Поэтика литературного произведения

Свою  диалогическую концепцию бытия  Бахтин развивает, опираясь па литературные произведения Ф.М.Достоевского. Этот писатель создал, по определению Бахтина, принципиально  новую –  полифоническую  – форму  романа . Достоевский представляет читателю своих героев совершенно особым способом: писатель не манипулирует ими как объектами, не судит своих героев, пользуясь своей привилегией автора (как бы "бога", возвышающегося над сотворенным им миром), а дает героям самим высказать себя, свою правду о мире, свое видение других людей и себя самих среди людей. Слово героя тут не служит рупором авторского голоса. Сознанию каждого героя противостоят равноправные сознания других героев; ни у кого нет привилегии на единственную правду, каждый человек – носитель собственной правды. Читатель не столько "видит" героев (Достоевский обычно не дает однозначного и завершенного образа героя), сколько слышит их "голоса", как бы подслушивает диалоги между ними и их внутреннюю речь ("микродиалоги"). Таким образом Достоевский создает полифонию (многоголосие), и его задача – не судить героев с "единственно правильной", авторской, точки зрения, а сводить героев друг с другом в "большом диалоге" в мире произведения.

Потому  М.М.Бахтин нашел в сочинениях Достоевского наиболее подходящие модели для философского осмысления феномена диалога. Бахтин характеризует творчество Достоевского словом "диалоговедение"²³, однако мы можем заметить, что писатель, скорее, моделировал художественными средствами диалоги, а исследование ("-ведение") их как предмета научного анализа осуществлено уже Бахтиным; таким образом, термин "диалоговедение" более подходит к творчеству самого Бахтина.

²³ Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Худ. лит., 1972. С. 438, 445; Бахтин М.М. Работы 20-х годов. Киев: Next, 1994. С. 163.  
 

      1.1. Проблема завершённости/незавершённости  романного жанра  (М.М. Бахтин).

      В 70- ые г. г. в научный обиход вошли  труды М. М. Бахтина, написаные ранее, но до тех пор неизвестные большинству  филологов. Своеобразие позиции Бахтина заключается в том, что он объясняет сущность романа, исходя из идеи диалогизма, которую он развивал в разных направлениях. Будучи использованной в изучении жанров, она трансформировалась в тезис о двух линиях в развитии европейского романа, которые обозначились в поздней античности и, пройдя немалый путь развития, преобразовались в монологический и полифонический типы романа. Наиболее продуктивным, с точки зрения Бахтина, является полифонический тип, достигший вершин в творчестве Достоевского. Монологический тип уступает ему в своей значимости, хотя в числе его авторов числятся Тургенев и Толстой. Возникновение романа было обусловлено «определённым моментом в истории развития человечества: выходом его из условий социально замкнутого и глухого полупатриархального состояния в новые условия международных, междуязычных связей и отношений». Отсюда «первая особенность романа как жанра, связанная с активным многоязычием нового мира», – стилистическая трёхмерность. Двумя другими оказываются «коренное изменение временных координат литературного образа в романе; новая зона построения литературного образа в романе, зона максимального контакта с настоящим (современностью) в его незавершённости». Данные качества выявляются и уясняются путём соотнесения разных форм романа, а также их сопоставления с древним героическим эпосом.

      Для обозначения и выражения основных признаков произведений монологического  типа М.М.Бахтин пользуется следующей  собственной терминологией: «завершающее», «завершение». «завершённое», «завершённость», «завершённость высказывания»1. Эти термины и понятия употребляются в контексте явлений, который М. М. Бахтин относит к давно прошедшему, самодовлеющему, буквально законченному. Приведём некоторые примеры бахтинских «формул»: разрушение «старого завершённого» (с. 61), «Постановка автора романа (в отличие отдругих завершающих жанров)» (с. 139); «завершённость образа» (с. 356), который всё менее является образом личности; «завершённость, окончательный конец, точка» (с. 377), «завершающая оправа действительности» (с. 340) и т.д.2

      Все эти понятия противостоят целому корпусу определений, выражающих противоположный  смысл. М. М. Бахтин противопоставляет  всему завершённому «незавершённое настоящее», «незавершённость», «незавершимость», «незавершимый диалог»3. С помощью этого комплекса определений М. М. Бахтин неустанно формулировал существенные признаки романного жанра. Приведём некоторые примеры: «Смех и зона контакта с незавершённым настоящим» (с. 80), «Установка (в романе –– Е. Х.) на неготовое,

¹ Бахтин М. М. Собрание сочинений, т.5. Работы 1940-1960г. г. ( Указатели). М., 1997, (с. 688).

² Все сноски даются по указанному изданию (в круглых скобках указываются страницы,т.5).

³ С. 65,151, 618

9

      незавершённое бытие в его принципиальной незавершённости» (с. 49); «моя внутренняя бесконечность и незавершённость полностью отражена в моём образе», и его вненаходимость также полностью реализована в нём (в высшем Другом –– Е. Х.)» (с. 68); «зона контакта с незавершённой действительностью» (с. 138); «автор, как Прометей, создаёт независимые от себя живые существа (точнее воссоздаёт), с которыми он оказывается на равных правах. Он не может их завершить, ибо он открыл в них нечто, что незримо извне» (с. 340) ; «д и а л о г и ч е с к о е о т н о ш е н и е как единственная форма отношения к человеку –– личности, сохраняющая его свободу и незавершимость (с. 349) и т. д.1

      Эта оппозиция завершённость/незавершённость  является главнейшей в теории романа М.М. Бахтина, которая развивалась  на протяжении почти всей творческой жизни учёного.

      Рассмотрим  некоторые работы М. М. Бахтина, такие, как «Проблемы поэтики Достоевского» (1929), «Слово в романе» (1934–1935), «Из  предыстории романного слова»(1940), «Эпос и роман» (1941) с целью  охарактеризовать особенности жанровой структуры романа, учитывая интересующий нас аспект окончания романа.

      Размышляя об истории романа, М. М. Бахтин подчёркивал, что ранее внимание исследователей было сосредоточено исключительно  на вопросах композиции и тематики . Для М. М. Бахтина же ведущим аспектом является «стилистический specificum романного жанра»2, причём, по его замечанию, имеющиеся исследования в этом аспекте были «нацелены» на особенности авторской партии в романе: «Они берут язык и стиль романиста не как язык и стиль р о м а н а, а связывают его либо с художественной индивидуальностью, либо с определённым литературным направлением, либо как явление общего литературного языка» ³. В таком случае язык романа включает в себя и авторский язык. М. М. Бахтин отличает авторский язык от языка, которого требует определённое литературное направление. «Между тем, в условиях романа слово живёт совсем особой жизнью» ⁴. Становится понятным, что М.М.Бахтин придаёт слову жанрообразующее качество.

      Для анализа, разбора романа М. М. Бахтин вводит собственный термин –– «голос», раскрывающий стилистическое своеобразие отдельного персонажа. «Голос» и «образ» соотносятся между собой, причём учёный акцентирует: «голос» –– это «типично р о м а н н ы й образ: это «образ чужого языка», «образ ч у ж о г о с т и л я»5 в системе прямой авторской речи.

¹ Бахтин М. М. , Собрание сочинений, т.5 с. 693

² Бахтин М. М., Из предыстории романного слова // Вопросы литературы и эстетики, с.409

³ Там же, с.410

⁴ Там же, с.410

⁵ Там же, с.411

10

      Очень важна мысль М.М.Бахтина о разграничении «роли» «автора» и «роли» «героя». «Автор» может изображать чужой «голос», будучи либо вне его, либо в нём. Вариант «в нём» понимается М. М. Бахтиным как такой, когда автор не только изображает чужой язык, но и в известной мере сам говорит на этом языке. Только таким образом автор и герой попадают в зону диалогического контакта. Эту особенность М. М. Бахтин считает «типичной для романа». Так, например, автор романа находится в диалогическом отношении с языком Онегина:

      « Так думал молодой повеса» , ––

      это не только язык автора, но и несколько  фамильярный язык той эпохи.

      Или ещё один пример Бахтина:

      « Он пел любовь, любви послушный,

      И песнь его была ясна,

      Как мысли девы простодушной,

      Как сон младенца, как луна...» 

      Так, по мнению учёного, охарактеризована «песнь» Ленского на её собственном языке. Оценка же самого Пушкина поэзии Ленского звучит следующим образом:

      «Так  он писал темно и вяло...» 

      Таким образом, М. М. Бахтин доказывает, что  роман распадается на образы языков, связанные между собой и автором, и своеобразными диалогическими отношениями. Образы языков способны отражать свою эпоху. «Все эти языки со всеми их прямыми изобразительными средствами становятся здесь предметом изображения, они показаны здесь как о б р а з ы я з ы к о в, образы характерно типические, ограниченные и иногда смешные»1. «Автор участвует в романе (он вездесущ в нём) почти без собственного прямого языка. Язык романа –– это системы взаимоосвещающихся языков»2. По сути, весь разбор «Евгения Онегина» М.М.Бахтиным –– доказательство диалогического взаимодействия разных «голосов».

      В модели романного слова учёный акцентирует  две особенности: смеховую особенность  и многоязычие. Смех в данной работе рассматривается М.М.Бахтиным также  с точки зрения языка. Язык в смеховых жанрах, согласно М. М. Бахтину –– пародия на другие языки. Многоязычие же «подняло эти формы на новый художественно-идеологический уровень, на котором стал возможен романный жанр» ³.

      В сравнительно недавно впервые опубликованной заметке «Многоязычие как

¹ Там же, с. 414

² Там же, с. 414

³ Бахтин М.М. Слово в романе // Вопросы литературы и эстетики, с.118

11

      предпосылка развития романного слова» можно  понять, как М. М. Бахтин развивал тему слова в романе. Исследователи  называют время создания этого отрывка –– зиму 1937 –– лето 1945 г.г. Как и в других работах о романе этого периода, Бахтин вводит понятие многоязычия: это металингвистическая категория, характеризующая становление диалогических отношений в истории прозаического (романного) слова. Акцентируя особый статус этого понятия, М.М.Бахтин пишет: « ...подлинное активное многоязычие является необходимой предпосылкой романного жанра. Только оно может внести момент глубокого критицизма в жизнь языка. Для многоязычного сознания язык вообще приобретает новое качество, становится чем-то совсем другим, чем он был для глухого одноязычного сознания»1. Нетрудно уловить, что речь идёт о монологическом романе. Особое качество нового типа романа соотносится М. М. Бахтиным с языком: после эпохи Возрождения, разрушившей средневековую иерархию слов и стилей, появляется новый язык. В этом демократизированном языке создаётся новая иерархия (на иных началах, без священного)»2. В этом качестве романное слово является функциональным носителем понятия «незавершённости». Отсюда такие устойчивые понятия, как «незавершимый диалог», «диалогические отношения между языками» и т. д.

      «Романное слово» М.М.Бахтин называет «структурообразующим и жанрообразующим признаком  романа».3 По замечанию учёного, «в каждом новом диалогизирующем его ( слово –Е. Х.) контексте оно способно раскрывать всё новые с м ы с л о в ы е возможности» ⁴.

      Относительно  автора и героя М. М. Бахтин пишет, что: «авторская речь, речи рассказчиков, вставные жанры, речи героев –– это  только те основные композиционные единства, с помощью которых разноречие вводится в роман...», уточняя, что «прозаик может отделить себя от языка своего произведения, причём в разной степени от различных пластов и моментов его ...» ⁵. М.М.Бахтин отмечает, что если в произведении есть рассказчик, то его речь –– «всегда чужая речь (в отношении к действительному или возможному прямому авторскому слову) на чужом языке»6. Автор и рассказчик рассматриваются учёным с точки зрения языка как разные субъекты.

      Для более убедительного доказательства своей теории романа, М. М. Бахтин предпринял попытку разграничить жанрообразующие признаки древнего эпоса и «эпоса нового времени»–– романа. Причём эпос учёный связывал с героическим прошлым, а оно (прошлое) полностью завершено и закончено и не может быть изменено. Эпос никак не соприкасается с настоящим и

¹ Ссылки на текст книги приводятся по публикации http://philosophy.allru.net/perv305.html

² Там же

³ Бахтин М. М. Слово в романе // Вопросы литературы и эстетики. М., 1975, с. 158

⁴ Там же, с. 158

⁵ Там же, с. 112

⁶ Там же, с. 127

12

¹ Бахтин М. М. Эпос и роман // Вопросы литературы и эстетики, 470

² Там же, 472

³ Там же, 146

⁴ Там же, 147

⁵ Там же, 161

      будущим.

      Роман же «соприкасается о стихией незавершённого настоящего, что не даёт этому жанру застыть»1. «Настоящее, по М. М. Бахтину, в его «целом» (хотя оно именно и не есть целое, принципиально и существенно не завершено...»2 Связь романа с незавершённым настоящим и будущим исследователь понимает следующим образом: каждый читатель видит в одном и том же произведении что-то своё, даже тот же человек, будучи по-разному настроен, по-своему воспринимает перечитываемое произведение. (Заметим, что и другие зпические жанры, такие, например, как повесть или рассказ, подобным же образом вступают в контакт с настоящим, но М. М. Бахтин эти жанры «не замечает»).