Неомифологизм в творчестве Томаса Манна

 

III.1.Образ главного героя романа Т.Манна « Доктор Фаустус»

Фигура главного героя романа, композитора Адриана Леверкюна связана с проблемой судьбы творческой личности в эпоху кризиса культурных оснований, ищущей истинной достоверности и возможности данный кризис преодолеть. Прообразом творческой личности Манн выбирает Фауста.

Фауст – знаковая фигура немецкой культуры. Легенда о нем основывается на жизни философа и теолога, который обратился к магии, а впоследствии опустился до составления гороскопов и предсказаний за деньги [20, c.56]. Этот сюжет используется постоянно (акценты различны): Возрождение прославляло в Фаусте активность человека, посмевшего восстать против божественного порядка. Первая книга, изданная Иоганном Шписсом в 1587 г. посвященная Фаусту «История Доктора Иоганна Фауста», изобразила человека, продающего душу, ученым: Фауст желает овладеть знанием не с помощью божественной благодати, но собственными усилиями. Индивидуалистический бунт, стремление к свободе личности связывает грех Фауста с первородным грехом человечества и с гордыней и является прототипом романтического бунта против авторитета. История этапессимистична (в средневековых легендах грешник раскаивался и был спасен). Просветительская концепция представляет Фауста человеком, обуреваемого жаждой познания (Лессинг). Гете в Фаусте привлекало стремление исследовать первопричины вещей и проникнуть в тайны природы. Фауст был воплощением мечты о беспредельном могуществе разума. Ранние романтики акцентируют бунтарство Фауста. Далее в культуре Романтизма проявляется повышенный интерес к эстетическим и эмоциональным моментам и отвергается тотальный рационализм.

У Томаса Манна главный  герой Леверкюн – гений романтического типа: нам предъявлен трагический  конфликт с реальностью как следствие  девальвации романтического сознания [4, c.105]. Убедившись в безжизненности современной ему теологии и философии (в прошлом европейской культуры – высших наук, метафизических «отмычек» тайн мира) Леверкюн отдается музыке, но очевидно, что современная музыка, ее формы и средства утратили свою магическую и абсолютную силу, ей когда-то свойственную. Спасаясь от интеллектуального бесплодия, Леверкюн заключает сделку: «в наш век искусству не бывать без попущения дьявола, без адова огня под котлом» [8,c. 404]. Его музыка должна стать музыкой новой.

Таким образом, для Томаса Манна фаустовский сюжет становится способом «прочитывания», интерпретации истории, своего рода способом вписывания в нее при помощи анализа новой философии творчества, ревизующей ставшую классической романтическую традицию. Томас Манн стремится к тем же эффектам, описывая вымышленные музыкальные произведения Леверкюна, – он ищет и создает музыкальное начало и иллюстрирует музыкальным общекультурные проблемы («музыка в романе была парадигмой более общего»). Художественное «исследование» проблемы музыки и судьба композитора у Томаса Манна позволяют описывать (и «исследовать») современное ему состояние культуры вообще – хаос и кризис и наметить пути выхода из этого кризиса.

При этом Томас Манн возвращается к традиции осуждающего отношения к Фаусту, с одной стороны, желая сказать, что он отрицает волюнтаризм таких умов как Ницше и Вагнер, мыслями и творчеством которых злоупотребили Гитлер и его сторонники. А с другой, по Манну, Леверкюн, создавая музыкальный космос и мир, претендует, в конечном итоге, на тождественность музыкального творчества созданию мира вообще. Акт творчества приравнивается им к акту божественного творения (за что, естественно, новому Люциферу приходится расплачиваться). Манн как бы зачеркивает гетевского Фауста (которого практически не цитирует). «Фауст» Гете завершил культурную тенденцию к оправданию героя, «Фауст» Манна показывает, к чему привела эта эмансипация, это культурное богоотступничество.

Фауст должен быть наказан (обречен) за это отречение: гордыня сознательно отрекшегося от Бога и вступившего в союз с темными силами человека должна быть наказана гибелью души и тела. Но у Томаса Манна пессимизм безусловной гибели Леверкюна оставляет место надежде. Художник в современном ему мире (образом и образцом которого в романе Томаса Манна является Фауст) принимает на себя всю вину этого мира и приносит себя в жертву. Его грех – это грех современной ему культуры, преодолеть который возможно только через отрицание, и разрушение и мира и самого себя. Фауст Томаса Манна не может быть спасен, ибо мир уже не годится: «он всей душой презирает позитивность того мира, для которого может быть спасен, лживость его благочестия».

 

III.2.Мотивный анализ романа Т.Манна « Доктор Фаустус»

В романе «Доктор Фаустус», анализирующем кризис культуры, сделка с четром интерпретируется Томасом Манном как «бегство от тяжелого кризиса культиуры, страстная жажда более гордого духа, стоящего перед опасностью бесплодия, развязать свои силы любой ценой и сопоставление губительной эвфории, ведущей в конечном счете к коллапсу с фашистским одурманиванием народа» [9,c. 218], и мысль о «соотнесении сюжета с немецкими делами, с немецким одиночеством в мире» представляется весьма плодотворной. Но чему бы ни были посвящены главы романа «Доктор Фаустус», речь, в сущности, идет не о выдвинутых на передний план предметах, а об отражении в разных плоскостях все тех же нескольких важных тем. О том же самом идет речь, когда в романе заходит разговор о природе музыки. На примере истории музыки в ткань произведения вплетены идеи о кризисе европейского гуманизма, питавшего культуру со времен Возрождения.

Герой романа «Доктор Фаустус» находится в вечном поиске и постоянном одиночестве.

Повествование перемежается авторскими отступлениями о современной  ему Германии,  полными драматизма рассуждениями о трагической  участи «государства-чудовища»,  о  неизбежном крахе нации,  вздумавшей поставить себя над миром; автор  проклинает власть,  погубившую собственный  народ под лозунгами его процветания.

 

Вывод к разделу  III.

Несмотря на кажущийся  сравнительно небольшой объём, "Доктор Фаустус" чрезвычайно плотен содержательно  и изыскан по форме. Немецкий фольклор, эстетика, теория гармонии, литературоведение, геополитика, психология, теософия и философия – лишь некоторые из "пунктиков" Томаса Манна.  Повествование о вымышленном композиторе ведёт его вымышленный друг и земляк – из вымышленного города Кайзерсашерна, временами отдавая слово Леверкюну или занимая читателя байками - вставными новеллами, - вымысел на фоне настоящей мировой истории. Образ автора и образ рассказчика нарочито далеки друг от друга. Серенус Цейтблом – это эпоха, или, уже, современники, глядящие на Адриана Леверкюна.  Девятнадцатый век, уставившийся на разбушевавшийся двадцатый.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

 

Литература начала ХХ века особым образом использует миф. До конца XIX–XX веков освоение мифа шло в  направлении демифологизации, а  на рубеже XIX–XX – в направлении  ремифологизации, что приводит к  новому осмыслению и использованию  мифа литературой. Возникает так  называемое неомифологическое сознание, ставшее основой новой культуры ХХ века – модернизма. Неомифологическое  сознание – одно из главных направлений  культурной ментальности ХХ века (начиная  с символизма и кончая постмодернизмом), проявившееся в актуализации интереса к изучению классического и архаического мифа и в активном использовании  в художественных произведениях  мифологических сюжетов и мотивов.

Литература начала ХХ века предполагает целостное освоение мифа и построение мира как мифа, как  текста, предполагает создание новой  модели мира, отвечающей современности: мифологические структуры здесь  применяются для выражения современного содержания.

Художественные произведения литературы неомифологизма имеют ряд  ярких особенностей (перечислим основные):

• в роли мифа выступает не только мифология в узком смысле, но и исторические предания, бытовая мифология, художественные тексты прошлого и т.д.;
• литературное произведение пропитывается аллюзиями и реминисценциями;
• текст начинает уподобляться мифу по своей структуре, основными чертами которой являются циклическое время, игра на стыке между иллюзией и реальностью;
• писатели ХХ века в своих произведениях синтезируют разнородные и разнонаправленные традиции;
• возникают новые, авторские мифы и мифологемы, которым присущи отказ от четкой временной и географической приуроченности, бытовой эмпирии и т.д.;

По отношению к мифу архаическому миф ХХ века будет являться неомифом, а функционирующие в  нем мифологемы – неомифологемами. Новые мифы создаются писателями, которые сознательно «имитируют мифогенное сознание средствами немифологического  мышления». Миф в литературе ХХ века становится метаязыком культуры, он проникает  в сознание человека рубежа веков  и осваивается им целостно, является результатом творческого акта личности с ярко выраженным индивидуализированным  началом.

Отдельно нужно акцентировать внимание на то что, центральными темами исследуемого произведения являются, во-первых, мотив культуры как единого, целостного и внутренне взаимосвязанного универсума (причем этот универсум выступает в роли «текста» или «узора», в котором зашифрованы некие смыслы, проявляющиеся во всех элементах культуры, а сами элементы через этот «шифр» становятся как бы взаимотождественными); во-вторых, мотив кризиса современной автору европейской культуры.

В «Докторе Фаустусе» Т. Манн  продолжает гетевского «Фауста». Художественная ткань у Т. Манна многолика, в  зависимости от угла зрения она предстает  то как философская аллегория, то как этический символ, то как почти  документальная картина быта.

Чисто немецкое произведение Манна – самый естественный отклик на пертурбации мира, виновницей, сообщницей или жертвой которых стала  Германия. Сам писатель неоднократно подчёркивает связь романа с шествующей в кирзовых сапогах историей.

Многогранные образы романа обобщают социально-политические и  психологические закономерности современности.

В исканиях и заблуждениях  Леверкюна Томас Манн вложил немало из того, что было пережито им самим. Образ Леверкюна был ему поэтому, как он сам признавался, очень дорог. Он писал о романе «Доктор Фаустус», что это - роман-исповедь. Но писатель был далек от безысходных настроений своего героя, верил во внутреннюю стойкость человечества, с надеждой присматривался к деятельности народного государства на востоке Германии, с уважением говорил о решимости народа этой страны сделать все, чтобы предотвратить рецидивы войны и варварства, чтобы улучшить жизнь на Земле.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список используемой литературы.

1. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Ролан Барт. / Пер. с франц. Сост. Г. К. Косиков.  – М.: Прогресс; Универс, 1994. – с. 616.
2. Гроссман Л. Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. / Под ред. Н. Бродского, А. Лаврецкого, Э. Лунина, В. Львова-Рогачевского, М. Розанова, В. Чешихина-Ветринского. — М.; Л.: Изд-во Л. Д. Френкель, 1925. Т. 2. — C. 1198.
3. Доманский Ю. В. Смыслообразующая роль архетипических значений в литературном тексте / Юрий Викторович Доманский. – Тверь: Тверская областная типография, 2001. – с. 100.

4. Жирмунский В. М. Очерки по истории классической немецкой литературы / Виктор Максимович. Л.: ХЛ. 1972. – с. 495.

5. Легенда о докторе Фаусте / Издание подготовил В. М. Жирмунский. — М.: "Наука", 1978. – с. 422.
6. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. — М.: Советская энциклопедия, 1987. — с. 752.
7. Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. / Под ред. Н. Бродского, А. Лаврецкого, Э. Лунина, В. Львова-Рогачевского, М. Розанова, В. Чешихина-Ветринского. — М.; Л.: Изд-во Л. Д. Френкель, 1925. — т. II, с. 1198.

8. Манн Т. Доктор Фаустус / Томас Манн. / пер. Ман Н., Апта.С. — М.: Астрель, 2009. — с.570.

9. Манн Т. Собр.соч. в 10-ти тт., т.9 / Томас Манн. / Под ред. Н.Н. Вильмонта и Б.Л. Сучкова  – М.: ГИХЛ, 1960г. — с. 688.
10. Мелетинский Е. М. Аналитическая психология и проблемы происхождения архетипических сюжетов / Елизар Моисеевич Мелетинский. // Вопросы философии № 10, 1991. – С. 41-47.

11. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа / Елизар Моисеевич Мелетинский. –M.: Изд. "Наука", 1976. – стр. 407.

12. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах / Елизар Моисеевич Мелетинский. / Российский государственный гуманитарный университет. – М., 1994. – с. 134. ( Чтения по истории и теории культуры. Вып. 4).
13. Мелетинский Е.М. От мифа к литературе / Елизар Моисеевич Мелетинский. Уч.пособие. – М., РГГУ. 2000 .— 169 с.
14. Мережинская А. Ю. Художественная парадигма переходной культурной эпохи / А.Ю.Мережинская: Монография. – К., 2001. – с. 433.
15. Микушевич В.Б. Проблема цитаты ("Доктор Фаустус" Томаса Манна по-немецки и по-русски) / Владимир Борисович Микушевич. // Мастерство перевода. Гл.ред. К.И. Чуковский – М.; Изд. Советский писатель. 1968.
16. Мифологический словарь. Гл. ред. Е. М. Мелетинский. – М., Советская энциклопедия. 1990. – с. 737.
17. Мифологический словарь / авторы: М. Н. Ботвинник, М. А. Коган, М. Б. Рабинович, Б. П. Стелецкий. – Минск.: Янтарный сказ 1989. – с. 384.
18. Мифы народов мира в 2 т. – М.: Советская энциклопедия. 1989. – С. 560-619

19. Постмодернизм. Энциклопедия. — Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001. — с. 1040.