Размышления о языковых нормах русского языка

В-третьих, известно, что у некоторых слов выбор ударения зависит от лексического значения (ледник - "погреб со льдом", ледник - "скопление льда в горах"; бронировать - "покрывать броней", бронировать - "закреплять что-либо" и т.п.).

В результате сопоставительных наблюдений обнаружено исторически разнонаправленное движение ударения: регрессивное - перемещение с последнего слога на начало или ближе к началу слова, прогрессивное - перемещение ударения с первого слога на конец или ближе к концу слова.

Естественно, что для установления нормы ударения недостаточно знать только направление акцентологических перемещений. Тенденции в движении ударения - это необходимый, но лишь приблизительный ориентир. Понятие же нормы словесного ударения индивидуально и слагается из суммы признаков, важное место среди которых принадлежит сфере употребления конкретного слова, общественной оценке и осмыслению данного ударения на фоне историко-литературной традиции.

Теснейшим образом с ударением связаны нормы произношения.

Литературное произношение - один из важных показателей общего культурного уровня современного человека. Правильное произношение слова имеет не меньшее значение, чем верное написание. Известно, что неправильное произношение отвлекает внимание слушателей от содержания высказывания, затрудняя тем самым обмен информацией. Между тем у нас еще наблюдается если не безразличное, то чересчур снисходительное отношение к нарушениям орфоэпических (т.е. произносительных) норм.

Установление норм звучащей речи связано с рядом объективных  трудностей. По сравнению с лексическими и морфологическими нормами, обладающими письменной традицией, нормы устной речи более уязвимы. Сам процесс живого говорения подчас исключает возможность обдумывания и сознательного предупреждения даже известной говорящему речевой ошибки.

Необходимо понимать также, что сближение произношения с письмом, с орфографическим обликом слова - основная тенденция в развитии произносительных норм русского языка. Например, в соответствии с написанием следует произносить безударное окончание в глаголах 3-го лица множественного числа: хвалят, дышат, слышат и др.

"Орфографическое"  произношение звука и является  нормой для глаголов и прилагательных с основой на -г, -к, -х: размахивать, выпрыгивать, вскрикивать, тихий, гибкий, звонкий и т.п. Раньше здесь произносили твердый согласный.

Особого внимания требует  произношение сочетания чн. Это объясняется рядом причин: во-первых, тем, что здесь существуют варианты (в одних словах в соответствии с написанием надо произносить [чн], в других [шн]), во-вторых, тем, что даже для одного и того же слова словари и справочники дают разные рекомендации: булочная ([шн] и [чн]), стрелочник ([чн] и [шн]).

Сочетание чн произносится как [шн] в следующих словах: конечно, скучно, горчичники, пустячный, прачечная, в женских отчествах на -ична: Никитична, Ильинична.

В новых словах и терминах сочетание чн надо произносить в  соответствии с написанием: поточная линия, съемочная группа, сердечные болезни, марионеточное правительство, многостаночник и т.д.

Общий процесс русификации (освоения) иноязычных слов постепенно ведет их к "подчинению" произносительным нормам русского литературного языка. Однако приспособление "чужих" сочетаний звуков к фонетической природе заимствующего языка происходит весьма неравномерно и создает немалые трудности при произношении слов иноязычного происхождения.

Важной особенностью современного литературного языка  является унификация произношения (и  написания) многих десятков иноязычных слов.

В значительной группе заимствованных слов о произносится как, [а] по общему для русских слов правилу (аканье): конкретно, программа, прогресс, профессия и др.

В соответствии с законами русского произношения перед гласным  е произносится мягкий согласный  звук: встретить, совещание, решение. Это правило распространяется и на многие иноязычные слова: афера, вето, вексель, инцидент, компетенция, корреспонденция, эксперт и т.д.

Только твердое произношение согласного перед е считается  правильным в ряде книжных слов и специальных терминов: апартеид, тенденция, шедевр, кодекс, де-юре, де-факто, демарш и др.

Твердое произношение сохраняется  и в приставке иноязычного  происхождения интер- : интервью, интервенция, интерпретация и др.

В целом же произношение иноязычных слов не определяется четкими правилами, поэтому за справками необходимо обращаться к словарям.

Наконец, о нормах морфологии.

Морфологические нормы  определяют выбор формы слова.

Формы слова - это его  видоизменения. Они свойственны  не всем частям речи, а только таким, которые склоняются, спрягаются (т.е. изменяются по падежам, числам, лицам и т.д.). Как и в системе ударения, основная трудность изучения морфологических норм заключается в наличии вариантных форм.

Колебания в словоформах  и неустойчивость морфологических  норм русского литературного языка объясняются различными причинами, одни из которых восходят к историческому прошлому языка, а другие представляют собой абсолютные и непреходящие закономерности живого, развивающегося языка.

Вариантность в грамматическом роде нередко является следствием противоречия между формой и содержанием языковой единицы. Например, несоответствие между морфологическим обликом слова (существительные домина, холодина обладают формальной приметой ж.р.) и словообразовательной мотивированностью грамматического рода (производящие основы мужского рода - дом, холод) приводит к колебаниям: высоченный (высоченная) домина, ужасный (ужасная) холодина.

Особенно устойчивыми  являются те колебания морфологических  форм, которые предопределяются воздействием нескольких факторов. Например, варьирование в форме Р.п. мн.ч. у слова рельс (часто говорят и пишут: поезд сошел с рельсов и поезд сошел с рельс) вызвано не только смешением типов склонений у слов, которые преимущественно употребляются во множественном числе, но и колебанием грамматического рода: рельс и рельса.

Предпосылками колебания  морфологических форм могут служить  и фонетические признаки слова: количество слогов, характер конечного согласного звука основы и др. Так, например, вариантность словоформ у существительных свойственна главным образом дву-, трехсложным словам, в особенности с основой на сонорный звук (л, м, н, р): варьирование в И.п. и Р.п. мн.ч. (тополи - тополя, токари - токаря, секторы - сектора, апельсинов - апельсин, помидоров - помидор и т.п.).

Таким образом, морфологические нормы, как и другие виды норм, не остаются неизменными. Однако отличительная черта морфологических норм - их относительная устойчивость и заметное сокращение вариантов.

Чего не скажешь о синтаксических нормах.

Синтаксические нормы связаны с правилами построения словосочетаний и предложений. Здесь сравнительно широко распространены варианты, отражающие борьбу между традицией и новыми явлениями, которые порождает живая устная речь. Как и при варьировании на уровне слова, синтаксическая вариантность является следствием развития языка и определяется внутрисистемными и внешними факторами.

В процессе эволюции синтаксических форм находит отражение и общее  развитие человеческого мышления в  сторону абстрагированности и замены конкретно-пространственных представлений более отвлеченными формами соотношения понятий. В этом смысле показательна, например, утрата предлога от в конструкциях, генетически связанных с пространственными взаимоотношениями. Например, глагол сторониться в литературном языке 19 в. употреблялся во всех значениях с предлогом от: Он никогда не отличался общительностью, а за последний год стал еще больше сторониться от людей (Куприн. Лесная глушь). Нормой современного языка становится беспредложный оборот сторониться кого/чего: сторониться транспорта, друг друга, общества и т.п.

Такова одна из общих  и очень продуктивных схем образования  варьирования и сдвига нормы в  управлении.

Расшатыванию  традиционной синтаксической нормы способствуют как стилистические и иные свойства управляющего слова, так и различные фразовые особенности употребления. Активизация употребления и расширение смысловых и лексических связей ведет к росту вариантных форм управления: стимул чего, для чего, к чему, прогноз чего, о чем, относительно чего.

Синтаксическая вариантность приводит к возникновению ошибок на уровне словосочетания в согласовании и управлении, на уровне предложения - в координации.

Хотелось бы сказать  ещё об одной проблеме. Мы живём в эпоху научно-технической революции, поэтому в языке закрепляются многие иностранные понятия, многие из которых составляют компьютерный сленг. В условиях стремительного, “прыгающего” развития  компьютерных технологий каждое новое явление в этой области должно получить свое словесное обозначение, свое название. А так как почти все они (за редким исключением) появляются в Америке, то, естественно получают его на английском языке. Когда же об этих разработках через какое то время узнают в России, то для их подавляющего большинства конечно же не находится эквивалента в русском языке. И поэтому русским специалистам приходится использовать оригинальные термины. Таким образом, английские названия все больше и больше наполняют русский язык. Отсутствие в русском языке достаточно стандартизированной терминологии в этой области, значительного числа фирменных и рекламных терминов и повлекло за собой тенденцию к появлению такого числа компьютерного сленга.

Многие из существующих профессиональных терминов достаточно громоздки и неудобны в ежедневном использовании. "Возникает мощная тенденция к сокращению, упрощению слов. Например, один из самых часто употребляемых терминов - motherboard, он имеет такое соответствие в русском языке как материнская плата. В сленге же этому слову соответствует мамка или матрешка. Следующее предложение содержит слова иллюстрирующие тенденцию к сокращению: “Компы бывают двух видов - бимы и маки” (Персональные компьютеры бывают двух видов - IBM-совместимые и Macintosh)

Люди, работающие с вычислительной техникой в нашей стране достаточно молодые, преимущественно до сорока лет. В связи с этим опять же появляется желание разбавить эти термины юмором, добавить собственную эмоциональную окраску, элемент непринужденности. Например, флопповерт (дисковод) или утоптанный (сжатый программой архиватором).

В последнее время  произошло также повальное увлечение  молодежи компьютерными играми. Это опять же послужило мощным источником новых слов. Появились различные слова для тех или иных понятий, к ним относятся аркада, бродилка, босс (в значении самый главный враг в игре), думер (человек играющий в игру 'DOOM'), квакать (играть в игру 'Quake') и т.п.

Проследив путь слова  от самого рождения в английском языке  до перехода в сленг, обнаруживается, что сленг в русском языке является своеобразной “отдушиной”, облегчающий процесс адаптации англоязычного термина. Сленг помогает ускорить этот процесс, в ситуации стремительного развития компьютеров, когда язык пытается угнаться за новыми технологиями.

В этом вопросе русский  язык, вне всяких сомнений, находится  под непосредственным влиянием английского языка.

Компьютерный сленг  в большинстве случаев представляет собой английские заимствования или фонетической ассоциации, случаи перевода встречаются реже, да и то благодаря буйной фантазии компьютерщиков. К привлечению иностранных слов в язык всегда следует относиться внимательно, а тем более, когда этот процесс имеет такую скорость.

Существование компьютерного  сленга позволяет специалистам не только почувствовать себя членами некоей замкнутой общности, но и позволяет  им понимать друг друга с полуслова, служит элементарным средством коммуникации. Не будь сленга, им бы пришлось или разговаривать на английском языке, или употреблять в своей речи громоздкие профессионализмы.

Развитие этого языкового  явления и его распространение среди все большого числа носителей русского языка обуславливается внедрением компьютерной техники в жизнь современного общества. И компьютерный сленг начинают употреблять не только компьютерщики, но и люди, совсем не имеющие никакого отношения к компьютеру.

Компьютерная жаргонная  лексика – активно развивающаяся  динамическая система (что обусловлено  необычайно быстрым прогрессом компьютерных технологий). Это один из путей проникновения в русский язык англицизмов (порой совершенно неоправданное).  Многие слова из компьютерного жаргона переходят в официальную терминологию.

Жаргонизмы существуют не только в устной речи, не только в  многочисленных электронных документах, письмах и виртуальных конференциях, их можно встретить и в печати, нередко они попадаются в солидных компьютерных изданиях. А уж в изобилии их можно встретить в журналах, посвященных компьютерным играм. Немалый компонент лексики, отличающейся разговорной, грубо-просторечной окраской, экспрессивностью, свойственной молодежному сленгу, свидетельствует о том, что в среде компьютерщиков очень много людей молодого возраста.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Выводы

 

Таким образом, прихожу  к выводу, что изменения норм литературного  языка сами по себе не являются губительными для языка. Язык живой, как жизнь, - для него естественны изменения, он движется, сопротивляется, борется. Это с одной стороны. С другой – пока ученые не могут прийти к тому, что можно было бы назвать «законами языка». А отсюда – разночтения, расхождения, сумбур, шараханья из стороны в сторону, в результате которых и создаётся впечатление о кризисе литературного языка и его скорой гибели. Итак, ситуация, связанная с тем, что мы понимаем под нормой языка, чрезвычайно сложна и даже запутана. За последние 20 лет опубликовано огромное количество словарей и другой справочной литературы по русскому языку. В их числе авторитетные издания научно-исследовательских институтов РАН, МГУ, СПбГУ и др. Однако так случилось, что нет ни одного даже орфографического словаря, который с чистой совестью можно было бы назвать нормативным и рекомендовать всем, заинтересованным в соблюдении языковых норм.