Идиалистическая филасофия 17-18вв Лейбниц Беркли Юм

                       Весь этот механизм можно суммировать следующим образом: сначала  воображение   объединяет  похожие   друг  на  друга перцепции в  общую для  них серию.  Затем  люди  приписывают перцепциям данной  серии непрерывное  существование и  в  те интервалы времени, когда их никто не воспринимает. Возникает "фикция непрерывного  существования",  передаваемого  нашими чувствами гипотетическим  вещам  вне  сознания,  после  чего складывается устойчивое  представление о  том, что перцепции суть следствия  внешних  вещей,  причинно  обусловлены  ими.

                       Перцепции прерывисты и изменчивы,  зато вызывающие их внешние  объекты относительно постоянны  и устойчивы.

                       Так возникает будто бы раскол  действительности  на  два различных  мира:  предположительный мир субстанциональных вещей и чувственный мир восприятий.  Встает вопрос, имеются ли "мостики" причинения, снова соединяющие эти миры друг с другом?

 

 

Проблема причинности

 

                       В философии  Юма структура  причинно-следственного отношения может быть сведена к схеме "событие -  событие",  где связь означает связь причинения.  Но "событие" Юм понимает не в смысле объективно-материального процесса,  а  в  смысле некоторой  совокупности  чувственных  переживаний в сознании субъекта.  Таким образом,  схема  приобретает  вид "перцепция - перцепция". Стоит  только  добавить, что  эта концепция стала своего рода классической для неопозитивистов, а самого Давида Юма считают прародителем этого философского течения.

                      

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

БИОГРАФИЯ ГОТФРИДА ВИЛЬГЕЛЬМА ЛЕЙБНИЦА

 

 

                       Лейбниц - философ XVII в., давшего  миру как великих  основателей  механико-математического знания, так  и созидателей  метафизических  систем. Лейбница причисляют и  к первым, и ко вторым, т. е.

к философам. Он- математик  и физик, правовед и  историограф,  археолог и лингвист, экономист и  политик.

                       Готфрид Вильгельм Лейбниц родился  21 июня (1 июля) 1646 года. В 1661 году после  нескольких лет самообразования он  поступил  на юридический факультет Лейпцигского университета. Потом служил при дворе майнцского курфюрста. В 1672 году был послан в  Париж,  где провел 4 года, и где ему удалось лично завязать контакты со многими видными учеными и философами. Затем с 1676  года  и  до  конца жизни Лейбниц в  течение  сорока  лет  находился  на  службе  при Браун-Люнебургском герцогском дворе. Но в его жизни было и  немало безрадостного. Окруженный недоверием,  презрением  и  недоброй славой полуатеиста, великий философ и ученый  доживал последние годы, оказываясь иногда без жалования и терпя крайнюю нужду.  Для англичан он был ненавистен как противник Ньютона в спорах о научном приоритете, для немцев он был чужд и опасен как человек,  перетолковывающий все общепринятое по-своему. Горьким был и  личный итог жизни и деятельности Лейбница: непонятый и презираемый, притесняемый и гонимый невежественной придворной кликой, он  пережил крушение лучших своих надежд. Пренебрежение и вражда власть  имущих и церковников к великому мыслителю преследовали его и после смерти.

                       Ныне всеми признано, что Лейбницу  были  свойственны  исключительно  широкий кругозор и  диапазон  деятельности,  одновременное усмотрение  разнообразных связей разбираемых  им проблем и  целеустремленное исследование внутреннего их существа. Лейбниц  обладал поразительной сжатостью и точностью стиля, творческой энергией  и умением подметить самые различные следствия, вытекающие из выдвинутых им положений.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ФИЛОСОФСКОЕ УЧЕНИЕ ЛЕЙБНИЦА

 

 

                       Главными изложениями философии  Лейбница  по  праву  считаются  две книги: "Новые опыты о  человеческом разуме"  и  "Теодицея".  В первой работе Лейбниц дает  не очень  систематическое,  но  весьма содержательное изложение собственных взглядов по многим  вопросам теории познания. Вторая книга снабжена  подзаголовком  "Рассуждение о благости божьей, свободе человеческой и начале зла". Свобода и необходимость в мышлении и поведении разумных существ,  границы приложения их воли и диалектика добра и зла - вот те  вопросы, которые Лейбниц рассмотрел в "Теодицее". Резюмирующий  характер присущ также его поздним сочинениям:  "Критика основоположений отца Мальбранша"  (1711) и "Монадология"  (1714).  Переписка Лейбница чрезвычайно обширна: он оставил после себя  более  15300 писем к тысяче адресатов на  французском,  немецком  и  латинском языках.

                       Учение Лейбница многопланово,  и  верно  оценить  его   можно,

только проследив его  аспекты по отдельности. Один из них- взаимодействие категорий единого и многого,  переходящее в диалектику сущности и явления.

                       Историко-философские предпосылки  его философии – это,  прежде  всего, те противоречия и трудности,  которые  обнаружились  в   двух других великих системах века - Декарта и Спинозы. Этим двум  картинам мира Лейбниц противопоставил свою.

                       Лейбниц видел, что Спинозе  не удалось преодолеть дуализм   Декарта: раскол мира на две  субстанции - телесно-протяженную и  мысляще-духовную - сменился его раздвоением на классы  модусов  двух атрибутов - протяжения и мышления. А в то же  время  спинозовский субстанциональный монизм не оставлял места  реальному  многообразию модусов: да, они многообразны, но источник этого - в непонятном произволе или капризе самовыражения атрибутов. Подобное произошло у Спинозы и с понятием свободы: мудрая формула свободы как познанной необходимости оказалась стиснутой железными рамками субстанции.

                       Значит, задача состояла в том, чтобы  бесконечное  многообразие действительности объяснить из содержания самой ее субстанциональной основы - единой, но в то же  время  многоразличной.  Многообразие мира - не иллюзия, а реальное проявление структуры  самой ее сущности. Сущность не только выражает себя в множестве явлений, но разнообразна внутри собственного единства.

                       Лейбниц стремится заменить разрыв  мира на две субстанции разграничением  его сущности и явления, что,  с одной стороны, не повреждало  бы живую ткань глубинного единства мира  и,  с  другой  -объясняло бы, каким образом плюрализм явлений вырастает из монизма сущностей. Проблема соотношения  сущности и  явления была  унаследована от Лейбница Кантом и через него немецким идеализмом первой трети XIX в., а решение ее Лейбницем, состоявшее в  том,  что сам сущностный мир множествен, оставаясь в то же время  единым  и потому образуя бесконечную  систему,  по  своему  диалектическому глубокомыслию превосходило многие  решения,  выдвинутые  впоследствии. Оно позволило несколько иначе подойти и к проблеме  свободы.

                       Декартова картина мира также  вызывала у Лейбница неудовлетворенность.  Если Лейбниц был согласен  с Декартом, что мир не содержит  в себе "перерывов" в виде  Ньютоновой пустоты, то  он  не  мог принять взаиморазобщенность материи и духа, свойственную физике и метафизике Декарта: там, где, по Декарту,  господствует  телесная субстанция, налицо пассивные протяжения и нет места для внутренней, а тем более для духовной активности; там же, где Декарт постулировал мыслящую субстанцию, дух оказывается в самоизоляции и в нем нет ступеней развития от бессознательного ко все более сознательному.

                       Итак, в философской картине мира  должны найти себе подобающее  место не только пространственные протяжения, но и силы,  пронизывающие ткань Вселенной в физической картине мира.  Роль,  отводимая силам Ньютоном, недостаточна, и она нуждается  в  философском

обосновании и развитии. Декарт не дал его вообще, а Спиноза  обосновал нечто противоположное - не активность модусов, а их пассивную зависимость от неизменной субстанции.

                       В противоположность Декарту  и Спинозе Лейбниц определяет  место сил не в явлениях  мира, а в самой его сущности. Они  заполняют ее всю, они  и есть сама сущность. В  явлениях  силы  обнаруживают свои действия, но здесь видимы не сами силы, а последствия их активности; в области сущностей эта активность кипит  беспрестанно, но она невидима, так как "прикрыта" чувственными явлениями.  Поскольку силы не чувственны, то они -  и  здесь  Лейбниц  заключает ошибочно - не материальны. Но в то же время  они  бессознательны, то есть еще не обладают сознанием. Так они соединяют в  себе  то, что было разъединено Декартом,- духовность и бессознательность.

                       Но  еще более важно то,  что Лейбницем восстанавливается единство мира и притом сразу как бы в двух  измерениях:   с одной стороны, в отношении сущности, а с другой стороны, в соотношении сфер сущностей и явлений.

                       В итоге вырисовывается такая картина мира:  сущности  просты, то есть неделимы, а значит, непротяженны; явления сложны, делимы, протяженны. Сущности - это энергия как сублимация духа и дух как источник и высшее развитие энергии; явления - это чувственные обнаружения духовной энергии и то, что  в  чувствительности  выступает под именем материальных,  геометрических,  кинематических  и физико-динамических характеристик. Всякий дух есть сила,  а  всякая сила есть субстанция. Поэтому, сколько  сил,  столько  существует и субстанций.

                       В этой философии мир  оказывается   именно  системой  субстанций-сил,  ибо единство и неисчерпаемое   многообразие  сущностей  и  явлений может обрести свой  синтез только в  понятиях  всепронизывающей организованности,  упорядоченной  структурности.  Сил-субстанций как центров сосредоточения колоссальных энергий бесконечно много, ибо ограниченность их количества,  а  тем  более  единственность не могли бы  обеспечить  безграничной  неисчерпаемости явлений. Абсолютная противоположность субстанций-сил  друг  другу разрушила бы единство мира. Выход из положения в том, чтобы  найти такую характеристику и структуру отношений между субстанциями, которые объясняли бы поразительную взаимосогласованность и упорядоченность их действий.

                       Необходимо охарактеризовать и  высший принцип  единства  мира, превращающий какофонию независимых  друг  от  друга  субстанций  в стройный, гармоничный хор. Лейбниц  стал искать решение этих проблем  в представлении об изначальной,  то  есть  предустановленной, гармонии мира и понятии бога, завершающем  собой  восходящий  ряд субстанций.

                       Мотив великого синтеза проникает  через всю систему  Лейбница. За полтора столетия до Гегеля  он рассматривал историю прошлой философии не как скопление ошибок и заблуждений, а как источник великих уроков и догадок. Другим учителем для  новой  системы  была современная наука: ее открытия стояли у истоков монадологии  Лейбница.

 

 

Теория МОНАД

 

                      По мысли Лейбница, из одной-единственной субстанции  неповторимое многообразие вещей и качеств бесконечной Вселенной произойти не может, так что принцип  качественного  многообразия  должен быть введен в саму субстанцию. Философ был прав,  считая,  что  в самой природе бытия должна быть  налицо  многокачественность.  Но это выступление против монизма Спинозы нельзя оценить однозначно. Лейбниц был прав, критикуя Спинозу за то, что его учение о  свойствах субстанции не только не дает возможности осуществить  обоснованный переход к неисчерпаемому многообразию мира  модусов,  но даже препятствует ему, но Лейбниц был не прав, полагая, что такому выведению препятствует то, что Спиноза исходит из понятия   одной субстанции.

                       Утверждая, что субстанций бесконечно много, Лейбниц  смешивал две различные проблемы -  философского и  естественнонаучного  многообразия вещей. Отсюда ошибочность его требования, чтобы  существовало беспредельное множество субстанций. Правда, он  достигает единства и упорядоченности субстанций,  утверждая  наличие  среди них строгой и всеобъемлющей иерархии, так что они составляют  систему. Поскольку между субстанциями Лейбница имеется  качественное родство, они составляют своего рода  семейство. Здесь мы обнаруживаем диалектику единства и многообразия реального  мира,  но  эта диалектика в данном случае  достигается  дорогой  ценой  -  ценой идеализма, поскольку все субстанции роднит между собой  общая  их духовная природа.

                       Поэтому различия между субстанциями оказываются не  пространственно-временными и механически-количественными, а  духовно-психическими и органически-качественными. Метод Лейбница распространяет индивидуализацию и автономность по всему миру, до самых  отдаленных его уголков. Подобно различным  человеческим  личностям, субстанции индивидуальны и неповторимы, каждая  из  них  обладает своеобразием, на свой манер изменяется и развивается, хотя развитие их всех происходит в конечном счете в едином направлении.

                       При всей своей индивидуальности  субстанции  родственны  друг другу не только в том, что все они духовны, но и в том,  что  они вечны и "просты", т. е. неделимы. В этом смысле, а также  в  том, что пространственные различия для них вообще не существенны,  они представляют собой "точки" - точки не математические или физические, а "метафизические".

                       Физические "точки", по Лейбницу, в принципе всегда сложны, то  есть реально и познаваемо  расчленимы, делимы на их  составляющие, так что в телесной природе не существует  никаких  окончательных, далее не делимых элементов. Точки математические суть абстракции, а не реальность.

                       Лейбниц не только характеризует  субстанции, ссылаясь на  данные  микроскопии как "живые точки", но и считает  их  своего  рода метафизическими дифференциалами, некими бесконечными малыми  сущностями. При строгом употреблении всех  этих  терминов  возникает логический тупик, так как конечная бесконечность невозможна,  как и любое ей аналогичное понятие. Но при иносказательном употреблении нет более подходящего обозначения для субстанции. Им не свойственна протяженность, но и в этом смысле они суть точки, то есть как бы пространственные "ничто",  но,  будучи  субстанциями,  они полны содержания и неисчерпаемы.