Религиозная философия в Росии начала XX века

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Софиология  С.Булгакова

 

Серге́й Никола́евич Булга́ков (1871-1944), русский философ, богослов, православный священник.

    Учение отца Сергия это учение о Софии и Богочеловечестве, христианское учение о мире и его истории как воссоединении с Богом. Важнейший движущий мотив учения оправдание мира, утверждение ценности и осмысленности его бытия. При этом, полемизируя с традицией немецкого идеализма, Булгаков отказывается рассматривать разум и мышление в качестве высшего начала, наделённого исключительной прерогативой связи с Богом: предмет утверждения мир во всей его материально-телесной полноте. Оправдание мира предполагает т.о. оправдание материи, и тип своего философского мировоззрения Булгакова иногда определял взятым у Владимира Соловьёва сочетанием «религиозный материализм». В парадигмах христианской мысли задача философии требует выполнения двух последовательных заданий: необходимо раскрыть связь мира и Бога, а затем, всюду руководясь этой связью, развить собственно учение о мире, трактовку материи, телесности и других начал здешнего бытия. Таков логический порядок учения Булгакова; но исторически был обратным ему: мысль отца Сергия развивалась «снизу», от экономической проблематики и философского учения о хозяйстве («Философия хозяйства») к общему учению о материи и о мире, уже въявь опирающемуся на определённые постулаты о связи мира и Бога, но ещё не делающему сами эти постулаты предметом особого анализа («Свет Невечерний»), и, наконец, к развёрнутой богословской системе, дающей окончательное решение исходной задачи: укореняющей мир в Боге и вместе с тем прямо следующей христианскому откровению и догматике⁸.

    Поскольку мир в христианской онтологии тварное бытие, то учение о мире начинается у Булгакова с учения о творении. Суть тварности раскрывает вопрос: из чего создан мир? Ответ отца Сергия ортодоксально следует библейской традиции: творение мира творение из ничто, чистого небытия и несуществования. Булгаков прослеживает историю понятия Ничто и его применений в онтологии и, отвергая применения явно или скрыто пантеистические, выделяет определённую линию, от Платона до Шеллинга, на идеях которой строит свою концепцию. Тварное бытие трактуется им как особый род ничто, наделённый производящими потенциями, чреватый бытием, превращением в нечто. Это соответствует платоновскому и неоплатоническому понятию меона, или относительного небытия; чистое же ничто, всецелая противоположность бытию, передаётся понятием укона, радикального отрицания бытия. Т.о. возникает (уже выдвигавшаяся у позднего Шеллинга в «Изложении философского эмпиризма») философема о творении мира как превращении или подъятииукона в меон творческим актом Бога⁸.

    Далее строится концепция материи, где Булгаков отчасти следует «Тимею» Платона. Как бытие, погруженное в водоворот возникновения и уничтожения, переходов и превращений, тварное бытие есть «бывание». Но за множественностью и многоликостью бывания необходимо предполагать единую подоснову, в лоне которой только и могут совершаться все возникновения и превращения. Эта универсальная подоснова («субстрат») бытия, из которой непосредственно возникает все возникающее, все вещи мира, и есть материя. Булгаков принимает относящиеся к ней положения античной традиции. Материя «третий род» бытия, наряду с вещами чувственного мира и их идеальными первообразами, идеями. Она есть неоформленная, неопределённая «первоматерия», materiaprima потенциально сущее, способность выявления в чувственном. В своём онтологическом существе она, как и тварное бытие вообще, есть меон, «бытие небытие». Но эти положения дополняются другими, связанными, в первую очередь, с рождающей ролью материи. По Булгакову, она выступает как «Великая МатерьЗемля» древних языческих культов Греции и Востока, а также «земля» первых стихов Книги Бытия. «Земля» и «мать» ключевые определения материи у Булгакова, выражающие её зачинающую и родящую силу, её плодотворность и плодоносность. Земля «насыщена безграничными возможностями»; она есть «всематерия, ибо в ней потенциально заключено все»⁹. Хотя и после Бога, по Его воле, но материя есть также творческое начало. Вслед за Григорием Нисским Булгаков рассматривает бытие мира как процесс прямо продолжающий источный творческий акт Бога непрестанно длящееся творение, совершаемое при непременном активном участии самой материи. Здесь концепция Булгакова оказывается на почве патристики, расходясь с платонизмом и неоплатонизмом; окончательный же свой смысл она получает в контексте христологии и мериологии. Земля-мать не просто рождает, изводит из своих недр все сущее. На вершине своего рождающего и творческого усилия, в его предельном напряжении и предельной чистоте, она потенциально является «Богоземлей» и Богоматерью. Из недр её происходит Мария и земля становится готовою приять Логоса и родить Богочеловека. Земля становится Богородицей и только в этом истинный апофеоз материи, взлёт и увенчание се творческого усилия. Здесь ключ ко всему «религиозному материализму» Булгакова⁸.

    Дальнейшее развитие учения о мире требует уже большей конкретизации связи мира и Бога, что доставляют концепции Софии и софийности. В своей зрелой форме они представлены в богословской системе Булгакова, на пути к которой лежал ещё один промежуточный этап: критика философии («Трагедия философии»). К его появлению привело (явное и для самого Булгакова, и для его критиков) расхождение между церковно-православными корнями его метафизики и тем философским языком, методом, который эта метафизика использовала и который принадлежал львиной долей классическому немецкому идеализму. В «Трагедии философии» предлагается новая интерпретация систем европейской философии. В её основе утверждаемое Булгаковым соответствие между онтологической структурой и структурой высказывания, языка (ход мысли, предвосхищающий многие позднейшие лингвофилоские построения на Западе)⁸.

    Вместе с тем, помимо своего софианского ядра, система Булгакова содержит немало плодотворных идей и разработок. В согласии с концепцией Богочеловечества она развивает учение о мировом процессе, который во всей целокупности, от акта творения, через пребывание в падшести и до финального Преображения, представляется как «Богочеловеческий процесс», воссоединение твари с Богом. В этих рамках возникает целый ряд частных учений о различных сторонах жизни мира. Раньше и полнее всего у Булгакова развито учение о хозяйстве, в сферу которого включается и экономическая, и научно-техническая деятельность человека. Отражая двойственную природу падшего бытия, хозяйство совмещает в себе свободной творческий «труд познавания и действия», в котором раскрывается софийность мира, и «рабство ничто», служение рождённой падением природной необходимости. Важное место в Богочеловеческом процессе принадлежит искусству. Булгаков трактует его как способность увидеть и показать софийность мира, ибо одно из главных имён Софии Красота. Но как все в падшем бытии, искусство несёт и печать ущербности: оно стремится и не может стать теургией, действенным преображением мира. Аналогично анализируются феномены пола, творчества, власти и другие: Булгаков усматривает всюду как софийное, благое начало, так и печать падшести, небытия. В последние годы сюда присоединяется анализ «последних вещей», смерти¹⁰ и конца мира (эсхатология «Невесты Агнца»).

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Философия В.С.Соловьева: Бог как Всеединство  мира и человека

    Крупным представителем религиозной философии XIX в. является Владимир Сергеевич Соловьев (1853-1900). По словам С. Н. Булгакова, его философия - «самый полнозвучный аккорд» в истории отечественной философской мысли. Великолепный знаток мировой философии (возглавлял философский отдел русской энциклопедии Брокгауза и Ефрона), он был связан многими нитями с отечественной культурой. На эти связи повлияло, прежде всего, семейное воспитание. Он -- сын выдающегося историка России С. М. Соловьева. По материнской линии Соловьев - родственник Г. С. Сковороды, а по отцовской - происходил из духовного звания. Его дед был священником, законоучителем в Московском коммерческом училище.

    Начало истины, по В. Соловьеву, - это убеждение, что человеческая личность может обладать всецелым содержанием, полнотой бытия. Полнота бытия есть не только фантазия, субъективный призрак, а настоящая действительность. Отсюда философ выводит, что "вера в себя, вера в человеческую личность есть вместе с тем вера в Бога, с тою разницей, что Богу принадлежит он в вечной действительности, а человеком только достигается"¹¹.

    Действительность, как указывает сам В. Соловьев, познается только действительным опытом. Философ полагает, что не вечный божественный мир, а, напротив, наша природа, фактически нам данный действительный мир составляют загадку для разума.

    Человек, по В. Соловьеву, - это связующее звено между божественным и природным миром. Человек есть вместе и божество и ничтожество. Соловьев полагал, что человек совмещает в себе "все возможные противоположности, которые все сводятся к одной великой противоположности и (которые все) между безусловным и условным, между абсолютною и вечною сущностью и преходящим явлением, или видимостью"¹².

    В. С. Соловьев выделяет первое (производящее) и второе (произведенное) единство. Первое единство философ видит в Божестве - Боге, или Логосе. В этом первом единстве он видит Христа как собственное божественное существо. То второе, произведенное единство, которое Соловьев упоминает под именем Софии, есть, по его мнению, начало человечества, есть идеальный или нормальный человек. Христос, в этом единстве причастный человеческому началу, есть человек.

    София есть идеальное, совершенное человечество, вечно заключающееся в цельном и божественном существе, или Христе. Бог должен, по Соловьеву, чтобы существовать, реально действовать в другом. Это другое, как полагает философ, "не есть безусловно другое для Бога (что немыслимо), а есть его собственное выражение или проявление, в отношении которого Бог и называется Словом"¹².

     Говоря о вечности человека или человечества, Соловьев не имеет в виду природного человека или человека как явление. Это, по его мнению, было бы и внутренним противоречием, и противоречило бы научному опыту. В опыте философ находит организм только как собрание множества элементарных существ. Отдельный человек не может называться реальным неделимым, или особью в собственном смысле.

     Рассуждая о человеке как начале природного мира, философ ставит вопрос, который формулирует так: "Может быть, реальное единство человеческой особи, не находимое в его физическом бытии, во внешнем явлении, находится в его психическом бытии - в явлении внутреннем?"¹². В душевной жизни человека Соловьеву видится смена отдельных состояний - ряда мыслей, желаний и чувств. Все эти состояния относятся к одному "Я". Самосознание, в его понимании, есть "только светлая точка в смутном потоке психических состояний"¹².В С. Соловьев в человеке выделяет две стороны. Во-первых, человек как особая особь является собранием множества элементов, постоянно меняющих свой материальный состав и сохраняющих только формальное единство. Во-вторых, человек - ряд психических состояний, следующих один за другим согласно внешней, полученной случайно ассоциации. Философ указывает на то, что в нас самих заключается бесконечное богатство сил и содержания, скрытых за порогом нашего теперешнего сознания.

     По Соловьеву, каждый действительный человек своей сущностью коренится в вечном божественном мире, есть вечное и особенное существо. Только при таком признании философ допускает две истины, необходимые для человеческой жизни вообще: человеческая свобода и человеческое бессмертие. Как природное существо, человек существует только между физическим рождением и физической смертью. Представляя себе человека лишь созданным для Бога, а существование Бога и до сотворения человека, не оставляется никакого места для признания свободы человека.

     Проблема человека в философии В. Соловьева неразрывно связана и с его этическими взглядами.

     Нравственности свойственно аскетическое начало. Но оно не есть цель, а только путь к добру. Личность человека - на первом плане. В. Соловьев дает целую теорию семьи, где личность находится в согласии с другими личностями, предками, потомками. Личность есть полнота, но для завершения этой полноты она нуждается в обществе. Общество есть полнота, но завершение этой полноты не просто в обществе, а во всем историческом процессе, т.е. в человечестве. Действительная нравственность есть должное взаимодействие между отдельно взятым человеком и его средой - окружением. Данная среда, в оценке В. Соловьева, может быть либо равной, либо высшей, либо низшей. Философ уточняет и конкретизирует, что "указанные… три главные ступени, или формации, в этом процессе: родовая, национально-государственная и универсальная - связаны, разумеется, множеством промежуточных звеньев"¹³. Всякая общественная среда есть объективное проявление нравственности на определенной ступени человеческого развития.

    Философ считал, что солидарность - это всеобщий факт мирового развития человечества. Единство космоса и истории (восходящее к метафизическому их единству) "неизбежно подчиняло историософские воззрения Соловьева тенденциям детерминизма. Действительно, весь исторический процесс, по Соловьеву, неуклонно и необходимо (по самой сути его метафизики) ведет к торжеству добра, т.е. "воплощению божественной идеи в мире"¹⁴. Личное совершенствование каждого не может быть отделено от общего, личная нравственность - от общественной.

     Относительно войны В. Соловьев ставит три различных вопроса: кроме общественной оценки войны, есть другой вопрос - это, как его сам философ называет, "о ее значении в истории человечества, еще не кончившейся", и, наконец, третий вопрос, личный - о том, как я, то есть всякий человек, признающий обязательность нравственных требований по совести и разуму, должен относиться теперь и здесь к факту войны и тем условиям, которые из него практически вытекают?"¹⁵. Человечество уже давно осуждало войны. Все согласны в том, что мир - это добро, война - зло. Все религии осуждают войну. И буддийский принцип сострадания, и христианская заповедь любви к врагам исключает войну, ибо "… любимый враг перестает быть врагом, и с ним уже нельзя воевать. Даже воинственная религия ислама смотрит на войну только как на временную необходимость, осуждая ее в идеале" (там же.С.464).Во второй суре (главе) Корана - "Корова" ("Сурат аль-Бакара" в аяте 186 сказано:"Сражайтесь на пути Аллаха с теми, которые сражаются с вами; но не будьте несправедливы, потому что Аллах не любит несправедливых"¹⁶. Общественная оценка предполагает, что мир есть норма, то, что должно быть, а война - аномалия, то, чего быть не должно.