“Дорожные карты”: что это такое?

Естественно, что существующие в России “правила игры” обусловлены заинтересованностью в них правящей бюрократии. Поэтому повторимся: именно российская власть является главной тормозящей силой на пути сближения России и ЕС – особенно в ситуации, когда укрепление “вертикали власти” и “поддержание стабильности” (два основных политических лозунга президента В. Путина) оказались не более чем инструментами передела рынков и перераспределения властных полномочий. При этом только для чиновников Еврокомиссии может быть секретом, что многие российские законодатели – это бывшие и даже действующие бизнесмены, открыто лоббирующие интересы отдельных компаний. В качестве иллюстрации достаточно сказать, что председатель комитета Государственной Думы по кредитным организациям и финансовым рынкам г-н Владислав Резник входил в состав управляющих органов крупнейшей в России страховой компании “Росгосстрах” и состоит членом советов директоров двух российских банков, а инициаторы поправок в закон “О лекарственных средствах”, предусматривающих отмену соответствующей мировой практике регистрации лекарств и “замену системы обязательной сертификации добровольным декларированием соответствия качеству”, связаны прочными (и даже родственными) узами с “королями” российской фармацевтики.

Единственным “заинтересованным” в демократически избираемом и соблюдающем законы своей страны правительстве, в прозрачной и независимой судебной системе, в преодолении коррупции и искоренении банального разворовывания государственных фондов, в улучшении качества потребляемых им товаров и среды своего обитания является российский народ. Но к нему практически никогда не обращается российская власть, и уж подавно никогда не апеллируют европейские переговорщики. И если первое – увы – вполне закономерно, то второе понятно нам не вполне. Ведь именно “мягкая сила” Европы и “притягательный потенциал” её социальной модели на протяжении последних нескольких десятилетий привели к радикальным преобразованиям во многих странах – от Греции до восточноевропейских сателлитов СССР, от Турции до Украины и Грузии. Однако в случае с Россией европейцы, очевидно, боятся настаивать на своих стандартах и тем самым невольно опускаются почти до российских.

Перспективы и рекомендации

Современное состояние отношений между Россией и Европейским Союзом, несмотря на подписанные в Москве “дорожные карты”, вряд ли можно признать удовлетворительным. Масштаб наших экономических связей, культурная близость российского и европейских народов, потребности политического взаимодействия – всё это требует более тесного сближения России и Европы. Последнее, разумеется, не означает отказа нашей страны от своего суверенитета и обязательного вступления её в ЕС; однако мы твёрдо убеждены в том, что выработка чёткого механизма углубления сотрудничества сегодня жизненно необходима. И недавние “дорожные карты” не являются шагом в этом направлении.

Каким бы виделся нам адекватный механизм российско-европейского сближения? Попытаемся изложить лишь самые общие его характеристики.

Во-первых, в нынешних условиях следует избегать долгосрочных ориентиров, лучше сосредоточиться на относительно частных задачах (кстати, на начальном этапе европейской интеграции к этому же призывал и Ж. Моннэ, говоривший, что “нужно начинать с маленьких шагов (petits pas) и на их основе достигать существенных результатов (grands effets)”1). Но в случае России и Европы эти “маленькие шаги” должны касаться в первую очередь наиболее чувствительных “нервных окончаний” двусторонних отношений: для россиян таковыми являются вопросы об отмене визового режима, снижении пошлин на большинство ввозимых из России товаров, придании Калининградской области некоего особого статуса “действительно свободной” экономической зоны, своего рода “балтийского Гонконга”. Для европейцев приоритетными остаются вопросы эффективности работы российских правоохранительных органов по запросам европейских – например, в ходе поисков угнанных автомобилей, контроль за нелегальной миграцией, отсутствие жёстких экологических стандартов. Основной характеристикой этих шагов должна быть их публичность и ощутимость их последствий значительным количеством населения.

Во-вторых, ввиду отсутствия между сторонами должного доверия, следовало бы построить новые “дорожные карты” таким образом, чтобы наиболее настоятельные требования одной стороны увязывались с наиболее настоятельными требованиями другой по схеме do ut tu des. Если Россия, к примеру, хочет добиться безвизового въезда для своих граждан, европейцы могли бы выдвинуть в качестве основного и единственного условия переход на новые паспорта европейского стандарта, система регистрации которых была бы непосредственно соединена с базой данных Европола, и подписание соглашения о реадмиссии. С момента подписания этого соглашения для всех обладателей паспортов нового образца визовый режим мог бы быть отменён. Действуя подобным образом, европейцы смогут увидеть чёткую перспективу в решении проблем, существующих в отношениях с Россией, включая сроки выполнения договорённостей, а россияне, в свою очередь, получат гарантию того, что европейцы не будут выставлять дополнительных условий или пересматривать принятые решения, как это иногда имело место в прошлом. Другой формой сотрудничества, более уместной в экономической сфере, могла бы стать модель “инвестиции в обмен на развитие”. В этом случае европейские инвестиции, заинтересованность в которых регулярно демонстрируют российские власти, могли бы “размораживаться” в момент перехода России на новые стандарты – в автомобилестроении это могло бы произойти после вступления в силу на территории России стандарта “Евро-2”, а в страховом деле – после снятия запретов для европейских компаний на осуществление страховой деятельности. При этом увязываться между собой могут и разнопорядковые требования, например: ЕС в рамках “программы правовой помощи” отменяет пошлины на ввозимую из России металлопродукцию в обмен на согласие России выполнять конкретные шаги по совершенствованию правоприменительной практики. И так далее.

В-третьих, необходимо принимать во внимание неразвитость в России гражданского общества и потому не столько увязывать продвижение страны в направлении Европы с его прогрессом, сколько использовать такое продвижение для естественной активизации гражданского сознания. Учитывая, какое количество граждан России ежегодно посещает страны ЕС (и это отнюдь не самые социально пассивные граждане), можно быть уверенным: если Европа обусловит отмену визового режима чёткими требованиями к российской бюрократии и российской правоохранительной системе, бездействие последних в выполнении этих условий породит в стране гораздо большее социальное действие, чем любой милицейский беспредел где-нибудь в Благовещенске. Если европейцы предложат внятную программу совместного развития Калининградской области, от которой с очевидностью выиграют и её жители, и россияне в целом, позиции демагогов “от национального суверенитета” будут сильно подорваны.

Сегодня Россия не предпринимает никаких решительных шагов в направлении сближения с Европой. И, следует признать, у неё и нет достаточных для этого поводов. Европейцы не имеют чёткой позиции по отношению к России и потому в большинстве случаев не могут определить ни пределов максимальной “близости” наших обществ, ни степени своей заинтересованности в таковой. Поэтому мы считаем: сегодня прогресс в отношениях между Россией и ЕС в первую очередь зависит от заинтересованности в нём самого Европейского Союза. Мы отдаём себе отчёт: по сути мы призываем европейцев самим инициировать “интеграционный виток” – несмотря на то что прежде инициативу всегда проявляли те, кто стремился к вступлению в ЕС, и никогда наоборот. Но Россия – особый случай, и в ситуации с ней, возможно, следует поступиться некоторыми petits principes ради обеспечения grands effets.

Разумеется, надежд на европейские инициативы не слишком много. Но есть одно важное обстоятельство, которое, возможно, заставит по-новому взглянуть на отношения с Россией. Европе вскоре придётся занять несколько более определённую позицию по отношению к России, так как всего через два года, в 
2007 году, истекает срок действия Соглашения о партнёрстве и сотрудничестве между Россией и ЕС, и европейской дипломатии (да и российской тоже) придётся задуматься о новом договоре. Именно в ходе его подготовки и можно было бы попытаться применить изложенные выше рекомендации, тем более что момент для этого будет достаточно удачным.

Для России 2007 год– это последний полный год второго срока президентства В. Путина и год парламентских выборов. Не приходится сомневаться, что нынешняя кремлёвская бюрократия предложит европейцам договор столь же аморфный, как и московские “дорожные карты”. В такой ситуации Брюсселю следовало бы проявить инициативу и твёрдость, выйдя с гораздо более чётким и радикальным проектом и не соглашаясь на российские предложения по его изменению. И что бы ни рассказывали московские политики своим европейским коллегам, в России сегодня нет сил, заинтересованных в свертывании российско-европейских отношений. Отказ Кремля от подписания какого-то нового Соглашения о партнёрстве и сотрудничестве по той причине, что его цели и условия были бы продиктованы европейской стороной (но воспринимались положительно определенными кругами россиян), вызвал бы крайне негативную реакцию в российском обществе. Россияне заинтересованы в укреплении связей с Европой, а значительная часть российской экономики прочно сидит “на игле” экспортно-импортных связей с ЕС. Потому у европейцев есть возможность мягкого давления на Россию.

В своё время великий европейский “интегратор”, Жак Делор, комментируя события конца 1980 – начала 1990-х годов, считал их проявлением не того, что “Запад продвигается на восток, а [того, что] Восток приближается к Западу”1. Он был прав. Но сегодня, когда “всё, что могло”, на Востоке приблизилось к Западу (и даже интегрировалось в него), необходимы новые подходы. Нужно делать шаги и самим – ведь, кстати, с интеграцией восточных стран и “центр тяжести” Европы несколько сместился в восточном направлении. Так что “сдвиг на восток” необходим. И первым шагом в нём должна стать выверенная политика Европейского Союза в отношении России, которая позволила бы забыть о декларативных “дорожных картах”, подписанных в Москве 10 мая 2005 года.

____________________________________________

1 Формулировки официального русского перевода документа S/2003/529, размещённого на сайте ООН (см.: http://www.un.org/russian/documen/scletters/2003/03-529.htm).

1 Приложение к Письму Генерального секретаря ООН от 6 октября 2003 года на имя Председателя Совета Безопасности 
(см.: http://www.un.org/russian/peace/palestine/docs/03-951.pdf, с. 2).

2 Приложение к Письму Генерального секретаря ООН от 19 мая 2004 года на имя Председателя Совета Безопасности 
(см.: http://www.un.org/russian/peace/palestine/docs/4may04.htm).

3 См.: European Commission. Enlargement Strategy Paper. Part IV: b) A road map for negociations at: http://europa.eu.int/comm/enlargement/report_11_00/

1 См.: Ibid.

2 См.: Ibid.

1 Здесь и далее отдельные формулировки приводятся по тексту “дорожных карт” в том виде, в каком они опубликованы на официальном сайте Президента РФ 
(см.: http://www.kremlin.ru/interdocs.shtml ).

1 Official Journal L 069 , 19/03/1996 P. 0004 – 0022.

1 См.: Вступительное слово на встрече на высшем уровне Россия – Европейский Союз at http://www.kremlin.ru/appears/2005/05/10/1322_type63377_87971.shtml.

1 См.: http://www.kremlin.ru/appears/2004/05/26/2003_type63372_71501.shtml.

1 Цит. по: Schmitter, Philippe. How to Democratize the European Union… and Why Bother? Lanham (Md.), Boulder (Co.), New York: Rowman & Littlefield Publishers, 2000, p. 1.

1 Цит. по: Nelsen, Brent and Stubb, Alexander (eds.) The European Union. Readings on the Theory and Practice of European Integration, 2nd ed., Boulder (Co.), London: Lynne Rienner Publishers, 1998. P. 66.