Образы детства в русской литературе XIX века

«Общее мнение осудило  детские книжки на ничтожество и  презрение, - пишет В.Г.Белинский. - Детские  книжки, детский писатель - это все равно, что «пустые книжки», что «вздорный писатель». Предложи книгопродавец какому-нибудь известному литератору написать книжку для детей: если ещё не обидится таким предложением наш известный литератор, то уж непременно ответит, что ему некогда заниматься таким вздором».

Занимается вопросами  детской литературы и Н.А.Добролюбов. В целом его позиция совпадает  с точкой зрения В.Г.Белинского, а  сам он неоднократно указывает на то, что детские книги должны показывать действительность «живьём» и отвечать принципам реализма. Критик продолжает начатый В.Г. Белинским разбор детских изданий в журнале “Современник”.

Интересные наблюдения о детской литературе принадлежат  Н.Г.Чернышевскому. В работе «Александр Сергеевич Пушкин, его жизнь и  сочинения» Чернышевский верно отметил распространённую психологическую особенность детей, а именно их стремление быстрее повзрослеть: «Кто потрудится перенестись мыслию к собственному детству и отрочеству, тот, верно, вспомнит, как в то время хотелось ему казаться большим и как отталкивало его одно название детский. Нам случалось видеть детей, особенно в поре перехода к отрочеству, которые именно поэтому не читали хороших книг, тогда как с жадностью бросались на книги сомнительного достоинства, лишь бы на них не стояло: для детей.»

Споры о праве детской  литературы на самостоятельное существование  велись весь девятнадцатый век. Между  литературой серьёзной, взрослой и  литературой для детей существовала высокая стена, которую еще нужно  было преодолеть. Сближение детской  литературы с литературой второсортной, приключенческо-беллетристической литературой было вполне обусловлено тем, что среди огромного количества произведений для детей было сравнительно мало действительно художественных. Зачастую юные читатели с их не выработавшимся ещё вкусом жадно поглощали произведения сомнительного достоинства, и, разумеется, это не могло не тревожить многих выдающихся деятелей русской культуры.

Не только А.П.Чехов, но многие другие деятели литературы и  искусства склонны были считать, что в XIX веке в России не было своей сколько-нибудь заметной детской литературы. Между тем детская литература в XIX веке существовала, притом насчитывала не одно столетие своей истории. Как представляется, основой сомнений являлось низкое качество многочисленных литературных подделок, заполнявших книжный рынок и скрывавших в своей безликой массы выдающиеся художественные произведения.

В России литература для  детей стала выделяться как особая область в XVI-XVII веке в виде потешных листов, азбук и букварей. Наряду с этим существовала богатейшая фольклорная традиция сказок, былин, песен, которые, не являясь исключительно ориентированными на детскую аудиторию, интенсивно ею потреблялись, существуя долгое время в устных формах. Всё это совместно с моралистической литературой, беллетристикой и различными пересказами библейских и евангельских сюжетов составляло круг чтения ребёнка XVII - конца XVIII века.

В XIX веке русская детская  литература перешагнула на новую  ступень своего развития и тогда  же начала формировать свой золотой фонд, насчитывающий сотни названий художественных произведений.

Принцип формирования и  разграничения текстов детской  и “взрослой” литератур меняется от эпохе к эпохе и, расширяясь, захватывает часть произведений, которые раньше относились к области литературы взрослой. Можно даже сформулировать закон, согласно которому часть “взрослых” произведений пограничных жанров, а именно авантюрных, приключенческих, художественно-документальных и ряда текстов, относящихся к фольклору и эпосу, постепенно переходят в детскую литературу.

Примеров того, как  взрослые книги становились детскими, немало. К их числу можно отнести  большинство романов Вальтера Скотта, Марка Твена и Жюля Верна. Все  эти книги писались не для детей, но довольно быстро их читательская аудитория помолодела. Часто дети принимали и «забирали себе» книги, написанные не для них.

Так произошло с «Робинзоном  Крузо» Дефо, которого Руссо объявил  лучшей детской книгой, хотя Дефо создавал его не для юношеской аудитории. Известно, что Г.-Х.Андерсен приходил в бешенство, когда его называли детским писателем, да и «Дон Кихот» Сервантеса, столь любимый многими детьми, адресовался взрослому читателю.

Одновременно с тем  детская литература всегда была намного  консервативнее литературы взрослой и  гораздо тяжелее принимала новые имена и новые книги.

Объяснялось это стремлением  большинства родителей дать детям  нечто безусловно проверенное и  благонадёжное, то, что они сами когда-то читали в детстве. Это соотносимо как с нашим временем, так и  со второй половиной XIX века.

В 60-70-е годы, испытывая  потребность в материалах для  занятий, к детской литературе обращаются многие педагоги, среди которых следует  особенно отметить К.Д.Ушинского и  его последователей, таких, например, как Н.А.Корф, составитель и издатель книг для школьного и домашнего чтения. Его книга «Мой друг»(1869) имела практическую и прикладную направленность. Являясь сторонником «реального чтения», Корф стремился передать детям полезные для жизни сведения. В составленной им программе для чтения нет стихов или сказок. Педагог считает, что родители посылают детей в школу ради серьёзного чтения и практических навыков, а развлекательное чтение не вызовет у них доверия к учебе.

В 1871 году появляется «Книга для первоначального чтения в  народных школах» В.И. Водовозова. В его книгу входят рассказы по истории, географии, естествознанию, статьи о важнейших промыслах и отраслях промышленности. Во многом она носит хрестоматийный характер: автор включает в неё отрывки из произведений А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, Н.В.Гоголя, Н.А.Некрасова, И.С.Тургенева.

Кроме того, активную роль в формировании и популяризации детской литературы второй половины XIX века играли детские  журналы. Одним из наиболее ярких  и интересных были «Семейные вечера» (1864-1890) М.Ростовской. В двух своих отделах - для младших и старших читателей -- издательница помещает сказки, игры, рассказы, статьи по искусству, географии и истории, повести и многое другое.

В 60-е годы XIX века детские журналы  появляются во множестве один за другим. Избыток детских журналов приводит к тому, что для того, чтобы выжить, детские периодические издания вынуждены переходить на более узкую возрастную специализацию. Выделяются журналы для самых маленьких, для детей младшего возраста, для юношества, журналы литературно-художественные и научно-популярные.

Роль журналов в детской литературе второй половины XIX века трудно переоценить. Вплоть до конца века журналы делали литературные обзоры, открывали новые  имена, вспоминали о забытых традициях, служили средоточием литературной жизни. Впрочем, не только детская, вся значительная литература второй половины XIX века впервые появилась на журнальных и газетных страницах.

В 70-е годы в «малой» печати произошел  некоторый спад. Новых детских  журналов практически не возникает, лишь продолжают существовать некоторые из ранее основанных, например, «Детское чтение» (1869- 1906) или «Вокруг света». Зато в 80-е годы журналистика переживает стремительный расцвет. Из возникших журналов дольше всех издавались «Детский отдых» (1880-1906) и «Родник» (1882-1917). «Родник», как и “Детское чтение”, стремился стать центром объединения писателей.

На страницах этого отлично  иллюстрированного, многостраничного издания юные читатели знакомились  с произведениями Р. Киплинга, Ж. Верна, М.Твена. Издавала журнал детская писательница Е.А.Сысоева, а редактировал А.А. Альмединген, педагог и писатель.

С 60-х годов XIX века ведет  свою историю детская литература познавательной направленности. Обычно всё новое вначале появлялось в журналах, а чуть позже выходило и отдельными изданиями. Печатаются и переиздаются адаптированные для детей переводные книги Брема и Дарвина. Высоко оцениваются читателями и критикой книги А.Разина «Путешествие по разным странам мира»(1860) и «Открытие Камчатки, Америки и Алеутских островов» (1860).

Примечателен взгляд на детскую литературу, высказанный  видным педагогом, критиком и библиографом Ф. Г. Толлем. В 1862 году вышла его работа «Наша детская литература. Опыт библиографии современной отечественной детской  литературы, преимущественно в воспитательном отношении». Автор - твёрдый сторонник жизненного правдоподобия, «реальных знаний» и естественнонаучного подхода в детской литературе. На страницах «Опыта библиографии» подробно разбираются 242 книги и шесть журналов. Во введении Ф.Г. Толль объясняет, какие задачи, по его мнению, должны решаться детской литературой и приводит выработанные им критерии оценки детских книг. Язык должен быть «безупречен по правильности, плавности, ясности и изяществу» и соответствовать возрасту читателя. Не менее строгие требования предъявляются и к содержанию, которое должно быть «безусловно нравственным» и содержать как можно больше полезной информации. «Книги, не заключающие в себе никаких сведений, которые бы стоило удержать в памяти», не нужны. «... мы, в большей части случаев, враги сказок, в которых фантастический элемент отъединён от познавательного и нравственного».

К концу века русская  детская литература вполне сформировалась. Тогда же впервые возникла потребность  в систематизации огромного наработанного материала, систематизации самой детской литературы и правильного направления детского чтения.

В статье «Значение фантастического  элемента в детской литературе»  П.В. Засодимский настаивает на скорейшем  выделении детской литературы как  особой отрасли, имеющей свои задачи. Автор осуждает тех взрослых, кто, особенно не задумываясь, даёт детям книжку лишь с целью, чтобы дети не мешали. Не меньшему осуждению подвергаются и те, кто относится к детской литературе как к забаве, а её цель видят лишь в том, чтобы “приохотить ребёнка к чтению”.

П.В. Засодимский считает, что перед детской литературой  должны стоять более широкие задачи: служение человечеству и деятельному  добру, нравственно-воспитательные цели и положительные идеалы. Ясно, что  такие высокие задачи может выполнять лишь литература, сложившаяся как система, все произведения в которой классифицированы с точки зрения направленности и полезности, и, следовательно, таким чтением можно легко и осмысленно руководить. Страшнейшим злом автор считает чтение случайное, когда ребёнок берёт первые попавшиеся книги из библиотеки отца или, что еще хуже, достает их со стороны. По мнению педагога, система детской литературы должна сложиться как из литературы взрослой, главным образом классической, так и из собственно детских книг.

П.В. Засодимский, как  и многие другие критики, отмечает стремительный  взлёт современной русской литературы для детей и о детях, взлёт, проявляющийся в большом интересе писателей и педагогов к данной теме и обогащением литературы новыми интересными текстами. Та же тенденция продолжалась до конца XIX - начала ХХ века.

2.Обращение  к образам детства в литературе XIX века

2.1. Образ детства в произведениях писателя С.Т.Аксакова

Замысел книги о детстве  возник у Сергея Тимофеевича Аксакова в 1854 году. В шуточном стихотворении, написанном на день рождения внучки, он обещает ей прислать через год свою книжку «про весну младую, про цветы полей, про малюток пташек,…про лесного Мишку». Но проходит время, и Сергей Тимофеевич сообщает Оле: «…дай бог, чтобы к будущему дню твоего рождения она была готова. Да и книжка выходит совсем не такая, какую я обещал тебе». Она явно перерастала первоначальный замысел: существенно изменились и содержание ее, и цель, и объем. «Я дописываю большую книгу,– читаем  в письме Аксакова от 3 мая 1857 года. – Это должно быть (хорошо, если будет) художественным произведением моих детских лет, начиная с третьего до девятого года моей жизни». Так появились «Детские годы Багрова-внука», вначале на страницах журнала, в отрывках, а через год, в 1858 году, отдельной книгой. Действительно, замысел Аксакова значительно расширился, и получилась книга о годах далекого детства, о людях и судьбах прошлого.

А за два года до этого  Аксаков выпустил «Воспоминания», в  которых он рассказал о своем  отрочестве и юности, прошедших в Казани: там он учился в гимназии, откуда поступил в Казанский университет. «Воспоминания» были изданы совместно с «Семейной хроникой» из жизни старшего поколения Багровых. И теперь, когда появилась история детства Аксакова, биография главного героя всех трех книг обрела недостающее хронологическое звено, образовалась художественно-автобиографическая трилогия. В истории русской литературы она заняла место непосредственно с «Детством», «Отрочеством» и «Юностью» Льва Николаевича Толстого.

Внутреннее единство всех трех книг Аксакова сразу почувствовали  их первые критики и читатели, хотя от своего лица автор ведет рассказ  только в «Воспоминаниях», а в  других – от имени Багрова. Но внимательный читатель, писал Добролюбов, очень  легко убедится «в тождестве Аксакова и Багрова» и найдет много примеров «сходства всего багровского с аксаковским». Добролюбов поэтому считал себя вправе назвать и «Детские годы» воспоминаниями Аксакова, несмотря на специальное «предуведомление» писателя своим читателям, в котором он категорически отрицал тождество между собой, автором, и Багровым-внуком, этим вымышленным рассказчиком.

Но почему же С.Т.Аксаков, повествуя о своем детстве, о  жизни своих родных и близких, прибегнул к псевдониму?

Одна из причин, как считает сын писателя Иван Аксаков,– это желание прекратить неприятные для рода Аксаковых и Куроедовых «толки-пересуды», какие могли вызвать книги, и, прежде всего «Семейная хроника»: на многих ее страницах старшие представители этих семейств выглядят типичными крепостниками. Была еще и причина художественная. И осмысление ее приближает к пониманию широкого смысла сугубо, казалось бы, автобиографического повествования.