Социология города и деревни

покинуть колхозы,  т.к.  они  не  имели  паспортов.  Однако  в  общественном

сознании созревало  понимание того,  что  проводимая  в  стране  долгие  годы

политическая  линия  на  форсированную  индустриализацию  за  счет  села   и

неэквивалентного обмена с городом дальше продолжаться не может и  необходимы

решительные меры по укреплению сельского хозяйства.

    Эти начинания  после смерти Сталина нашли  отражение в постановлениях  ЦК

КПСС и Совета Министров  СССР о  мерах  по  изменению  ситуации  в  сельскому

хозяйстве. Отчасти это  выразилось в ряде экспериментов  как  экономического,

так и социального  характера.

    Что касается  экономических экспериментов, то  они  были  связаны  то  со

всеобщим  внедрением  кукурузы  во   всех   климатических   зонах,   то   со

строительством силосных башен, то с кампаниями по кролиководству  и  т.д.  и

т.п. По сути, эти меры решали частные вопросы, кардинально  не  затрагивающие

интересы крестьянства  в  целом.  Даже  такая  широкомасштабная  акция,  как

освоение целины, подняв дорогу миллионы  людей,  искренне  поверивших  в ее

значение,  не  решила  того,  на  что  она  была  нацелена,   -   обеспечить

продовольствием всю  страну.

    В 50-60-е годы  был обоснован курс на  превращение   сельской  деревни  в

крупный  населенный  пункт,  способный  обеспечить  улучшение   трудовой   и

духовной  жизни  человека,  удовлетворить  его  материальные  и   культурные

потребности. На практике это означало концентрацию сельских поселений.

    Предполагалось  с 1975 по 1990 год сократить число деревень с  705  тыс.

до 250 тыс., т.е. почти в 3 раза. И если учесть, что уже с 1960 по 1970  год

в стране "исчезло" 235 тыс. населенных пунктов,  то  можно  утверждать,  что

политика  ликвидации  неперспективных  деревень  опиралась   на   реальность

стихийных процессов. В 70-х  годах переехали  в  укрупненные  поселки  жители

более 26 тыс. хуторов Белоруссии, 24 тыс. – Литвы, 4750 деревень  и  хуторов

Украины, 275 – Ростовской и 242 – Белгородской областей.

    Но ликвидация  населенных пунктов – задача не только экономическая. Дело

не сводилось к тому, что на  перестройку  деревни  требовалось  значительное

количество материальных ресурсов. Это задача и социальная,  т.к.  связана  с

созданием новых форм социальной общности людей, их поведения, образа  жизни,

отдыха.  Это  и  социально-психологическая  задача,  ведь  человеку  нередко

трудно покинуть родные места, где он вырос  и  жил,  даже  тогда,  когда  он

осознает, что переезд  на новое место жительства необходим.

    Конечно, селение   деревень  по  замыслу творцов этой  программы было

нацелено на то, что, собрав жителей в поселках городского типа, можно  будет

лучше и легче создавать  условия для жизни, для удовлетворения  культурных  и

бытовых потребностей. Но этот технократический  подход, не  принимавший во

внимание   особенности   народной   психологии,   а   также    исторический,

нравственный и культурный опыт  крестьянства,  жестко  отомстил.  Ликвидация

неперспективных деревень  обернулась  крупными  издержками,  принесла  много

бед,  ввергла людей в полосу  новых   страданий.   Принятые   меры   лишь

подхлестнули миграцию из деревни, были  заброшены  миллионы  гектаров  земли

вокруг вымирающих сел, запущены сады, луга, пашня уходила  в залежь.

    Эта недальновидная  политика  привела  к  глубоко  ошибочным  выводам  и

соответственно    к    ущербным    результатам     –     снижению     объема

сельскохозяйственной  продукции,   к   многомиллиардным   непроизводительным

затратам. И главное, не остановила  уход  крестьян  из  села  в  город,  еще

больше деформировала  сознание  людей,  не  вернула  им  верность  традициям

земледельцев.

    В конце  60-х-70-е годы была предпринята  еще одна попытка повлиять  (уже

с помощью ученых) на ситуацию в сельском хозяйстве  при  максимальном  учете

социальных  потребностей  сельских  жителей.  В  основе  лежала  благородная

задумка – учесть в  комплексе все  аспекты  производственной  и  повседневной

жизни сельских жителей.

    Уверенность,  что социальное планирование  будет  способствовать  решению

проблем села, привела к появлению более 100 различных методик  для  колхозов

и совхозов, районов и  даже сельсоветов. В дальнейшем  был  поднят  вопрос  о

важности планирования социального развитии деревни,  а  не  производственной

ячейки – колхоза  и совхоза.  При этом  начали  опять ускользать  проблемы,

прямо выходящие на человека. Становилось очевидным,  что  планы  социального

развития нельзя рассматривать  как панацею от всех бед.  Их  анализ  показал,

что они так и не обеспечили комплексный подход ко всей общественной жизни  в

деревне. Это проявилось не только в том,  что  не  удалось  охватить  разные

стороны жизни сельских жителей,  но  и  в  том,  что  они  в  основном  были

нацелены на достижение производственных целей и, по  существу,  игнорировали

социальные процессы, т.е. не затрагивали интересов жителей  села.

    В период  перестройки, несмотря на  признание   на  признание  пагубности

произведенных аграрных преобразований, не были найдены  и  предложены  меры,

которые бы эффективно решали судьбы крестьянства. Очень много  времени  ушло

на общие разговоры  о важности кардинальных изменений  в  землепользовании,  о

расширении практики арендных отношений, о введении института  фермерства,  о

многообразии форм собственности  на землю. В результате в начале  90-х  годов

сложилась парадоксальная  ситуация:  колхозы  и  совхозы  стали  кормильцами

прошлыми, фермеры –  будущими. Но кто будет кормить  народ в настоящее время?

    Жизнь  свидетельствует,   что   преобразования   на   селе   происходят

неоднозначно. Крестьяне,  как показывают  социологические исследования,  с

настороженностью и  определенной медлительностью воспринимают предложения  об

организации  фермерских  хозяйств,  опасаются,  как  бы  это  не  обернулось

очередным  почином.  Взлет   надежд  на   возрождающееся   фермерство   уже

оборачивается разочарованием, неверием  в  действенную  помощь  государства,

несовершенством и запутанностью  взаимоотношений общества и  крестьянства.  О

трудностях становления  этой формы собственности говорит  хотя  бы  тот  факт,

что из 145 тыс. фермерских хозяйств (осень 19992  г.)  только  4  тыс.  были

товарными.   Аналогичный   опыт   в   странах   Восточной    Европы    также

свидетельствует,   что   фермерская   модель   аграрного   производства   не

состоялась: даже в Венгрии, первой  ставшей на  этот  путь,  на  фермерское

хозяйство приходится около 6-7% от общего объема аграрной продукции.

 

              3.3.  Специфические функции деревни  и ее проблемы

 

    Во многом  функции деревни и города схожи,  но у каждого  типа  поселения

есть свои специфические  функции. К числу важнейших функций  деревни  относят

пространственно-коммуникационную.  В  наши  дни  интерес  к   этой   функции

обостряется.  Ее  необходимо  знать  с  точки  зрения  выявления  дальнейших

возможностей освоения территории страны и оценки роли сельских  поселений  в

решении продовольственной  задачи.  Создание  надежной  инфраструктуры  (сети

железных, автомобильных  дорог, строительство аэродромов и  взлетных  полос  и

т.д.) при решении перевода сельского хозяйства на фермерский  путь  развития

имеет первостепенное значение.

    Следующий  важный аспект, тесно связанный  с данной функцией, -  проблема

удовлетворения духовных запросов, "утоления" информационного  голода  жителей

села. Имеется в виду не только потребление средств массовой  информации  –

телевидения, радио, газет. Вопрос стоит гораздо шире. Дело в том, что  резко

увеличилась активность потребления  и  производства  духовных  ценностей  на

базе  нового  более  высокого  образовательного уровня  населения и новых

духовных потребностей.

    В течение  уже 100 лет деревня  выполняет   донорскую  функцию.  Из  села

черпается больше ресурсов, чем  отдается  взамен.  Причина  –  в  устойчивой

миграции из деревни  в город. Расходы на воспитание, учебу,  профессиональную

подготовку в большей  степени несло село, а  доход  от  реализации  трудового

потенциала людей, уехавших в город, доставался последнему.

    Город всегда  притягивал к себе население  деревень,  хуторов,  небольших

городов, сел, что обусловлено:

     . развитием  промышленности;

     . более  широким выбором сфер приложения  труда;

     . более  высоким уровнем благоустройства;

     . набором  коммунальных и культурных услуг;

     . нежеланием  заниматься тяжелым сельскохозяйственным  трудом  и т.п.

    Все  это   сформировало  основное   направление   миграционных   потоков

населения: отток сельского  населения в город. С середины 20-х и до  середины

80-х  годов  городское   население  увеличилось  на  80   млн.   человек.   В

современных  крупных  городах  России   доля   эмигрантов   составляет   2/3

городского населения. Так была решена  проблема  обеспечения  рабочей  силой

городов. Но решалась она  за  счет  "вытягивания"  ресурсов,  лучшей  рабочей

силы из деревни.

    В середине 80-х годов наметилась некоторая стабилизация:  безвозвратная

миграция  сельского  населения  заметно   сократилась   (стала   преобладать

сезонная, маятниковая  миграция и эпизодические виды перемещений).

    С 90-х годов  возрос миграционный поток город-деревня,  город-село.  Это

связано с  ухудшением  жизни  населения  в  городах,  особенно  неработающих

пенсионеров,    значительным    удорожанием    стоимости     проездов     на

железнодорожном, автомобильном  транспорте и другими причинами.  Те,  у  кого

оставались корни в селе, переехали поближе к земле-кормилице. Эта  тенденция

не коснулась Москвы.

    В последние  годы усилился приток мигрантов  в село из  районов  крайнего

Севера, от Мурманска  до Анадыря, а  также  из  стран  ближнего  зарубежья  и

горячих точек России.

    Село все   более  и  более  стареет.  Так,  доля  трудоспособных  людей,

родившихся в селе, не превышает 20%. Половина мигрантов, приехавших в  село,

-   пенсионеры,   недостаточно   подготовленные    и    не    способные    к

производительному интенсивному труду.

    Сельскохозяйственное  производство стало убыточным, 92% всех акционерных

обществ, коллективных и  государственных  хозяйств,  а  также  фермерских  -

убыточно. Объем производства сельскохозяйственной продукции уменьшается.  За

период 1991-1995 он сократился почти вдвое. В 1998  г.  сельское  хозяйство

понесло убытков больше, чем в 1997 г., на  10  млрд.  рублей.  Причин  здесь

несколько. Главная из них –  политика  правительства  по  отношению  к  этой

важнейшей сфере  народного  хозяйства.  Во  всех  странах  мира,  занимающих

лидирующие позиции  в сфере сельскохозяйственного  производства,  эта  отрасль

дотируется. Размеры дотаций  составляют от  30  до  60%  и  более  от  общего

объема  производимой  продукции.  В  России  сегодня  в  сельское  хозяйство

отчисляется 2,2% от ежегодного ВВП. Кроме того,  жители  хуторов,  деревень,

сел несут большие  –убытки от бездорожья, от  отсутствия  машин,   механизмов

по переработке произведенной  сельскохозяйственной продукции,  от  отсутствия

хранилищ, оборудованных современной техникой.

    Из-за громадной  разницы  цен  на  промышленную  и  сельскохозяйственную

продукцию в 8-15 раз по сравнению с 1991  г.  уменьшились  закупки  техники,

удобрений, ядохимикатов.

    Деградация  и разорение деревни в 1998 г. набрали еще большую силу,  чем

в предыдущем году. За последние  7  лет  из  оборота  выведено  30  млн.  га

сельскохозяйственных  угодий,  в  том  числе  10  млн.  га  –  в  Центрально-

Черноземной и Нечерноземной  зонах  России.  Посевы  зерновых,  включая  все

сферы хозяйствования: колхозы,  совхозы,  акционерные  общества,  фермерские

хозяйства, - уменьшились  за эти 7 лет на 14 млн. га. Производство  зерна  на

душу  населения  в  1998  г.  составило  376  кг,  а  голод  наступает   при

производстве на душу населения менее 350 кг. Положение  в сельском  хозяйстве

настолько критическое, что Россия утратила продовольственную  безопасность  и

может оказаться перед  реальной угрозой голода.

    Сейчас в  деревне идут мучительные процессы, связанные с переменой  форм

собственности, приспособлением  к  налогам,  кредитам,  диспаритету  цен  на

продукцию   сельского   хозяйства   и   промышленности.    Отсюда    падение

сельскохозяйственного производства, чем умело пользуются  политики  западных

стран.

 

    Шагом не  к рыночным отношениям,  а   от  них  считают  экономисты  такую

форму, как прямой  продуктообмен  между  городом  и  деревней,  практикуемый

многими  коллективами промышленных  и   сельскохозяйственных   предприятий.

Деньги исключаются из процесса купли-продажи еще и по той  простой  причине,

что их часто не  платят  ни  рабочим  промышленности,  ни  работникам  села.

Государство должно принять самое  активное участие  в  создании  равноправных