Жизнь и филосовское направлени Николая Кузанского

Правда,  стиль его  латинских сочинений далек от легкости и изящества творений

итальянских гуманистов.

С гуманистами связывают  Николая Кузанского и общность научных  интересов,

углубленное внимание к  проблемам астрономии,  космографии,  математики - при

этом речь идет не о "литературном",  "филологическом" движении в гуманизме, а

о гуманистах-ученых,  таких,  как его друг и  соученик  Паоло Тосканелли.

Естественнонаучные и  математические интересы Николая Кузанского ближе к

новой науки итальянского Кватроченто [3, c. 55], чем к схоластической науке

средневековья.

В области естествознания он идет дальше многих  современников-гуманистов.

     1.4 Естественные  науки в творчестве Кузанского

Естественнонаучные принципы  Кузанца  во многом соответствовали духу времени.

Николай Кузанский выдвинул требование  методического  использования

математики,  требование счета,  взвешивания, измерения в  деле познания

природы. Его сочинение "Об опыте со взвешиванием" являлось провозвестником

новой эпохи,  эпохи  господства науки и техники  [2, с.19]. Николай ставит в

этой работе проблемы статики и динамики,  экспериментальной  физики.  От

передовых ученых и художников своего времени он унаследовал принцип  связи

теории и практики. Кузанец первым составил географическую карту Европы. Он

же предложил реформу  юлианского календаря, давно нуждавшегося  в  улучшении,

которая была осуществлена лишь через полтора столетия.

Кантор, известный историк  математики, отмечает весьма значительную роль

философа в истории математики, в частности,  в решении вопроса о квадратуре

круга,  об исчислении бесконечно малых величин.  Впрочем,  еще Бруно оценил

роль "божественного"  Кузанца  в области математики,  назвав его

"изобретателем прекраснейших  тайн геометрии" [1, с. 287].

Идеи Николая в области  космологии в некотором отношении  были революционнее

идей Коперника и  подготовили  учение Бруно о бесконечности  вселенной,  о

существовании обитаемых  миров за пределами Земли.

Им оставлено обширное литературное наследие, включающее научные трактаты и

проповеди,  сочинения  по философии, богословию,  по церковно-политическим

вопросам и объединяемое единой системой религиозно-философских  воззрений.

     1.5 Философия  в творчестве Кузанского

Философские идеи развиты  Николаем Кузанским в сравнительно небольшом

количестве произведений.  К главным философским сочинениям Кузанского относят

[3, с.53] трактат "Об  ученом  незнании"  (1440),  примыкающий  к нему

одновременно написанный логико-философский трактат  "О  предположениях",

теологические трактаты "О сокрытом боге", "О поисках бога", "О сыновности

бога", "О подателе света", относящиеся к 1442-1445 годам;  "О творении"

(1447) и содержащие дальнейшее  развитие его философской системы  "Апология

ученого  незнания" (1449),  диалоги  с участием "Простеца";  "О мудрости", "Об

уме",  "Об опыте со взвешиванием",  относящиеся к  1450 году,  "О  видении

бога" (1453),  "О берилле" (1458), "О бытии-возможности" (1460),  "О неином"

(1462),  "Об охоте  за мудростью" (1463), "О вершине созерцания" (1464).

Именно в этих сочинениях заключены  основные идеи  философского  творчества

Николая - о совпадении противоположностей (coincidentia oppositorum),  о

взаимосвязи  (nexus) сущего, о бесконечности  вселенной, о человеке как

микрокосмосе, кроме того, здесь наиболее ярко проявилась пантеистическая

традиция  философии Кузанского.  Например,  в своем трактате "О

предположениях" Кузанец развивает  учение о  человеке, о познании человека, о

связи человека с абсолютом.

Вместе с тем, в своих проповедях и работах богословского  характера ("О

католическом согласии",  "О  мире веры", "Построения" и др.) немецкий

кардинал  выступает,  скорее, как  теолог,  в большой мере отдающий дань

церковной традиции.

Таким образом,  можно отметить,  что философия Николая Кузанского наглядно

демонстрирует путь перехода от  средневековых  традиций к возрожденческим.

При этом главное философское открытие Кузанца состояло в развитии понятия

предела, которое он использовал  в толковании природы Бога и геометрических

фигур

                     

2 ФИЛОСОФИЯ НИКОЛАЯ  КУЗАНСКОГО                     

     2.1 Проблема  соотношения бога и мира

Центральной проблемой  философии  Николая  Кузанского является проблема

соотношения бога и мира.  Но его теоцентризм представляет собой явление новое

и  совершенно  чуждое всей   традиции  средневекового  католического

богословия. Самоуверенному схоластическому "знанию" о боге и мире Николай

Кузанский  противопоставляет  концепцию "ученого незнания",  давшего имя его

первому  и  важнейшему  философскому труду.

Ученое незнание не есть отказ от познания мира и даже бога,  это не уход на

позиции скептицизма.  Речь идет о не возможности выразить полноту знаний в

терминах формальной схоластической логики, о сложности  и противоречивости

самого процесса познания.  Философ должен исходить в постановке и решении

проблемы мира и бога именно из своего "незнания", из несоизмеримости  объекта

познания и  прилагаемых  к  нему понятий и определений.

"Ученое незнание" есть отказ  от  господствовавшей  в богословской мысли

католического средневековья "положительной теологии".  Единственно возможным

способом  постижения бога  объявляется  так называемое апофатическое или

отрицательное богословие [3, с. 55].

Само понимание  бога  в  философии Николая Кузанского свидетельствует не

столько о религиозном, сколько философском  подходе к проблеме бога и мира.

Бог трактуется им как  бесконечное единое начало и вместе с тем как  скрытая

сущность всего.  В  основу своего философствования Кузанец  кладет такое

понимание бога, которое  было выработано философией античного неоплатонизма и

воспринято от нее  христианским богословием в творениях  Псевдо-Дионисия

Ареопагита  и  его  последователей.

Прежде всего, это означало отход от религиозной персонификации  бога  и

упрощенно антропоморфных представлений о нем.  Характерно,  что, защищаясь от

обвинений в еретическом  пантеизме, выдвинутых против него томистским

богословом Иоганном Венком, Николай Кузанский счел необходимым  различать бога

как предмет религиозного почитания, культа, основывающегося  на "положительных

утверждениях" ортодоксальной  теологии, от бога как объекта философского

познания, возможного только с позиций ученого незнания, сохраняющего за собой

"суждение истины" [2, с. 47].

Итак, Николай  Кузанский,  ставит  проблему  бога  не столько  как

теологическую,  сколько  как собственную философскую  проблему. Речь при этом

идет о соотношении  конечного мира,  мира  конечных  вещей с их бесконечной

сущностью,  с бесконечным, безмерно великим первоначалом. Постижение

бесконечного  бытия  в  его соотношении с бытием конечным есть глубоко

философская проблема.

Рассматриваемая в  таком  плане,  данная  проблема не могла  быть поставлена и

решена в пределах традиционного богословия  с  его  формально-логическим

аппаратом и жесткими дистинкциями [3, с. 56]. Здесь необходим был другой, в

сущности своей глубоко  диалектический подход, и именно диалектика бога и мира

составила главное содержание философии Кузанца.  Трактовка  бога как

бесконечного единства связана у Николая Кузанского с диалектическим учением о

боге как средоточии  единства противоположностей и о переходе от бога к миру

как процессе раскрытия  этого диалектического единства, как о переходе от

единства к множественности,  от бесконечности к конечному.

     2.2 "Максимум", "Неиное", "Бытие-Возможность"

Бог, рассматриваемый  Николаем Кузанским в полном отвлечении от мира конечных

вещей как несоизмеримое  с ними величайшее начало бытия,  получает у него

наименование  абсолютного  максимума,  или абсолюта.  Бог  есть единое и

единственное начало:  "Абсолютный максимум  единственен,  потому что он -

все,  в нем - все,  потому что он - высший предел" [4, с. 8].

Он -  максимум,  так  как он то,  более чего не может  быть,  но так как он

не может быть и  менее  того,  что  он есть,  то может быть поименован также

и минимумом,  и в  нем абсолютный максимум и минимум  совпадают.  Максимум

бесконечен, и поэтому  он не только превосходит все вещи и заключает их в

себе, но он "несравненно  выше их".

В более поздних сочинениях Николай Кузанский применяет  для наименования бога

понятие "неиное" и  "бытие-возможность".  "Неиное"  есть  наиболее полное

выражение "отрицательного" определения бога, в качестве "неиного" он не есть

"ни субстанция, ни  сущее,  ни единое, ни что-либо  другое", "ни не-сущее,  ни

ничто" [3, с.57]. Именно определение бога

как "неиного" приводит к категоричному выводу отрицательного богословия,  что

"бог есть все  во всем и в то  же  время  ничто из всего" [4, с. 234].

Понимание бога как "бытия-возможности" (possest)  исходит из того,  что

"только один бог  есть то,  чем он может быть" [3,  с.  57],  т. е. заключает

в себе всю возможность  бытия  и  в то же время всю  полноту вечной

актуализации бытия.

Именно такое "отрицательное" определение бога в философии  Кузанского выявляет

не потусторонность, трансцендентность бога миру, а его неразрывное единство с

ним. Вопрос о  соотношении  бога и мира Кузанец решает  вне  ортодоксальной

креационистской  концепции  временного творения мира "из ничего".  Он

отвергает дуалистическую трактовку мира и  бога.

Мир содержится в боге,  бог охватывает собой весь мир.  Эта позиция

пантеистическая, но склоняющаяся скорее к пантеизму мистическому: не бог

отождествляется с природой, а природа, мир заключены в  боге.

     2.3  Понятия  "развертывания" и "свертывания"

Для характеристики процесса перехода от бога  к  миру Кузанец  избегает

понятия единовременного  акта творения из ничего. Не употребляет  он и

неоплатонического понятия "эманации",  истечения мира из бога. Применяемый им

термин позволяет раскрыть глубокий интерес перехода от бога к миру  и от мира

к богу.  В этом процессе происходит то, что Николай Кузанский  именует

"развертыванием" из  бога того, что содержится в  нем в "свернутом" виде [2, с.

61].

Здесь речь идет о "саморазвертывании" абсолюта,  что ведет к более  глубокому

пониманию мира как единства, к преодолению иерархических представлений о

мире. Однако божественное  первоначало не находит своего исчерпывающего

воплощения в мире природы:  Кузанец подчеркивает,  что  "никакое создание не

есть в смысле акта все то,  чем оно может быть, так как творческая потенция

бога  не  исчерпывается  в  его творении" [4, с.294]. Бог есть все, но он

"есть все в свернутом виде". Созданный же богом мир,  "все,  что создано и