Творчество Николая Гумилева

     Три последних года (1918 – 1921) были необычайно плодотворны в творческом отношении. Гумилев много переводит, выступает на вечерах с чтением своих стихов, теоретически осмысляет практику акмеизма, издает в Севастополе сборник «Шатер», вновь посвященный африканской теме (это была последняя книга, изданная при жизни автора), создает «Поэму начала» (1919 – 1921), в которой обращается к философско-космогонической теме, основывая ее на ассирийском, вавилонском и славянском эпосе. Поэт подготавливает к печати и новый значительный сборник стихов – «Огненный столп», отпечатанный в августе 1921г., уже после смерти автора. В него вошли произведения, созданные в течении трех последних лет жизни поэта, преимущественно философского характера («Память», «Душа и тело», «Шестое чувство»).

3 августа 1921г. он был арестован  ЧК, обвинен в участии в контрреволюционном  заговоре и 24 августа расстрелян  вместе с еще шестьюдесятью привлеченными по этому делу.

 Ныне стало известно, что  основанием для обвинения послужили  никем не проверенные и не  доказанные показания одного  человека. Не было заговора ученых, не было участия в них поэта. 

После гибели поэта вышли его лирический сборник «К синей звезде» (1923), книга прозы «Тень от пальм» (1922), а много позже – собрания его стихотворений, пьес и рассказов, книги о нем и его творчестве.

   Николай Гумилев был щедро  одарен природой, обладал могучим  и оригинальным талантом, реализовать который в полной мере ему не удалось. Сборники стихов, которые он издал, свидетельствовали о непростом процессе формирования поэта и были своеобразными подступами к тому взлету, который обещали его возможности.

Африка занимала чрезвычайно важное место в его судьбе и творчестве. Она наполняла его душу новыми, необычайно острыми впечатлениями, укрепляла уверенность в себе, дарила редкостные ощущения и образы. Гумилев приложил максимум усилий, энергии, инициативы и ловкости, чтобы свою мечту осуществить наяву. Еще будучи слушателем Сорбонны и исправно посылая родителям письма о своем времяпрепровождении, он задумал тайный побег в южные страны. Возможно, последней каплей, переполневшей его желание, были полотна Гогена, от которых Гумилев пришел в восхищение. Заготовив впрок несколько писем, которые друзья должны были посылать в Россию  для успокоения родителей, Гумилев отправляется в Африку. Первое, почти туристическое путешествие Гумилева отразилось в его ранних стихах. Несмотря на то, что реализовать поездку так полно, как мечтал Гумилев, он не смог, тем не менее было потрясение от наконец-то увиденного, снившегося ему с детства и оказавшегося доступным, благодаря его целеустремленности. Мечта сбылась.

     На смену ей явилась жажда Африки. И после каждой следующей поездки она все больше обострялась. Он мечтал об Африке и в период войны, когда был на фронте, и за границей, куда попал после февральской революции, и даже в 1921 году в Петрограде.

 Во время второго  путешествия (1908 г.) Гумилев побывал в Египте, в третьем достиг (1909г.) Абиссинии, где собирал местный фольклор, преображая его в самобытные песни («Пять быков», «Занзибарские девушки»). Наиболее значительной была последняя, четвертая поездка. В 1913 году поэт был руководителем экспедиции, посланной в Абиссинию Российской Академией Наук; Гумилев привез оттуда этнографические коллекции.

    Измерение Гумилева-поэта трехмерно. Это – его стихи, проявление своего «я» в войне и его Африка – одно из составляющих мира души поэта. Так же, как он - поэт, воин, он – путешественник, не только исследовавший малоизвестные земли и народы, но и воспевший их.

Итогами посещения Африки стали стихотворения, вошедшие в  сборники «Огненный столп», «Чужое небо», циклы «Абиссинские песни», «Африканская ночь», сборник «Шатер», статья «Африканское искусство», поэма «Мик», «Африканский дневник».

Впервые экзотические стихи  появились в сборнике «Романтические цветы». Они были главной находкой поэта. Именно этими стихами он впервые  обратил на себя внимание читателей. В них проявилась природа личности и таланта Гумилева, тяготевшего к необычности и романтизму. В этих стихах слились воедино настойчивое стремление к реальности, к земному, вещному миру и жажда мира в такой степени яркости, какой обычная действительность дать ему не могла. И эту яркую действительность он нашел в экзотических для европейца странах Африки Поэт гордился африканскими стихами, вошедшими в этот сборник.

Гумилев восхищался древними сказаниями и искусством народов  Африки. В стихотворении «Озеро Чад» рассказана трагическая история любви жены чернокожего вождя к белому воину-французу. Она увлечена чужим мужчиной  и ради него покидает мужчину своего. Ӊáчаӆо пути для героини было похоже на сказку.

 А на быстром и сильном верблюде, 
Утопая в ласкающей груде 
Шкур звериных и шелковых тканей, 
Уносилась я птицей на север, 
Я ломала мой редкостный веер, 
Упиваясь восторгом заранее. 

Дальнейшая судьба женщины  ужасна. Она стремится в далёкую Европу - и находит там унижение и позор. Женщина брошена возлюбленным в Марселе, пляшет перед пьяными матросами, чтобы заработать гроши и выжить. Мужчина здесь раздвоился на увлекающего в неизвестную даль европейца и преследующего, грозного и сильного, знающего, что такое честь и бесчестие, мужа. Героине предстоит вернуться и возместить позор, причинённый её побегом - возвращение неизбежно, пусть не в этом мире.  
Как видим, побег ведёт женщину к худшему состоянию - хотя она сильна и полна решимости следовать за мечтой. Для мужчины же и гибель на таком пути - не помеха в исполнении своего долга - или своих прихотей. Поэт попытался встать на место своего персонажа, говорить от ее лица. Романтика не сближает людей; возвращение к "здесь" неизбежно - и ничего хорошего не сулит.

Стихотворение Николая Гумилёва «Носорог» учит нас мечтать. 

Мы попадаем в страну снов. Здесь всё так  сказочно, всё так безумно красиво, что не хочется возвращаться в  реальность. Но лишь на мгновение забудешься - сон прекрасный превратится в сон кошмарный. С каждым шагом читатель приближается к неминуемой опасности, и сказочная лесная поляна станет ужасным неживым местом. 

Но страшнее всего то, что ты можешь пожалеть, что попал в эту страну, научился мечтать.  
Чувство радости, солнечное настроение передаётся в лексике. Например, словосочетание «лесная поляна» навевает воспоминания о счастливом и беззаботном отдыхе на природе, о ясном и чистом небе, о свежем лесном воздухе.  
Многократное повторение буквы «и» прибавляет опасность, увеличивает и масштабы, усиливает и обостряет страх перед неизвестностью. Также в букве «и» слышится крик, визг тех, кто не смог избежать опасности, как предупреждающий тебя сигнал.  
Повторы слов «близко» и «низко» приближают, делают опасность более реальной. Угроза жизни как бы становится всё ниже и ближе к тебе.  
Стихотворение Н.Гумилёва «Носорог» для одних просто красивое и загадочное, для других, кто не боится опасностей, заклинание, которое помогает погрузиться в мир мечтаний.

Жираф в одноименном стихотворении изображен так, что мы не можем не залюбоваться его изысканностью, его «грациозной стройностью», волшебным узором его шкуры.

 Сам ритм стихотворения  «Жираф» передает неспешный, спокойный  шаг величественного жирафа. Красота  этого экзотического животного,  по мысли поэта, может стать  неким утешением для скорбящих.  Стихотворение "Жираф" (1907) надолго стало "визитной карточкой" Гумилёва в русской литературе.

Николай Гумилёв с  ранней юности придавал исключительное значение композиции произведения, его  сюжетной завершённости. Поэт называл  себя "мастером сказки", сочетая  в своих стихотворениях ослепительно яркие, быстро меняющиеся картины с необыкновенной мелодичностью, музыкальностью повествования.

Некая сказочность в  стихотворении "Жираф" проявляется  с первых строчек:

Послушай: далеко, далеко, на озере Чад

Изысканный бродит жираф.

Читатель переносится на самый экзотический континент - Африку. Гумилёв пишет, казалось бы, абсолютно нереальные картины:

Вдали он подобен цветным  парусам корабля,

И бег его плавен, как  радостный птичий полёт…

В человеческом воображении  просто не укладывается возможность существования таких красот на Земле. Поэт предлагает читателю взглянуть на мир по-иному, понять, что "много чудесного видит земля", и человек при желании способен увидеть то же самое. Поэт предлагает читателю очиститься от "тяжёлого тумана", который он так долго вдыхал, и осознать, что мир огромен и что на Земле ещё остались райские уголки.

Обращаясь к загадочной женщине, лирический герой ведёт  диалог с читателем. Женщина, погружённая  в свои заботы, грустная, ни во что  не хочет верить. Николай Гумилёв даёт читателю возможность наблюдать за диалогом поэта и читателя (слушателя его стихов) со стороны.

Кольцевое обрамление характерно для любой сказки. Как правило, где действие началось, там оно  и завершается. Однако в данном случае создаётся впечатление, что поэт может рассказывать об этом экзотическом континенте ещё и ещё, рисовать пышные, яркие картины солнечной страны, выявляя в её обитателях всё новые и новые, невиданные прежде черты. Кольцевое обрамление демонстрирует желание поэта снова и снова рассказать о "рае на Земле", чтобы заставить читателя взглянуть на мир по-иному.

В своём сказочном  стихотворении поэт сравнивает два  пространства, далёкие в масштабе человеческого сознания и совсем близкие в масштабе Земли. Про  то пространство, которое "здесь", поэт почти ничего не говорит. Здесь лишь "тяжёлый туман", который мы ежеминутно вдыхаем. В мире, где мы живём, остались лишь грусть да слёзы. Это наводит нас на мысль, что рай на Земле невозможен. Николай Гумилёв пытается доказать обратное: "…далеко, далеко, на озере Чад // Изысканный бродит жираф". Обычно выражение "далеко-далеко" пишется через дефис и именует нечто, совершенно недостижимое. Однако поэт, возможно, с некоторой долей иронии акцентирует внимание читателя на том, так ли уж на самом деле далёк этот континент. Известно, что Гумилёву довелось побывать в Африке, собственными глазами увидеть описанные им красоты (стихотворение "Жираф" было написано до первой поездки Гумилёва в Африку).

Мир, в котором живёт  читатель, совершенно бесцветен, жизнь  здесь как будто течёт в серых тонах. На озере Чад, словно драгоценный алмаз, мир блестит и переливается. Николай Гумилёв, как и другие поэты-акмеисты, использует в своих произведениях не конкретные цвета, а предметы, давая читателю возможность в своём воображении представить тот или иной оттенок: шкура жирафа, которую украшает волшебный узор, представляется ярко оранжевой с красно-коричневыми пятнами, тёмно-синий цвет водной глади, на котором золотистым веером раскинулись лунные блики, ярко оранжевые паруса корабля, плывущего во время заката. В отличие от мира, к которому мы привыкли, в этом пространстве воздух свежий и чистый, он впитывает испарения с озера Чад, "запах немыслимых трав"…

Лирический герой, кажется, настолько увлечён этим миром, его  богатой цветовой палитрой, экзотическими запахами и звуками, что готов без устали рассказывать о бескрайних просторах земли. Этот неугасаемый энтузиазм непременно передаётся читателю.

Николай Гумилёв не случайно остановил  свой выбор именно на жирафе в данном стихотворении. Твёрдо стоящий на ногах, с длинной шеей и "волшебным узором" на шкуре, жираф стал героем многих песен и стихов. Пожалуй, можно провести параллель между этим экзотическим животным и человеком: он так же спокоен, статен и грациозно строен. Человеку также свойственно возвеличивать себя над всеми живыми существами. Жирафу миролюбие, "грациозная стройность и нега" даны от природы.

Экзотика, присущая жирафу, очень органично  вписывается в контекст сказочного повествования о далёкой земле. Одним из наиболее примечательных средств создания образа этого экзотического животного является приём сравнения: волшебный узор шкуры жирафа сопоставляется с блеском ночного светила, "вдали он подобен цветным парусам корабля", "и бег его плавен, как радостный птичий полёт".

Мелодия стихотворения  сродни спокойствию и грациозности жирафа. Звуки неестественно протяжны, мелодичны, дополняют сказочное  описание, придают повествованию  оттенок волшебства. В ритмическом  плане Гумилёв использует пятистопный  амфибрахий, рифмуя строки при помощи мужской рифмы (с ударением на последнем слоге). Это в сочетании со звонкими согласными позволяет автору более красочно описать изысканный мир африканской сказки.

Многие персонажи экзотического  характера были  увидены поэтом во время его первого африканского путешествия. В сборнике собраны стихи, посвященные каирским матросам и детям, озеру Чад, носорогу, ягуару, жирафу. Но что особенно важно, поэт учится изображать этих героев предметно, объемно, выпукло.

Таково стихотворение  «Гиена», в котором хищница нарисована так выразительно, что мы очень отчетливо ее себе представляем: и вздыбленную шерсть, и огоньки ее глаз, и страшные, угрожающие зубы, и яростные стенания.

По мнению А.И.Павловского, в своих  первых «африканских» стихах Гумилев  оказался больше коллекционером всяких экзотических явлений, этнографом, чем поэтом. Лиризм Гумилева спрятан за «объективностью», и читателю не дано узнать, сопереживает ли он увиденному. «Нам заметно, скорее, лишь отчужденное любопытство путешественника-иностранца».

Любовь к экзотике, к чужим, но обязательно ярким, африканским или азиатским странам, к колоритным нравам и странным обычаям, живописным одеждам, буйной растительности и редкостному животному миру нашли свое отражение в сборнике «Чужое небо» (1912 Поэт славит красоту земного бытия, многообразие реальности.  В книгу вошел цикл «Абиссинские песни», который показывает, как существенно изменился подход Гумилева к передаче экзотического мира. В цикл входят четыре песни: «Военная», «Пять быков», «Невольничья», «Занзибарские девушки». В них, в отличие от других стихотворений, много сочных реалий: бытовых и социальных. «Песни» творчески интерпретировали фольклорные произведения абиссинцев.