Вопрос Жизни и смерти в философии Блеза Паскаля

Круг  философского чтения Паскаля не столь  обширен, как у некоторых философов-эрудитов типа Аристотеля, Лейбница или Гегеля, а также у тех философов, которые  учились в коллегиях и университетах, подобно Декарту, Вольтеру или Дидро. Однако, учитывая сугубо домашнее образование  Паскаля и его довольно позднее  и самостоятельное обращение  к философии, он достаточно начитан  и в древней, и в новой, и  в современной ему философии, чтобы составить о ней совершенно оригинальное и нередко удивительно  глубокое представление.

Новаторство Паскаля в философии отчасти  вытекало из незнания им тех традиций, границ, рамок, а подчас и штампов, в пределах которых развивалась  европейская философия. То, что в  области научного творчества известно в качестве феномена "безумной идеи", у Паскаля в философии выступало  как независимость от признанных образцов философствования, как свобода  от власти авторитетов и как свежий взгляд на общепризнанные проблемы.

Еще одна особенность Паскаля как  философа: он любит выражать свою точку  зрения в полемике с идейными противниками (например, Декартом, Монте-нем, атеистами, пирронистами) или принимаемыми и уважаемыми им мыслителями, указывая на односторонность их взглядов. Недаром некоторые исследователи особо выделяют "полемический метод" у Паскаля. Он не допускал огульной критики своих идейных противников, всегда отдавая должное сильным сторонам их концепций. Истовый христианин, он умел прислушиваться к доводам атеистов, деистов и других вольнодумцев, равно как не закрывал глаза на слабости религиозного суеверия. Будучи убежденным противником пирронизма и страстно разоблачая его несостоятельность, Паскаль не забывал отметить необыкновенную привлекательность "коварного пирронизма" для определенного рода умов и силу ряда аргументов его сторонников. Точно так же он говорит о силе и слабости догматизма. Паскалю не претило инакомыслие, ибо он искал истину и умел извлекать уроки из любой точки зрения, отстаивая, однако, свою собственную. С этим связана и его терпимость по отношению к неверующим и иноверцам. Разумеется, эта особенность интеллектуального стиля Паскаля проистекала из его преданности науке и объективной истине, широты его взглядов и синтетического характера его мировоззрения. Отсюда проистекает и сила воздействия на читателей его размышлений и аргументов, не страдающих какой-либо "сектантской" или догматической узостью.

В заключение данной главы следует  отметить, что в значительной степени  специфика философского наследия Паскаля  связана с универсальным характером его творчества, приложением сил в столь разнородных сферах человеческой культуры, как наука, литература, философия, логика, этика, эстетика, религия. Отсюда происходят, с одной стороны, его "вкус к конкретному" и неприятие умозрительной и абстрактно-спекулятивной философии, а с другой — синтетическое видение проблем, целостное и многостороннее их рассмотрение, открытость его мировоззрения противоположным точкам зрения и уважительное отношение Паскаля к своим идейным противникам. Следствием этого является идейная насыщенность его философского творчества, как бы многослойная его глубина, связанная с чутким вниманием к фактам, эмпирическому материалу, конкретным и целостным предметам исследования, а также к сложной и подчас запутанной феноменальной картине действительности, и вместе с тем стремление выйти за рамки эмпирии, описания явлений и "докопаться" до их "предельных оснований", многообразных внутренних взаимосвязей, что уже свидетельствует об их теоретическом осмыслении. Если писательское мастерство помогает Паскалю живописать мир явлений, то теоретическая "хватка" ученого и философа помогает объяснять их из объективных условий и оснований.

Кроме того, практическая ориентация Паскаля (выраженная также в его научно-экспериментальной  и изобретательской деятельности) обращает его философский взор на реальные проблемы человеческого бытия, войны  и мира, социальной жизни и т. д., что всегда вызывало особый интерес  к его философии. В этом Паскаль  был достойным сыном нового времени.

Глава 2. Таинство Человеческого Бытия

Человек — самый  слабый тростник в природе, но тростник мыслящий. Человек бесконечно превосходит  человека. 
Паскаль

§ 1. Антиномия  сциентизма и гуманизма

Неумение изучать  человека заставляет изучать все  остальное. 
Паскаль

Человек — исходная точка и конечная цель философских устремлений Паскаля, все остальное — лишь средство для проникновения в его сущность, для понимания смысла его бытия, для постижения счастья и Высшего  блага человека. Но человек не сразу  стал темой паскалевских медитаций: его первой мыслью была наука, второй — человек и третьей — Бог.

Впервые на размышления о судьбе человека натолкнули Паскаля янсенисты в  период его "первого обращения" (1646—1647). Под влиянием чтения книг Янсения, Сен-Сирана и А. Арно он обратил внимание на суетную жизнь светских людей, с которыми был знаком, задумался о достоинстве человека, его слабостях и подлинном назначении на земле. Затем научные занятия отвлекли 'его от этих мыслей, равно как и от мыслей о Боге. Снова он к ним вернулся после "второго обращения" в 1655 г., но к тому времени он прочитал "Опыты" Монтеня, произведения Декарта, познакомился с учением стоика Эпиктета. Самую обильную пищу для его размышлений о человеке дал, конечно, Монтень.

При исследовании человека перед Паскалем встала проблема метода, как ранее  он столкнулся с ней при изучении "вещей внешних". В науке  прежде всего его интересовала объективная  истина и способы ее достижения. Он нашел в геометрическом методе наиболее адекватное средство приближения  к истине, которое и использовал  в науках. Но когда он перешел  к изучению человека, то обнаружил  его бессилие. Все многолетние  занятия Паскаля "отвлеченными науками" ни на шаг не продвинули его в  понимании "вещей человеческих", наравне с теми, которые совсем не углублялись в науки. Тогда  он обратился к науке о человеке и был поражен скудостью и  недостоверностью сведений, которыми она располагала. К тому же людей, изучающих человека, оказалось значительно  меньше, чем исследователей природы. В науке о человеке не было никакого строгого порядка, которым отличалась его любимая математика и которая "со всей своей глубиной была бесполезна здесь", ибо предметы и вопросы, относящиеся к изучению человека, невозможно ни расположить в аксиоматико-дедуктивном порядке, ни дать им четкие и ясные дефиниции. В науке о нравственности, вне которой, согласно Паскалю, нет учения о человеке, нельзя указать ни бесспорных "первых принципов", ни однозначно понимаемых понятий. Попробуйте-ка, например, определить, что такое счастье, справедливость, доброта, благо и т. д. По вопросу, скажем, только о Высшем благе у философов имеется 288 различных мнений.

Отчаявшись  найти "единственную точку зрения" в науке о человеке, Паскаль  одобряет только тех, кто "ищет истину со вздохом". Сам он не успокаивается  на этой скорбной мысли и продолжает неутомимо искать истину. "Нужно  познать самого себя, — говорит  он, — если это не поможет найти  истину, то по крайней мере поможет  хорошо направить жизнь, а в этом и заключается вся справедливость". Паскаль хочет познать человека вообще, найти истинные и вечные человеческие ценности. Паскаль не одобряет Декарта за его относительное равнодушие к проблеме человека, поскольку тот "слишком углублен в науки". Между тем "при моем нравственном невежестве, — глубоко убежден Паскаль, — наука о внешних вещах не утешит меня в момент скорби, тогда как наука о нравственности всегда утешит меня в незнании вещей внешних". Потому великий ученый видит ограниченную значимость науки для человека и ее бесполезность (не только в плане методологическом, но и по своему содержанию) для решения его жизненных проблем.

По-своему Паскаль поставил и другую важную проблему человековедения — проблему специфики науки о человеке и методов ее исследования в отличие от естественных и математических наук. Обнаружив неприменимость к анализу проблем человека самого строгого научного метода — аксиоматико-дедуктивного, математического, — он решил исходить из опытного описания феномена человека во всем его многообразии. Так появляются следующие тематические связки фрагментов в его "Мыслях": "Противоречия", "Суета", "Величие", "Ничтожество", "Развлечение", "Скука", "Основания действий", "Высшее благо" и др. Отмечу сразу же, что эмпирические наблюдения Паскаля за жизнью и поведением людей отличаются изощренной проницательностью, тонким психологизмом, своеобразной житейской мудростью и во многом философской основательностью. К тому же на всех его размышлениях о человеке лежит печать грусти и боли за несчастья людей и несовершенство человека.

Однако  было бы ошибочным полагать, что  Паскаль создает "индуктивную  науку о человеке" и применяет "строго научный, так называемый индуктивно-гипотетический метод исследования в сложной и замечательной  форме"*, как, например, считает А. Д. Гуляев. Паскаль, думает он, следует  традиции Галилея, Ф. Бэкона и Декарта, которые либо в теории, как Бэкон, либо в научной практике, как Декарт, либо и там и здесь, как Галилей, наметили основные моменты этого  метода:

• установление и описание факта,
• отыскание объясняющей его гипотезы,
• дедукция из нее следствий, в которых дается решение проблемы.

Этим фактом для Паскаля, согласно Гуляеву, является природа человека, определение которой он стремится дать на основе первого правила своего математического метода и понятие которой "приняло у него форму синтетического, основанного на опыте описания", которое оказывается "максимально полным приближением к конкретной действительности". В синтетической ориентации Паскаля при исследовании человека Гуляев видит его "методологическую оригинальность" и отличие, скажем, от Декарта, который старался разложить факт на простые элементы.

Эта интересная интерпретация совершенно не учитывает в целом религиозного решения Паскалем проблемы человека, исходя из преемственности первородного греха и необходимости божественной благодати. Так что "объясняющая  гипотеза" Паскаля является отнюдь не "строго научной", но религиозной, чему соответствует ряд тематических разделов "Мыслей":"А. Р. R ." (A Port - Royal — Доклад для Пор-Рояля), "Подчинение и использование разума", "Испорченность природы", "Ложность других религий", "Основания" (т. е. фундамент веры) и др. Сам Паскаль очень четко объясняет эту зависимость в расположении материала "Мыслей", поставив в их начало раздел под заголовком "Порядок"(0гаге), в котором указывает на апологетическую задачу своего сочинения: "1-я часть. Нищета человека без Бога. 2-я часть. Блаженство его с Богом. — Иначе говоря. 1-я часть. Природа повреждена через саму природу. 2-я часть. Есть Восстановитель, согласно Писанию".

Определив таким образом свою задачу, Паскаль  стремится затем подчинить ей исследование о человеке. Но однолинейного  порядка подчинения у него не получилось, да и не могло получиться, ибо никому еще не удавалось дедуцировать огромный и жизненно достоверный эмпирический материал о человеке из общих понятий или представлений о нем. Не удалось это и гениальному Паскалю. Паскаль часто забывает об этой "религиозной дедукции", исследуя феномен человека как ученый. Логика подобного исследования увлекает его, и, забыв о Боге, он заявляет: "Человек познает, что он такое по своей природе с помощью двух наставников: инстинкта и опыта"'. Благодаря тому, что далеко не все эмпирические факты Паскаль видит в зеркале религиозных представлений о человеке, мы находим в его "Мыслях" замечательную диалектику человеческого бытия, конкретную психологию нравов его времени, оригинальное социально-политическое учение и своеобразную этическую концепцию.

Трудно  говорить о каком-либо одном методе в учении Паскаля о человеке, равно как и вообще в его философской и научной деятельности. Как всегда, у него метод не существует раньше и отдельно от предмета исследования, а должен служить наиболее полному и адекватному раскрытию его сущности. Такому сложному и противоречивому объекту познания, как человек, может соответствовать, согласно ряду авторов, только диалектический метод, который Паскаль широко использует во всех частях своей философии.

В рамках диалектического рассмотрения человека, допускающего наиболее полное и всестороннее его исследование, Паскаль использует весь "арсенал" методологических средств, применяя, где  нужно, эмпирическое описание, индуктивный анализ, элементы своего математического метода, стремясь, насколько можно в столь сложной области, к точности и краткости определений и обоснований. Там, где Паскаль исходит из реальных (природных и социальных) условий человеческого бытия, он дает вполне объективный анализ, не только описывает явления, но пытается найти их причины и глубокие основания, не только видит отдельные факты, но стремится к обобщениям и философским интерпретациям. Здесь он действует и мыслит как ученый и философ.

§ 2. Загадки «мыслящего тростника»

Величие человека состоит в его мысли. 
Паскаль

Первая  мысль Паскаля о человеке — это мысль о его "величии" (grandeur). Как бы он ни отвергал односторонний рационализм Декарта, но в понимании достоинства человека он вполне солидарен с крупнейшим рационалистом. Вот знаменитый фрагмент Паскаля о "мыслящем тростнике": "Человек — самый слабый тростник в природе, но тростник мыслящий. Незачем всей вселенной ополчаться, чтобы раздавить его; пары капель воды достаточно чтобы убить его. Но если бы вселенная раздавила его, то все равно человек был бы благороднее того, что его убивает, поскольку он знает, что умирает, знает и о том преимуществе, которое она имеет над ним. Вселенная же ничего об этом не знает. Итак, все наше достоинство состоит в мысли. Только она возвышает нас, а не пространство и время, которых нам не заполнить. Будем же стремиться хорошо мыслить: вот основа морали". Множество фрагментов Паскаля является вариацией на эту тему: "Мысль составляет величие человека". Кроме того, отдельная "связка фрагментов", подобранная самим Паскалем, озаглавлена "Величие". Там он говорит, что "можно представить человека без рук, без ног и даже без головы... но нельзя представить человека без мысли. Это был бы камень или животное". В понимании сущности человека Паскаль развивает прогрессивные для XVII в. представления о его достоинстве и величии.

Признаки "величия" человеческого многообразны. В плане онтологическом оно состоит  в том, что человек сознает  бесконечность, необъятность вселенной  и свое скромное место в ней. Пылинка, затерянная в космосе, человек сознает  свое "онтологическое ничтожество" и тем самым поднимается над ним. Дерево, например, говорит Паскаль, не сознает своего ничтожества, ибо лишено сознания. "Итак, человек сознает себя ничтожным, но в этом его и величие". С помощью пространства и времени вселенная охватывает и поглощает человека, но зато благодаря мысли человек сам охватывает вселенную и возвышается над ней". Здесь особенно важно подчеркнуть диалектическую взаимосвязь величия и ничтожества (misere) человека, которые внутренне обусловливают друг друга и не могут существовать одно без другого. Это настоящее совпадение противоположностей, которое одно позволяет понять, почему Паскаль с такой настойчивостью не устает повторять: "Всяческое ничтожество человека само доказывает его величие". "Величие человека настолько очевидно, что вытекает даже из его ничтожества".