«Говорящие пуговицы» русской литературы

Подробности, касающиеся шинели, заполняют всю площадь повествования. Как старая шинель, так и новая обрисованы тщательнейшим образом. Шинель для героя становится целью, подругой жизни «как будто он был не один, а какая-то приятная подруга жизни согласилась с ним проходить вместе жизненную дорогу, - и подруга эта была никто другая, как та же шинель на толстой вате, на крепкой подкладке без износу».

Конечно, в повести  нет прямого указания на то, что  «маленький человек» Башмачкин мечтает  о генеральской должности. Но по чину Башмачкину полагается простая шинель с медными пуговицами. Это очень важная деталь, поскольку действие повести происходит в Петербурге.

Петербург наиболее ярко противопоставляется 

Москве в гоголевских  «Петербургских записках» 1836 года. Автор  дает представление о главных  качествах города и стремится передать его суть, основные отличия от Москвы. Очерк делится на две неравные части. В каждой из них – особый ракурс во взгляде на Петербург. В разных частях «Записок» говорится о различных обликах города. Главное в первой части – противопоставление Петербурга Москве. Москва у Гоголя – «матушка», «старая домоседка», «русская борода». А Петербург – «аккуратный немец».

           Более чем по двадцати пунктам сопоставлены и противопоставлены две русские столицы. Мы же в нашей работе обозначим только одну: «В Москве редко встретишь гербовую пуговицу на фраке; в Петербурге нет фрака без гербовых пуговиц».

В русском фольклоре  есть очень точная пословица, характеризующая, на наш взгляд, ситуацию с Башмачкиным  как нельзя лучше. «Пуговки золочёные, а три дня не евши», - говорит, подсмеиваясь, русский народ. Главный герой экономит буквально на всем: «откладывал по грошу в небольшой ящичек, запертый на ключ, с прорезанною в крышке дырочкой для бросания туда денег», «изгнал употребление чаю по вечерам, не зажигал по вечерам свечи, ходя по улицам, ступал как можно легче и осторожнее…, чтобы не истереть скоровременно подметок», «как можно реже отдавал  прачке мыть белье» и прочее. И все эти издержки и страдания только для того, чтобы  заиметь новую шинель. Но беда Башмачкина не только в его бедности, но и в определенной амбициозности. Ведь шинель-то он заказывает не по чину! Это псевдогенеральская шинель, на воротник которой «куницы не купили, потому что была, точно, дорога; а вместо ее выбрали кошку, лучшую, какая только нашлась в лавке, кошку, которую издали можно было всегда принять за куницу». А самое главное в этой притворно-генеральской шинели – пуговицы! Акакию Башмачкину, чиновнику IX класса полагались пуговицы на шинели медные, да еще и с гербом его департамента. А он заказывает себе шинель с серебряными пуговицами. «Уж новую я вам сошью беспременно, в этом извольте положиться, старанье приложим. Можно будет даже так, как пошла мода: воротник будет застегиваться на серебряные лапки под апплике».

 И вот где странности, на которые Гоголь был большой мастер, только начинаются.  Чиновники из департамента, которые еще вчера «сыпали на голову ему бумажки, называя это снегом», принимают Башмачкина в свой круг: «его уже заметили, приняли с криком, и все пошли тот же час в переднюю и вновь осмотрели его шинель», «его не пустили, говоря, что непременно надо выпить в честь обновки по бокалу шампанского».  Только увидев новую шинель, люди замечают Башмачкина. Того, кто еще вчера был изгоем, принимают с почетом. А ведь происходит это все благодаря маленькой «серебряной  лапке под апплике». Как шинель теперь, благодаря воротнику из кошки и серебряной пуговице, издалека «выглядит совсем как генеральская», так и титулярный советник выглядит совсем как генерал.

 

Но Петербург, «аккуратный немец», любящий порядок во всем, не простит  Башмачкину такого нахальства. Все  в Петербурге должно быть согласно уставу. Башмачкин, одевшийся и застегнувшийся не по чину поплатится за это не только шинелью, но и жизнью.

Читатель еще раз встретится в повести «Шинель» с пуговицей. В русском фольклоре, в многочисленных толкователях снов говорится буквально следующее: «Много мелких невзрачных пуговиц во сне - знак забот, житейских хлопот, разочарований». После смерти Башмачкина почти ничего не остается: «Оставалось очень немного наследства, именно: пучок гусиных перьев, десть белой казенной бумаги, три пары носков, две-три пуговицы, оторвавшиеся от панталон». А разве жизнь Башмачкина, его короткое счастье, его унижение и потрясение, его скоропостижная горячка и смерть- не страшный сон, не кошмар? Жизнь человека в Петербурге, говорит Н. В. Гоголь, дешева и почти ничего не стоит, как  пуговица, оторвавшаяся от панталон.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Николай Васильевич Гоголь «Нос»

    Среди многочисленных источников изучения истории русского общества есть один мало известный и чрезвычайно интересный: гербовые пуговицы. По ним можно, например, определить, к какому ведомству принадлежал носивший их чиновник, в какие годы он служил и в каких чинах. При Николае I почти все должностные лица империи, начиная со сторожа, имели пуговицы определенного типа.

Особая тема – губернские пуговицы, предназначенные для многочисленных чиновников российских губерний. Впервые  они были введены в 1784 году, когда  дворяне и губернские чиновники стали носить мундиры и пуговицы конкретного цвета. А в начале XIX века появились пуговицы даже с гербами губерний, официально введенные 1 декабря 1831 года.

Перед нами цельноштампованная красавица из меди, слегка выпуклая, позолоченная, диаметром 22 мм. Ее обрамляет невысокий бортик, обозначавший с 1858 года принадлежность к гражданскому ведомству. Форма пуговицы характерна для 40-х – начала 60-х годов XIX века. Поле покрыто горизонтальными полосами, графически изображающими в геральдике синий (голубой) цвет. В центре аверса пуговицы – в щите французского типа – герб губернского города Самары, утвержденный 8 июня 1851 года. На траве стоит белая дикая коза, смотрящая вправо (влево от зрителя). Поле герба также заштриховано продольными полосами, наверху императорская корона, внизу – надпись «Самарской». Пуговица была изготовлена петербургским мастером Юнкиным. 

Кроме мундирных  пуговиц, имевших устоявшийся размер, существовали варианты меньшего диаметра (около 12 мм) для ношения на лацканах. Носить гербовые пуговицы могли не все чиновники, а только дворяне и те, кто достиг VIII класса Табели о рангах, дававшего право на потомственное дворянство.

Пуговицы были своеобразной визитной карточкой и  военного, и гражданского чиновника. Они вместе с другими атрибутами формировали понятие чести мундира.

В повести Н. В. Гоголя «Нос» мы вновь встречаемся  с гербовой пуговицей. Маленькая  пуговица, позволяющая вывести на чистую воду проходимца, который, на самом  деле являясь всего лишь носом, выдает себя за человека.

 В повести  мы также, как и в «Шинели»  почти не видим описания героев. Цирюльник предстает перед нами, как «Цирюльник Иван Яковлевич,  живущий на Вознесенском проспекте  (фамилия его утрачена)» . Автор  показывает нам самого обыкновенного  цирюльника и даже фамилия его утрачена.

Но все же потом мы видим описание Ивана  Яковлевича, с помощью портретных деталей раскрывается его положение: «И хотя каждый день брил чужие подбородки, но его собственный был у него вечно небрит. Фрак у Ивана Яковлевича (Иван Яковлевич никогда не ходил в сюртуке) был пегий; то есть он был черный, но весь в коричнево-желтых и серых яблоках; воротник лоснился, а вместо трех пуговиц висели одни только ниточки. Иван Яковлевич был большой циник».

Итак, человека, который ходит с оторванными пуговицами, Н. В. Гоголь, усмехаясь, называет «циник».

В «Толковом  словаре» С. И. Ожегова слово «цинизм» трактуется как «пренебрежение к  нормам общественной морали, нравственности, наглость и бесстыдство».

Еще бы не циник! Ведь мы помним, что Иван Яковлевич бреет подбородки не где-нибудь, а в самом Петербурге, городе, который сам застегнут на все пуговицы, который не прощает небрежности и легкомыслия. А в данном случае Иван Яковлевич, появившийся на людях во фраке с оторванными пуговицами, чуть ли не вольнодумец! Именно этот небрежно одетый человек, не позаботившийся пришить пуговицу, отхватит позже опасной бритвой нос майору Ковалеву и станет виновником фантастической истории.

Описание реалий чиновничьего Петербурга того времени, когда внимание уделяется не человеку, а чину, Н. В. Гоголь раскрывает в каждой из своих «Петербургских повестей», продолжает его и в фантастической повести «Нос». В этой повести рассказывается совершенно невероятная история о том, как нос отделился от человека, и стал жить «отдельной жизнью».

Нос не только живет  самостоятельной, независимой от хозяина  жизнью, но и надевает новую личину.  Теперь  уже  это  не  Нос,  а статский советник, и он делает визиты. Нос в шляпе с плюмажем, Нос ездит в карете...

«- Да-с, статский советник... и нет даже никакого сомнения, что  он пятого класса.

- Кто - пятого  класса?

- Нос, мой  нос, мой мятежный вассал, часть  меня самого... майора, конечно, но  все же  только  майора,  и   притом  даже, собственно говоря, и не совсем майора. Можно ли было уколоть человека тоньше и обидеть его больнее? Обидчик,  поноситель,  пасквилянт  и  -  здравствуйте!  Он в шляпе с плюмажем, он статский советник.

- Позвольте,  майор, но отчего же этот, по-видимому, совершенно независимый и вполне приличный визитер должен  быть  именно  тем  предметом, который вы разыскиваете? Посмотрите, он даже  по  пуговицам  совсем  другого ведомства!»

Сначала майора Ковалева пугает история с пропажей носа, он бросается на поиски, чтобы  разыскать и непременно вернуть  беглеца на место. Но затем майора не на шутку оскорбляет то обстоятельство, что этот нахал не только не собирается возвращаться, но еще и чин имеет выше, чем у хозяина. Кроме того, собственный нос нахально заявляет своему хозяину, когда тот пытается уличить его: «Вы ошибаетесь, милостивый государь. Я сам по себе. Притом между нами не может быть никаких тесных отношений. Судя по пуговицам вашего вицмундира, вы должны служить по другому ведомству»,- отвернулся от него и продолжал молиться.           Сказал - как отрезал, а были бы у того другие пуговицы - и разговор был бы другой.

Мало того,  окружающие не видят, что перед ними не человек,  а нос; все замечают только то, что пуговицы у него не по чину.

У русского народа есть поверье, что нечистая сила является человеку либо нагой, либо в черной (красной, синей) одежде с характерными деталям: остроконечной шапкой,  мундиром с яркими пуговицами. Нос, выдававший себя за человека, явился Петербургу в шляпе с плюмажем и синем вицмундире с гербовыми пуговицами…

 Связь искусства и реальности у Н. Гоголя усложнена. Противоречия эпохи им доведены до степени абсурда, пронизывающего всю русскую жизнь. Н. Гоголь умеет увидеть и показать обыденное под совершенно новым углом зрения, в неожиданном ракурсе. Рядовое событие обретает зловещую, странную окраску. Мир гоголевских «Носа» насыщен элементами мистики, фантасмагории – явной или скрытой, имеющей место или кажущейся. Действующим лицом становится  нос, а обличает проходимца маленькая гербовая пуговица. Н. В. Гоголь – художник, а не бесстрастный протоколист. Он любит своих героев даже со всеми их недостатками, пороками, несуразностью, негодует на них, печалится вместе с ними, оставляет надежду на «выздоровление». Его «Петербургские повести» носят ярко выраженный личностный характер. Личность писателя, его суждения, открытие им завуалированных форм выражения идеалов проявляются не только в прямых обращениях к читателю, но и в том, каким Н. Гоголь видит своих героев и мир вещей, которые их окружают.

 

                                                           

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА III

Федор Михайлович Достоевский «Бедные люди»

Ф.М. Достоевский  – писатель суровый, угрюмый, жесткий, беспощадный. О своих произведениях  сам автор говорил: «Всё мое сердце с кровью положится в этот роман…»  Философская и психологическая глубина произведений Достоевского  безгранична, поэтому, бесспорно, интересен мир его художественных деталей, которые все вместе и создают столь сложное единое целое.

Ф. М. Достоевский  неоднократно говорил, что продолжает традиции Гоголя («Все мы из гоголевской «Шинели» вышли»). Н. А. Некрасов, познакомившись с первым произведением Ф. М. Достоевского, передавал рукописи В. Белинскому со словами: «Новый Гоголь явился!». Ф.М. Достоевский продолжил исследования души «маленького человека», углубился в его внутренний мир. Писатель считал, что «маленький человек» не заслуживает такого обращения, какое показано во многих произведениях, «Бедные люди»- это был первый роман в русской литературе, где «маленький человек» заговорил сам.

Ужасен мир  вокруг Вареньки Доброселовой, молодой  женщины, пережившей много горестей в своей жизни (смерть отца, матери, любимого, преследования низких людей), и Макара Девушкина, бедного пожилого чиновника. Достоевский написал  роман в письмах, иначе герои вряд ли смогли бы раскрыть сердца, они были очень робки. Такая форма повествования придала душевность всему роману и показала одну из основных позиций Достоевского: главное в «маленьком человеке» – это его натура. 
     Для бедного человека основа жизни - это честь и уважение, но герои романа «Бедные люди» знают, что «маленькому» в социальном плане человеку этого добиться практически невозможно: «И ведомо каждому, Варенька, что бедный человек хуже ветошки и никакого ни от кого уважения получить не может, что уж там не пиши». Его протест против несправедливости безнадежен.

В романе  Достоевского “Бедные люди” есть сцена, по напряжению своему не уступающая захватывающим  сценам напряженных детективов. От вицмундира Макара Девушкина отлетает пуговка на глазах у начальства.“Моя пуговка — ну ее к бесу! — пуговка, что висела у меня на ниточке, — вдруг сорвалась, отскочила, запрыгала (я, видно, задел ее нечаянно), зазвенела, покатилась и прямо, так-таки прямо, проклятая, к стопам его превосходительства, и это посреди всеобщего молчания... я бросился ловить пуговку! Нашла на меня дурь! ...Наконец поймал пуговку, приподнялся, вытянулся, да уж коли дурак, так стоял бы себе смирно, руки по швам! Так нет же: начал пуговку к оторванным ниткам прилаживать, точно оттого она и пристанет; да еще улыбаюсь, да еще улыбаюсь!”