Я люблю великих ненавистников, ибо они
великие почитатели и стрелы тоски по
другому берегу.<…>
Я люблю того, кто оправдывает людей будущего
и искупляет людей прошлого: ибо он хочет
гибели от людей настоящего.
Я люблю того, кто карает своего Бога,
так как он любит своего Бога: ибо он должен
погибнуть от гнева своего Бога.<…>
Я люблю того, чья душа переполнена, так
что он забывает самого себя, и все вещи
содержатся в нем: так становятся все вещи
его гибелью». (16, с.8,10-11)
«Человек одновременно переход и гибель.
Мы превосходим себя, преодолевая нечто
в самих себе, и это то, что гибнет и оставляется
нами. Мы погибаем главным образом как человеческие
существа ради того, чтобы стать чем-то
более возвышенным. Человеческая жизнь
есть жертва (или должна ею быть) во имя
не чего-то транс- или экстрачеловеческого,
а во имя достижимого для нас, жертва, придающая
нам силы преодолеть (частично) самих себя.
В отличие от аскетического идеала этот
идеал не является деморализующим. Он
не подчеркивает нашу никчемность, а определяет
наши достоинства как находящиеся в процессе
изменения. Мы превосходим себя вчерашних,
но еще не доросли до себя будущих, и нам
предстоит найти более возвышенный образ
себя как живых существ. Ubermensch (сверхчеловек)
– это не белокурая бестия. Белокурая
бестия остается позади, будем надеяться,
навсегда. Ubermensch (сверхчеловек) – впереди».
(7, с.238-239)
Сложность восприятия данной проблемы
читателями Ницше и, в частности, вышеупомянутая
подмена понятий вызвана тем, что «его
книги не только сами по себе произведения
искусства, - они требуют искусства и от
читателя, ибо читать Ницше – это своего
рода искусство, где совершенно недопустима
прямолинейность и грубость и где, напротив,
необходима максимальная гибкость ума,
чутье иронии, неторопливость. Тот, кто
воспринимает Ницше буквально, «взаправду»,
кто ему верит, тому лучше его не читать»,
- отмечал великий немецкий писатель Томас
Манн. (14, с.386)
«Однако предмет разговора об ubermensch (сверхчеловеке)
связан, конечно же, не только с тем, чтобы
перестать делать нечто, что мы делали
ранее, а с тем, чтобы двинуться в новом
направлении. Но куда? К какому конечному
пункту? Вероятно, Ницше заслуживает упрека
в том, что оставил данный вопрос до такой
степени открытым. Его сестра уверяла
Гитлера, что он и есть тот, кого имел в виду
брат, когда говорил об ubermensch (сверхчеловеке).
Читатели старшего поколения верили, что
Ницше подразумевал некий конкретный
образ, взятый, по крайней мере, из прошлого.
<…> Но в действительности нет смысла
вглядываться в прошлое в поисках примеров,
поскольку в нашей истории еще никогда
не было ни одного ubermensch(сверхчеловека).
(7, с.239)
«Никогда еще не было сверхчеловека!
Нагими видел я обоих, самого большого
и самого маленького человека.
Еще слишком похожи они друг на друга.
Поистине, даже самого великого из них
находил я – слишком человеческим!»(16,
с.66)
«…Этому немецкому Раскольникову сподобилось
с оглядкой на Наполеона решать ребус
собственной жизни: «тварь дрожащая» или
«сверхчеловек». (19, с.17) «По Ницше, на пути
к достижению совершенства, необходима
трехкратная трансформация сущности человеческого
существа в сверхчеловеческое начало.
В речи «О трех превращениях» Заратустра
указывает три стадии или метаморфозы
человеческого духа, соответствующие
трем этапам восходящего формирования
человека в идеальный тип сверхчеловека.
На начальной ступени человеческий дух
символизирует верблюд, навьюченный грузом
из многочисленных выхолощенных заповедей,
утративших смысл традиций и мертвых авторитетов.
На второй стадии – превращения верблюда
во льва – человек освобождается от пут,
связывающих его на пути к сверхчеловеку,
и завоевывает себе свободу для создания
«новых ценностей». <…> В человеке пробуждается
недовольство собой, стремление стать
господином своих добродетелей. Заратустра
называет это состояние «часом великого
презрения»: «В чем то высокое, что можете
вы пережить? Это – час великого презрения.
Час, когда ваше счастье становится для
вас отвратительным, так же как и ваш разум
и ваша добродетель». (16, с.9) <…> Великое
презрение, отказ от тех учений, которые
мешают свободному развитию личности,
проповедуя «равенство людей», и отрешение
от пессимизма, представляют собой последние
шаги на пути восхождения к сверхчеловеку.
Пессимизм Ницше трактует широко, имея
в виду как метафизическую доктрину (утверждающую,
что небытие лучше бытия), так и этическое
учение (рассматривающее тело как начало
злое и греховное по своей природе): «Я
не следую вашим путем, вы, презирающие
тело! Для меня вы не мост, ведущий к сверхчеловеку!» (16,
с.25) <…>
Заключительная метаморфоза – превращение
льва в ребенка – представляет собой положительный
этап появления сверхчеловеческого типа.
Младенчество символизирует утверждение
жизни: «Дитя есть невинность и забвение,
новое начинание, игра, самокатящееся
колесо, начальное движение, святое слово
утверждения». (16, с.19) Вступающий на путь
человека принимает жизнь, благословляя
ее, и в этом смысле является искупителем
земной действительности: «»И вот мое благословение,
– говорит Заратустра,- над каждой вещью
быть ее собственным небом, ее круглым
куполом, ее лазурным колоколом и вечным
спокойствием – и блажен, кто так благословляет!
Ибо все вещи крещены у родника вечности
по ту сторону добра и зла…» (16, с.118) Принятие
и оправдание жизни – отправной пункт «пути
созидающего». (20, с.75-76)
«Позиция Ницше здесь на стороне человека,
способного к подвигу, к преодолению себя.
Бытие изначально не порочно, оно стало
таковым, потому что человек перестал
верить в себя, избрал путь слабого. Человеку
нужно преодолеть себя. Он вправе ожидать
к себе отношения не как к тому, кто нуждается
в жертве. Убежденность в том, что человек
слаб, вызывает и убежденность в том, что
он с необходимостью примет жертву, нуждается
в ней, жертвуя ему, его лишают выбора,
ограничивают его свободу». (15, с.100) А «загадочное
«Само», ассоциируемое Ницше с телом человека,
- это подсознательная, глубинная полнота
личности, в которой нет никакого различия
души и тела и которая полностью определяет
все устремления души и тела. Ницше упоминает
это Само только для того, чтобы отвергнуть
взгляды «презирающих тело», и это не позволяет
ему более ясно сформулировать мысль о
том, что именно Само и является той движущей,
той творческой силой, которая пересоздаетчеловека
и ведет его к состоянию, обозначаемому
термином «сверхчеловек». (8, с.111)
«Есть некоторая ирония в том, - пишет
А. Данто, - что Ницше наименее оригинален
там, где он оказался наиболее влиятельным.
Речь идет о древнем, почти языческом идеале,
а именно: страсти нужно обуздывать, а
не подавлять, в противоположность позиции
тех, кто исповедует воздержание, скрывая
порочные стремления, а ведь это было официальной
моральной рекомендацией до совсем недавних
времен. Следовательно, ubermensch (сверхчеловек)
– это не белокурый гигант, подавляющий
своих более мелких собратьев. Это просто
радостное, безвинное, свободное человеческое
существо, обладающее инстинктивными
побуждениями, которые, однако, не порабощают
его. Он – господин, а не раб своих побуждений,
и, следовательно, он в состоянии что-то
сотворить из себя, нежели стать продуктом
инстинктивных проявлений или внешних
препятствий. Сверх этого Ницше мало говорит
о деталях, за исключением выражения скрытой
похвалы тем, чьи страсти обращены на создание
научных, художественных или философских
произведений. Он сделал идею об ubermensch
(сверхчеловеке) изменчивой, а не устойчивой,
чтобы ей придали ценность те из нас, кому
удастся воплотить ее. Если ubermensch(сверхчеловек)
воспринимался как задира, чья радость
состоит в грубой демонстрации силы, то
в этом Ницше должен винить только самого
себя.<…> Его величайшим несчастьем
был тот буквализм, с каким его интерпретировали
даже наиболее симпатизировавшие ему
критики". (7, с.240-241)
Конечно же, «…этот тип не является неким
символом, обетованием далеких, темных
тысячелетий, новым видом в дарвинистическом
смысле, о котором мы не можем ничего знать
и ставить который путеводной звездой
было бы, пожалуй, просто смешно», - писала
сестра философа. (23, с.287) На это же указывает
и А. Данто. "Ницше считал, что идеал ubermensch(сверхчеловека)
не может быть достигнут автоматически,
в ходе естественного развития событий.
В этом отношении его учение является
чем угодно, только не разновидностью
дарвинизма. Действительно, мы знаем, что
Ницше считал, что выживают и доминируют негодные и
что все большее и большее количество
индивидов, которые становятся все более
и более похожими друг на друга, должны
будут со временем подавить своей численностью исключительных личностей,
которые могли бы прорваться к новой перспективе
и более возвышенной форме жизни". (7,
с.241-242) Ницше много пишет о "последнем
человеке", но, по точному замечанию
А. Данто, "в действительности Ницше
не верил, что "последний человек" <…>
мог бы существовать. Не будет и не может
быть последней стадии в человеческом
развитии или чего бы то ни было подобного".
(7, с.242) В связи с этим Ницше развивает
идею "вечного возвращения". Под "вечным
возвращением" Ницше подразумевал "не
то, что несходные события повторяются,
не то, что сходные примеры всегда подпадают
под один и тот же закон, ничего из того,
что обычный здравый смысл мог бы предположить
относительно его идеи, - он имел в виду,
что все конкретные и определенные вещи
постоянно возвращаются вновь и вновь,
именно те самые вещи, а не просто их подобия".
(7, с.244) «Образ круга – вечных изменений
среди вечного повторения – является
символом, таинственным знаком над входной
дверью к учению Ницше о сверхчеловеке».
(20, с.72)
"Учение о "вечном возвращении" влечет
за собой бессмысленность происходящего,
а учение об ubermensch является своего рода
требованием, обращенным к воле человека,
чтобы такой смысл существовал. Эти две
идеи взаимосвязаны. При заведенном порядке
вещей Заратустра всегда возвращается:
"…я буду вечно возвращаться
к той же самой жизни, в большом
и малом, чтобы снова учить
о вечном возвращении всех
вещей,
- чтобы повторять слово о великом полдне
земли и человека, чтобы опять возвещать
людям о сверхчеловеке.
Я сказал свое слово, я разбиваюсь о свое
слово: так хочет моя вечная судьба…"
Не имеет значения, что мы исчезаем и
возвращаемся и снова исчезаем. Важно
то, мы делаем это вечно, важен смысл, вкладываемый
нами в нашу жизнь, важна радость от преодоления,
каков бы ни был наш удел. И все это делается
именно ради дела, а не ради каких-то выгод
– они всегда будут одними и теми же. То,
что мы делаем, имеет исключительно внутреннее,
личное значение, либо не имеет никакого
значения вообще. Именно мы даем существованию
смысл и значение. Мы должны принять на
себя этот труд, чтобы наша жизнь имела
смысл (хотя мы и не в силах изменить ее
в соответствии с нашими пожеланиями):
мы должны отстаивать себя, исполняя свое
предназначение. <…> Утверждается как
императив: поступай так (или будь таким),
как ты желал бы поступать, в точности
таким же образом (или быть в точности
тем же самым) бесконечное число раз во
веки веков. Если люди будут неуклонно
следовать этому правилу, они избавятся
от чувства рессантимента. В экзистенциалистских
терминах это – довод в пользу аутентичности.
Он исключает саму возможность другой
жизни, в раю или в аду, признавая лишь
вечное возвращение к тому, чем мы являемся
в этой жизни. Вместо того, чтобы мечтать
о другом мире, лучше осознать, какой освободительной
силой обладает предложенный взгляд на
мир". (7, с.255-256) Коротко говоря, «замкнутость
круга невозможно преодолеть, но модно
найти смысл в этом безутешном бесконечном
хаосе». (20, с.72) По мнению Ю. В. Синеокой,
«этика Ницше – это этика индивидуального
спасения сильных личностей, способных
к самосовершенствованию. Эти же правила
работают и в мире творчества, где человеку
легче справиться с вечностью, где он волен
создавать бесконечное число раз себя
самого и новые ценности». (20, с.72)
Посмертная судьба Ницше
«За исключением Маркса, в истории человеческой
мысли превратности судьбы учения Ницше
не имеют себе равных; нам никогда не возместить
несправедливость, выпавшую на его долю,
- восклицал Альбер Камю.- Разумеется, в
истории известны философские учения,
которые были извращены и преданы. Но до
Ницше и национал-социализма не было примера,
чтобы мысль, целиком освященная благородством
терзания единственной в своем роде души,
была представлена миру парадом лжи и
чудовищными грудами трупов в концлагерях.<…>не
повторить ли отчаянный крик Ницше, обращенный
к его эпохе: «Моя совесть и ваша совесть
больше не одно и то же!» (10, с.176) И, действительно,
«ницшеанство ближайших десятилетий,
можно сказать, всей первой половины нашего
века правильнее было бы назвать не ницшеанством
собственно, а некимфёрстер-ницшеанством». (19,
с.36) Еще Федор Степун писал о Ницше: «Его
неправда и его правизна в том, что он может
оставаться прав лишь до тех пор, пока
он трагичен, одинок и непонятен. Всякая
попытка популяризации – его уничтожает».
(11, с.21)
«Философия Фридриха Ницше – это уникальный
и всей жизнью осуществленный эксперимент
саморазрушения «твари» в человеке для
самосозидания в нем «творца», названного «сверхчеловеком».
Творческая деятельность Ницше
оборвалась в начале 1889 года в связи с
помутнением рассудка. Существует несколько
версий, объясняющих причину болезни.
Среди них — плохая наследственность
(душевной болезнью в конце жизни страдал
отец Ницше); возможное заболевание нейросифилисом,
спровоцировавшим безумие; а также помутнение
разума, вызванное «заказным отравлением»,
которое связано с активной политической
деятельностью, которую развернул Ницше
в конце 1880-х годов. Вскоре философ был
помещён в базельскую психиатрическую
больницу и скончался 25 августа 1900 года.
Он был похоронен в старинной реккенской
церкви, датируемой первой половиной XII
века. Рядом с ним покоятся его родные.
Список использованной литературы:
1. Белый А. Символизм как миропонимание/
Сост., вступ. ст. и примеч. Л. А. Сугай.- М.:
Республика, 1994.- 528с.- ( Мыслители ХХ века).
2. Блинников Л. В. Великие философы: Учебный
словарь-справочник.- 2-е изд., перераб.
и доп.- М.: Логос,1999.- 432с.
3. Блюменкранц М. А. Рождение философии
из духа трагедии // Ницше Ф. По ту сторону
добра и зла: Сочинения.- М.: ЭКСМО-Пресс;
Харьков: Фолио, 1999.- 1056с.- ( Антология мысли).
4. Брокгауз Ф. А., Ефрон И. А. Энциклопедический
словарь.- Репринт.воспроизв. изд. 1890 г.
Т. 41.- М.: Терра-TERRA,1992.- С. 204-206.
5. Великие мыслители Запада/ Пер. с англ.
В. Федорина.- М.: КРОН-Пресс,1999.- 656с.- (Академия).
6. Геворкян А. Р. Проблема Диониса и Аполлона
у Ф. Ницше и В. Шмакова // Вопросы философии.-
1999.- №6.- С.121-132.
7. Данто А. Ницше как философ. Пер. с англ.
А. Лавровой. –М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной
книги, 2001.- 280с.
8. Евлампиев И. И. Достоевский и Ницше:
на пути к новой метафизике человека //
Вопросы философии.- 2002.- №2.- С.102-118.
9. История современной зарубежной философии:
Компаративистский подход/ Отв. ред. М.
Я. Корнеев.- СПб.: Лань,1997.- С.351- 359.
10. Ницше Ф. Сочинения в 2 т. Т.2.- М.: РИПОЛ-Классик,
1997.- 863с.- (Бессмертная б-ка).
11. Рассел Б. История западной философии
и ее связи с политическими и социальными
условиями от античности до наших дней.-
3-е изд., стереотип.- М.: Академический проект,
2000.- 768с.