Социальная структура населения (Костромская область)

Рассмотрим логику влияния, воздействия культуры и политической власти на другие уровни общества. Начнем с культуры и для начала сравним развитие общества с генеалогическим деревом. Единый ствол обозначает исходную, практически однородную по своему социальному составу общность людей, связанных узами родства и соседства. Первое разветвление — начало внутренней дифференциации, появление внутри социума-монолита относительно автономных социальных образований — общностей и институтов, переход, используя терминологию Ф. Тенниса, от Gemeinschaft (общины) к Gesellschaft (обществу). Чем интенсивнее разветвляется дерево, тем сложнее становится общество и тем больше дистанцируются друг от друга его сегменты. Особенность генеалогического дерева заключается в том, что жизненная энергия каждый раз сосредоточивается в верхних слоях кроны, ибо появление каждого нового слоя означает уход предшествующего слоя в историю [8, с. 200].

Мы наблюдаем каждый раз лишь конкретный набор социальных институтов и общностей. Их многообразие, противоречивость не могут не наводить на мысль о хаосе, случайном нагромождении. Но если использовать предложенную аналогию, то становится, очевидно, что связь между разнообразными социальными образованиями все же существует: создавая новые институты, общности, люди не могут освободиться от сформировавшихся в течение веков представлений о ценностных образцах и нормативных предпочтениях. В силу этого неизбежно происходит своеобразное удержание старого в новых социальных образованиях. Непрерывность этого процесса, на наш взгляд, делает допустимой сравнение влияния культуры на совокупность институализированных отношений в обществе с генетическим кодом, который задает тождественность, закладывает основы принадлежности к одному виду многочисленных особей. Однако будем помнить, что это лишь метафора, ибо в социальной жизни природа «наследственности» качественно иная — социализация [20, с. 77].

Итак, культура задает определенный алгоритм действиям индивидов, воспроизводящих институализированные отношения или солидарные связи. Она незримо присутствует, когда человек выполняет роль покупателя, предпринимателя, учителя и т.д. Однако специфика культурной составляющей институализированных отношений заключается в том, что человек ее не ощущает, находясь в привычной социокультурной среде. И только приехав в чужую страну, он начинает понимать, что функции покупателя, предпринимателя, учителя и т.д. можно исполнять иначе, чем принято у него на родине.

Вот как описывает, например, Дж. Сэлэкьюз ведение переговоров арабскими правительственными чиновниками и бизнесменами с их западными партнерами: «Западные бизнесмены, ведущие переговоры в Египте или Саудовской Аравии, вынуждены терпеть частые перерывы на телефонные разговоры, обсуждение текущих вопросов с секретаршами и визиты посетителей, желающих сообщить что-то важное правительственному чиновнику или бизнесмену. В то время как западные бизнесмены, скорее всего, расценят подобные помехи как признак невежливости или отсутствия заинтересованности со стороны своих арабских коллег. Но арабы сочтут непростительной грубостью отказ поговорить по телефону или принять своего друга или коллегу»2.

Однако возможности культуры ограничены. Одна культура не может обеспечить единства общества. Инновационные процессы на некоторых этапах становятся настолько интенсивными, что появляются социальные образования, противостоящие ранее сложившемуся ценностно-нормативному порядку. Обычно процесс радикального обновления провоцируется резко возросшим влиянием других культур, что происходит в условиях объединения разных народов или развития коммуникационных сетей. И если в нашей метафоре культура — это своеобразные генетический код общества-дерева, то политическая власть — каркас, поддерживающий ослабленные ветви, направляющий их и не позволяющий им при этом разлетаться слишком далеко [22, с. 97].

Политическая власть из всех видов власти в обществе отличается всеобъемлющим характером, являясь универсальным взаимодействием, включающим всех его членов. Решения статусной группы, осуществляющей политическую власть, становятся обязательными для индивидов, вовлеченных в социетальные отношения. Достигается это как институализацией властных взаимодействий, предоставлением политической верхушке права на легитимное насилие, так и использованием ею многообразных ресурсов, прежде всего материальных, силовых, для проведения своей воли. Благодаря политической власти в обществе всегда есть рычаги для сдерживания дезинтеграционных процессов, подавления групповых конфликтов, инициирования новых процессов, создания новых институтов, организаций, переструктуризации норм. Не случайно распад общества всегда начинается с кризиса политической власти.

В рамках политической власти складываются нормы права — общеобязательные правила, установленные законами, указами и другими решениями государственных органов управления, соблюдение которых подкрепляется принуждением со стороны государства [25, с. 107].

Государство, таким образом, выступает в роли внешней сипы, наделенной правом кодифицировать, контролировать и развивать институциональные отношения в обществе.

Таким образом, благодаря культуре и политической власти обществу удается поддерживать связь социальных институтов, общностей, организуя их целостность и укрепляя тем самым общество.

Культура задает ценностные образцы поведения людей в виде нравственных норм, морали, традиций, стилей жизни и ценностные ориентации в виде суждений, мифологем, идеологий, идеалов, которые, влияя на мотивацию людей, пронизывают институциональный и статусно-ролевой уровни общества. Политическая власть через государственное регулирование скрепляет связи между институтами, общностями, прежде всего там, где воздействие культуры оказывается уже недостаточным, где нормы морали требуют подкрепления в виде права, закона, принуждения.

1.3 Социальная структура современного российского общества

Социальная структура современного российского общества является следствием болезненной экономической структурной перестройки, затяжного переходного периода. По характеру социальной структуры можно проследить такие показатели как: уровень и качество жизни, профессиональную ориентацию, экономические приоритеты, основные ценностные установки. Поскольку в России мы наблюдаем ухудшение всей совокупности этих показателей, постольку можно с определенной долей уверенности утверждать о деформированной социальной структуре.

Современное общество – это, прежде всего, профессионально стратифицированное общество. Разработанные методики построения стратификационных срезов основываются на тесной зависимости трёх основных базовых элементов: образование > профессия > доход. Составляются многомерные, многофакторные стратификационные срезы, где профессиональные группы ранжированы в иерархическом порядке по принципу высших, средних и низших классов. В зависимости от принадлежности к тому или иному классу (страте), занимается более высокое или более низкое положение в обществе, которое определяется родом занятий, уровнем дохода, качеством и продолжительностью образования. Принципиально важным является то, что реальностью стабильного, благополучного общества является наличие нормалей иерархического социального ранжирования. Это выражается, прежде всего, в том, что если высший класс составляет грамотная, высококомпетентная, экономически независимая общественная элита, то низший класс – это группа лиц, не имеющих профессионального образования, связанная по роду занятий с малоквалифицированным трудом, вследствие чего имеющих довольно низкие доходы. Существенным признаком достаточно развитой социальной структуры является значительная доля среднего слоя или среднего класса, что является обязательным условием баланса социальных интересов и общественных предпочтений.

Что мы имеем в России? Отечественные реалии таковы, что осуществление иерархического ранжирования по современным общепринятым методикам практически невозможно. Можно лишь представить простую сумму одномерных стратификационных срезов по доходам, по уровню образования, по профессиям, которые не сводимы в единую матрицу.

То обстоятельство, что в высших и средних слоях наряду с достойными представителями общественной элиты могут оказаться «случайные» люди (торговцы, обслуживающий персонал крупных фирм и банков, и просто лица, чей капитал, как правило, неизвестного происхождения), а в низших классах, соответственно, такие категории как: научные работники, учителя, врачи, работники культуры, имеющие качественное образование, но очень низкие доходы, и есть наглядное свидетельство смещения экономических и общекультурных приоритетов в российском обществе от стандартных нормалей, когда взаимосвязь образования, профессии и дохода является обязательным основанием. Существенным отличием социальной структуры современного российского общества является и положение со средним классом. Речь идёт не только об отсутствии среднего класса, но и тех условий, которые способствовали бы его формированию и развитию.

Тем не менее, оптимистическим фактором можно считать сохранение традиционных российских ориентаций. По социологическим опросам большинство россиян полагают, что хороший доход должен быть прежде всего результатом качественного профессионального образования и престижной интересной работы. Все другие пути респондентами, как правило, отвергались. Положительной тенденцией можно считать и то, что многие стремятся получить не одну, а две и более профессий, что не только улучшает их материальное положение, но и повышает их социальную мобильность в обществе. [17, с. 109]

В итоге можно сказать, что с исчезновением негативных тенденций экономики переходного периода по мере ускорения структурных изменений в общественном разделении труда постепенно исчезают препятствия для формирования адекватной российскому потенциалу социальной структуры.

В 90-е годы в Российском обществе начинают развиваться трансформационные процессы: экономическая реформа, плюрализация форм собственности, демократизация, что повлекло за собой возникновение новых социальных общностей, изменение положения традиционных классово-групповых общностей, их границ, количественных и качественных характеристик, возникновение маргинальных и пограничных слоев. Переход от советского к более демократическому обществу рассматривается как процесс становления гражданского общества – демократического, рыночного, правового. Оно, с одной стороны, является полем, на котором развертывается борьба разнонаправленных частных и групповых интересов, субъектами которых выступают различные слои и общности, а с другой, - активным фактором этого процесса.

В эти годы большинство исследователей социальной структуры в России изменили парадигму исследований. Произошел переход от марксистской парадигмы к теории социальной стратификации. Под социально-стратификационной структурой общества понимается многомерное, иерархически организованное социальное пространство, в котором социальные группы и слои различаются между собой степенью обладания собственностью, властью и статусом. Основными критериями расслоения рассматриваются экономический, профессиональный, властный, а также степень адаптации к трансформационным процессам.

Современную социальную структуру российского общества нельзя рассматривать как стабильное устойчивое явление. Появившиеся различные формы собственности привели к рождению новой социальной структуры с новыми формами социальной дифференциации. Основной характеристикой современного российского общества является его социальная поляризация, расслоение на большинство бедных и меньшинство богатых. Таким образом, налицо конфликт между сущностью проводимых экономических реформ и ожиданиями и стремлением большинства населения. Пространство социальной стратификации как бы свертывается практически к одному показателю – имущественному (капитал, собственность, доход).

Специфика российского общества, кроме прочего, состоит в том, что процесс глобализации накладывается на противоречивый процесс трансформации, сопровождающийся углублением социального неравенства (по всем показателям) и маргинализацией значительной части населения. Многие процессы, протекающие в глобальном обществе своеобразно преломляясь, имеют место и в российском обществе. Формируется класс собственников, расширяются средние слои. Появился слой менеджеров, гастарбайтеров, маргиналов, бедных. Россия активно включается в процессы «глокализации», порождая различные «гибридные практики» и «кентавризмы».

В последние десять лет акцент в исследованиях социальных структур делается на проблемах социального неравенства, расслоения. Особым предметом исследований становится «средний класс», «средние слои». На разных выборках, как на региональных, так и на всероссийских, эта социальная группа исследуется на основе стратификационной парадигмы. Большое внимание уделяется изучению адаптивных возможностей различных групп населения к процессам трансформации, в том числе предпринимателей, профессиональных групп. Исследуется поколенческий аспект развития социальной структуры. По-прежнему в центре внимания находятся проблемы регионализации социальной структуры. Регионализация и анклавизация в настоящее время – существенная характеристика всей социально-экономической и политической жизни страны. Поэтому важнейшая задача – изучение отдельных слоев и групп со всей системой социальных конфликтов и противоречий в различных регионах страны, резко различающихся между собой по многим экономическим и социально-культурным показателям.

Одна из наиболее проблемных областей российской жизни, претерпевшая существенные изменения в ходе реформ, - социальная мобильность в российском обществе. [13, с. 55]

Проблематика социальной стратификации российского общества является сегодня приоритетной в российской социологии. Она достаточно многопланова. Исследователями большое внимание уделяется изучению процесса формирования модели современного российского общества. Под моделью понимается сложившаяся система отношений между социальными группами, основанная на различных взаимосвязях статусных позиций этих групп: экономических, политических, социокультурных и т.д.

Социальную трансформацию общества сегодня характеризует не только появление ранее не существовавших позиций в системе стратификации – прежде всего класса крупных и средних собственников, возникновение слоя «новых бедных», маргиналов, безработных, но и их соответствующая адаптация к вновь возникающим статусно-ролевым функциям, переориентация социальной и личной идентификации.