Николай Николаевич Страхов

во-первых, как источника  самой идеи о нём — это доказательство, так сказать, психологическое;

во-вторых, как объекта, в  свойства которого необходимо входит реальность, — это доказательство так называемое онтологическое, то есть переходящее от идеи бытия к  утверждению самого бытия существа мыслимого.

Всё же вместе Декартово доказательство бытия Божия должно быть признано, по выражению Виндельбанда, «соединением антропологической (психологической) и онтологической точек зрения».

Установив бытие всесовершенного  Творца, Декарт уже без труда приходит к признанию относительной достоверности  наших ощущений телесного мира, причём строит идею материи как субстанции или сущности, противоположной духу. Наши ощущения материальных явлений  далеко не во всём своём составе  годны для определения природы  вещества. Ощущения цветов, звуков и  проч. — субъективны; истинный, объективный  атрибут телесных субстанций заключается  только в их протяжённости, так как  только сознание протяжённости тел  сопровождает все разнообразные  чувственные восприятия наши и только это одно свойство может быть предметом  ясной, отчётливой мысли.

Таким образом, в понимании  свойств материальности сказывается  у Декарта всё тот же математический или геометрический строй представлений: тела суть протяжённые величины. Геометрическая односторонность Декартова определения  материи сама собой бросается  в глаза и достаточно выяснена новейшей критикой; но нельзя отрицать, что Декарт верно указал на самый  существенный и основной признак  идеи «материальности». Выясняя противоположные  свойства той реальности, которую мы находим в самосознании своём, в сознании своего мыслящего субъекта, Декарт, как мы видим, признаёт мышление главным атрибутом духовной субстанции.

Обе эти субстанции — дух  и материя — для Декарта  с его учением о всесовершенном существе являются субстанциями конечными, созданными; бесконечной же и основной является только субстанция Бога.

[править]Этические взгляды

Что касается этических взглядов Декарта, то Фуллье метко реконструирует основоположения морали Декарта  по его сочинениям и письмам. Строго отделяя и в этой области откровенную  теологию от рациональной философии, Декарт в обосновании нравственных истин  также ссылается на «естественный  свет» разума (la lumière naturelle).

В «Рассуждение о методе» («Discours de la méthode») y Декарта преобладает  ещё утилитарная тенденция открытия путей здравой житейской мудрости, причём заметно сказывается влияние  стоицизма. Но в письмах к принцессе  Елизавете он пытается установить основные идеи собственной морали. Таковыми являются:

идея «совершенного существа как истинного объекта любви»;

идея «противоположности духа материи», предписывающая нам  удаляться от всего телесного;

идея «бесконечности вселенной», предписывающая «возвышение над  всем земным и смирение перед Божественной мудростью»;

наконец, идея «солидарности  нашей с другими существами и  всем миром, зависимости от них и  необходимости жертв общему благу».

В письмах к Шаню, по просьбе  королевы Кристины, Декарт обстоятельно отвечает на вопросы:

«Что такое любовь?»

«Оправдывается ли любовь к Богу единственно естественным светом разума?»

«Какая крайность хуже — беспорядочная любовь или беспорядочная  ненависть?»

Отличая интеллектуальную любовь от страстной, он видит первую «в добровольном духовном единении существа с предметом, как частью одного с ним целого». Такая любовь находится в антагонизме  со страстью и желанием. Высшая форма  такой любви — любовь к Богу как бесконечно великому целому, ничтожную  часть которого мы составляем. Отсюда вытекает, что как чистая мысль  наша душа может любить Бога по свойствам  собственной природы своей: это  даёт ей высшие радости и уничтожает в ней всякие желания. Любовь, как  бы беспорядочна она ни была, всё  же лучше ненависти, которая делает даже хороших людей дурными. Ненависть  — признак слабости и трусости. Смысл морали заключается в том, чтобы учить любить то, что достойно любви. Это даёт нам истинную радость  и счастье, которое сводится к  внутреннему свидетельству какого-либо достигнутого совершенства, при этом Декарт нападает на тех, кто заглушает  свою совесть посредством вина и  табака. Фуллье справедливо говорит, что в этих идеях Декарта содержатся уже все главнейшие положения  этики Спинозы и, в частности, его учения об интеллектуальной любви  к Богу.

[править]Экзистенциальная  парадигма

С точки зрения Мамардашвили, Декарта можно отнести к основоположникам ранней экзистенциальной традиции .

Декарт, как и Хайдеггер, выделял два модуса существования, в его терминологии — прямой и  криволинейный. Последний определяется отсутствием какой-либо базовой  ориентации, поскольку вектор его  распространения меняется в зависимости  от столкновений идентичностей с  породившим их социумом. Прямой модус  бытия утилизирует механизм длящегося  волевого акта в условиях вселенского  безразличия духа, что даёт человеку возможность действовать в контексте  свободной необходимости.

Несмотря на кажущийся  парадокс, это наиболее экологичная  форма жизнедеятельности, поскольку  через необходимость она определяет оптимальное аутентичное состояние  здесь-и-сейчас. Равно как Бог  в процессе творения не имел над  собой никаких законов, объясняет  Декарт, так и человек трансцендирует то, что не может в этот момент, на этом шаге быть другим.

Переход от одного состояния  к другому происходит через нахождение в фиксированных точках избыточности — помещение в свою жизнь понятий, таких как добродетель, любовь и  т. д., не имеющих причин к своему существованию помимо той, которая  извлекается из человеческой души. Неизбежность существования в социуме  предполагает наличие «маски», которая  предотвращает нивелирование медитативного  опыта в процессе продолжающейся социализации.

Помимо описания модели человеческого  бытия, Декарт также даёт возможность  её интериоризации, отвечая на вопрос «мог ли Бог создать мир, недоступный  нашему пониманию» в контексте апостериорного опыта — теперь, (когда человек  осознаёт себя мыслящим существом) нет.