Учение о революции в творчестве содохина

В представлении П.А. Сорокина государство обособленно по отношению к другим общественным организациям (религиозный союз, профессиональные союзы и пр.) и отличается от них наличием «объединяющего начала» - «связи подданства» и «связи подчинения» государственной верховной власти. [7, С.47]

П. А. Сорокин выделял две основные формы правления - монархию и республику и полагал, что форма государственного правления является прямым проявлением внутренней направленности народного правосознания. Основываясь на анализе различных сторон исторических и современных форм правления, он отдавал предпочтение демократической республике. Республика, по его мнению, воплощала в себе принципы полного народовластия, осуществляемого либо напрямую, либо посредство выборных представителей.

Разделяя государства на «правовое» и «полицейское» (критерием служил объем прав и обязанностей у обычного гражданина и государственного служащего), П.А. Сорокин не признает монополии государства на осуществление принудительной власти для поддержания порядка. Он выступал за равноправное участие всех граждан в осуществлении власти с осознанным принятием не только этого права властвовать, но и сопряженных с ним обязанностей.

Глава 2. «Анатомия и физиология революции» П.А. Сорокин

2.1 Некоторые  аспекты интегральной социологии  П. Сорокина

«П. Сорокин был сложной и, в некотором смысле, парадоксальной личностью. Неся на себе трагическое бремя человека, живущего в изгнании, он глубоко чувствовал конфликты времени, в котором жил, и умел замечательно выразить их. Его влияние на социальную науку и не только на ее, через его книги, через его преподавательскую деятельность было громадным» [12, С.47]. Этими словами завершался некролог, опубликованный в гарвардской газете и подписанный выдающимися социологами своего времени, учениками и коллегами П. Сорокина.

Русский и американский периоды его жизни и творчества не похожи друг на друга по кругу  идей, по характеру анализируемых событий, по степени зрелости и самостоятельности, однако все его мировоззрение, политические взгляды и даже жизненная философия Сорокина были пронизаны стремлением к интегрализму.

Уже его первая научная работа по социологии – «Преступление и кара, подвиг и награда», которую он впоследствии защитил как дипломную – интегрировала социологию и криминологию.

В Чехословакии Сорокин обретает второе дыхание, приступает к реализации своих  былых замыслов и приступает к  написанию нового фундаментального труда «Социология революции». Показательно, что само название книги «Социология революции» стало нарицательным для обозначения целого направления в современной социологической науке. Очень интересными нам показались рассуждения Сорокина о различиях взглядов социологии и истории на такое яркое, переломное общественное явление, как революция. Работа Сорокина это – социологическое эссе, в котором анализируются само явление и его черты, так или иначе присущие всем значительным и великим революциям.

Задача историка – обрисовать портрет, дать строгое описание конкретного исторического события во всем его многообразии и неповторимой уникальности. Задача социологии совершенно иная: в совокупности социальных феноменов его интересуют лишь те черты, которые схожи во всех однотипных явлениях, когда бы и где бы они ни происходили. И с этой точки зрения – русская революция с присущими ей деталями и подробностями – объект историка, а русская революция как тип – объект социолога. [3, С.56] Именно с точки зрения социолога в «Социологии революции» рассматривается поведение человека индивидуально и коллективно.

Революция перетряхивает состав социальных групп, уничтожает одни группы, создает  другие. В этом процессе есть несколько  фаз: первая, короткая – эмоциональный, волевой интеллектуальный протест против власти и ее разложения, вторая – «половодье», когда идет механическое перемещение людских составов – верхов и низов социальных лестниц, часто террор и свирепые войны сопровождают эти перемещения, и третья фаза – «река входит в свои берега» – люди устают, ищут порядка, социальный порядок восстанавливается. [23, С.266]

По мысли Сорокина, каждый революционный  период неизменно распадается на две стадии, неразрывно связанные  друг с другом. «Реакция» не есть феномен, лежащий за пределами революции, — это ее вторая стадия. Диктатуры Робеспьера или Ленина, Кромвеля или Жижки вовсе не означают закат революции, а свидетельство о ее трансформации во вторую стадию – «реакции» или «обуздания», но никак не ее конца. Лишь после того как «реакция» сходит на нет, когда общество вступает в фазу своей нормальной эволюции, лишь после этого можно считать, что революция завершена. [3, С.49]

Особое состояние революции  – потеря «исторической памяти» народа, каждая великая революция хочет начать историю с даты собственного рождения. Отсюда культурное варварство и нигилизм по отношению к собственному прошлому, другим культурам. Эта болезнь излечивается, но ее разрушительные последствия сказываются очень долго. [7, С.330]

Сам Сорокин выступает принципиальным противником революции из-за огромного потока крови, неоправданного уничтожения материальных и духовных ценностей. То, что со временем можно записать в позитив революции, можно достичь реформами – таков его вывод: «История социальной эволюции учит нас тому, что все фундаментальные и по-настоящему прогрессивные процессы есть результат развития знания, мира, солидарности, кооперации и любви, а не ненависти, зверства, сумасшедшей борьбы, неизбежно сопутствующей любой великой революции. Вот почему на революционный призыв я отвечу словами Христа из Евангелия: «Отче Мой! Да минует меня чаша сия!». [4, С.76]

Осенью 1923 года, приняв приглашение  видных американских социологов прочесть серию лекций о русской революции, Сорокин навсегда перебирается с  Европейского континента в Соединенные Штаты. Менее года понадобилось Сорокину для культурной и языковой акклиматизации. Летним семестром 1924 года он приступил к чтению лекций в университете штата Миннесота. Здесь он сталкивается с оппозицией академических кругов, предпочитавших видеть в нем «рассерженного эмигранта, злопамятного и не извлекшего никаких уроков». И все же – случайные приглашения сменяются постоянной работой, хотя его изначальная зарплата едва достигала половины принятых размеров «полного профессорства».

При всем при этом годы, проведенные в Миннесоте, были, пожалуй, самыми продуктивными в его жизни. Основными работами этого периода  являются: «Социология революции» (1925 г.), «Социальная и культурная мобильность» (1927 г.), «Современные социологические теории» (1928 г.) и др.

Причем все эти труды представляют собой многостраничные увесистые  фолианты. Эти научные труды помогли  Сорокину с «задворок» политической эмиграции передвинуться на авансцену американской социологии.

Основные научные достижения американского периода творчества Сорокина касаются проблем социальной мобильности и социокультурной динамики. Книга «Социальная и культурная мобильность» до настоящего времени остается классическим трудом в этой области. В ней Сорокин впервые ввел такие термины, как «социальное пространство», «вертикальная и горизонтальная мобильность», ставшие затем общеупотребительными. «Вертикальная мобильность», по Сорокину, — это передвижение по социальной лестнице, влекущее за собой изменение в социальном статусе индивида или группы. Восходящую линию в мобильности он предлагает оценить двояко: не только как индивидуальное «просачивание», но и как коллективное восхождение, когда в более высоком страте создается новая группа индивидов. Занимать высокое положение при дворе Романовых, Габсбургов, Гогенцоллеров до революции означало иметь самый высокий социальный ранг. «Падение» династий привело к социальному падению всех связанных с ними рангов и наоборот. Большевики в России до революции не имели какого-либо особо признанного высокого положения. Во время революции эта группа преодолела социальную дистанцию и заняла самое высокое положение в русском обществе. В результате все ее члены были подняты до статуса, занимаемого ранее царской аристократией. [3, С.89]

Одно из основных понятий, анализируемых Сорокиным, — «социальная стратификация», под которой понимается «дифференциация (или расслоение) некой совокупности людей (населения) на классы (страты) в иерархическом ранге. Она находит выражение в существовании высших и низших слоев». Ее основа и сущность – в неравномерном распределении прав и привилегий, ответственности и обязанности, наличии или отсутствии социальных ценностей, власти и влияния среди членов того или иного сообщества». [11, С.78] Главные формы социальной стратификации – экономическая, политическая и профессиональная. Нестратифицированного, «плоского» общества никогда не существовало. Все свои выводы Сорокин подтверждает конкретными историческими примерами:

«Семья, церковь, секта, политическая партия, фракция, деловая организация, шайка разбойников, профсоюз, научное общество, — короче говоря, любая организованная социальная группа расслаивается из-за своего постоянства и организованности. Даже группы ревностных уравнителей и постоянный провал всех их попыток создать нестратифицированную группу свидетельствуют об опасности и неизбежности стратификации в любой организованной группе.

Христианство начинало свою историю с попытки создать общество равных, но очень скоро оно имело сложную иерархию, а в конце своего пути возвело огромную пирамиду с многочисленными рангами и титулами, начиная со всемогущего папы и кончая находящимся вне закона еретиком.

Провал русского коммунизма — это только еще один дополнительный пример в длинном ряду схожих экспериментов, осуществляемых в большем или меньшем масштабе иногда мирно, как во многих религиозных сектах, а иногда насильственно, как в социальных революциях прошлого и настоящего. И если на какой-то миг некоторые формы стратификации разрушаются, то они возникают вновь в старом или модифицированном виде и часто создаются руками самих уравнителей». [24, С.162]

В истории человеческого  общества, считает Сорокин, нет постоянной тенденции ни к всеобщему равенству, ни к чрезмерной дифференциации, поскольку тенденция социальной пирамиды к возвышению дополняется тенденцией к уравниванию.

Когда экономическая  или социальная пирамида слишком удлиняется, вступают в действие «противосилы»: революции, перевороты и т.п. социальные катаклизмы, которые как бы отсекают вершину пирамиды, превращая ее на какое-то время в трапецию. Затем эти силы уступают место тенденции к дифференциации, что опять ведет к росту пирамиды, и т.д. до бесконечности.

Между стратами, по Сорокину, существуют своеобразные «лифты». Если «лифты» сломаны или закрыты, то перед нами закрытое общество, если они работают исправно — «открытое». При слабо функционирующих «лифтах» в верхних стратах накапливается огромное количество вялых, дегенеративных лиц, а внизу — накапливается талантливый, энергичный человеческий материал, не соответствующий своему положению. Тогда люди чувствуют себя «социально не на месте». Такое общество нуждается в реформах. Если они не произойдут, обществу придется расплачиваться революцией. [27, С.102]

В 1964 году 75-летнего Сорокина избирают председателем Американской социологической ассоциации, что  всегда считалось актом высочайшего  признания заслуг ученого. Радикально настроенное студенчество записывает имя Сорокина на своих знаменах. Словом, весь мир вновь обернулся к позабытому старцу, которому все еще хватало сил для жестких атак на правительство США за аморальную войну во Вьетнаме.

Резкую критику и  со стороны американских, и со стороны  советских научных кругов вызвало опубликованное в 1960 эссе «Взаимное сближение Соединенных Штатов и СССР к смешанному социокультурному типу», написанное в атмосфере довольно напряженных советско-американских отношений, когда каждая из сторон «не сомневалась» в абсолютной правильности своего пути развития и совершеннейшей порочности системы оппонента. Эссе начиналось со слов: «Западные лидеры уверяют нас, что будущее принадлежит капиталистическому («свободное предпринимательство») типу общества и культуры. Наоборот, лидеры коммунистической нации уверенно ожидают победы коммунистов в ближайшие десятилетия. Будучи не согласным с обоими этими предсказаниями, я склонен считать, что если человечество избежит новых мировых войн и сможет преодолеть мрачные критические моменты современности, то господствующим типом возникающего общества и культуры, вероятно, будет не капиталистический и не коммунистический, а тип специфический, который мы можем обозначить как интегральный. Этот тип будет промежуточным между капиталистическим и коммунистическим строем и образом жизни. Он объединит большинство позитивных ценностей и освободится от серьезных дефектов каждого типа». [16, С.95] Основу сближения Сорокин видел в единстве человеческих ценностей.

10 февраля 1968 года Сорокин  скончался в своем доме в Винчестере. В том же году Американская социологическая ассоциация учредила ежегодную премию имени Сорокина за лучшую книгу по социологии.

Главное, что потрясает – это пророческий характер многих теорий Сорокина. Он как бы предсказывал наше будущее и в то же время не подстраивался под господствующее настроение американской элиты. Сорокин не только проповедовал созидательный альтруизм как путь спасения человечества, но и сам был настоящим созидающим альтруистом.

2.2 Взгляд П.А. Сорокина на русскую революцию

Оценивать революции как социологические явления всегда сложно. В нашей стране достаточно долгое время существовал односторонний подход в оценках русской революции как исторического, политического, экономического и социального феномена, что было обусловлено господством коммунистической идеологии. Такая односторонность, в свою очередь, искажала истинную картину революционных событий, служа помехой для выработки достоверного научного знания о них.

В настоящее время тенденциозность во взглядах отечественных исследователей на русскую революцию преодолена во многих аспектах: выходит в свет большое количество работ, восполняющих пробелы в нашем знании об этом феномене, дающих возможности адекватной его оценки. Последнему способствует и введение в научный оборот ранее недоступных исследователям архивных материалов, равно как и издание в России трудов авторов-эмигрантов, работы которых были запрещены по соображениям цензуры. Видное место среди них занимают произведения П.А. Сорокина «Социология революции» и И.А. Бунина «Окаянные дни».