Социально-экономическая зависимость в Росии

ВВЕДЕНИЕ

      Современное российское общество является предметом  пристального исследования социологической  мысли, которая накопила определенные достижения в осмыслении процесса социальных трансформаций, изменений, связанных с институциональными, структурными сдвигами, динамикой социального настроения и социального самочувствия населения. И если на протяжении 90-х г. XX в. только вырисовывались контуры «переходной эпохи», то сейчас можно констатировать некоторые итоги трансформации, которые, как справедливо отмечает Т.И. Заславская, необходимо оценить по трем важным осям: а) эффективность базовых институтов; б) социальные структуры; в) уровень человеческого потенциала. Исходя из предложенных системных критериев, российское общество является обществом социальной зависимости, т. е. пребывает в состоянии взаимного отчуждения дефицита доверия в системе социальных отношений. Данная зависимость характеризует межгрупповые и личностные отношения определенной социальной ресурсообеспеченностью, монополией на экономический, политический и социальный капиталы, благодаря чему социальное взаимодействие «смещается» в сферу внеинституционального социального пространства.

      Социальная  зависимость проявляется во всех сферах социальной жизни, будь то спад восходящей социальной мобильности, дезинтеграция в социальной сфере и протекционизм. Социальная зависимость влияет и на массовые социальные практики, и на отношение к социальным институтам, и на социальную самооценку, и на выбор идентификационных стратегий. 
 
 
 
 
 
 

1. ИСТОКИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЗАВИСИМОСТИ В РОССИИ

      Зависимость как характеристика российской национальной экономической культуры была сформирована, во-первых, искусственными ограничителями доступа людей к ключевым экономическим ресурсам, во-вторых, системой норм и правил экономической деятельности, препятствовавших реализации индивидуальных способностей людей, ограничивавших диапазон социально приемлемых моделей экономического поведения. Такими ограничителями экономической свободы были:

        1) крестьянская община;

       2) экспансионистское  государство.

      Структурной особенностью традиционной культуры являются замкнутые формы социальной организации. Таковой в русской деревне была сложившаяся к IX в. крестьянская община, важнейшими характеристиками которой были коллективный труд и потребление. Исторически ее возникновение было обусловлено естественно-географическими условиями ведения сельского хозяйства, которое было невозможно без сконцентрированных во времени коллективных усилий. Разумеется, общинная организация социальной жизни была характерна и для средневековой Западной Европы. Однако в Европе крестьянская община была разрушена естественным развитием капиталистических отношений – специализацией и товарным характером аграрного производства, экономической дифференциацией и территориальной мобильностью крестьян.

      Совсем  иной путь был характерен для России. Слабая заселенность территории препятствовала добровольной специализации, разделению труда и развитию отношений частной собственности, а значит, и эффективному использованию имеющихся ресурсов, развитию механизмов обмена, большей доходности труда и формированию гражданского общества. Малая плотность населения и слабо развитые коммуникации на территории России означали преобладание натурального хозяйства: крестьяне были вынуждены кормиться тяжким трудом, использовать примитивные методы обработки земли и примитивные формы обмена, а значит, существовать в режиме выживания. На всем протяжении своей дореволюционной истории Россия оставалась аграрной страной, в докапиталистический период ее развития отсутствовала стадия городского хозяйства. Слабое развитие городов и их роль не столько как индустриальных, сколько как административных и религиозных центров, также не способствовали развитию капиталистических отношений в российской деревне. В свою очередь, наличие достаточных площадей и богатство природных ресурсов давали возможность длительного ведения промыслового и экстенсивного сельского хозяйства, когда объемы производства можно было увеличить за счет освоения новых площадей и увеличения трудозатрат (а не новых аграрных технологий).

      Помимо  естественно-географических особенностей экономического развития страны, существенную роль в искусственном сохранении крестьянской общины сыграл поддерживаемый государством режим крепостничества и подушного налогообложения: общинный принцип коллективной ответственности (круговой поруки) обеспечивал удержание крестьян на земле, сбор податей в пользу государства и предоставление требуемых от них благ и услуг в пользу помещиков. Государственная поддержка общины продолжалась и после отмены крепостного права. Многие полномочия в отношении крестьянина, которыми ранее обладали помещики, были переданы общине. Права на землю также получали не сами крестьяне, но община в целом.

      Общинная  организация жизни обусловила специфику  отношений собственности в российской деревне. Особенность общинного землевладения заключалась в том, что собственником земли выступал не отдельный хозяйствующий субъект, а их группа, коллектив. Право владения землей обезличивалось. Существовала практика передела общинных земель каждые 10 лет пропорционально рабочей и податной силе крестьян. Исключалась купля-продажа земли, ее залог, изъятие в погашение долга. Все эти факторы обусловливали замкнутость общины на собственное экономическое пространство, консервацию общинной организации жизни в деревнях, значимость коллективного труда и соответствующих ценностей.

      Со  времен образования централизованного  Московского государства и

на всем протяжении последующей истории России в стране господствовала авторитарная политическая система. Потребность в централизованном милитаризованном государстве исторически определялась двумя важнейшими факторами:

1) необходимостью  мобилизации всех ресурсов для защиты от внешних нападений, наличием постоянных угроз независимости страны извне;

2) территориальной  экспансией. Авторитарная форма правления обусловливала тотальное господство государства над обществом, приоритетность ценностей «национальной безопасности», «государственных интересов» по отношению к правам и свободам граждан, концентрация экономических ресурсов страны в руках верховной власти.

      Если  в Западной Европе развитие ценностей  экономической свободы и индивидуализма шло как «сверху» – со стороны земельной аристократии, добившейся у верховной власти гарантий неприкосновенности частной собственности, так и «снизу» – со стороны населения городов, то развитие России шло по принципиально иному пути.

      Исторически для российского общества была характерна незащищен-

ность прав частной собственности  – важнейшего условия экономической

независимости граждан. В отличие от стран Западной Европы, в России вплоть до 1785 г. – до жалованной «Грамоты на права, вольности и преиму-

щества  благородного российского дворянства» Екатерины II – право собст-

венности  носило условный характер и господствовала так называемая «раз-

даточная  экономика», для которой характерно слияние верховной власти и

собственности. Ее суть – в искусственном ограничении  доступа экономиче-

ских  субъектов к экономическим ресурсам страны, прежде всего, главному производственному ресурсу – пахотной земле, и монополизация этого ресурса в одних руках. Верховным собственником всех земель оставался монарх, аристократия же не имела своих земель в собственности, а владела ими, и это владение носило временный и условный характер. С укреплением централизованного Московского государства все слои населения в той или иной форме были законодательно прикреплены к земле. Таким образом, монарх был верховным обладателем не только экономических, но и человеческих ресурсов государства.

      Итак, незащищенность прав частной собственности, монополизм государственной власти на важнейшие экономические ресурсы страны обусловливали состояние социально-экономической зависимости от государства подавляющего большинства населения. Такое положение вещей обеспечивало закрепление власти государства над своим народом (то есть самовоспроизводящийся характер отношений зависимости); экономическую уязвимость и бесправие граждан; формирование в русском национальном характере черт «зависимой личности»; массовое распространение норм конформности, подавляющих проявления индивидуализма и выводящих представления об ответственности за благосостояние людей вовне. Взятые вместе, эти характеристики экономической культуры были неэффективными как в плане экономического развития страны, так и развития правового государства и гражданского общества.

      Крестьянская  община могла обеспечить выживание ее членов в экстремальных условиях, однако при этом перекрывала ее членам доступ к более широким ресурсам, способным обеспечить более сильным и активным лучшее качество жизни. Жизнь в общине накладывала на человека обязательство «жить как все», то есть не выходить за рамки освященных обычаем моделей экономического и социального поведения. Практика коллективной собственности на землю означала, что полевые работы должны были начинаться и заканчиваться одновременно, что способствовало сохранению примитивных принудительно-универсальных форм агротехнологии. Не допускались никакие проявления индивидуализма.

      «Матрешечная», по выражению А. Вишневского, структура общественной системы (семья – община – церковь) характеризуется преобладанием в ней «сильных» связей, то есть повседневное общение человека ограничено контактами с узким кругом себе подобных, которые не могут обогатить его новыми знаниями, идеями, информацией.

      Что касается экспансионистского государства, то монопольное обладание важнейшим экономическим ресурсом страны – землей – открывало широкие возможности для произвола монаршей власти. Наряду со слабым развитием институтов конкурентного рынка и частной собственности, практически не получили развития институты правового государства, способные защитить личность от государственного насилия. Для России безусловно была характерна «гоббсовская» модель государства, подчиняющая интересы граждан во имя «общего» (то есть государственного) блага.

      Таким образом, государство на протяжении столетий оставалось главным субъектом экономической деятельности, и это определяло нацеленность хозяйственного действия не на получение прибыли, а на соответствие государственным интересам. Экономический успех определялся не столько способностью индивидов побеждать в конкурентной борьбе, сколько местом в иерархии государственного управления, «административными ресурсами».

      Помимо  ограничения свободы экономического действия, государственная власть вместе с Церковью осуществляли жесточайший идеологический контроль, власть над умами своих граждан. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2. ОГРАНИЧИТЕЛИ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СВОБОДЫ В СОВЕТСКОЙ РОССИИ

      Политический  режим, установившийся в России после  революции 1917 года, базировался на рассмотренных выше традициях внеэкономического принуждения со стороны авторитарного государства и «зависимых» чертах национальной культуры – готовности массовых слоев населения делегировать ответственность за себя, примате общественного над личным, подавлении индивидуальных прав и свобод. Происходящие в стране преобразования удачно определены А. Вишневским как «консервативная модернизация»: превращение аграрной страны в индустриальную и военную сверхдержаву, урбанизация, распространение грамотности, обеспечение широких социальных гарантий были осуществлены на основе архаических институтов – репрессивно-административных форм управления, тотального контроля государства над личностью, ликвидации институтов гражданского и правового государства, демонетизации, общинных практик коллективизма и уравнительного распределения, общинных ценностей, ограниченности свободы индивидуального выбора. По словам Н. Бердяева, советское в большей мере

не противоречило  русскому, поскольку отвечало глубинным чаяниям русского православного народа. Тот факт, что коммунистическая система утвердилась и просуществовала семь десятилетий, свидетельствует о приемлемости для значительного количества россиян условий, обеспечивающих социально-экономические гарантии в обмен на индивидуальную свободу.

      В основе советской социальной политики лежала идея, что человек может и должен обеспечивать себя собственным трудом, а благотворительность его унижает. Но при этом в Советском Союзе социально-экономическая зависимость граждан от государства носила тотальный характер, поскольку базировалась на государственной монополии на все экономические ресурсы общества.

      Ф. Хайек писал, что наиболее важным элементом всякого свободного

общества  является независимый человек с собственными средствами, который играет незаменимую роль в поддержании свободного мнения и общей атмосферы независимости от государственного контроля. Для обеспечения тотального контроля над обществом советскому государству надо было уничтожить, прежде всего, такого независимого человека и обеспечить себе монополию на экономические ресурсы. В советской экономике такая концентрация ресурсов была осуществлена путем национализации промышленности, лишения граждан частной собственности на средства производства и жилье, запрета всех видов частного предпринимательства, резкого сокращения сферы торговли и денежного обращения. В первое же десятилетие существования советской власти были истреблены «чуждые элементы», «эксплуататорский класс», то есть собственники, самодеятельные, предпринимательские слои населения.