Филосифия Канта

Основной вопрос «Критики чистого разума» звучит так: как  возможны априорные синтетические  суждения? Аналитические или поясняющие суждения отличаются от синтетических  тем, что их предикат по своему содержанию содержится в субъекте. Подобные суждения основаны на определениях входящих в них терминов: «все тела протяженны», «этот учебник является книгой». Их достоверность основана на логических законах. В отличии от аналогических суждений приносят новое знание. Предикат в них нельзя свести к субъекту. В случае если связь между таким предикатом и субъектом коренится в опыте, суждение является апостериорным, эмпирическим. Синтетические же суждения, связь между субъектом и предикатом которых основана не на опыте, Кант определил как априорно-синтетические суждения. Априорно-синтетические суждения содержатся, согласно Канту, в математике и чистом естествознании. Именно этим обстоятельством, а также механизмом, обеспечивающим возможность подобных суждений, он и объяснял достоверность данных наук. Ответив же на вопросы о том, как возможна математика и чистое естествознание, Кант надеялся ответить и на еще более важный для себя вопрос: «Как возможна метафизика как наука?». Свои ответы он  получил в разделах, которые исследуют различные познавательные способности человека: чувственность, рассудок и разум.

Трансцендентальной эстетикой  Кант назвал «науку о всех априорных принципах чувственности». Таким образом, в «Критике чистого разума» Кант еще не истолковывал эстетику как критику вкуса, рефлексию над возвышенным и прекрасным или философскую теорию искусства, однако уже в «Критике чистого разума» Кант еще не истолковывал эстетику как критику вкуса, рефлексию над возвышенным и прекрасным или философскую теорию искусства, однако уже в «Критике способности суждения» он изменил свое мнение.  На уровне чувственности человек обладает созерцаниями, благодаря которым познание непосредственно относится к предмету. Как и в дессертации 1770 г.,Кант утверждал в «Критике честного разума», что все человеческие созерцания являются чувственными, т.е. у человека отсутствует интеллектуальное созерцание. На ряду с ощущениями,возникающими в результате воздействия на чувствиность и имеющими неупорядоченный характер, Кант выделил способы их упорядочивания, добавляемые самим познающим субъектом. В качестве таковых форм созерцания, являющихся априорными, у него выступили пространство и время. Свое учение о пространстве и времени Кант противопоставил взглядам И. Ньютона и Г. В. Лейбница. Если Ньютон считал пространство «чувствилищем Бога», неким обсолютным предметом, вмещающим в себя все вещи, а Лейбниц объяснял пространство и время как отношения между вещами, как их порядок, то Кант истолковал пространство и время как специфический человеческий, субъективный способ упорядочивать то многообразное, что приходит к нам из вне или изнутри. Ни пространство, ни время нельзя получить путем извлечения из опыта: напротив, они логически предшествуют опыту и делают его возможным. Если бы люди не обладали пространством и временем как формами чувственности, то они, согласно Канту, не могли бы вовсе иметь опыта.

И пространство, и время  не существуют вне людей. Все, что  человек познает, он познает при  помощи своего способа упорядочивания ощущений- пространства и времени, важный вывод: мы познаем вещи не такими, каковы они суть сами по себе, а лишь такими, какими они нам являются в пространстве и времени. Каковы вещи сами по себе, т. е. вне человеческих априорных форм, мы познать не можем. Нам доступны лишь явления, а не вещи сами по себе. Наша чувственность аффицируется тем, что можно назвать вещами самими по себе, но они так и остаются для нас непознаваемыми. Этот тезис обычно характеризуют как агностицизм Канта, т. е. утверждения непознаваемости вещей таковыми, каковы они есть. Сам же немецкий мыслитель говорил в этой связи не об агностицизме, а о трансцендентальном идеализме, сторонником которого он себя считал. Этот идеализм заключается в том, что «все созерцаемое в пространстве или времени, стало быть, все предметы возможного для нас опыта суть нечто иное, как явление, т.е. только представления, которые в том виде, как они представляются нами, а именно как протяженные сущности или ряды изменений, не имеют существования сами по себе, вне нашей мысли» [7; 305-306].

Кантовское понятие вещи самой по себе тесно соотносится  с иным понятием – ноуменом. Взгляды  исследователей на соотношение этих понятий различаются от полного  тождества до полного несоответствия. Сам Кант неоднократно совершенно не двусмысленно отождествлял оба понятия. Ноуменон определял как рассудочную, интеллигибельную сущность, выделяя при этом два смысла ноумена – отрицательный и положительный. Ноумен как вещь, которая не является объектом нашего чувственного созерцания, имеет негативный смысл. Отрицая применение ноумена, т. е. вещи самой по себе в положительном смысле, Кант считал допустимым использование отрицательного смысла данного понятия.

На вопрос о существовании математики как достоверной науки Кант ответил следующим образом. Пространство и время как априорные формы чувственности являются необходимыми и всеобщими. Если на их основе осуществляется связь между субъектом и предикатом синтетического суждения, то в своей значимости подобное суждение также оказывается необходимым и всеобщим. В отличии от многих своих современников Кант считал математику не аналитичной, а синтетичной. Синтетическое суждение «прямая есть кратчайшее расстояние между двумя точками » достоверно благодаря пространству как априорной форме чувственности, упорядочивающие внешние ощущения, а суждение «7+5=12» является всеобщим и необходимым благодаря времени как априорной форме чувственности, упорядочивающей внутренние ощущения.

Вопрос о достоверности  чистого естествознания, существование  которого Кант считал фактом, он разработал в «Трансцендентальной аналитике», исследующей рассудок. В «Аналитике понятий» мыслитель определил рассудок как понятие мыслить, познавать  при помощи понятий. Если благодаря  чувственности как восприимчивости  нашей души мы обладаем созерцаниями, в которых предметы нам даются, то благодаря рассудку  - понятиями, при помощи которых предметы мыслятся. Знание же состоит лишь из соединения как созерцание, так и понятия: «мысли без содержания пусты, созерцания без понятий слепы». В соответствии с традицией рассудок являлся у Канта также способностью составлять суждения. Суждения Кант делил согласно логическим представлениям своего времени на четыре группы, каждая из которых распадалась на три вида суждений. Сами же суждения в свою очередь стоят из понятий. Как и в трансцендентальной эстетике, Кант попытался выделить в трансцендентальной аналитике априорные формы, упорядочивающие уже материал нашего мышления и делающие возможно само мышление, опыт и познание. В качестве таких априорных форм мышления у него выступили четыре рассудочные понятия, которые Кант назвал аристотелевским термином категория. Таблица категорий соответствовала у кенигсбергского философа таблице суждений: категории количества, качества, отношения и модальности. Кант при этом особо подчеркнул, что триадичность категорий каждой группы является не случайной: третья категория возникает из соединения первой и второй категории того же класса при помощи особого акта рассудка. Данное учение о категориях Кант противопоставил соответствующим взглядам Аристотеля. Немецкий мыслитель считал, что что его древнегреческий предшественник нашел свои десять категорий случайно, а поэтому они не обладали у него систематичностью кантовской таблицы, в которой категории сами собой распределяются по классам в соответствии законами рассудка. Однако подобное объяснение самого Канта вызвало в дальнейшем нарекания со стороны последующих мыслителей, в частности, Гегеля.

Еще в диссертации 1770г. Кант выявлял непроходимую границу между  чувственностью и рассудком. В «Критике чистого разума», он пришел к выводу, что знание возможно только на основе единства как чувственности, так и рассудка. Чтобы связать между собой обе познавательные способности человека, а также созерцание и понятие, Кант разработал учение о трансцендентальном синтезе воображения, благодаря продукту которого- трансцендентальным схемам – созерцания подводятся под категории и связывают тем самым чувственность и рассудок. Сами же категории как априорные формы мышления явились лишь нашим человеческим способом связывать многообразный материал в понятиях. Как и априорные формы чувственности, априорные формы мышления не только не показывают нам, каковы вещи сами по себе, но и делают подобное познание невозможным.

После ответов на вопросы  о том, как возможна математика и  естествознание, Кант принялся за самый  трудный вопрос : «Как возможна метафизика в качестве науки?». Данная проблема явилась темой «Трансцендентальной диалектики». Трансцендентальная диалектика, или логика видимости, являлась у кенигсбиргского мыслителя на ряду с трансцендентальной аналитикой частью трансцендентальной логики. В отличие от традиционной формальной логики трансцендентальная логика отвлекалась у Канта не от всякого содержания, а определяла объем, происхождение, объективную значимость априорных понятий рассудка. Тем самым он уже начал поиск логики, которая бы способствовала новому обоснованию философии и говорила бы нам нечто не только о форме, но и содержания знания. Эта идея была подхвачена в немецком идеализме, особенно в философии Гегеля, который в отличии от Канта уничижительно отзывался о традиционной формальной логике, построенной на недопустимости противоречия и не показывающей «движения», «развития» знания. Идеи Гегеля в свою очередь были благодатно восприняты в советской философии, в рамках которой некоторые мыслители безуспешно пытались построить некую диалектическую логику. Кантовский же замысел имел мало общего с подобными попытками реформирования логики, скорее напоминающими ее уничтожение.

Вопрос о возможности  метафизики связан с вопросом о возможностях и границах разума как высшей познавательной способности. Если рассудок направлен  на чувственность, а в чувственности  мы, хоть и посредством априорных  форм, сталкиваемся с самими вещами, то разум, или способность умозаключения, не имеет такого доступа к вещам, а направлен лишь на рассудок. Согласно Канту, разум, имеющий доступ не к опыту, а только к рассудку, предписывает этому рассудку правила и требует от него абсолютной завершенности опытного знания.

Если онтология как  традиционный раздел метафизики была затронута Кантом в аналитике  понятий, то три ее другие раздела  – рациональная психология, космология и рациональная теология – являлась предметом обсуждения трансцендентальной диалектики. Согласно Канту, разум также  имеет свои априорные формы, которые  существенно отличаются от априорных  форм чувственности и рассудка. Такими формами являлись чистые понятия разума, которые Кант называл трансцендентальными идеями. В качестве идеи философ говорил о душе, мире и Боге, что соответствовало трем разделам метафизике. В отличие от категорий пространства и времени идеи не относятся непосредственно к опыту. В нашем созерцании не может быть адекватно дан ни один объект, который бы соответствовал трансцендентальным идеям: так, мы никогда не сталкиваемся в нашем опыте с миром как целым – в лучшем случае речь может идти лишь о каком-либо его фрагменте.

Кант показал, в какие  иллюзии и заблуждения впадает  разум, пытаясь познать то, что выходит за границы нашего опыта. Существенно, что в подобные заблуждения человеческий разум впадает по необходимости, исходя из своей природы. Всякий человеческий разум подвержен трансцендентальной видимости; он может ее распознать, но не способен избавиться от нее. В разделе о паралогизме чистого разума Кант подверг критике традиционную рациональную психологию за ложное умозаключение, лежащее в ее основе, в котором утверждалось существование души как субстанции. Кенигсбергский философ подчеркнул, что, как и вещи в себе, мы сами себе только являемся. Каковы же мы суть сами по себе, нам не может быть известно. Этот неизвестный субъект, Я как вещь саму по себе Кант назвал трансцендентальным субъектом.

Огромный резонанс имело  кантовское учение об антиномиях, т.е. противоречиях законов чистого  разума. На соседних страницах Кант представил четыре пары тезисов и  антитезисов, которые он с одинаковой силой попытался доказать. В первой антиномии Кант одновременно утверждал, что мир имеет начало или границу  во времени и в пространстве, а  также безграничен во времени  и пространстве. Во второй антиномии  сталкивались утверждения о том, что все мире состоит из простого или неделимого, и что нет ничего простого, а все является сложным. Тезис третьей антиномии гласит, что в мире есть не только природная  каузальность, но и свободная каузальность, свободные причины. Антитезис же третьей антиномии утверждал, что  не существует никакой свободы, а  все есть природа или необходимость. Наконец, согласно тезису четвертой  антиномии, к миру как часть или  причина принадлежит безусловно необходимая сущность. Антитезис же четвертой антиномии чистого разума гласит о том, что в ряду мировых причин нет ничего необходимого, а все случайно. Кант утверждал, что в двух первых антиномиях ложными являются как тезисы, так и антитезисы. Для того чтобы они могли оказаться истинными, следовало бы мир воспринимать как вещь саму по себе. Однако мир являлся для Канта не вещью самой по себе, а трансцендентальной идеей. Кантовское же разрешение двух последних антиномий состояло в том, что он признал в них возможность быть истинным как тезису, так и антитезису. Тезис может быть истинным для мира явлений, а антитезис – для мира вещей самих по себе.

В двух последних антиномиях речь у Канта шла о свободе  и Боге. Философ особо подчеркнул, что если бы время было свойством  вещей самих по себе, то свободу  было бы нельзя спасти. Лишь потому, что  время является априорной формой чувственности, имеющей силу только в отношении мира явлений, можно  предположить человеческую свободу  в отношении мира вещей самих  по себе. Скорее всего, главными мотивами теоретического или спекулятивного раздела критической философии  явился не интерес Канта к проблемам  науки, а эстетические и экзистенциальные мотивы. Но подробнее Кант затронул проблему свободы в своей практической философии. Вопрос же о Боге и доказательство его существования являлся центральной темой раздела трансцендентальной диалектики об идеале чистого разума. И если в докритический период философ еще с надеждой говорил о возможности некоего основания для доказательства бытия Бога, то в «Критике чистого разума» он отверг все три возможных, по его мнению, доказательства бытия Бога: физико-теологическое, космологическое и онтологическое. Данные доказательства явились прежде всего модифицированными доказательствами бытия Бога Ансельма Кентерберийского и Фомы Аквинского. Особое «эхо» вызвала кантовская критика онтологического доказательства бытия Бога, в которой Кант утверждал, что существование не есть предикат. Невозможность доказательства бытия Бога не являлась для Канта большой проблемой: он считал, что важно удостовериться в существовании Бога, но не обязательно его доказывать. Своей критикой мыслитель хотел освободить метафизику от балласта, мешающего ей стать настоящей наукой. Именно для этого Кант и желал ограничить наше знание, чтобы освободить место вере в тех сферах, где знание бессильно, - в частности, в вопросе доказательства бытия Бога.

Хотя применение трансцендентальных идей как вещей самих по себе ведет  разум к различным проблемам, они выполняют исключительно  важную роль в познании, если правильно  используются. Идеи имеют регулятивное применение, т.е. направляют рассудок к  определенной точке, объединяющий весь опыт в одно целое. Когда мы, например, представляем все внешние явления  как если бы объединенные в понятие  о мире, то тем самым мы достигаем стройной и целостной системы знания. Это, однако, не означает, что мир существует как таковой, т.е. как вещь сама по себе – подобное утверждение было бы неправомерным конститутивным применением идеи. Указанное различие выступает у Канта также как противопоставление трансцендентального и трансцендентного: первое – обосновывает опыт и делает его возможным, второе – выходит из границы возможного опыта. Все же наши априорные формы должны применяться лишь к возможному опыту.