Теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса как интегративная парадигма в социологии

Во-вторых, капиталистический образец модернизации характеризуется тем, что символические структуры жизненного мира под воздействием норм подсистем хозяйства и государства, становящихся через такие символические средства обмена, как деньги и власть, самостоятельными, искажаются, или материализуются.

Ю. Хабермас подходит к изучению общества с разных аспектов, учитывая и его историческое развитие, и коммуникативную сферу, и процесс модернизации. Благодаря такому подходу его теория позволяет делать широкий анализ общества и разбирать проблемы, затрагивающие разнообразные социальные проблемы современности.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.2 Теории Ю. Хабермаса  в Отечественной социологии

 

 Социально-философская теория  Ю. Хабермаса является одним из  «больших» теоретических проектов XX века и по своему значению и теоретической глубине стоит в одном ряду с концепциями признанных классиков социальной философии.

Отличительной особенностью Ю. Хабермаса является то, что, всегда оставаясь теоретиком, он, тем не менее, стремился к синтезу теории и практики, всегда старался построить «практическую теорию». И в самом начале своего пути, стоя на позициях критической школы, и уже в конце, примкнув, к неокантианцам, Хабермас прилагает большие усилия, чтобы показать «практичность» новой версии своей теории и, тем самым, неактуальность гегелевской критики Канта в отношении своей теории.

Как современный западный мыслитель Хабермас был введен в научный оборот в отечественной социологии уже в 70-х годах. Его концепция рассматривалась в «критике современных буржуазных теорий», где она была достаточно хорошо аналитически разложена и представлена на суд читателя. И, хотя угол рассмотрения теории Хабермаса в то время являлся исключительно марксистским, это в незначительной степени снижало эвристическую ценность проведенного анализа, так как и сама теория Хабермаса по сути была марксистской.4

С той поры, однако, Хабермас проделал огромный теоретический путь. За прошедшее время он успел изложить свою основополагающую идею поиска нормативного идеала современного общества с разных позиций: либо с позиции системной теории, либо используя лингвистическую философию, и достаточно органично синтезировал все эти ранее несовместимые концепции в своем труде «Теории коммуникативного действия», вышедшем в начале 80-х гг. во Франкфурте.

 

В отечественной социологии произошли существенные изменения в отношении трудов Ю. Хабермаса. Русскому читателю спустя 15 лет стал доступен один из ключевых трудов самого Хабермаса середины 80-х годов: «Моральное сознание и коммуникативное действие» (перевод С.В. Шачина, послесловие Б.В. Маркова). Также одновременно появились две фундаментальные монографии, посвященные теории коммуникативного действия

Ю. Хабермаса: «Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса» И.П. Фарман и «Философия незавершенного модерна Юргена Хабермаса» В.Н. Фурса, и монография, целиком посвященная Ю. Хабермасу - это книга, написанная в соавторстве А.В. Гайдой, С.Е. Вершининым, В.Л Шульц «Коммуникация и эмансипация: критика методологических основ социальной концепции Ю. Хабермаса». Данные три книги и составляют сегодня, таким образом, костяк теоретического анализа теории Хабермаса в отечественной общественной мысли.

Прежде всего, сам Хабермас в России публиковался весьма ограниченно, в отрывках. Хотя за последнее десятилетие в тираж вышел ряд его научных работ,например, «Проблема легитимации позднего капитализма», «Между натурализмом и религией», «Ах, Европа. Небольшие политические сочинения», «Философский дискурс о модерне», «Демократия, Разум, Нравственность», представляющая собой лекции, прочитанные Хабермасом во время его визита в Москву и А. Денежкина «"Фактичность и значимость" Ю. Хабермаса: новые исследования по теории права и демократического правового государства». Однако главный  труд Ю. Хабермаса, его монументальный, насчитывающий более тысячи страниц, двухтомник «Теория коммуникативного действия» так и остается неопубликованным.

Рассмотрим некоторые посвященные Хабермасу статьи. Прежде всего, хотелось бы отметить переводную статью Т. Рокмора «К критике этики дискурса». Статья Рокмора достаточно объемна и углубляется в достаточно значимые общефилософские проблемы, унаследованные этикой дискурса Ю. Хабермаса от своих идейных источников. Этика дискурса, концепция которой была представлена Хабермасом несколькими годами позже в теории коммуникативного действия, является ее логическим продолжением и составной частью, представляя собой эксплицитный поиск нормативного масштаба современного общества в условиях (неизбежного по Хабермасу) коммуникативного понимания. Тем самым, критика этики дискурса неизбежно является критикой всего теоретического построения Хабермаса. Именно это и предпринимает Рокмор, проводя тезис о том, что хабермасовская попытка обоснования категорического императива Канта на основе «в любом сообществе уже данного» интерсубъективного консенсуса в стиле Мида, никак не снимает обвинения Гегеля в исторической оторванности и бессодержательности данного императива, а, следовательно, и бессмысленности попытки поиска единого нормативного масштаба в нормативных основаниях коммуникации. Рокмор также упрекает Хабермаса в излишней затуманнености и схоластичности текста, в котором бывает подчас трудно отделить позицию самого Хабермаса от позиции многочисленных теоретиков, привлекаемых им для обоснования своих мыслей, что затрудняет его прочтение и делает крайне трудной его интерпретацию.

Другая статья, на которую можно обратить внимание, написана отечественным автором и называется «Власть аргумента и PR: 70 лет Хабермасу». Тем не менее, речь в ней идет о давно обсуждаемом вопросе соотношения коммуникативного и рационального действий в политике. Н. Плотников повторяет хорошо известный в немецкоязычном пространстве тезис о том, что «речь о коммуникативном разуме, ведущем бесконечный дискурс в поисках рационального консенсуса, бессмысленна в реальных политических условиях, когда необходимо принимать не идеальные, а реальные работающие решения за ограниченное время»5. И, более того, утверждает Плотников, сам Хабермас своими постоянными идеологическими уклонами являет собой вполне достойный пример стратегического действия. А опыт PR и всей сферы политтехнологий свидетельствуют о том, что в политике может быть только стратегическое действие, направленное на перлокутивные эффекты в отношении реципиента информации. «Нужно просвещать еще и просветителей», — делает заключительный вывод Н.Плотников в отношении теории Хабермаса.6

Также хотелось бы остановиться на статье В. Розенберга «Проблема социального консенсуса в работах Хабермаса». Эта статья, достаточно короткая (всего шесть страниц), несмотря на название, представляет собой, по сути, очень краткую, на уровне определений, реконструкцию практически всей понятийной системы Хабермаса, начиная с различения труд/интеракция. На важнейшее для Хабермаса понятие консенсуса у автора отводится, к сожалению, весьма мало места. В остальном отечественный читатель, желающий познакомиться с существом концепции Ю. Хабермаса, должен довольствоваться авторефератами диссертаций и иностранными источниками, каких, особенно в немецкоязычном пространстве, очень много.

В заключение хочется отметить несоответствие освещения творчества Ю. Хабермаса в отечественной литературе его интеллектуальному весу в западной мыслительной традиции. Фактически, исследования, занимающиеся реконструкцией и интерпретацией теории Хабермаса на русском языке только с 2000 года очень незначительны, чего не скажешь, например, о немецкой традиции, где труды, посвященные анализу Хабермаса, исчисляются десятками. Практически все известные немецкие критики, такие как Р. Гертцен, В. Резе-Шефер, Д. Хорстер, X. Грипп, Г. Книр посвятили хотя бы один свой труд разбору концепции Ю. Хабермаса. В англо-американской традиции на Хабермаса также активно ссылаются, с ним полемизируют, что связано с его широкими заимствованиями из англо-американской философии и ее критикой, начавшейся с «лингвистического поворота» в его теории.

В целом, мы можем наблюдать существенные сдвиги, произошедшие в отечественной социологии в отношении Ю. Хабермаса. Интерес к этому ученому начал расти, количество его публикаций увеличиваться, что можно считать хорошим предзнаменованием.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

§ 2. Теория коммуникативного действия

 

Юрген Хабермас в работе «Теория коммуникативного действия» стремился показать относительную правоту макросоциологических парадигм (структурный функционализм, исторический материализм) и микросоциологических парадигм (феноменологическая социология, символический интеракционизм), которые сосредотачивают внимание исследователей, соответственно, на объективных структурах и субъективных смыслах. Ограниченность этих парадигм, по мысли Хабермаса, заключается в том, что они «обрывают» связь между двумя неразделимыми аспектами общественной жизни.

 

2.1. Типология действий  по Хабермасу

 

Еще до появления двухтомной книги «Теория коммуникативного действия» Хабермас ввел ряд фундаментальных для этой теории понятий. Центром его усилий стала разработка типологии действий.

Хабермас выделяет два основных типа действий:

1. инструментальное действие;
2. коммуникативное действие.

Воплощением инструментального действия Хабермас считает сферу труда. При совершении инструментального действия реализуются определенные цели, осуществляются предсказания, касающиеся последствий данного действия. Инструментальное действие ориентировано на успех.

Под коммуникативным действием Хабермас понимает такое взаимодействие, по крайней мере, двух индивидов, которое упорядочивается согласно нормам, принимаемым за обязательные. Коммуникативное действие предполагает координацию тех усилий людей, которые направлены именно на взаимопонимание действующих индивидов7.

Со временем типология действия Хабермаса испытала заметную трансформацию. Пользуясь уже несколько иными критериями различения, он выделил следующие четыре типа действий:

  Стратегическое или телеологическое действие – это понятие еще со времен Аристотеля образует сердцевину философской теории действия. Актер достигает своей цели, выбирая сулящие успех средства и надлежащим образом применяя их. Стратегическое действие включает в себя инструментальное и "собственно стратегическое" действие. При этом инструментальное действие отвечает такому подходу к человеческому действию, когда предметные, инструментальные, прагматические критерии выдвигаются на первый план, а социальные контекст и координаты как бы выносятся за скобки. Что же касается "собственно стратегического" действия, то оно как раз выдвигает в центр социальное взаимодействие людей, однако смотрит на них с точки зрения эффективности действия, процессов решения и рационального выбора.8

  Нормативное действие - это социальное действие, цель которого – достижение взаимовыгодных ситуаций. Это достигается посредством подчинения поведения власти, организации определенным ценностям и нормам, что обеспечивают в немалой степени общественные связи. Оно соотносится не с отдельно взятым актером, но с членами какой-либо социальной группы, ориентирующими свои действия в зависимости от общих ценностей. Нормы выражают наличествующее в группе взаимопонимание.

Драматургическое действие – это действие, целью которого является самопрезентация, создание публичного имиджа. Введение Хабермасом этого типа действия во многом обусловлено его интересом к разработкам Э. Гофмана в рамках "драматургического подхода". Однако у Хабермаса понятие драматургического действия или "ролевой игры" обозначает не приспособление к социально установленным формам поведения, а свободное выражение индивидуальности деятеля. Понятие "драматическое действие" не соотносится ни с отдельным актером, ни с членом какой-то социальной группы.

Коммуникативное действие - социальное действие, целью которого является свободное соглашение деятелей для достижения совместных целей в определенной ситуации. В отличие от предыдущих типов коммуникативное действие предполагает достижение взаимопонимания между действующими лицами, поиски консенсуса, преодоление разногласий. «Актеры стремятся достичь понимания относительно ситуаций действия с тем, чтобы согласно

координировать планы действия и сами действия»9

Фоном для коммуникативного действия выступает «жизненный мир», играющий роль смыслового горизонта процессов коммуникации, врожденного коммуникативного опыта. Жизненный мир оказывается тем пространством, в котором встречаются отправитель и получатель коммуникативного сообщения, где их миры сообразуются друг с другом и где они могут свободно критиковать и подтверждать свои притязания, преодолевать разногласия и приходить к консенсусу. «Тот или иной общий для многих жизненный мир предлагает определенный запас культурных самоочевидностей, из которого участники коммуникации в своих интерпретативных усилиях заимствуют устраивающий всех образец истолкования»10.

Жизненный мир играет роль фона актуальной ситуации. При этом он оказывается достаточно подвижным: субъекты не просто взаимодействуют на этом фоне, но и сами творят, формируют его. Достигая согласия относительно чего-то в мире, они одновременно участвуют в социальных интеракциях, образуя, подтверждая и обновляя свою принадлежность к социальным группам.

Общество в данном аспекте выступает как сеть коммуникативно опосредованных коопераций, связывающих социализированных индивидов друг с другом на фоне культурных традиций. Посредством этих связей не только обеспечивается социальная интеграция, но и происходит личностная идентификация: индивид не только включается в наличную систему социальных зависимостей, но и реализует себя, обретает свое социальное лицо и сохраняет свою самость.