Дух русского народа

          И непременно нужно дойти до конца, до предела, чтобы подумать о спасении. Эту тему потом развивал Достоевский. Замечательно тоже, что горе здесь сидит в самом человеке: это не внешняя судьба греков, покоящаяся на незнании, на заблуждении, это собственная воля, или скорее какое-то собственное безволие. И пьет русский человек обыкновенно больше с горя, чем ради веселья. Даже его кутеж, его веселье как-то незаметно не заметно переходит предел и становится источником расточения материальных и духовных сил, источником горя.

          Но есть еще один страх в сказках и былях, страх более возвышенный, чем страх лишений, труда и даже горя - это страх разбитой мечты, страх падения с небес - прямо в болото; множество сказок изображает эту тему Икара в чисто русском смешном обаянии. Как часто мы видим и теперь сны этого типа, сны падения с высоты воздушного замка! И это вещие сны, которые предсказали русскую действительность.

          Теперь посмотрим, о чем мечтает, чего желает русская сказка, каковы бессознательные мечты русской души. Прежде всего - это искание нового царства и лучшего места, постоянное стремление куда-то за тридевять земель. Здесь есть, конечно, нечто общее сказочному миру всех народов: полет над действительным к чудесному, но есть и нечто свое, особенное, какие-то странничество русской души, любовь к чужому и новому здесь, на земле, и за пределами земли: Града грядущего взыскуем.

          Замечательно то, что вся гамма желаний развернута в русской сказке - от самых возвышенных до самых низких. Мы найдем в ней и самые заветные мечты русского идеализма, и самый низменный житейский экономический материализм. Прежде всего это есть мечта о таком новом царстве, где распределение будет построено на принципе каждому по его потребности, где можно наестся и напиться, где стоит бык печеный, где молочные реки и кисельные берега. А главное - там можно ничего не делать и ленится. Сказка о дураке-Емеле рассказывает, что он проводил время на печи и на всякое предложение пальцем шевельнуть для какова – ни будь дела неизменно отвечал: Я ленюсь! Но ему, дураку, принадлежит волшебная щука, которая исполняет все его желания. Все работы выполняются сами собою, по щучьему велению.

          Сказка рассказывает все, что тщательно скрыто в жизни, в ее официальном благочестии и в ее официальной идеологии. Она разоблачает социальную вражду и жажду социальной утопии. Вот на пример работник нанимается к купцу задаром, за право дать хозяину по окончании года щелчок и щепок. Дал он ему щелчок, по истечении года работы, и купец помер. Батрак взял себе его имение и стал себе жить, поживать, добра припасать, лиха избивать. Затем повторяется постоянная тема о том, как мужик становится первым министром, или даже царем. Обыкновенно после опасных и трудных подвигов он от ран скоро поправляется, зелена вина напивался, заводил пир на весь мир; а после смерти царя начал сам царствовать, и житие его было долгое и счастливое.

          Все эти смешные сказочные сны русского народа оказались, однако, вещими и пророческими. Ведь сны раскрывают то, что живет в душе, как постоянно присутствующие, хотя порою скрытое и подавленное желание. И они могут предсказывать будущее, ибо с человеком случается обыкновенно то, чего он больше всего хочет, особенно чего он бессознательно хочет. Вот почему сказки так символичны для судьбы народа.

          Тот спасен от низменного и пошлого, кто почувствовал его ничтожество и разразился от смеха. Смех есть великое освобождение. Он есть в русской душе и русской сказке. С мудрым юмором она показывает, что конец жадного и завистливого земного благополучия есть разбитое корыто. Наш поэт Пушкин оценил и обессмертил тему народной сказки. Сказка хорошо осознает всю пошлость земной утопии сырого рая, как предела желаний, как вершины фантазий, которая притом никогда не сбывается.

          Такова мудрость эпоса - подсознательная душа народа высказывает в нем то, чего она втайне желает или чего боится. В этих подсознательных силах заключено все прошлое и будущее. Разве вы не замечали, что с человеком обыкновенно случается то, чего он больше всего хочет или чего он больше всего боится?

          Правильность этой мысли раскрывается в судьбе русского богатыря, предводителя новгородской вольницы Васьки Буслаева. Это воплощение русского нигилизма, бесчинства и своеволия. Васька объявляет себя совершенным атеистом. Он пугает весь Новгород своими бесчинствами, постоянно кого-то избивает, устраивает пиры, на которых убивает гостей и выбрасывает за ворота. Замечательна его гибель. Попадается уму на дороге человеческий череп, и он отбрасывает его ногой с пути. Череп говорит: Ты к чему меня подбрасываешь? Я, молодец, не хуже тебя был. И предрекает ему гибель. Череп - напоминание о гибели, о ничтожности земной силы и своеволия. Он встречает длинный камень, на котором надпись:

А кто де у каменя станет тешиться,

А и тешиться забавляться,

Вдоль скакать по каменю,

Сломит будет буйну голову.

          Василий, конечно, этому не верит. Вся его дружина начинает тешиться и забавляться, прыгать через камень. Однако попрек все прыгают, а вдоль камня никто прыгнуть не решается. Василий, конечно, не мог стерпеть таинственного запрета, его своеволие и безверие потребовало немедленного нарушения. Он разбежался, прыгнул вдоль, не доскочил только четверти и тут убился под камнем. С ним случилось то, чего он втайне боялся, ибо во всяком своеволие есть подсознательный страх: а вдруг сорвусь! И этот страх всегда оправдывается.

Есть еще одна сказка, быть может, самая поэтическая, где раскрывается сущность русской души, русской Психеи. Это сказка о серебряном блюдечке и наливном яблочке. Была обиженная систрами дурочка, которая на всех работала. Ей досталось в руки серебряное блюдечко и наливное яблочко такой красоты, что сестры начали ей завидовать. Заманили они ее в лес и убили. На могиле вырос тростник, из которого пастух сделал дудочку, заиграл на ней, и она человеческим голосом все рассказала. Отец достал у царя живую воду, оживил дочь и пришел к царю. Видит царь старика с тремя дочерьми: две за руки связаны, а третья дочь, как весенний цветок, очи - райский свет, по лицу заря, из очей слезы катятся, будто жемчуг, падают. И вот показывает она царю чудеса: в серебряном блюдечке он видит все свое царство с городами, полками, кораблями, и весь мир. Яблочко по блюдечку катится, наливное по серебряному; в блюдечке все небо красуется; солнышко за солнышком кружится; звезды в хороводы собираются. Царь удивлен чудесами, а красавица льется слезами, перед царем в ноги падает, просит помиловать: Царь-государь, говорит она, возьми мое серебряное блюдечко и наливное яблочко, лишь прости ты сестер моих, за меня не губи ты их.

          Что же такое серебряное блюдечко, которому позавидовали сестры и в котором царь увидал всю красоту мира? Это ведь серебряное зеркало, в котором отражается весь мир. Но зеркало вселенной есть душа, так определил ее Лейбниц. И в этой душе отражались не предметы жалких забот, а красота Космоса, вращение светил и хороводы звезд, поистине, как сказал философ la monde entier plein dinfinite. Это душа, умевшая видеть красоту, была единственным сокровищем девушки, которому позавидовали ее сестры. Она же не могла ни гневаться, ни мстить, ибо та душа, которая поднялась к созерцанию мировой гармонии, которая вбирает в себя весь мир и любит весь мир, может только прощать.

          И она предлагает своё единственное сокровище, свою душу, прямо по слову Христа: Больше сия любви никто же имать, аще душу свою положит за други своя.

          Вот русская Психея, которая может быть достойной невестой принца, невестой Ивана Царевича. В такую Психею были влюблены наши лучшие писатели: и Пушкин, и Достоевский, и даже Толстой. Таковы ли мы сами? Конечно, нет. Но такими мы хотели бы быть. К этому пределу устремлена наша религия и наша философия. В ней виден весь русский Эрос, на всех его низших и высших путях, видно все, что мы любим, к чему стремимся и от чего отвращаемся.

          Иван Царевич, отыскивающий Василису Премудрую, есть русский Эрос, устремленный к мудрости и красоте.

          Но эта мудрость и красота в нашем русской мировоззрении понимается не в смысле абстрактных идей Платона, отрешенных и оторванных от мира, не в смысле вечно недосягаемого идеала, а в смысле конкретной мудрости и красоты, воплощенной в Космосе, в природе, в Душе.

          Достоевский говорил, что красота спасет мир. Вот этот мир, спасенный и преображенный красотою, и составляет предмет любви Ивана Царевича, и первое место в нем принадлежит просветленной душе человеческой, прекрасной Психее.

          Достоевский стремился показать красоту такой нравственной души в образах Зосимы и князя Мышкина. В них есть непосредственное прикосновение к мировой гармонии, они ее слышат и дают услышать другим:

          Посмотрите на ребенка, посмотрите на Божью зарю, посмотрите на травку, как она растет, посмотрите в глаза, которые на вас смотрят и вас любят…

          В этих словах князя Мышкина христианская любовь становится космической любовью, как у Франциска Ассизского. Замечательно в этом чувстве сочетание эстетического момента с этическим: устранение в душе жадного своекорыстия и злобной эгоистической изоляции сразу вырывает из мира разорванного конечного существования и ставит на высоту бесконечности, где переживается солидарность всех людей и всей твари, где выступает подлинная красота бескорыстного созерцания. Все со всеми связаны, все за все ответственны. Изолированное существование есть иллюзия, есть смерть. 

 

 

 

 

 

Заключение

          Русский народ нужно более всего призвать к религиозной мужественности не на войне только. Но и в жизни мирной, где он должен быть господином своей земли. Мужественность русского народа не будет отвлеченной, оторванной от женственности, как у германцев. Есть тайна особенной судьбы в том, что Россия с ее аскетической душой должна быть великой и могущественной. Не слабой и маленькой, а сильной и небольшой победит она соблазн царства этого мира. Лишь жертвенность большого и сильного, лишь свободное его уничтожение в этом мире спасает и искупляет. Русское национальное самосознание должно полностью вместить в себя эту антиномию: русский народ по духу своему и по призванию своему сверх государственный и сверх национальный народ, по идее своей не любящий мира и того, что в мире, но ему дано могущественнейшее национальное государство для того, чтобы жертва его и отречение были вольными, были от силы, а не от бессилия. Но антиномия русского бытия должна быть перенесена внутрь русской души, которая станет мужественно-жертвенной, в себе самой изживающей таинственную судьбу. Раскрытие мужественного духа в России не может быть прививкой к ней серединной западной культуры. Русская культура может быть лишь конечной, лишь выходом за грани культуры. Мужественный дух потенциально заключен в России пророческой, в русском странничестве и русском искании правды. И внутренне он соединился с женственностью русской земли.

          Хомяков верил в великую историческую миссию России - стать центром мировой цивилизации. Путь к реализации этой миссии - не в том, чтобы быть самой богатой или самой сильной страной, а в том, чтобы быть самым христианским из всех обществ.

          Национальная скромность, самокритика и самоосуждение составляют нашу несомненную черту. Нет народа, который до такой степени любил бы ругать себя, изобличать себя, смеяться над собой. Вспомните Гоголя и Достоевского. Но тот же Достоевский верит в высокий дух русского народа. Верим и мы и наша вера ценна потому, что она прошла через горнило глубочайшего сомнения. Кто из русских не усомнился в русском народе в страшный период революции? Впрочем, в революциях все народы страшны.

          Русская идея дает нам духовную опору, соединяет связь времен, пробуждает народную память и дает верные ориентиры для будущей деятельности. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Литература

1. Вышеславцев Б. П. русский национальный характер // Вопр. Философии.1995.№6 .

2. Замалеев А. Ф. Курс истории русской философии. Учебное пособие для гуманитарных вузов. - М.: Наука, 1995 - 191 с.

3. Лосский Н. О. Характер русского народа // Лосский Н. О. Условия абсолютного добра. М., 1994.

4. Н. А. Бердяев. Из сборника  Судьба России, Изд. Лемана и Сахарова, 1918г.

5. СУДЬБА РОССИИ: ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ, БУДУЩЕЕ. Доклады всероссийской  конференции / Екатеринбург, 17-19 ноября 1994г./ Екатеринбург, 1994. - 120 стр.

6. Философия: Часть первая: история философии: Учеб. пособие / Под  ред. проф. В. И. Кмриллова, проф. С. И. Попова, проф. А. Н. Чумакова. - Изд. 2-е, перераб. и доп. - М.: Юристъ, 2001. - 376с.