Мораль, как специфический способ освоения бытия

Кто-то идет по пути оргий, создающих  иллюзию такого единения пьянство, разврат, «прожигание жизни» в бесцельном времяпрепровождении — лишь бы «на  людях»; кто-то идет по пути конформизма, «мейн-стрима» — приспособиться, раствориться в системе, стать «как все»; кто-то избирает путь сознательной конфронтации, сопротивления системе — диссиденты, борцы за права человека, «шестидесятники».

На Западе появляются «новые левые» — люди, критикующие благополучную  буржуазную систему «изнутри», жаждущие перемен. В это же время формируется  и заявляет о себе, о своей отдельности  и отделенности от «взрослого мира», молодежная субкультура — самостоятельный  социокультурный феномен, наделенный своими нормами, ценностями и идеалами. Позднее, в мае 1968-го года все это  выльется в так называемую «студенческую  революцию», которая ненадолго, но весьма ощутимо потрясет мир и скажется на дальнейшем состоянии морали в  обществе.

Мораль того или иного периода  вообще никогда не является однородной, хотя бы в силу того, что в общение  вступают люди, принадлежащие к разным группам и разным культурам. Особенно наглядно проявляется пестрота моральных  воззрений, ценностей и идеалов  в конце XX столетия, с его декларируемой  и реальной терпимостью к «иным» взглядам. Поэтому, например, сегодня  в нашем обществе демократические  моральные принципы могут соседствовать  с коммунистическими, националистическими, религиозными.

Рассмотрение нравственных коллизий XX века позволяет выявить некоторые  тенденции существования и развития морали нашего времени.

Во-первых, это демократизация нравственных норм и отношений. Эта тенденция  проявляется как в расширении поля действия моральных норм, приобщении к ним практически всех людей  цивилизованного мира, независимо от их социального, религиозного, национального  статуса, так и в том равенстве  нравственных требований, которые предъявляются  сегодня в демократических обществах  и к президенту, и к мелкому  клерку.

Во-вторых, это возрастание плюрализма в морали. Да, нравственные нормы  по-прежнему выступают в качестве морального закона человеческого сообщества. Но веер допустимых возможностей постоянно  расширяется, люди становятся терпимее друг к другу, позволяя сосуществовать, особенно сегодня, в ситуации постмодерна, разным моральным точкам зрения и  нормам поведения.

В-третьих, происходит персонификация морали, то есть каждый человек получает все большую возможность проявлять  творчество в сфере морали, предъявляя обществу свою индивидуальность, быть самим собой, ориентироваться и  полагаться на себя, не оглядываясь  на общественное мнение (это, опять  же, особенно характерно для общества с устоявшимися демократическими традициями).

В-четвертых, на фоне демократизации, плюрализма и персонификации морали постепенно намечается усиление в ней  аспекта гражданственности. Это  проявляется в возрастании политической ответственности, росте национального  самосознания, заботе граждан не только о своих правах, но и обязанностях. Эта тенденция вообще-то имеет  синусоидальный характер, и поэтому  особенно отрадно отмечать повышение  гражданской активности после периода  всеобщей апатии и равнодушия.

В-пятых, можно утверждать, что имеет  место устойчивая тенденция к  гуманизации нравственных отношений. И дело не только в том, что люди становятся добрее (об этом как раз  можно спорить!). Но чем более развитым становится общество, тем большую  заботу о своих членах оно может  позволить себе, тем скорее оно  приближается к пониманию высокой  ценности человеческой жизни и свободы. Да и сама этика от авторитарной все активнее движется к гуманистической.

В-шестых, наряду с гуманизацией, очевидной  тенденцией развития морали становится в конце XX века ее экологизация. Причем эти тенденции не противоречат, а  дополняют друг друга. Включение  природы в систему нравственных отношений, проявление подлинной человечности не только к другому человеку, но и к любой другой форме жизни, способность любить ее и заботиться о ней — это и есть подлинная  гуманность.

В-седьмых, гуманизация нравственных отношений тесно связана, на наш  взгляд, с возвращением и обращением в конце XX века к традиционным моральным  ценностям: милосердию, терпимости, справедливости, нравственной чистоте, простой человеческой доброте. Одновременно, наряду с «реабилитацией»  традиционных, выдвигаются «новые»  моральные ценности, отражающие современную  ситуацию в мире.

Считая, что в XX веке все ценности стали шаткими и размытыми, жизнь  приобрела зыбкую неопределенность, а человек «не знает больше, по каким звездам жить», испанский  философ Ортега-и-Гассет в качестве необходимых выдвигает так называемые витальные (жизненные) ценности: преодоление  «жизненной дезориентации» и обретение  «жизненных ориентиров». Итальянский  философ А. Печчеи утверждает, что  в наше время необходим «новый гуманизм», включающий в себя, по его  мнению, «чувство глобальности, любовь к справедливости, нетерпимость к  насилию». В качестве высшей моральной  ценности XX века выдвигает принцип  благоговения перед жизнью замечательный  гуманист А. Швейцер.

Что же касается пессимистического  утверждения, что единственной тенденцией развития морали является не ее прогресс, а падение нравственности, то подобная точка зрения не нова. Люди всегда были недовольны несовершенством человеческих качеств и отношений, и еще  Цицерон с горечью восклицал: «O temporal O mores!» (О времена! О нравы!)

Сегодня многие говорят о моральном  кризисе в обществе, приводя в  качестве аргумента быструю и  радикальную смену нравственных ориентиров, отсутствие устойчивых моральных  ценностей, общее падение нравов.

Действительно, «молодеют» и становятся более жестокими насилие и  преступность; по всему миру идут локальные  бессмысленные войны, в основе которых  — безнравственность политиков  и отсутствие внутренних моральных  запретов на убийство и терроризм; чумой  нашего времени стал СПИД, провоцируемый  сексуальной неразборчивостью и  наркоманией.

И все же мы предпочитаем говорить не о кризисе, а о нравственной противоречивости конца XX — начала XXI веков: ведь не только тревога, страх, непонимание и недоверие определяют сегодня отношения людей друг к другу, но и надежда на взаимопонимание  и взаимопомощь, вера в торжество  общечеловеческих моральных ценностей, любовь к жизни и человеку.

На основании рассмотрения эволюции морали в прошлом, ее особенностей в  настоящем и проявляющихся уже  сегодня тенденций ее развития в  будущем можно сделать выводы о некоторых закономерностях  ее развития.

1. Историческое движение морали  осуществляется в определенных  социокультурных координатах развития  человечества. Вся история морали  подтверждает это, демонстрируя, как менялись от эпохи к  эпохе нормы и ценности, и то, что считалось нравственным в  одно время, становилось безнравственным  в другое. Даже в одно и то  же время то или иное явление  могло оцениваться по-разному  — в зависимости от культурных  традиций общества.

«Заданность» морали социокультурными параметрами проявляется как  в пространстве, так и во времени. Так, существенные различия между цивилизациями  Запада и Востока сказались в  разнице не только нравов и обычаев, но даже моральных ценностей (отношение  к жизни и смерти в западной и восточной культурах). Еще более  заметны различия морали при сравнении  отдельных исторических пластов, в  чем мы успели убедиться.

Объясняются эти отличия разными  факторами. Марксизм однозначно видел  их причины в объективных экономических  отношениях, детерминирующих все  остальные обстоятельства человеческого  общежития. Ф. Энгельс писал, что  «люди сознательно или бессознательно черпают свои нравственные воззрения  в последнем счете из практических отношений, на которых основано их классовое  положение, то есть из экономических  отношений, в которых совершаются  производство и обмен». Поэтому коллективизм в первобытном обществе марксизм объясняет совместным характером труда, индивидуализм в рабовладельческом  — возникновением частной собственности. Не соглашаясь с жесткой и однозначной  экономической детерминацией морали формой собственности или способом производства, следует все же признать роль этих параметров в становлении  нравственного облика общества. Более  гибкая точка зрения объясняет развитие морали изменением места (роли) человека в социальной иерархии определенной эпохи: человек-раб, человек-рыцарь, человек-бизнесмен. Социальная принадлежность мягко или  жестко определяет «правила игры» поведение  человека. В средние века, например, человек был «прикован» к своему сословию так, что «часто даже не имел права одеваться, как ему нравилось, или есть, что ему хотелось» (Э. Фромм).

В любом случае мораль выполняет  в обществе своеобразный «социальный  заказ»: она способствует формированию того типа личности и тех ее нравственных характеристик, которые требуются  в данный момент. И чем менее  демократично общество, чем сильнее  в нем авторитарные и тоталитарные тенденции, тем активнее использует оно мораль в целях манипулирования  сознанием и поведением людей, ограничивая  свободу их выбора.

Особенно четко это выполнение и «перевыполнение» социального  заказа прослеживается, как уже было показано, в фашистской Германии и  Советском Союзе. В первой под  лозунгом национал-патриотизма («Германия  превыше всего») целенаправленно  формировался тип личности солдата-убийцы, не знающего сострадания, жалости, нравственных сомнений («Фюрер думает за вас»). У  нас же выковывался строитель  коммунизма, для которого критерием  нравственности было то, что способствовало успеху этого строительства. Главным  нравственным принципом Моральный  кодекс строителя коммунизма объявлял коллективизм, требовавший полного  подчинения интересов личности интересам  общества, а на практике не допускавший  нежелательных всплесков индивидуальности: даже чувства у советских людей  должны были быть общими, например, «чувство глубокого удовлетворения» (любимый  газетный штамп позднесоветской  эпохи). Как с горечью и с  юмором говорили в то время писатели-фантасты братья Стругацкие, «у нас есть чувство  глубокого удовлетворения, есть чувство  законного негодования, а вот  с чувством собственного достоинства  у нас давно уже напряженка».

2. Отличительной особенностью исторического  развития нравственности является  также постоянное развитие и  динамическое взаимодействие моральной  системы и ее элементов. Причем  это не равномерное механическое  движение вперед, а сложное сплетение  и взаимодействие традиций и  новаций, имеющих свою специфику  и выполняющих определенные функции  в развитии самой морали.

В традициях воплощается устойчивость, направленность на сохранение нравственных норм и принципов. Через традиции происходит накопление и трансляция человеческого опыта, его «консервирование». Традиции способствуют стабильности общественных и межличностных отношений, а  зачастую — сохранению здоровья и  даже жизни человека (например, гигиенические  требования этикета или порицание  случайных половых связей). Предоставляя человеку возможность действовать  по «готовым» стереотипам, почти  автоматически, традиционные нормы  нравственности как бы «высвобождают» мышление человека для более продуктивной деятельности, способствуя тем самым  его дальнейшему совершенствованию.

Но главное предназначение нравственных традиций — сохранять связь времен, осуществлять преемственность в  развитии морали. Именно благодаря  этому мораль, меняясь во времени  и пространстве, сохраняет неизменными  общечеловеческие ценности, неподвластные  ни историческим перипетиям, ни классовым  или национальным амбициям. Отказ  от традиций, пренебрежение ими нравственный нигилизм — не только разрывает  связь культур, но и оказывается  порой гибельным для человека и целых народов. Такая потеря исторической памяти, своей национальной и духовной сопричастности, всего  святого описана в легенде  о манкуртах, рассказанной Ч. Айматовым  в повести «И дольше века длится день».

Обычно нравственный нигилизм проявляется  в переломные моменты истории: желание  освободиться от прошлого приводит к  тому, что «вместе с водой из ванны выплескивают и ребенка», то есть то ценное и необходимое, что  составляет нравственный смысл жизни  народа. Так, перечеркивая все идеалы и ценности прошлого, в одинаковой мере проявляли моральный нигилизм и теряли нравственный и духовный облик и большевики 1917-го года, и  современные манкурты, порывающие с  традициями собственного народа.

Если же люди, отказываясь от традиционных ценностей, не обретают при этом новых, они попадают в ситуацию так называемой маргинальности — переходного состояния, характеризующегося неустойчивостью и потерей ориентиров.

Вместе с тем не следует идеализировать роль традиций в нравственной жизни  общества. Ведь традиции бывают разными: охранительными (например, уважительное отношение к старшим) и разрушительными (обычай кровной мести). Зачастую реакционные  традиции, превращаясь в стереотипы поведения, мешают обществу развиваться, тянут его назад. И даже преемственность  может носить негативный характер: ведь сохраняются и передаются от поколения к поколению качества не только морально положительного, но и отрицательного ряда (жадность, жестокость, предательство). Поэтому каждый человек  должен сознательно выбирать: следовать  ему тем или иным традициям, отказываться от них или бороться с ними.

Если традиции обеспечивают стабильность общества, то инновации гарантируют  нравственный прогресс в человеческих отношениях, выступая определяющим фактором изменчивости морали. Инновации в  морали есть результат творчества морального субъекта — будь то народ, группа людей  либо отдельный человек, создающие  те или иные обычаи и обряды.

Так действовал в свое время Петр I, законодательно предписывавший новые  нормы поведения и жизни. Так  разрабатывались В.И. Лениным, Н.К. Крупской, их сподвижниками нормы коммунистической морали, ставшие затем обязательными  для всего народа. Во все времена  были люди, которые впервые выступали  в роли «законодателей моды» в  сфере морали. Причем формирование новых норм нравственности сопровождалось зачастую их неприятием со стороны  людей, приверженных традициям.