Китай в отношении внешней миграции

Эти и другие факты позволяют  с определенной долей осторожности сделать вывод, что Китай является потенциальным геополитическим  противником России на Юге и Дальнем  Востоке. Наши ученые, специалисты по Китаю, геополитики предлагают разные варианты решения этой проблемы. Например, А. Дугин считает, что геополитическая  задача России в отношении самого восточного сектора своего “внутреннего”  южного пояса заключается в том, чтобы максимально расширить  зону своего влияния к югу, создав как можно более широкую пограничную зону⁶.

Применительно к Китаю, по его мнению, речь идет о силовом  позиционном геополитическом давлении, о провокации территориальной дезинтеграции, дроблении, политико-административном переделе государства.

А. Дугин полагает, что  необходимо установить более тесные отношения с Синьцзянем (Севере-Западный Китай) — древнейшей страной, имеющей  долгую историю политической автономии. Эти земли населены уйгурами —  тюркским этносом, исповедующим ислам. Китайцы контролируют эту провинцию, часто применяя военную силу, подавляют все попытки населения региона отстоять религиозную и этническую автономию. Он пишет:

Южнее Синьцзяня простирается Кунь Лунь и Тибет... отдельная страна с особым населением, специфической  религией, древнейшими политическими  и этническими традициями. Власть Пекина здесь... основана на прямом насилии, как и в Синьцзяне.

“Россия, — считает А. Дугин, — геополитически прямо заинтересована в активной поддержке сепаратизма... и начале антикитайской национально-освободительной  борьбы во всей этой области”. В будущем  эти территории должны вписаться  в евразийскую континентальную  федерацию, так как их с атлантизмом  не связывает ни география, ни история. Кроме того, без Синьцзяна и Тибета потенциальный геополитический прорыв Китая в Казахстан и Западную Сибирь становится невозможным.

Выразителем этого подхода, по мнению председателя Комитета по геополитике  Госдумы РФ А.В. Митрофанова, стал антиамериканизм: это основа сближения Китая и России, нам следует крепить фронт против лицемерного и беспощадного агрессора, коим являются США⁷.

Далее он полагает, что установление общей стратегии развития на мировой арене России и Китая способно прервать длительную гегемонию в АТР США с их военной мощью, подкрепляемой экономическим потенциалом политически пораженной Японии.

По мысли А.В. Митрофанова, Россия должна всемерно способствовать росту военной мощи Китая на основе широкомасштабных продаж российской военной  техники. Тезис довольно спорный. Но автор идет еще дальше. Он пишет:

Россия должна снять все  территориальные препятствия (? —  Н.Н.) для расширения Китая на Запад. Поддерживая непререкаемый суверенитет  Китая над Синьцзян-Уйгурским  автономным районом, Россия должна способствовать восстановлению суверенитета КНР над всем Туркестаном (? — Н.Н.), включая Южный Казахстан... это изменит геополитическую обстановку в регионе в лучшую сторону... Россия получит надежную базу для развития собственных коммуникаций на Юг через территорию стабильного Великого Китая.

Развивая этот тезис далее, он полагает, что подвижка западных границ Китая далеко на Запад всецело  в интересах России. В этом случае ракетно-ядерные силы Китая получат  возможность накрывать все интересные для блока России и Китая цели на территории Западной Европы, включая  Лондон и Осло. Восточная граница  Западной Европы соприкоснется с  границей Китая на территории Турции. Это будет лучшим средством отрезвления  для атлантических демагогов, одурманенных собственным величием и паническим страхом за “Западную Европу”.

А далее предлагаются идеи умиротворения, которые усыпляюще  действовали на умы народов Европы в 1937—1938 гг. Автор полагает, что приобретение Монголии (Китаем), так же как и дружественная уступка российских прав на недвижимость в Маньчжурии в 1954г., придает чувство успокоенности и умиротворения Китаю относительно его северных границ. Россия должна добиваться смягчения позиции Пекина по Тайваню с целью установления между ним и Россией крупномасштабных экономических и культурных отношений.

Как говорит русская поговорка: “гладко было на бумаге, но забыли про  овраги”. Конечно, неплохо бы спросить у самих китайцев, какой из почти  взаимоисключающих геополитических  проектов им больше по душе?

А.В. Митрофанов, конечно, прав в формулировке целей российско-китайского союза. Безусловно, экономическая целесообразность сближения России и Китая создает  хорошую основу для военного, политического  и этнического союза. Более тесное сотрудничество может быть в военной  области, при разработке и переработке  сырья, энергоносителей, сотрудничество в аэрокосмической сфере, в обрабатывающей, машиностроительной, химической и других отраслях промышленности. Более тесное сотрудничество между двумя нашими государствами способно обеспечивать гигантский объем торгового оборота, проводить новую политику в АТР в противовес американским притязаниям на этот регион. Хороша идея создания блока Россия—Китай-Индия. Но всегда надо помнить, что Китайский менталитет сугубо прагматичен. Наиболее яркое воплощение он нашел в политике Дэн Сяопина, которая к строительству воздушных замков и хрустальных мостов между двумя народами не имела никакого отношения.

Китай на пороге XXI в. в отличие  от нынешней России сосредоточен на самом  себе. Его внешняя политика имеет  подчиненное значение по отношению  к внутренней, направленной на экономическую  и социальную трансформацию страны. Но в условиях зависимости Пекина от внешних кредиторов, а также  в силу потенциальной возможности  создания структуры, аккумулирующей силы коалиции, направленной на сдерживание  китайской мощи, Китай может вести  свою сложную комбинационную игру. Конечно, в этих условиях политика добрососедства для Китая — не благотворительность, не жест доброй воли, а объективная  необходимость.

Внешняя политика “Срединной империи” в конце XX и начале XXI вв. будет направлена на стратегический выигрыш времени для создания экономической и военной мощи, для превращения Китая в мировую  сверхдержаву. Делаться это будет  за счет присоединения (вслед за Гонконгом) Макао, а самое главное — Тайваня  и островов типа Спратли с огромными  морскими шельфами. На острова в Южно-Китайском море КНР предъявляет особые права, хотя не меньше прав на спорные острова имеется у Вьетнама, Японии и других приморских государств. Геостратегической целью Китая в этом регионе станет достижение преобладающего влияния в Азиатско-Тихоокеанском регионе: от Филиппин, Индонезии до Бирмы. На севере внешняя политика Китая держит в поле зрения Монголию и Россию. КНР станет активно добиваться фактического признания “особых отношений” с Монголией, т. е. присоединения более 1,5 млн. квадратных километров территории с менее чем 2 млн. жителей. Это станет возможным, если Китай заставит своих соседей отказаться от участия в антикитайских коалициях, признать его ведущую роль в регионе. Одной из конечных целей Китая является проведение другими странами торгово-инвестиционной политики, дружественной Поднебесной.

Эта цель выступает как  средство достижения глобальной цели — превращения Китая в супердержаву, способную бросить вызов не только США и Западу в целом, но даже коалиции ныне самых могущественных стран. Нет  оснований утверждать, что для  достижения своих целей Пекин  прибегнет к военной силе. Он будет  стремиться не вступать в открытую борьбу, а подавлять волю других стран своей мощью (демографической, экономической, военной), разделять  потенциальных конкурентов, не вступая  в связывающие его действия союзы, отдавая тем самым приоритет  коренным интересам Китая, а не мирового сообщества.

Отсюда вытекает, что взаимодействие России со своим соседом должно быть связано прежде всего с экономической, научно-технической и информационной сферами. Для России Поднебесная  — это огромный рынок, где можно  выгодно реализовать как сырье, так и промышленную продукцию  и услуги. Немаловажное значение имеет  КНР как источник рабочей силы для развития Сибири, Забайкалья и  Дальнего Востока. В перспективе  Китай может стать источником инвестиций.

Но завоевать такой  огромный рынок можно только в  жесткой конкурентной борьбе. Пекин  заинтересован в современной  технике и технологиях. Такое  современное оборудование у России пока что есть в атомной и авиакосмической  промышленности, в гидроэнергетике, в военно-промышленном комплексе. Другие же российские товары, услуги, кроме  сырья, Китай в конце XX в. практически  не интересуют. Таким образом, объективно КНР не испытывает нужды в союзе  с обескровленной и непредсказуемой  Россией, поэтому самая действенная  политика — политика коммерческих контрактов не задействована. А тесное политическое партнерство с Китаем для России — абсолютная необходимость. Более тесные геополитические отношения с гигантом — Поднебесной — дали бы РФ более широкие возможности для внешнеполитического маневра.

В силу объективных причин в конце XX в. для России опасен постепенный  исход из Дальнего Востока и Сибири. Это может случиться в силу нарастания сепаратистских тенденций, действий пятой колонны внутри страны, утраты способности и политической воли у центральной власти для  наведения порядка в собственном  доме. Китай объективно заинтересован  в переориентации сепаратистов Сибирского и Дальневосточного регионов на Пекин. Также вполне реально возникновение  односторонней зависимости РФ от КНР в экономике и политике. Это приведет россию к утрате внешнеполитической, а в перспективе и врутриполитической свободы, к превращению РФ в сырьевой придаток не только Запада, но и Китая. А такая зависимость Приморья, Хабаровского края, Забайкалья от торговли, поставок продуктов питания, изделий  легкой промышленности из КНР видна  уже невооруженным глазом. Демографическая  сфера тоже вызывает много тревог и опасений. Здесь иммиграционная политика центральных и региональных властей вызывает большие опасения: тихая китайско-корейская экспансия  может привести к тому, что к середине XXI века в России будет проживать от 7 до 10 млн. китайцев, которые, таким образом, станут второй по численности этнической группой России — после самих русских⁸.

Отсутствие научно обоснованной иммиграционной политики у России может  привести в начале XXI в. к конфликтам на межэтнической почве и, возможно, к российско-китайскому военному противостоянию, в котором геополитические силы сторон будут явно в пользу Пекина. Такие же последствия могут возникнуть и в Центральной Азии, где нарастают  этнические, клановые и религиозные  противоречия, а их основой во многом является передел природных ресурсов и границ. Тогда стратегическая пограничная зона, или буфер между Россией и Китаем, исчезнет, так как КНР наверняка захочет вмешаться в дела богатого ископаемыми региона.

При продолжении нынешнего  геополитического курса (точнее, при  его полном отсутствии) у России нет большого выбора во внешней политике. В XXI в., если не произойдет коренных изменений  в экономической, социальной и военной  сфере в РФ, Россия станет младшим  партнером Китая. Это в лучшем случае. В худшем — от совместного  освоения Дальнего Востока и Сибири китайцы смогут легко отказаться и взять это дело только в свои руки, решая этнические проблемы путем  насильственной ассимиляции проживающего там населения, как они это  делают на протяжении десятилетий в  Синьцзяне, Тибете и других субрегионах  страны. И, конечно, такой разворот событий  приведет к острому и затяжному  конфликту. Безусловно, пока Россия располагает  мощным ядерным оружием, Китай такой  вариант раскладки геополитических  сил и полей не приемлет. Но... Москву усиленно заставляют разоружаться, “реформировать”  вооруженные силы, особенно ракетно-ядерные. И Пекин, как и Вашингтон, чрезвычайно  заинтересован в этом.

Россия может стремиться к сдерживанию потенциальной  экспансии Китая через создание антикитайской коалиции. Нетрудно видеть лидера этой коалиции — это США. Но чем лучше патронат американский патроната китайского? В свое время  знаменитый английский историк А. Тойнби в книге “Цивилизация перед судом  истории” задавал вопрос, что из себя представляет Запад по отношению  ко всем народам, и все ответят  одинаково: “Запад — архиагрессор!”  И каждый народ найдет тому множество  примеров и в первую очередь Россия⁹.

Итак, продуктивной, на наш  взгляд, была бы геостратегия России, основанная на комплексном развитии всех сфер (геополитических составляющих: экономической, социальной, военной, политической и  др.) жизни регионов Сибири и Дальнего Востока с привлечением капиталов  и рабочей силы всех заинтересованных стран: западных, стран АТР, в первую очередь Японии, Кореи, Китая, Индии, США, стран СНГ. Стихийное развитие этого процесса может привести к нестабильности и острым конфликтам. Научно обоснованное управление притоком иммигрантов позволит увеличить ресурсы России. Четко разработанная система квот, требований к иммигрантам могла бы дать ей квалифицированную рабочую силу, предприимчивых, энергичных граждан страны. Но для подготовки такой программы развития производительных сил Сибири, Забайкалья, Дальнего Востока путем интернационализации инвестиций и рабочей силы нужны высококвалифицированные специалисты-синологи, японоведы, политики, экономисты, геополитики. Важно соблюдать равноудаленность России с Западом и Востоком, а на Востоке — координировать отношения с Пекином, с другими геополитическими центрами силы: Токио, Дели, Джакартой, Астаной.

Параллельно надо решать проблему создания системы экономической, инвестиционной, научно-технической, военно-промышленной взаимозависимости Москвы и Пекина, одновременно развивая равноправные взаимовыгодные отношения со странами АТР, прежде всего  с Японией, Северной и Южной Кореей, а также с США. Интернационализация  развития Сибири и Дальнего Востока  предотвратит одностороннюю китаизацию этих регионов. Безусловно, деятельность интернациональных компаний, концессий  должна быть под жестким контролем  правительства РФ. Пока же Россия в  этом стратегически важном геополитическом  регионе выступает как самая  слабая страна, а не как сверхдержава.

Итак, в XXI в. Китай будет  оказывать большое влияние на российскую внешнюю и внутреннюю, оборонную политику, экономику, демографию и политическим лидерам России надо осознать и приготовиться принять  вызов Пекина.

5. Политика  Китая во отношении внешней  миграции. Миграция в республику  Бурятия