Сократ и «сократические школы»

«Органическая физика» содержит три последовательно восходящих один к другому подраздела: геологическая  природа, растительная природа и  животный организм. Здесь соответственно рассматривается история и жизнь  Земли как планеты, специфика  формообразовательного процесса у  растений и животных, функции организма, соотношение рода и вида [6].

Г. Гегель высказал немало рациональных философско – методологических и  научных идей (необходимость единства философского и частнонаучного изучения природы; понимание того, что природа  есть целостный, взаимосвязанный прогресс).

Социально-философская концепция  Г. Гегеля заслуживает самого пристального внимания. Многие выводы сегодня звучат актуально. В «Философии истории» Г. Гегель высказал ряд ценных догадок, связанных с пониманием исторической закономерности, роли великих людей  в истории. Историю человечества Г. Гегель понимал не как цепь случайных событий. Она для него носила закономерный характер, в котором обнаруживается мировой разум. Великие люди играют роль в истории постольку «поскольку они являются воплощением духа своего времени». Смысл же всей мировой истории есть, по  Г. Гегелю, прогресс в сознании природы – прогресс, который мы должны познать в его необходимости [5; 9].

Г. Гегель различает гражданское  общество, как сферу реализации частных  целей и интересов отдельной  личности и политическое государство. Гражданское общество и государство, согласно гегелевской концепции, соотносятся  как рассудок и разум. Гражданское  общество – это «внешнее государство», подлинное же государство – разумно, оно есть основание гражданского общества. Формирование гражданского общества Г. Гегель связывает с развитием  буржуазного, строя при этом философ  говорит о диалектическом характере  взаимосвязи социально – экономической  и политической сфер гражданского общества [9].

Таким образом, в методе Г. Гегеля наиболее развернутый взгляд получает диалектика, которая раскрывает развитие общества и природы. Вместе с материализмом Л. Фейербаха диалектика Г. Гегеля стала основой для дальнейшего развития философской мысли.

Список  литературы:

1. Володин В.Н., Любутин К. Н., Нарский И. С. От «рассудка к разуму». 1991

2. Гегель. Энциклопедия философских наук. 1974

3. Гулька А.В. Немецкая классическая философия.1986

4. История диалектики. Немецкая классическая философия. 1989

5. Кузнецов В.Н. Немецкая классическая философия второй половины 18 – начала 19 века. 1989

6. Нарский И.С. Западноевропейская философия 19 века. 1976

7. Спиркин А.Г. Философия. Учебник – 2-е изд.2004

8. Философия. История философии, в 2 ч. 4.1. 1996

9. Философия. Учебник/ под ред. В.Д. Губина, Т.Ю. Сидориной, В.П. Филатова. 1996 

4. Общая характеристика  русской философии второй половины  XIX в.

Сложившееся еще с ХVIII-го столетия различие между школьной, академической и «вольной», неакадемической  философией, отвечавшей на запросы  общественной жизни и выражавшей и формировавшей самосознание русского общества, сохранялось и во второй половине ХIХ века. Развитие философии  в высших учебных заведениях было сковано набором учебных курсов, допущенных к чтению с университетской  кафедры. Кроме того, преподавание философии  в университете определялось естественным для академической среды требованием  строгости и систематичности  мышления в соответствии с академической  традицией, со сложившимися в европейских  университетах нормами и стилем философского мышления [8].

Если рассматривать интересующее нас различие между вольной и  академической мыслью в целом, обобщенно, то школьная, «профессорская философия» отличалась от философии «вольной»  большим техническим совершенством  и профессионализмом, однако была слабее связана с теми проблемами, которые  ставила перед русским человеком  быстро меняющаяся жизнь. Вольная философия  раньше и глубже, чем университетская  мысль, откликалась на мировоззренческие, религиозные, этические, социальные, эстетические коллизии, возникавшие в отечественной  культуре и представлявшие жизненный  интерес для общества. Однако вовлеченность  «неформальных мыслителей» в  литературную, общественную и политическую жизнь имела и свою оборотную  сторону: их мысль не получала систематической  концептуально-философской проработки и была растворена в публицистике и литературной критике, в повестях и романах и до ХХ века почти  не оказывала влияния на философскую  жизнь университетов и академий [1; 9].

Вольная философская мысль  исходила из запросов русской жизни, и это делало ее более оригинальной по сравнению с профессионально выверенной мыслью академических философов. Хотя, в количественном отношении среди произведений философского мышления, во второй половине века преобладали труды профессоров светских и духовных высших учебных заведений, однако и с точки зрения влияния на развитие русской культуры и ее самосознание, и с точки зрения новизны высказывавшихся в этих произведениях идей наибольший общественный резонанс имели те мыслители, чье творчество не было ограничено институциональными рамками университетов и академий [6].

Кто же принадлежал к кругу  «неформальных философов» в рассматриваемый  нами исторический период? К представителям вольной мысли второй половины века принято причислять продолжателей  радикальных западников – реалистов  и народников, а также последователей славянофилов, чей курс на самобытность был существенно трансформирован  концептуальными построениями почвенников  и поздних славянофилов [3].

При этом не следует забывать, что вольная философская мысль  не делится «без остатка» на «течения»  и «направления». Религиозно-философские  сочинения таких свободных от академических канонов построения философского текста мыслителей, как  В. С. Соловьев или Н. Федоров, невозможно отнести ни к позднему славянофильству, ни, тем паче, к народничеству. Кроме  того, некоторые выдающиеся философы (В. С. Соловьев, Б. Н. Чичерин) начинали свой путь как преподаватели университета, но затем ушли из университета и  работали как «свободные литераторы» [1].

Особого рассмотрения заслуживают  и философские искания крупнейших отечественных писателей-мыслителей: Толстого и Достоевского, Тютчева  и Чехова. Не случайно в большинстве  учебных пособий изложению их философского мировоззрения классиков  русской литературы отводят одну или две главы, причем в центре внимания оказываются идеи Толстого и Достоевского[2].

Прежде чем перейти  к анализу важнейших религиозно-этических, эстетических и антропологических  принципов и понятий, сформировавшихся в рамках философии, не скованной академической традицией, необходимо хотя бы кратко сказать о положении, которое сложилось в философии школьной, профессиональной. Эту последнюю принято разделять на два направления: философию духовных академий и философию университетскую. Между двумя ветвями школьной философии существовала известная общность, но были и важные отличая, которые стоит учитывать при изучении истории отечественной мысли.

В 50-е-70-е годы ХIХ века интерес русского общества – и  прежде всего молодежи – к философии  значительно ослабел. Характерное  для 20–40-х годов увлечение метафизикой  сменило не менее страстное увлечение  наукой. Причем центром притяжения становятся не гуманитарные, а естественные науки (в особенности – биология) и те из наук о человеке и обществе, которым удавалось убедить общество в тождественности своих методов  методам естественных наук (физиология, психология, политэкономия, социология). Увлечение идеализмом сменилось  господством материалистических теорий, стремление к интуитивно-синтетическому проникновению в глубины духа – апологией научного анализа  и естественнонаучного эксперимента, вера в способность человека посредством  философской спекуляции (диалектически) вывести мир из простого начала и  понять его как целое, выразив  это знание в системе понятий, – уверенностью, что только специалист, ученый-профессионал может достичь  объективного и точного знания о  том или ином явлении вселенной. Общая картина мира в этот период становится более мозаичной: она  складывается из отдельных фрагментов, которые философ-реалист пытается свести воедино, прибегая к понятиям «материи» и/или «опыта» [5].

Однако с конца семидесятых  годов обнаруживаются уже иные тенденции: жизнь русского общества становится сложнее и разнообразнее. В эти  годы набирает вес и влияние так  называемая «университетская» («профессорская») философия (Б. Н. Чичерин, Л. Лопатин, А. Козлов, А. И. Введенский и др.). Публичные  лекции В.Соловьева (его «Чтения о Богочеловечестве», 1879), с которыми он выступил в Московском университете, собирают множество слушателей, и о них говорят как об общественном событии… И хотя большинство русских интеллигентов в 80-90-е годы по-прежнему придерживалось позитивистской доктрины в ее народнической интерпретации, именно в последние десятилетия ХIХ века формировалось сознание тех мыслителей, чьи имена мы ассоциируем с понятием «религиозно-философского ренессанса начала ХХ века» (С. Н. и Е. Н.Трубецкие, В.В. Розанов, Д.С. Мережковский, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, С. Л. Франк и др.).

Критика метафизики и метафизического  знания, характерная для общественных настроений России второй половины ХIХ  века, свидетельствовала о включенности русской культуры в общеевропейский  «культурный процесс». В Европе на смену романтическому порыву к целостному осмыслению бытия в рамках великих  идеалистических проектов (системы  Фихте, Шеллинга и Гегеля) пришло глубокое разочарование в идеализме и  попытки его критического преодоления (поздний Шеллинг, Шопенгауэр, Кьеркегор, Л. Фейербах, К. Маркс, О. Конт и др.). Теперь не метафизика и государство, а наука  и социализм приковывают к  себе все большее число «рекрутов  цивилизации» – людей, приобщившихся  к городской культуре, получивших начальное или среднее образование  и взявших в руки газету и книгу. Бурное развитие городов и городской  культуры, стремительное расширение «образованного сословия» – характерная  черта западноевропейской и русской  истории 60–90-х годов ХIХ века. Русская интеллигенция того времени  не могла не попасть в зависимость  от «идеологических настроений», господствовавших в Европе. В силу специфики исторической ситуации в послепетровской России наиболее востребованными, «популярными»  оказывались те из рожденных в  Европе философских и общественно-политических концепций, которые отличались радикализмом в том что касалось отрицания  «старого мира» и утопизмом представлений  о будущем человечества.

Своеобразие философской  ситуации в России в этот период следует искать не столько в том, какие концепции занимали доминирующее положение в сознании русской  публики, сколько в том, как протекал процесс заимствования этих идей и как видоизменялись на отечественной  ментальной «почве» философские  и общественно-политические концепции, родившиеся в Европе. В этом плане  правомерно говорить, к примеру, о  «русском позитивизме», «русском материализме», «русском социализме», имея в виду ту трансформацию, которую эти феномены европейской мысли претерпели в  пространстве российской культуры.

Интерес к философским  проблемам (к проблемам этическим, социальным, историософским, религиозным) не в последнюю очередь поддерживался  и великой русской литературой. В романах и повестях, в рассказах  и в лирических стихотворениях таких  ее корифеев как Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский, Ф. И. Тютчев, А. П. Чехов, И. С. Тургенев, И. А. Гончаров в предельно заостренной  форме ставились «вечные вопросы» о смысле человеческого бытия (вопросы  о свободе и ответственности, о добре и зле, о Боге и вере…), интерес к которым (не без влияния  философствующих литературных критиков[4]) к концу века поднялся на небывалую  со времен полемики западников и славянофилов высоту. Литература «больших вопросов», литература, ориентированная на поиски последней «правды», была, с одной  стороны, выражением надежд и ожиданий русского общества, а с другой –  действенным стимулом углубления личного  и общественного самосознания и  пробуждения интереса к «общим», философским вопросам. Впрочем, справедливости ради следует заметить, что побудительным  стимулом для развития философского умонастроения русская литература стала только в последние десятилетия  ХIХ-го века, когда общественно-политическое движение пошло на спад и интеллигенция, разочаровавшись в философских  и социологических теориях народников, обратилась от философии ответов  к философии вопросов[5].

Как и в предшествующие десятилетия, наиболее оригинальные философские  концепции второй половины ХIХ века принадлежали к непопулярной в широких  кругах интеллигенции «славянофильской традиции»[6]: это идеи Вл. С. Соловьева, П. Д. Юркевича, К. Н. Леонтьева, Н. Ф. Федорова.

Таким образом, в этот период времени сложился ряд самостоятельных  борющихся друг с другом философских  учений, которые условно делят  на материалистические и идеалистические. При этом материалистические учение связывались с революционной  теорией и практикой и были ближе к западникам, в то время, как сторонники идеалистических учений в основном были противниками преобразования жизни революционными методами, большинство из них примыкало к славянофилам.

Список  литературы:

1.  Громов М.Н. Вечные  ценности русской культуры //Вопросы  философии.– 2004.– №1. 41-53с.

2. Гуревич П.С. Культурология.  – М.: Гардарики, 2000. – 280 с. 

3. Емельянов Б.В., Новиков  А.И. Русская философия Серебряного  века: Курс лекций. – Екатеринбург, 2005. – 320 с.

4. Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. – М.: «Логос», 2000. – 432 с.

5. Кондаков И.В. Русская культура: краткий очерк истории и теории: Учебное пособие для студентов вузов. – М.: Книжный дом «Университет»,2005. – 360 с.