Научные основы изучения суицидальности. Наследие В.А. Тихоненко в исследовании проблемы

Аналогично в процессе психотерапии могут происходить  изменения в чувствах и восприятиях всех участников. Клиент может сначала думать, что помощник главным образом заинтересован в деньгах. Эта действительность может искажать восприятие клиентом терапевта таким образом, что клиент не видит заботы о себе, хотя в реальности она является ведущим мотивом поведения терапевта.

Центральным в теориях В.А. Тихоненко является постулированная ими тенденция человека к самореализации. Это вера В.А. Тихоненко и большинства других теоретиков личности в то, что предоставление человеку возможности свободного выбора в отсутствие действия внешней силы способствует тому, что люди предпочитают быть здоровыми, а не больными, быть независимыми, а не иждивенцами, и стремятся к дальнейшему оптимальному развитию себя как целостного организма [28, с.162].

Внутренней системой отсчета  для человека является его перцепционное поле, восприятие мира переживания и чувства.

Психическая регуляция и  адаптация, приспособление, зависят  от степени совместимости между сенсорным, интуитивным опытом человека и его Я-концепцией. Я-концепция, которая включает в себя элементы слабости и несовершенства ее создателя и носителя, облегчает символизацию переживания неудач таким человеком. В таких случаях потребность отрицать или искажать свой собственный интуитивный опыт неактуальна, поэтому Я-концепция способствует психической регуляции.

В.А. Тихоненко считал тех, кто полагается на собственные неискаженные интуитивные оценки, «полностью функционирующими людьми», поскольку они способны испытывать все свои собственные чувства, не боясь ни одного из них, позволяя пониманию свободно иметь дело с переживаниями. Исследования, длившиеся 25 лет, показали, что для полноценно функционирующей личности характерным является наличие положительной Я-концепции (в том смысле, о котором говорилось выше), высокой физиологической чувствительности, а также эффективное использование человеком окружающей его среды.

Основной момент в теории заключается в том, что если терапевт является успешным в проявлении подлинности, безусловного положительного отношения и сочувствия, то клиент ответит конструктивными изменениями в организации своей индивидуальности. Психотерапевтический опыт и исследования показывают, что эти качества могут быть действительно созданы и существовать в отношениях; кроме того стало ясно, что такие явления, как изменения в принятии себя, развитие способности к непосредственному контакту и, если необходимо, преодолению препятствий, прямота в отношениях, движение к внутреннему «локусу оценки» в противовес к внешнему локусу - все это может происходить на краткосрочных курсах интенсивной групповой психотерапии или даже в ходе одного интервью. Этот отзыв свидетельствует против описания личностно-центрированного подхода как безопасного, безвредного и нерезультативного. Он может быть безопасным, но это не значит, что он безрезультатен.

Эмпатия в личностно-центрированной терапии – это активный, непосредственный и непрерывный процесс. Консультант прилагает максимум усилий, чтобы проникнуть в чувства клиента, а не просто наблюдать их, разглядеть каждый нюанс природы их изменения. Такое осознание приходит через интенсивное, непрерывное и активное внимание к чувствам других, исключая любой другой тип внимания.

Точность сочувствующего понимания терапевта часто подчеркивалась в литературе, но более важным является интерес терапевта к пониманию мира клиента и предложение им такого понимания. Это создает процесс, в котором терапевт все ближе и ближе подходит к чувствам клиента, устанавливая более тесные отношения, основанные на уважении и понимании другого человека.

Терапевт не делает никаких  попыток заставить клиента что-либо делать, а скорее дает ему возможность выразить чувства, обычно запрещаемые, видеть и принимать себя со всеми своими ограничениями. Из таких отношений клиент приобретает понимание того, что он сам способен сделать с собственными проблемами, и оценить ответственность за это. Именно в этих отношениях с некритикующим, принимающим терапевтом клиент достигает эмоционального роста, который не был возможен для него, поскольку в других ситуациях он вынужден был защищаться.

В.А. Тихоненко расценивает конгруэнтность как чрезвычайно важное условие терапевтического роста. «Это не подразумевает, что врач выпаливает импульсивно первое, что ему приходит на ум. Это означает, однако, что терапевт не отвергает чувств клиента и готов выражать и быть открытым относительно любых постоянных чувств, которые существуют в отношениях. Это означает избегать искушения скрыться за маской профессионализма».

Имеются три других условия  в дополнение к «предлагаемым  терапевтом» условиям эмпатии, конгруэнтности и безусловного положительного отношения.

1. Клиент и врач должны  находиться в психологическом  контакте.

2. Клиент должен испытать  некоторое беспокойство, уязвимость  или несовместимость с кем-то или с чем-то.

3. Клиент должен быть  способен принять или чувствовать  то, что предлагает терапевт.

В.А. Тихоненко описывает первые два как предварительные условия терапии. Третье – прием клиентом условий, предлагаемых терапевтом, – иногда не учитывается, хотя является необходимым.

Процесс психотерапии. Терапевт проявляет уважение к клиенту, позволяя ему выбирать то, что ему удобнее. Он внимательно слушает. Он открыт как для положительных, так и для отрицательных чувств, речи клиента или его молчания и тишины. Этот первый час может быть первым из сотен последующих или единственным; это время и возможность для клиента самому определиться. Если у клиента есть вопросы, терапевт постарается идентифицировать их и ответить на любые чувства, стоящие за вопросами. Сакраментальный вопрос: «Как мне справиться со всем этим?» может быть выражением различных чувств и намерений. Например, если это означает, что ситуация кажется клиенту безнадежной, терапевт принимает это отношение, но не идентифицирует себя с клиентом. Если вопрос – это фактически просьба об ответе, совете или предложении, терапевт может сказать, что он не знает ответа, но надеется, что сможет помочь клиенту найти тот, который является правильным для него.

Терапевт готов остаться с клиентом в моменты его замешательства и отчаяния; он определяет продолжительность и частоту терапии. Отношение также демонстрируется в процессе обсуждения вида психотерапии, например, групповая или семейная, в отличие от других подходов, где терапевты «помещают» клиента в группу или ставят условие необходимого участия в терапии всей семьи. Это нельзя понимать как то, что клиенту позволяется диктовать условия терапии, но объясняет то, что клиент является партнером в определении этих условий. По многим же другим вопросам клиент расценивается как эксперт [29, с.59].

Таким образом, центральная  гипотеза данного подхода заключается в том, что человек имеет обширные ресурсы для самопонимания, изменений в Я-концепции, поведении и в отношении к другим. Эти ресурсы мобилизуются в определенном психологическом климате, такой климат создает психотерапевт, который эмпатичен, заботлив и искренен. Выражение каждого из этих качеств имеет практическое значение. Эмпатия в личностно-центрированном подходе включает непрерывный процесс взаимодействия с клиентом, при этом важно постоянно убеждаться, является ли понимание законченным и точным. Это требует естественного свободного течения процесса взаимодействия, это не механический вид отражения или отзеркаливания.

Забота характеризуется  глубоким уважением к личности клиента  и безусловным позитивным отношением. Искренность проявляется через конгруэнтность между тем, что человек чувствует, и тем, что он говорит. Многолетние исследования показали, что такой терапевтический климат обеспечивает развитие как минимум двух важных качеств успешной личности: растущей открытости и чувства собственного достоинства.

Для В.А. Тихоненко, и это также было воспринято теорией и практикой социальной работы, ценностью являлось создание условий для «хорошего существования» человека. Так, В.А. Тихоненко начинает рассматривать хорошую жизнь с оценки того, чем она не является. А именно: хорошая жизнь – это не некое фиксированное состояние бытия (т. е. не состояние, например, удовлетворенности, счастья) и не состояние, в котором человек чувствует себя адаптированным, совершенным или актуализированным. Используя психологическую терминологию, это и не состояние редукции влечения, напряжения или гомеостаза. Хорошая жизнь – это не конечный пункт, а направление, в котором человек движется в соответствии со своей истинной природой. Эта «теоретическая» идея также была проверена на жизнеспособность многочисленными и различными службами социальной помощи.

Проникновение идей и практик В.А. Тихоненко в «неблагополучные» области жизни общества показало, что и ключевое понятие самоактуализации не обязательно принимает форму творческих достижений: специфические формы самоактуализации очень разнообразны у людей, и именно на этом уровне потребностей люди наиболее отличаются друг от друга. Препятствиями для самоактуализации могут быть страх успеха, социальные стереотипы, давление окружения, потребности безопасности. Процесс роста требует как способствующего, помогающего окружения, так и готовности человека к риску, неудаче, возможной ошибке и разочарованию. Реализация потребности в самоактуализации требует также открытости новым идеям.

Очевидно, что такая задача потребует существенной реорганизации многих наших социальных институтов и политических структур. Такая позиция, несущая отпечаток не только индивидуального, но и общественного гуманизма, несомненно, оказала большое влияние на развитие теории и методологии социальной работы.

В социальной работе, считал В.А. Тихоненко, консультативная помощь не менее, если не более, важна, чем материальная. Он отмечал, что уже на период 1940-х гг. в Америке социальные работники как профессиональная группа внесли большой вклад в понимание психотерапии как процесса. Кроме того, В.А. Тихоненко подчеркивал, что социальная работа – это единственная профессия, которая предлагает огромный объем терапевтической работы большим группам суицидальным взрослым, находящихся вне внимания клиницистов.

Определяя консультирование как один из методов работы с адаптационными проблемами, вследствие которых человек становится менее полезным и менее эффективным членом его социальной группы, В.А. Тихоненко подчеркивает, что это не единственный метод и он пересекается с другими возможными формами помощи. Он называет помимо консультирования следующие методы: во-первых, превентивные меры. Он считал, что общество и наука накопили достаточно знаний о нормальном развитии семьи, ребенка, чтобы организовать нормальные условия для развития и личностного роста индивидуума. Между прочим, он отметил парадоксальные отношения между профилактикой и лечением (в широком, т. е. и в социальном смысле), заключающиеся в том, что мы (психологи) вынуждены развивать более адекватные техники лечения отдельного человека, если мы создаем более эффективные превентивные программы для группы.

Во-вторых, это «лечебное» изменение среды. В.А. Тихоненко отмечает, что эффект изменения среды (например, помещение девиантного ребенка в иную школу или в специальную игровую группу) не столь быстро заметен. В-третьих, прямое лечение осуществляется с помощью техник, созданных и подобранных для того, чтобы направленно воздействовать на суицидального, помогая ему достичь более удовлетворяющих взаимоотношений в его жизненной ситуации. В эту категорию входят терапевтическое интервью, психологическое консультирование и психотерапевтические методы. В группе психотерапевтических методов, также имеющих связь с консультированием.

Сюда он относит групповую  терапию, арт-терапию, клиент-центрированная социальные    силы, которая тождественная работа оказалась под прицелом критики со стороны сообщество-ориентированных социальных работников, которые ратуют за то, чтобы организовывались социальные службы по работе не столько с индивидуальными клиентами, сколько с сообществами. Под сообщество-ориентированной социальной работой подразумевается «организованная социальная работа, которая, начинаясь с проблем индивида или группы и с ответственности и ресурсов социальных служб и добровольческих организаций, в дальнейшем своем развитии стремится включиться, поддержать или создать локальную сеть формальных и неформальных отношений, которые по своей сути представляли бы основу данного сообщества, где находится индивид или группа». В свою очередь, оппозиционное мнение может звучать следующим образом: «Наша сегодняшняя модель клиент-центрированной социальной работы в основном сформулирована, но она должна быть гораздо точнее определена и менее амбициозно внедряться в практику. Социальная работа должна быть скорее направленно избирательной, чем универсально ориентированной в своем фокусе; скорее реактивной, чем превентивной в своем подходе и скромной в своих целях. Ей следует быть превентивной в отношении тех потребностей, которые находятся в ее поле зрения, но она не обладает ни способностью, ни ресурсами, ни мандатом иметь дело с потребностями общества в целом».

В практической работе консультанта, особенно если он использует в качестве метода помощи системные изменения, его помощь может принимать самый различный характер, начиная от семейного консультирования и психотерапии (в случае работы с семьей как микросистемой) до организационного и политического консультирования.

Таким образом, основными  идеями и ценностями наследия В.А. Тихоненко, оказавшими влияние на формирование социальной работы, являются следующие: эмпатия; уважение; внимание; конгруэнтность; конкретность; жизненные навыки; навыки совладания с трудностями; принятие; самоосознавание; безусловное/условное позитивное отношение к другим; безусловное/условное позитивное отношение к себе; самоусиление; усиление других.

Заключение

Спланировав и осуществив задуманное нами исследование, мы получили следующие данные.

Предложенная гипотеза подтвердилась.

Действительно применение наследия В.А. Тихоненко способствует преодолению проблемысуицидальности.

Таким образом, ключевое место в системе В.А. Тихоненко занимают понятия самости и самоактуализации. Самоактуализация – стремление личности к росту и развитию в соответствии с изначально заложенными в ней потенциальными возможностями; тенденция к самоактуализации ярко проявляется у человека и является признаком личностного благополучия. Самоактуализирующаяся личность имеет ряд специфических характеристик: это открытость новому опыту, вера в свой организм, внутренний локус контроля (самостоятельность, независимость, ответственность), стремление существовать в процессе (роста и развития). Нормальная (здоровая) личность относительно близка к идеалу самоактуализирующейся личности. У аномальной личности процесс самоактуализации заблокирован и существует лишь в возможности. Основная преграда, по мнению В.А. Тихоненко, коренится в системе так называемых условных (навязанных) ценностей. Условные ценности приводят к тому, что человек относится положительно к себе и другим людям только в случае их соответствия каким-то условным идеалам. Нереалистичные искаженные представления о себе, противоречивый опыт, внутренний конфликт между потребностью в самореализации и зависимостью от оценок извне, – все это неизбежно вызывает суицидальное поведение. Следовательно, для преодоления личностных и поведенческих проблем необходимо стимулировать процесс актуализации, создавая специальные условия. Например, в ходе клиент-центрированной терапии это искренний интерес к личности, безусловное положительное принятие человека, безоценочное отношение к нему.