Основные направления развития российской социологии в конце ХIХ – начале ХХ в

Лев Иосифович Петражицкий (1867–1931) играл ведущую роль в русском неокантианстве, а именно психологически-эмоциональном варианте неокантианства.

Петражицкий резко выступал против тех, кто видел в обществе игру сверхчеловеческих сил. Поэтому социология, по его мнению, это наука, которая призвана изучать человеческое участие в процессах социальной жизни, а именно, особого рода психическую деятельность индивидуального характера.

А в области изучения явлений духовного мира, психических явлений, как указывал Петражицкий, оно состоит во внутреннем восприятии происходящего в собственной психике и будет называться уже «внутренним наблюдением, самонаблюдением, или интроспекциею, интроспективным психологическим методом».

Неокантианство, оформленное в виде умозрительно-критической, идеалистической традиции, пыталось заменить натуралистические модели. Но полностью подорвать интеллектуальное доверие позитивизму в России оно не смогло. Во время критики позитивизм часто называл себя наследником линии Фейербаха, Белинского и Чернышевского, а с этой традицией в русской философии идеализм легко справиться не мог.

Сторонники этой школы отстаивали положения о том, что развитие капитализма в России есть регресс России, отстаивали идею прогрессивности капитализма. Для доказательства своих взглядов они использовали положения теории марксизма о закономерности развития капитализма и его преимуществах перед феодализмом. При этом они отрицали наличие антагонистических противоречий, характерных для капитализма и ведущих его к гибели, считали, что происходит затухание классовой борьбы, и категорически выступали против необходимости социалистической революции и диктатуры пролетариата.

В своих произведениях они критиковали народническую идеологию и защищали капитализм. Струве была написана книга «Критические заметки к вопросу об экономическом развитии в России» (1894), статья «Моим критикам» (1896) и ряд других. Туган-Барановский – автор статей «Значение экономического фактора в истории» (1895), «Экономический фактор и идеи» (1896), книги «Русская фабрика в прошлом и настоящем» (1898).

«Легальные марксисты» приспосабливали к своей либерально-буржуазной политической программе заимствованные в основном из марксизма социологические и экономические идеи. Начав с признания ряда положений марксизма, они стали осуществлять свою программу под флагом якобы «критического развития» марксизма. Для борьбы с марксистской философией и социологией они использовали неокантианство, пытались отторгнуть от них диалектический материализм, требовали идеалистических обоснований социологии.

Наиболее видным «легальным марксистом» был Струве. Вся философия истории строилась Струве на базе идеализма. Исторический процесс зависел от развития культурных ценностей человечества, которое определяло все социальные и экономические стороны общественно-экономического процесса. «Легальные марксисты» считали, что капитализм в России является исторической необходимостью, и для обоснования «прогрессивной и культурной миссии» капитализма в будущем пытались применять идеи марксистской социологии.

Струве выступал защитником капитализма, отмечал его экономическую и культурную миссию, при этом старался скрыть все его социальные пороки. Он писал: «Капитализму в России принадлежит большое будущее и важная историческая миссия. Задача социальной политики заключается в устранении некоторых вывихов этого развития».

В своей социальной теории Струве отрицал значение классовой борьбы для развития общества. По его мнению, понятие закономерности в обществе выводится из формального согласия трансцендентального сознания людей, а не из объективных материальных начал общественного развития. Выступал против данного Ф. Энгельсом определения свободы как исторической необходимости, противопоставлял свободу закономерности и необходимости.

Развитие преподавания социологии в России и на Западе шло по-разному. Правительство западных стран усматривало основную задачу социологии в установлении прочной «социальной гармонии», что отвечало их интересам. В этом как раз и заключалась к началу XX века идеологическая функция социологии, так как господствующие классы западных стран уже утратили после Парижской коммуны веру в благополучный для капитализма ход исторического процесса. Так, Вебер, имея на это полное основание, назвал социологию «дочерью величайшего жизненного кризиса».

В России, несмотря на запреты, эта новая наука быстро развивалась, росло количество публикаций. Так, в 1897 г. вышла на русском языке работа Кареева «Введение в изучение социологии». Это был первый учебный обзор по социологии. В библиографическом списке книг было указано 880 работ, из них русским авторам принадлежало 260. При этом, необходимо отметить, что не все работы русских социологов были перечислены Кареевым.

Подготовка социологов на профессиональном уровне из-за запрета властей систематически не велась вплоть до начала XX в. В 90-х годах в столичном университете только для желающих Кареев читал социологические курсы. Подобные курсы читались в Петербурге (в университете, иногда в Политехническом институте), Москве и Харькове. Но социология еще не была обязательной дисциплиной в государственных учебных заведениях, лишь в некоторых городах в это время были разрешены спецкурсы только как факультативы. Несмотря на это, вопрос о необходимости введения социологического образования стал все чаще и чаще обсуждаться на страницах различных научных изданий. Необходимо отметить, что преподавание социологии в дореволюционной России осуществлялось энтузиастами, а так как само слово «социология» преследовалось монархическим режимом, им приходилось для маскировки подлинного содержания науки пользоваться такими названиями, как «обществоведение», «законоведение», «введение в изучение права» и т.д.

Начало XX века связано с наступлением третьего этапа в развитии русской социологии. В это время происходит четкое самоопределение социологии как общей теории социологии. Ведущей школой становится неопозитивизм (А.С. Звоницкая, П.А. Сорокин, К.М. Тахтарев).

Единицей социального анализа, вместо различных «факторов», групповой психологии и психологии отдельного человека становятся «социальные связи» (А.С. Звоницкая), «взаимодействие» (П.А. Сорокин), «социальное общение» (К.М. Тахтарев) и т.п. Неопозитивисты считали, что главное внимание необходимо обращать на изучение социального поведения и общества, рассматриваемых с точки зрения статичности, организованности. Они считали необходимым в первую очередь изучать социальное поведение, а затем уже существующие социальные структуры постоянных или повторяющихся форм взаимодействия и изменения (воспроизводство, самоподражание, разрушение) социальных процессов. Считали, что в социологии должен быть реализован более полно идеал «описательной науки» и должно идти объективное изучение внешних сторон поведения с помощью эмпирических исследований.

Агнесса Соломоновна Звоницкая (1897–1942) – первая женщина-социолог в России. Основная работа – «Опыт теоретической социологии» (1914). Было задумано 4 тома, но вышел только 1 том. В нем было рассмотрено явление «социальной связи», изучение которой, по ее мнению, составляет «краеугольный камень всякой теоретической социологии».

Звоницкая считала, что «первая задача исследователя общества сводится к тому, чтобы конструировать классификационные признаки этого понятия. В какой же плоскости их нужно искать? По учению логики, каждое определение складывается из обозначения ближайшего рода и указания и видового отличия. Ближайшим родовым понятием, обнимающим «общество», является понятие группы индивидуумов. Задача исследователя состоит, прежде всего, в том, чтобы найти то отличие группировки, тот особенный характер групповой связи, который составляет видовой признак понятия общества. Теоретическое учение о социальной связи составляет необходимый краеугольный камень всякой теоретической социологии».

Константин Михайлович Тахтарев (1871–1925). С 1910 по 1916 год Тахтарев интенсивно занимался изучением истории социологии, т.к. считал, что изучение и систематизация современных проблем социологии немыслима без предварительного знакомства с их эволюцией.

В работе «Наука об общественной жизни, ее явлениях, их соотношениях и закономерности» Тахтарев начинает изложение своей системы социологии с методологических вопросов. «Установление социальных законов предполагает всестороннее выяснение и установление необходимых соотношений различных явлений, а равно и изменение этих соотношений в общем ходе общественной жизни. Это и составляет главное дело социологии, как особой науки о закономерности общественной жизни. Это и является ее конечной научной целью. Установлением закономерностей общественной жизни и должна заниматься научная система социологии, как особая помологическая, должным образом организованная и стройная отрасль знания».

Сущность общественной жизни, по мнению Тахтарева, заключалась в формах «общения», и в первую очередь «трудового общения».

Питирим Александрович Сорокин (1889–1968) – виднейший представитель неопозитивизма.

Сорокин рассмотрел главные направления социологии – теоретическое и практическое – и основные задачи каждого из них следующим образом.

Теоретическая социология изучает явления человеческого взаимодействия с точки зрения сущего. А практическая социология исследует их с точки зрения должного.

Теоретическая социология, в свою очередь, распадается на 3 основных отдела: 1) социальную аналитику; 2) социальную механику; 3) социальную генетику.

Предметом социальной аналитики является изучение строения (структуры) социального явления и его основных форм.

Социальная механика (или социальная физиология) имеет своим предметом изучение не строения, а процессов взаимодействия людей, иными словами – поведения людей и тех сил, которыми оно вызывается и определяется»

«Что касается социальной генетики, или генетической социологии, то она… основной своей задачей ставит формулировку исторических тенденций или линий развития, обнаруживающихся в неповторяющемся во времени развитии, как всей социальной жизни, так и отдельных ее сторон или институтов. Наряду с этой задачей она же должна дать объяснение различных отклонений и отступлений от этих тенденций, поскольку такие отступления даны в ту или иную эпоху, в той или иной сфере общественного взаимодействия.

«Задачи практической социологии, или социальной политики, – указывал Сорокин, – ясны из самого названия. Она должна быть осуществлением афоризма О. Конта «Savoir pour prevoir, prevoir – pour pouvoir» (Знать – чтобы предвидеть, предвидеть – чтобы мочь). Эта дисциплина должна быть прикладной дисциплиной, которая, опираясь на законы, сформулированные теоретической социологией, давала бы человечеству возможность управлять социальными силами, утилизировать их сообразно поставленным целям».

Отправной точкой, главным объектом изучения для Сорокина выступает взаимодействие индивидов. Он дает следующее определение явления взаимодействия людей, изучаемого социологией. «Явление взаимодействия людей дано тогда, когда а) психические переживания или b) внешние акты с) либо то и другое одного (одних) из людей представляют функцию существования и состояния (психического и физического) другого или других индивидов. Иными словами, когда изменение психических переживаний или внешних актов одного индивида вызывается переживаниями и внешними актами другого (других), когда между теми и другими существует функциональная связь, тогда мы говорим, что эти индивиды взаимодействуют».

Им было сделано первое в русской социологической литературе развернутое изложение теории «социального взаимодействия». Процесс взаимодействия возможен только при трех основных условиях: наличие одного или нескольких индивидов, обусловливающих переживания и поведение друг друга; наличие актов, обусловливающих взаимные переживания и поступки; наличие проводников, способствующих передаче действия или раздражения актов от одного индивида к другому. Данные условия, необходимые для взаимодействия, он также называл элементами.

Сорокин дает структурный анализ общества, выделяя сложившиеся системы взаимодействий (социальные группы, их комбинации).

Необходимость изучения коллективов, на которые распадается население, связана с тем, что «знакомство с наиболее могущественными коллективами, в которые группируются индивиды, помогло бы нам понять ход общественных процессов, ибо последние представляют собой равнодействующую взаимных давлений и взаимных отношений этих, наиболее действенных социальных групп», а также с тем, что «изучение более важных групп помогло бы нам понять поведение и судьбу каждого индивида, ибо отношение к ним человеческого атома и составляет основные линии системы социальных координат, определяющих его социальную физиономию, удельный вес и все его поведение».

Наряду со стратификацией в обществе имеет место и социальная мобильность. Под ней Сорокин понимает любой переход определенного социального объекта с одной социальной позиции на другую, своеобразный «лифт» для перемещения как внутри одной социальной группы, так и между; группами.

Он выделял два основных типа социальной мобильности – горизонтальную (перемещение в рамках социальной группы одного уровня) и вертикальную (перемещение из одной социальной страты в другую). Социальная стратификация и социальная мобильность выступают перманентными характеристиками любой организованной социальной группы.

Сорокин делает вывод, что: «Почти вся наша жизнь представляет выполнение тех функций, к которым толкают нас связанные с нами группы. Множество актов, совершаемых нами ежедневно, представляет выполнение функций, требуемых от нас нашей семьей (добывание средств существования для нее, семейные, заботы, ласки, воспитание детей, устройство домашнего уюта и т.п.), нашим государством и т.п.

В 1911 г. совет лесгафтовских курсов по предложению М.М. Ковалевского избирает К.М. Тахтарева преподавателем социологии. С этого времени он начинает читать общий курс социологии.

В 1912 году М.М. Ковалевский, Е.В. Де Роберти, Н.И. Кареев, К.М. Тахтарев и другие ученые сделали первую попытку создать в Петрограде русское научное социологическое общество. Было проведено учредительное собрание и еще одно-два собрания, на этом все и закончилось. На это повлияло и отсутствие помещения (собрания проводились на квартире М.М. Ковалевского), и подозрительное отношение правительства к данному начинанию, и то, что студенты университета совершенно не заинтересовались этим обществом.

Вторая попытка была предпринята в марте 1916 г. Новое стремление создать русское социологическое общество в Петрограде проявилось сразу на другой день после смерти М.М. Ковалевского. Как вспоминал Тахтарев, он «у самого гроба покойного предложил его ученикам П.А. Сорокину и Я.М. Магазинеру основать сообща с другими близкими социологами, молодыми представителями русской общественной науки, социологическое общество, образование которого могло бы вполне соответствовать увековечению памяти покойного и его заслуг в деле развития социологии в России.