Лекции по "Литературе XVIII века"

Пафосом общественного  долга, служения отечеству и вместе с тем страстным обличением вельмож, не соответствующих идеалу государственного деятеля – человека неподкупной честности, просвещенного, благородного и бескорыстного слуги общества, государства, пронизана стаирическая ода Державина «Вельможа» (1794 г.). Ода построена композиционно четко. Державин пользуется характерным для него приемом контрастного сопоставления, с помощью которго он достигает большой выразительной силы и ясности проводимой им идеи. В оде большое место занимает прямая авторская речь, страстный монолог поэта, который прерывается вставными жанровыми картинами, взятыми из реальной жизни, наблюдаемой Державиным. Ода полна намеков, которые давали современникам возможность представить и конкретных лиц, хотя сатирический образ вельможи носит обобщающий характер. Перед нами особый жанр: ода-сатира, в которой поэт предстает гражданином, требовательным судьей. Поэт начинает с монолога, в котором определяет свою позицию, свое понимание того, каким должен быть истинный вельможа:

 

Хочу достоинства  я чтить,

Которые собою  сами

Умели титлы  заслужить 

Похвальными себе делами;

Кого ни знатный  род, ни сан,

Ни счастие  не украшали;

Но кои доблестно  снискали

Себе почтенье от граждан.

 

Державин убежден, что вельможу должны составлять «Ум здравый, сердце просвещенно». Истинный вельможа – служитель «общего добра»:

Вся мысль его, слова, деянья

Должны быть – польза, слава, честь.

 

Но современники вельможи были далеки от начертанного идеала, и понадобилась вся сила «атической соли», чтобы обличить праздность, себялюбие, равнодушие, переходящее в жестокость. Не государственные заботы, собственное благо, житейские успехи ставят превыше всего подобные вельможи. Нарисовав сатирическую картину праздной, роскошной жизни вельмож, Державин рисует другую картину, звучащую резким диссонансом. Пока вельможа сибаритствует «и в пресыщении зевает», в передней ждет приема «израненный герой», «начальник прежде бывший твой». В торжественный, патетический строй оды врываются конкретно-бытовые реалии жизни.

В том же 1794 году Државин пишет оду «Водопад», названную Белинским «блистательнейшим созданием» поэта. В ней Державина волнуют те же проблемы. Человек живет в обществе и его долг – служить отечеству, быть олицетворением гражданских добродетелей. Эта ода – глубокое философское раздумье о смысле жизни, о человеческом существовании, о праве на бессмертие. Жизнь быстротечна. Державин развивает философские мотивы жизни и смерти. Ода написана на смерть князя Потемкина. Отношение к Потемкину у поэта сложное. Величественная фигура этого баловня судьбы, в которой сочеталось добро и зло, способности государственного деятеля, полководца, осуществившего ряд полезных реформ в армии, человека незаурядного, смелого и решительного и вместе с тем жестокого, мстительного и властолюбивого, не раз привлекало внимание Державина. В «Водопаде» поэт воссоздает титанический образ Потемкина во всей его противоречивой сложности.

Внезапная смерть Потемкина, могущественнейшего вельможи, который «потряс среду земли  громами», прославился взятием Очакова  и Измаила, смерть в глухой молдавской степи не могла не поразить воображение поэта:

 

Чей труп, как  на распутье мгла,

 Лежит на темном лоне нощи?

.........................................................

Не ты ли, счастья, славы сын,

Великолепный  князь Тавриды?

Не ты ли с  высоты честей

Незапно пал  среди степей?

 

Державин сравнивает жизнь с водопадом, жизнь низвергается с высот счастья подобно водопаду. Необычайно зримой и красочной картиной открывается ода:

 

Алмазна сыплется гора

С высот четыремя скалами;

Жемчугу бездна и сребра

Кипит внизу, бьет вверх буграми;

От брызгов синий холм стоит,

Далече рев  в лесу гремит.

 

Помимо реального  звучания, водопад у Державина  символизирует вечность. На фоне этой вечной красоты природы особенно ощутима непрочность власти и  славы, но непрочность «ложной славы», которой Державин противопоставляет тех, кто был верен истине, общей пользе:

Лишь истина дает венцы

Заслугам, кои  не увянут,

Лишь истину поют певцы.

 

Раздумья о  тех, кто достоин бессмертия, приводят Державина к созданию образа другого полководца, Румянцева, в деятельности которого поэт видит идеал истинной гражданственности:

 

Блажен, когда  стремясь за славой,

Он пользу общую  хранил,

Был милосерд в  войне кровавой

И самых жизнь  врагов щадил...

Благословен средь  поздних веков

Да будет  друг сей человеков.

 

Глубокая, философская мысль, лежащая в основе оды, величественные образы, созданные Державиным, сделали «Водопад» одним из самых замечательных творений поэта. Гоголь писал о «Водопаде»: это «как бы целая эпопея слилась в одну стремящуюся оду».

Одна из важнейших  тем поэзии Державина – проповедь гражданского служения отечеству и нации, тема поэзии и роли поэта, для которого истина должна быть превыше всего («Властителям и судиям», «Вельможам», «Памятник», «Лебедь»).

Любимым героем Державина был Суворов, которого он необычайно ценил за полководческий гений, мужество и скромность («На взятие Измаила», «На взятие Варшавы», «На переход Альпийских гор», «На победы в Италии», «Снегирь»). Державин восхищается русскими полководцами, особенно Суворовым, он сочувствует им и русским солдатам-героям. Державин убежден: «Выше славы и величия царей и вельмож – слава русского народа»:

 

О Россы! нет  вам, нет примеру,

И смерть сама вам  лавр дает...

Какая в войсках  храбрость рьяна!

Какой великий  дух в вождях!

 

Изображая Суворова, Державин то пользуется приемом гиперболизации, создавая богатыря, «русского Геркулеса», то наделяет образ Суворова конкретными чертами, делая его неповторимо индивидуальным. В оде-элегии «Снегирь» Державин воссоздает образ Суворова, раскрывая прежде всего его человеческие черты харктера, его облик, образ жизни. Скромный, неприхотливый, мужественный человек, живущий одной жизнью с солдатами, разделяющий с ними тяготы походной жизни – таков Суворов. Название стихотворения связано с тем, что, вернувшись после смерти Суворова домой, поэт услышал, как, живший в его доме ученый снегирь пел первые такты военного марша.

«Ум и сердце человека были гением моим», - писал  поэт в стихотворении «Признание» (1807г.) и эту любовь к человеку, вне зависимости от его сословной принадлежности, пронес Державин через все свое творчество.

С середины 90-ых годов поэт все чаще обращается к  темам частной жизни, к воспеванию земных радостей бытия. В прославлении частной жизни, свободной от обязанностей, налагаемых всей системой государственной  иерархии, в уходе от мирской суеты Державин сближается с сентименталистами. Однако Державину не присущи чувства меланхолии, разочарованности в жизни, стремление замкнуться в мире личных переживаний. Даже в анакреонтических стиховторениях он остается поэтом-гражданином.

В стихотворении «К самому себе» (1789г.) Державин готов уйти от должностных обязанностей (он в это время был сенатором) не из-за конфликта с «печальным миром», а из-за того, что его борьба с злоупотреблениями крупных чиновников во главе с генерал-прокурором Сената остается безрезультатной. Это уже конфликт с вельможами и даже царем.

Анакреонтика  Державина приобретает характер автобиографический («Дар», «Соловей во сне», «К лире», «Желание», «Кузнечик», «Тишина» и др.). Он воспевает скромные радости в тиши, в кругу семьи, свою свободу и независимость.

Подражая поэзии Горация и Анакреонта – певца  любви, вина и веселья, Державин оставался самим собой. Он русифицировал сюжеты, образы, наполняя их стихией русской жизни, русского быта, русской природы («Русским девушкам»). Поэт неизменно «склоняет» Анакреонта на русский лад. Он создает свой образ Анакреонта: не только жизнелюбца, весельчака, но и свободного, независимого певца («Любушка»). Демократизм, самобытность Державина сказались и в его умении живописать реальную жизнь с наглядными картинами крестьянского быта, живым, подчас грубоватым, простонародным языком («Крестьянский праздник»).

Автобиографизм  анакреонтики Державина подготовил написание одного из замечательнейших произведений – стихотворного послания «Евгению. Жизнь Званская» (1807 г.). Епископ Евгений Болохвитинов был другом Державина. Званка – имение Державина. Державин изображает реальную жизнь, домашний быт, занятия в часы досуга русского барина-поэта, поэтически воспроизводит картины русской природы. В этом произведении дана во всей своей конкретности жизнь гуманного, доброго барина, для которого слуги – рабы, но отношения между господами и крестьянами – идиллические.

В поэзии Державина, как отмечал Белинский «... видна  практическая философия ума русского; почему главное отличительное свойство есть народность, состоящая не в подборе мужицких слов ..., но в сгибе ума русского, в русском образе взгляда на вещи. В сем отношении Державин народен в высочайшей степени».

Русские поэты  учились у Державина его умению передавать поэзию жизни действительной. Сам поэт как бы подводит итог всей своей деятельности в стихотворениях: «Памятник», напечатанном в 1789 году под названием «К музе. Подражание Горацию», и «Лебедь» 1804 года. Державин видит бессмертие поэта, который «забавным русским слогом» первым дерзнул «истину царям с улыбкой говорить» («Памятник»).

В стихотворении  «Лебедь» он пишет:

 

Со временем о мне  узнают:

Славяне, гунны, скифы, чудь...

И все, что бранью днесь пылают,

Покажут перстом  – и рекут:

 

 «Вот тот летит, что, строя лиру,

Языком сердца говорил

И, проповедуя мир  миру,

Себя всех счастьем веселил».

 

 

 

 

 

 

 

Лекция 11

 

АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ РАДИЩЕВ

(1749-1802)

 

Передовые прогрессивные  тенденции в развитии русской  общественной мысли и литературы второй половины XVIII века, заложившие основы революционной идеологии в России и ускорившие процесс формирования реализма, нашли свое наиболее полное выражение в творчестве выдающегося писателя, мыслителя, революционера Александра Николаевича Радищева.

Он был первым писателем, связавшим литературу с освободительным движением и революционной мыслью. Надо было обладать большим мужеством, смелостью политической мысли, чтобы в реакционную пору екатерининского правления выступить с революционным призывом, обращенным к народу. Екатерина II назвала его «бунтовщиком хуже Пугачева», который «книгою или иначе хочет исторгнуть скипетры из рук царей». Радищев, будучи просветителем, сумел преодолеть историческую ограниченность просветительства, выдвинув идею народной революции.

Александр Николаевич Радищев родился 20(31) августа 1749 г. в  богатой дворянской семье, в деревне  Верхнее Аблядово, Саратовской губернии, Кузнецкого уезда (ныне Пензенская область). Отец его был человеком образованным, достаточно гуманным по отношению к крестьянам, которые во время пугачевского восстания спасли его семью от смерти. Начальное образование получил в семье. Его воспитателями были крепостной Петр Мамонтов и няня Прасковья Клементьевна. Далее в Москве, в семье родственника Аргамакова, занимался с преподавателями Московского университета. В 1762 г. он был зачислен в Пажеский корпус в Петербурге, откуда осенью 1766 г. был отправлен в Лейпциг для обучения юриспруденции. В ноябре 1771 г. Радищев вернулся на Родину. Служба в департаменте Сената (1771-1773 гг.) в должности протоколиста познакомила Радищева с ужасающим бесправием крестьянства, беззаконием в судах, деспотизмом помещиков и чиновников. Он мечтает о деятельности, где можно было бы «жертвовать и жизнью для пользы отечества». Радищев хочет помочь страдающему народу, который оказался «пленником в отечестве своем». В 1773 году он переводится на службу в штаб Финляндской дивизии графа Брюса. В качестве обер-аудитора (военного прокурора) он вновь сталкивается с бесправием. Не желая участвовать в расправе над «возмутителями» (восставшими под предводительством Пугачева), Радищев в марте 1775 года уходит в отставку и три года нигде не служит. В 1777 году поступил на службу в Коммерц-коллегию под начало А.Р.Воронцова, либерально настроенного вельможи, оказавшего впоследствии большую поддержку сосланному в Сибирь Радищеву.

Литературная  деятельность Радищева началась в 70-ые годы XYIII века и была связана с интересом к историческим сочинениям. В частности, в 1772-1773 гг. он изучает «Повесть временных лет». Он проявлял интерес к просветительской философии, к социально-политическим проблемам русской жизни, что обусловило его внимание к сочинению Мабли, которое Радищев перевел под названием «Размышление о греческой истории, или о причинах благоденствия и несчастия греков». Это было первое общественно-литературное выступление Радищева (1773г.), в котором проявилось его критическое отношение к псевдопросвещенному характеру русского самодержавия. Перевод он снабдил примечаниями политического плана. Например: «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние...»

В ранний период своего творчества Радищев отдал  дань и любовной лирике, испытав  влияние народной песенной традиции и книжной лирики Сумарокова (эти  стихотворения не были датированы и были изданы после смерти Радищева его сыновьями).

В стихотворениях «Песня», «Ах, как я счастлив был» и других передается глубина и  драматизм чувств человека, жаждущего  счастья, искренней и чистой любви. Его ранние стихи отличались большой  чувствительностью и несли в себе черты автобиографизма. В «Песне» Радищев передает сложность чувств и переживаний любящего, который переходит от надежды к отчаянию:

 

Нет, я ее люблю,

Любить вовеки буду;

Терзания все стерплю

(Ее не позабуду)

И верен ей пребуду;

Терплю,

Я все люблю.

 

Измученный  неразделенной любовью поэт надеется на жалость, сострадание возлюбленной:

 

Ах, может быть, пройдет

Терзанье и  мученье;

Пройдет.

Когда любви  предмет,

Узнав мое терзанье,

Скончав мое  мученье,

Придет...

 

Впоследствии  Радищев критически воспринимал свою любовную лирику, считая, что само время, русская действительность екатерининской поры требуют социальной, исторической тематики.

К раннему периоду  его творчества относится также психологическое произведение, написанное в духе сентиментализма, – «Дневник одной недели». «Дневник» написан от первого лица. Это страстная, прочувствованная исповедь человека, оказавшегося вдали от друзей и испытавшего отчаяние от одиночества. Он полемизирует с Руссо, который в «Эмиле» высказал мысль, что одиночество – желаемое состояние: «О человек! Замыкай свое существование внутри себя, и ты не будешь более несчастным». Радищев не может найти в одиночестве покой и умиротворение: «Нет, нет, тут-то я и нахожу пагубу, тут скорьб, тут ад». Автор считает, что «нельзя человеку быть одному, быть пустыннику в природе». Эмоциональность, лиризм этого произведения подчеркиваются обилием восклицаний и вопросов, всем строем речи. Самораскрытие героя обуславливает психологизм «Дневника».