Филосифия

Представляется все же возможным вернуть традиционным понятиям «метафизика» и «метафизический» их первичную емкость, силу и блеск, так как понятие «мета философия» настраивает на его восприятие преимущественно  в экстенсивном аспекте, а «метафизика» - в интенсивном. К тому же сейчас утрачивается острота противопоставления

«метафизики» и диалектики как основных философских принципов  или методов. Их отношения из «горизонтальных» превращаются в « вертикальные»: внизу, в глуби- метафизика / «огромная  энергия», духовно -смысловое напряжение, некий «абсолютный ноль»/, а наверху - разнообразные формы взаимодействия атрибутов, качеств и свойств, движение и разрядка напряжения...

Вот как оценивает гегелевскую  диалектику Г. С. Гудожник: «Согласно  его пониманию, никакой борьбы противоположностей нет. Сама противоположность противоположностей - это лишь внешняя характеристика, видимость и кажимость. В действительности они едины. И едины не в том  смысле, что они одна без другой существовать не могут /это само по себе правильно, хотя и является поверхностной  оценкой/, а в том, что противоположности, /которые в качестве противоположностей выступают лишь внешне и в форме  «тезиса» и «антитезиса»/ по мере взаимного  познания выявляют свое сущностное единство и на высшем уровне приходят к синтезу, выясняют, что они суть одно и  то же.

Следовательно «там в глубинах»  никаких противоположностей нет» /К  вопросу о судьбе диалектики.// Истины и ценности на рубеже ХХ-ХХ1 веков. М., 1992., с.86/.

Итак, выход на метафизический уровень, на предельную глубину произрастания  мысли позволяет проникнуть в  допонятийное пространство, где, вероятно, все не так, как «наверху», где  противоположное едино, а противопоставление «рацио» и чувств, теоретического и исторического, естественного  и гуманитарного неправомочно и  даже пседопроблемно.

Уже первичный историко-философский  обзор размышлений философов  позволяет выявить некоторые  признаки и критерии выделения метафизической философии:

метафилософия-это способ, подход, видение, имеющие основанием ее саму /самодостаточность/;

специфическим способом постижения самой себя «изнутри» является философская  само рефлексия;

самосознание происходит в структуре трансцендентно- медитативного  опыта /форме существования процессов, идущих из самых глубин бытия и  духа и обращенных к самому сокровенному в нас/;

метафизическое существует в форме всеобщего / актуальный аспект / и универсального /потенциальный  аспект/;

субъектом самосознания выступает  дух /уровень, снятой противоположности  рационального и чувственного/, который  не отражает, не копирует реальность, но является ею самой;

на метафизическом уровне пребывают сущности /сущность/ вообще, первопричина и основание всего /вакуум-хаос, в синергетическом  смысле, из которого возникает порядок/;

 

метафизические сущности задают всеобщие начала познания, обладающие умозрительным или, как раньше говорили, спекулятивным характером, много  мерностью и нелинейностью, огромной напряженностью и активностью философствования;

метафизические сущности обладают абсолютностью или априорно врожденным характером;

метафизический уровень  бытия и духа /бытия духа?/ в  лучшем случае частично или даже полностью  не эксплицируем, не представим адекватно.

метафизические сущности целостны, обладают «полным» бытием / «сверхрассудочный  синтез»/;

частичная экспликация метафизического  уровня, возможно, осуществляется в  виде вечных, «длящихся» проблем-идей.

Просто передать эти последние  проблемы-идеи, очевидно, невозможно. Они  должны быть получены самим субъектом  и в особом режиме мысли, который  далек не только от сенсорного отражения- бессистемно-мозаичного отражения  органами чувств эмпирических объектов на уровне явления, но и от сенсуального уровня познания (вид, форма, способ чувственного отображения действительности на уровне явления, а также некоторых существенных сторон и аспектов.)

Интеллектуальный режим  осмысления метафизического базируется, по - видимому, на символе - «обобщенной  смысловой мощи предмета, которая, разлагаясь в бесконечный ряд, осмысливает  собою и всю бесконечность  частных примеров, смыслом которых  она является» /А.Ф.Лосев/.

Такое сверхусилие-мыслить  бытие и быть в мысли-обозначается в философии понятием «трансцендирование». Благодаря трансцендированию человек  способен постигать непостигаемое.

Многие ошибки в философии  и особенно в историко- философских  исследованиях проистекают из взгляда  на философию как на совокупность ее результатов. При таком подходе  эксплицируется знание, но не сама мысль, приводящая или. Не приводящая к знанию.

Именно та мысль, которая  не отлилась в понятийную форму, не может быть зафиксирована и передана, пропадает для нас, хотя она Была. В тени остается непосредственное движение трансцендируюшего субъекта «из  пункта А» (экзистенция) «в пункт Б» (эссенция) и обратно с одновременным  внутренним слежением за этим движением.

Таким образом, философский  опыт является не столько способом познания, сколько способом существования  субъекта; гносеологическая проблематика сливается с онтологической, то есть далеко не в полной мере она может  быть эксплицирована и понята и самим  трансцендирующим.

Различать процесс и результат  оказывается принципиально важным в технике философской интерпретации  и понимания. Возможно, что заслуга

античной философии состоит  не только в том, что она явила  широкий диапазон концепций, понятий  и гипотез, «ставших зародышами позднейших мировоззрений», но и в том, что  она последовательно отделяла «бытие»  от «становления», «везде всегда» от «здесь и сейчас «, «что» от «как». «И если содержательное «что» можно  освоить (то есть буквально сделать  своим) самостоятельно, читая книги  хороших философов, то для того, чтобы  освоить «как» необходимо личное общение с хорошими философами» /Никулин Д.В. Философия вслух/ о замысле философской видеоэнциклопедии (//Вопросы философии, 1994, №6, с. 148).

Таким образом, главным становится «присутствие при мысли» и, особенно той, что не привела к понятийно  зафиксированному результату. Напомним: что нельзя познать, можно помыслить - либо самостоятельно /без возможности  передачи этого уникального опыта/, либо совместно с философствующим, находясь в поле интеллектуального  усилия его трансцендирования,

Различение философского познания и «обмысливания» позволяет  глубже взглянуть на важную проблему современного отношения к диалектике. Серьезную критику ей дал несколько  десятилетий назад

К. Поппер, статья же вышла  у нас только в 1995 году: «Что такое  диалектика?». //Вопр. философии, 1995, №1.

Поппер здесь трактует диалектику как частный случай метода исследования развития теории посредством  проб и ошибок, называет ее «глубокоумной  двусмысленностью», находящейся не в ладах с основными формально - логическими законами мышления, и  признает за ней значение разве что  эмпирической описательной теории: «...охарактеризовав  развитие как диалектическое, мы сообщим  только то, что развитие проходит определенные ступени, то есть очень немногое» /там  же. - С.127/.Россияне будут получать огромную пенсию! Решение принято 

 

svpressa.ru

Самые СЕКСУАЛЬНЫЕ  звезды в откровенной рекламе (видео)

 

zoomby.ruGA

На съемках  актерам приходится заниматься настоящим  СЕКСОМ!

 

mignews.com

"Крутой" сайт для "расслабухи" мужчин! Аж дух захватывает 

 

news.maximonline.ru

Еще никому не удавалось выдержать такое! СМЕХ до истерики!

 

testauto.ru

 

 

Отвергая гегелевскую  диалектику как по-настоящему спекулятивную  теорию познания, К.Поппер призывает  на помощь Канта, «главной задачей которого было опровержение чистого рационализма» / там же. - С.128/. С этой задачей  он справился, показав, что попытка  построить метафизическую систему, исходя из чистого разума, не имеет  никакого оправдания. И все же продолжает Поппер «немецкие философы пришли в  себя и отнюдь не убежденные кантовским отвержением метафизики, принялись  строить новые метафизические системы, основанные на интеллектуальной интуиции» / там же. - С.128/. Кульминацией этого  стала, система Гегеля.

К.Поппер дает убедительную критику различных сторон системы  Гегеля, стоя, при этом, на позициях эмпиризма. Указывая на антиномии Канта, он видит в них воплощенное  противоречие: «Пытаясь построить теоретическую  систему на основании чистого  разума, - например, доказывая, что наш  мир бесконечен /идея, явно выходящая  за пределы возможного опыта/, мы можем  достичь своей цели. Однако мы

обнаруживаем, к своему ужасу, что с помощью равноценных  аргументов всегда можно доказать и  прямо обратное. Вот почему, говорил  Кант, разум обречен, спорить сам  с собою и сам себе противоречить, если он выходит за пределы возможного опыта». /там же.-С.129- 130/.

Все это верно, если критерием  достоверности избрать именно научное, рациональное доказательство в его  объясняющей функции. Если же подойти  к сверхопытной сфере Универсума с позиции философского осмысления, то никакой трагедии в посрамлении  «чистого разума» не наблюдается. Посрамляется здесь научно ориентированный разум, по критериям научности же и оцениваемый.

Метафизический план исследования возможен /в том числе, и средствами интеллектуальной интуиции/, но при  этом нечто сверхопытное не объясняется  или доказывается, а мыслится, что  и составляет главную особенность  философского опыта. Метафизический план исследования вовсе не требует выбора одной из альтернатив, аргументы  в пользу которых имеют равную силу и убедительность /что вытекает из формально-логического закона противоречия/. Философия мыслит эти альтернативы, выявляя их потенции в их рядоположенности, подобно двум мазкам на художественном полотне. Философский анализ метафизического  лежит глубже, ниже его развилки на чувственную и рациональную, опытную  и сверхопытную ступени познания.

Таким образом, справедливо  отвергая претензии диалектики на рациональное исследование метафизического, Поппер закрывает мышлению вход в это  сверхопытное и как попытке «обмыслить»  метафизический план бытия. Недостаточность  диалектики не в том, что она претендует на исследование метафизического, а  в том, что она выдает свой метод  за а)единственный и б)в сфере  рационально познаваемых вещей. Здесь она, действительно, противоречит элементарной логике и не может считаться  ее усовершенствованным - высшим - типом. Диалектика, напротив, вполне сохраняет  свое значение в качестве либо попытки  мыслить сверхопытное /а это не запрещается никакой методе/, либо в качестве эмпирической, описательной теории, с чем соглашается и  К.Поппер.

Тайна философского опыта, обращенного  к метафизическому, кроме всего  прочего состоит в том, что  он сам субстанциален и, значит, свободен. Мера строгости и точности в философии  принципиально иная, чем в науке, где «ограничители» - это естественные, в том числе рассудочные, закономерности, или в теологии, где мысль лимитируют религиозные догматы и авторитеты.

Многие философы разных времен и стран настаивали на такой особенности  философского опыта, в его глубокой, развитой форме, как без - образность и даже беспонятийность философского мышления, творящего свою собственную  реальность.

 

Н.О. Лосский, например, относит  к ней конкретно- идеальные начала - сверхвременные и сверхпространственные  сами по себе, но активно обнаруживающие свое самостоятельное бытие в  низших сферах жизни. Такова монада Лейбница, «абсолютная идея» Гегеля, «бессознательное»  Э. Гартмана, Сущее Вл. Соловьева, Абсолютное Франка, наконец, душа и Дух. Их конкретно - идеальное «схватывание» отличается от чувственной или интеллектуальной интуиции. Это «мистическая интуиция», «знающее незнание» С. Франк.

Франк доказывает, что мы твердо имеем непостижимое, поэтому  любое познание свидетельствует  о нем и смысл свой обретает лишь в отношении к нему. На это  указывает и сама сущность Вопроса. Таким образом, природа философствования заключается в вопросе к бытию. Понятийное познание-это уже попытка  дать тот или ответ в сформулированном виде. Если понятийное познание свидетельствует  о бытии в образе предмета, события  или в форме идеи «низкого рода», то живое сознание, вспыхивающее в  процессе осмысливания, свидетельствует  о самообнаружении бытия. Беспонятийное  мышление означает задачу не сопоставить  вещь и ее имя, не найти связь между  именами, а быть при рождении вещей  и их наречений.

По словам М. Хайдеггера, «где не хватает слова, там нет вещи Лишь имеющееся в распоряжении слово  наделяет вещь бытием «/Время и бытие. М., 1993, с.303/.

Несколько иначе подходит к этой проблеме А. Бергсон, заявляя, что «...одна из главных преград  свободе духа - идеи, в готовом  виде доставляемые нам посредством  языка, которые мы как бы впитываем  из окружающей среды... Поэтому в  классическом образовании я вижу, прежде всего, попытку разбивать  лед слов и обнаруживать под ним  свободное течение мысли... и это  заставит вас мыслить, независимо от слов, сами идеи» /Здравый смысл и  классическое образование // Вопр. философии, 1990, №1/.

При всех ипостасных различениях  внутри философского опыта постижения метафизического необходимо помнить  о его принципиальной целостности. Трансцендирование - это всегда событие /со - бытие/, происходящее с конкретным человеком «здесь и сейчас». Как  же он оказывается в состоянии  иметь этот целостный опыт? На уровне существования в повседневности - это действительно невозможно. Но в момент бытийного спрашивания  мыслитель трансцендирует в первоначальные пласты реальности, лишенные пространственно - временного измерения, когда «дольше  века длится день», когда можно «объехать  весь Рай и вернуться, а из упавшего кувшина не успеет вылиться ни капли...» /Коран/.