Взаимодействоие человека и природы

Мы видим, таким  образом, что не только человек зависит  от природы, но и сама окружающая человека природа зависит от него, от масштабов, форм и направлений его деятельности. И эта зависимость природы  от человека проявляется не только в интенсивном, достигающем предельных значений, вовлечении в его деятельность природных ресурсов, но и в глубоких и нередко негативных воздействий самой этой деятельности на окружающую среду.

В результате деятельности человека, в особенности в последние десятилетия, в дикой природе к настоящему времени исчезли многие виды животных и растений. Не менее тревожно и то, что происходит неуклонное падение численности и сокращение ареалов других видов.

2.2 Сущность экологической проблемы

Итак, последние десятилетия, на которые приходится развитие научно-технической революции, принесли человечеству прогрессивное небывалое изменение его производительных сил, но и столь же небывалое обострение экологической проблемы.

Марксистский  подход к экологической проблеме дает возможность увидеть, с одной стороны, ее комплексный и глобальный характер, а с другой – ее происхождение и сущность в конкретном социальном контексте в связи с более общими процессами общественного развития, роста современного производства, научно-технического и культурного прогресса. Этот подход утверждает позиции разумного реализма как в теоретическом, так и в практическом отношениях, ориентирует на научно обоснованные действия, широкую международную кооперацию ученых, на международное сотрудничество стран с разным социально-экономическим устройством в решении экологической проблемы.

С точки зрения марксизма принципиальным является то обстоятельство, что взаимодействие общества и природы носит исторический характер, что формы, масштабы и тенденции этого взаимодействия изменяются в ходе общественного развития. Так, критикуя взгляды тех естество испытателей, которые считали, что «только природа действует на человека» и «только природные условия определяют повсюду его историческое развитие», Ф Энгельс в свое время отмечал, что подобная точка зрения «страдает односторонностью и забывает, что и человек воздействует обратно на природу, изменяет ее, создает себе новые условия существования».

Материальное  производство, деятельность человека выступают как мощный фактор, воздействующий на среду его обитания не только в позитивном, но и в негативном плане. Экология человека, его взаимодействие с окружающей средой становятся поэтому существенной проблемой, имеющей и самостоятельное значение, причем ключ к ее решению, с точки зрения марксизма, лежит в анализе социальных факторов и в учете особенностей производства, обусловленного этими факторами.²

Такова принципиальная позиция марксистской философии. И  как бы не отличалась современная  экологическая ситуация в мире от той, которая существовала во времена Маркса, его понимание. Его метод, его подход к решению проблемы взаимодействия общества и природы оказываются сегодня чрезвычайно актуальными.

2.3 В  поисках выхода из экологических  трудностей

 С тяжелыми последствиями небрежительного отношения к природе люди сталкиваются непосредственно в своем повседневном существовании, причем перед обитателями каждого из регионов планеты экологические проблемы представляют в конкретных, своеобразных формах. Нисколько не приуменьшая всей важности и неотложности этих задач, необходимо вместе с тем особо подчеркнуть глобальное изменение экологической проблемы в целом.

Перед современным  человечеством стоят две основные опасности – опасность того, что  оно уничтожит себя в огне ядерной войны, и опасность необратимого разрушения естественного базиса своего существования. Первая, из них достаточно отчетливо и однозначно осознается людьми. Что же касается второй опасности, то в целом уровень ее осознания людьми, видимо, отстает от реальных масштабов нависшей угрозы. Прежде всего, это находит выражение в том, что в своих практических взаимоотношениях с природой люди во многом продолжают руководствоваться частными, ограниченными интересами, когда природа фактически выступает всего лишь как плацдарм, на котором развертывается соперничество различных наций, классов, социальных групп. А между тем угроза настолько велика, что для ее предотвращения человечеству по многим параметрам становится необходимым выступать в своих взаимоотношениях с природой в качестве единого целого, поскольку целый ряд негативных эффектов интенсивной природопреобразующей деятельности человека не ограничивается региональными рамками, а приобретает планетарный характер. Подобно ядерной, экологическая опасность воочию демонстрирует, что у человечества отныне – общая судьба, что одна группа, одна нация один класс не может выжить, обрекая на погибель других.

Вполне понятно, что единство действий, глобальное международное  сотрудничество в борьбе за выживание  человечества предполагает выработку единой согласованной идейной платформы, которая могла бы стать приемлемой для самых разных общественных движений, для всех стран и регионов планеты. И первые практические шаги, такие, как заключение серьезных межправительственных соглашений по вопросам охраны окружающей среды, резкое расширение весомости и масштабов деятельности авторитетных международных общественных, и в том числе научных, организаций и многие другие перемены, происходящие в современном мире, - все это позволяет говорить о том, что принципы нового политического мышления, идеи единого будущего человечества  и его ответственного отношения к окружающей природе становятся весомым фактором общественного развития. Тем самым закладывается та идейная платформа международного сотрудничества, детальная разработка и практическая реализация которой открывает надежду на возможность гармонизации отношений человека и природы.

Следует также иметь в  виду, что глобальную экологическую  проблему приходится решать в условиях неравномерного развития разных стран и народов, причем не просто по уровню доходов на душу населения, но и по целому комплексу социальных, экономико-производственных, культурных факторов. Не принимать всего этого во внимание было бы в корне неправильно.

Кроме того, управление природными условиями жизни общества нельзя сводить лишь к регулированию потребления ресурсов; в более широком смысле это означает создание здоровой жизненной среды для человека, социальные и природные параметры которой обеспечивали бы максимум возможностей для его развития. Соответственно этому марксистская философия под экологическим развитием понимает процесс рационального преобразования (формирования) окружающей среды в интересах человека, причем эти интересы должны пониматься во всей их широте и многогранности, а не в одном лишь их материально-утилитарном выражении. Максимальное соответствие сформированной таким образом естественной среды жизненным потребностям людей и является основной целью экологически сбалансированной стратегии развития. Для ее характеристики можно воспользоваться чрезвычайно глубокими словами К. Маркса: «…общество есть законченное сущностное единство человека с природой, подлинное воскресение природы, осуществленный натурализм человека и гуманизм природы». Не остановка развития, а согласованное развитие человека, общества и природы в их единстве – таков магистральный путь решения экологической проблемы.

ГЛАВА III. ПРИРОДА ЖИВАЯ И НЕЖИВАЯ. ЧЕЛОВЕК И ПРИРОДА

3.1 Живое  и неживое.

Во все времена  людям всех племен и народов так или иначе приходилось отличать живое от неживого, хотя само разграничение могло проводиться разными способами. Так, для первобытных народов был характерен анимизм – воззрение, согласно которому все – и человек, и зверь, и дерево, и камень – имеет свою душу и все живо до тех пор, пока душа не расстанется с телом. Из истории мысли известна и другая система воззрений – гилозоизм, сторонники которой считали живым все то, что есть, отождествляя, таким образом, жизнь и бытие. В этом случае, казалось бы, отличение живого от неживого теряет смысл; на деле, однако, оно проводилось даже и здесь, ведь реальностью признавалась не только жизнь, но и смерть, которая понималась как небытие.

Разграничение между живым и неживым проводится и в библейской картине сотворения мира, в которой синтезированы воззрения многих народов Ближнего Востока, живших более двух тысячелетий назад. Согласно Библии, живое творилось уже после того, как было закончено создание косной, неодушевленной материи, и перед творением человека.

Чем же можно  объяснить не убывающую на протяжении всей истории человечества значимость разграничения между живым и  неживым? Очевидно, прежде всего тем, что без такого разграничения  невозможна практическая деятельность человека, направленная на удовлетворение его самых насущных потребностей. В этой своей деятельности он существенно по-разному использует живое и неживое. Живое – то, чем человек только и может питаться, и, следовательно, оно является объектом охоты, рыбной ловли, собирательства, а в последствии – культивирования. Живое – это и то, что используется человеком для изготовления одежды, уберегающей его от холода, дождя, снега… Вместе с тем это – в форме, скажем, крупного животного – опасный  соперник в борьбе за пищу, а то и смертельный враг, от которого надо защищаться. Человек, наконец, осознает себя как существо, наделенное жизнью и поэтому находящееся в отношении родства ко всему живому. Особенно ярко это проявлялось в тотемизме – характерном для первобытных племен отождествления своего рода с каким-либо животным (тотемом), почитавшимся в качестве прародителя. Ощущением родства живых существ пронизаны многие произведения искусства. Сергей Есенин, например, прямо называет в своих стихах зверье «братьями нашими меньшими».³

Эта двойственность, амбивалентность значений живого для практической деятельности, для самого существования человека в конечном счете и порождает у него целую гамму чувств и отношений, находит свое отражение и в мифологических, и религиозных воззрениях, и в нормах морали, и в эстетическом восприятии. К примеру, одним из первых запретов (табу), лежащих у истоков человеческой культуры и морали, был запрет на умерщвление и поедание мяса того или иного животного. Его отголоски обнаруживаются и сегодня, скажем, в отношении индусов к корове. Животные, как правило, были и первыми объектами, которых первобытный человек изображал на своих наскальных рисунках. И в наши дни разнообразные растительные и животные формы зачастую выступают в эстетическом сознании в качестве эталонов прекрасного или, напротив, безобразного. Как видим, многоразличные отношения к живому далеко не всегда удается объяснить и понять, исходя из непосредственных требований практической целесообразности.

Учитывая все  разнообразие форм взаимодействия с  живым и отношения к живому, вполне можно понять не только исключительную важность противопоставления живого и неживого как одной из основных оппозиций для человеческого действия и сознания, но и то, что такое противопоставление проводится по-разному в зависимости от достигнутого уровня развития практики и познания, что оно не является таким самоочевидным, как это могло бы показаться с первого взгляда, что оно не задано людям раз и навсегда. А это значит, что разграничение живого и неживого, или определение того, что есть жизнь, представляет собой такую проблему, которую нельзя решить раз и навсегда, к которой люди возвращаются и будут возвращаться снова и снова.

3.2 Место биологии и философии в познании живого

На основе разнородных, частичных представлений и сведений о живом, первоначально непосредственно вплетенных в практическую деятельность, формируется биологическое познание. В наши дни оно осуществляется, прежде всего, научными средствами. Современная биология представляет собой чрезвычайно обширную и развитую область знаний. К тому же биологические науки дополняются науками сельскохозяйственными, биотехнологическими и медицинскими, которые непосредственно ориентированны на соответствующие виды практического взаимодействия человека с живым. Само развитие биологического познания порождает новые виды такого взаимодействия. Это отчетливо обнаруживается в современной биотехнологии, которая занимается конструированием новых, не существовавших ранее в природе биологических организмов с заранее заданным генетическим аппаратом. С помощью биотехнологии удается искусственным путем получать многие вещества и продукты, необходимые для удовлетворения самых разных потребностей человека.

Итак, в наши дни основную массу знаний о живом, и в том числе знаний наиболее фундаментальных, люди получают из биологии. В связи с этим может возникнуть вопрос: а каково место философии в познании жизни? И не может ли биология вообще обойтись без философии?

В нашей стране этот вопрос имеет особую остроту. Дело в том, что в 30-40-е годы утвердилось  ложное понимание философских проблем биологии. В этот период сформировалась и получила широкое распространение как среди биологов, так и среди философов точка зрения, согласно которой существуют якобы две биологии – диалектико-материалистическая, передовая, и реакционно-идеалистическая, антинародная. Отдельные философские положения, понимаемые весьма примитивно, использовались в качестве главного основания для суждения о том, какая биологическая теория верна, а какая – ложна.

Эта точка зрения была выдвинута склонным к поверхностному философствованию биологом Т. Д. Лысенко и поддержана некоторыми философами-догматиками. Объектом их атак стала генетика – область биологии, интенсивно развивавшаяся во всем мире, в том числе и в нашей  стране. В результате был нанесен серьезный урон и биологии и философии. Во многих философских работах со ссылками на материалистическую диалектику пропагандировались невежественные концепции и осуждались новые, перспективные направления развития генетики, такие, как хромосомная теория наследственности. Даже исследования в области биохимической генетики, раскрывшие роль нуклеиновых кислот в механизмах наследственности, были зачислены Лысенко и его сторонниками в разряд «идеалистических». Эти ложные выводы, сомнительная честь установления которых не принадлежит, надо сказать, одним лишь философам, приобрели на определенное время характер общественного предрассудка, культивировавшегося средствами, противоположными целям науки.