  Встречи в Дубне наглядно продемонстрировали  ненужность уже давно бездействовавшего  Комитета советских женщин и  ликвидировали его монополизм  в решении «женских проблем». На этом, первом, этапе возрожденное  в России женское движение  занималось определением задач  и целей своей деятельности. Идея  прав человека тогда не слишком  занимала их, поскольку страна  была в состоянии экономического  кризиса, у безработицы было  «женское лицо». Женщин впервые  за долгие десятилетия отнесли  к социально незащищенной и  язвимой социальной группе, наравне  с инвалидами и беженцами. Немало  женщин вступило в борьбу за  улучшение экологического состояния  городов и районов, создав первые  на российской «почве» экофеминисткие  организации. В 1992 была создана  первая база данных о 70 женских  объединениях России.

На втором этапе, в 1993–1995 эти организации стали искать пути взаимодействия со структурами  государственной власти и партийно-политической системой и натолкнулись на стереотипы в оценке роли и места женщины в обществе. Их число выросло до 300.

Именно на этом этапе возникла задача гендерного просвещения общества, распространения знаний о правах человека, рассмотрения прав женщин в  контексте нереализованных прав человека. Центральное событие этого  этапа – победа движения «Женщины России» на выборах в Государственную  Думу в 1993, сумевшего завоевать 8,13% голосов  избирателей. Итогом этой победы было формирование первой в российской истории  женской парламентской фракции  во главе с Е.Ф.Лаховой.

Несмотря на то, что деятельность фракции была весьма успешной (она  участвовала в подготовке 209 проектов из 325), общая консервативность политической культуры россиян (предубеждение «политика  – не женское дело») помешала в  дальнейшем, после 1995, одерживать победы на выборах. Но активность женщин 1993–1995 сказалась-таки на политической жизни: партии стали включать в свои списки куда больше женских имен.

В Российской Академии наук, Российской Академии образования, в  университетах и вузах начали возникать группы, лаборатории, отделы женских и гендерных исследований, сотрудники которых дали новый импульс  разработкам теоретических проблем  феминизма как теории, анализирующей  причины угнетения женщин и предлагающей варианты преодоления мужского превосходства  над женщинами. Под «женским движением» с этого времени стали понимать не только реальные действия женских  групп и общественных коллективов, объединяющих женщин, но и определенную ориентированность сознания (схожую с западным либеральным феминизмом).