Советская дипломатия и Карибский кризис 1962 г

КУРСОВАЯ РАБОТА

по международным  отношениям и внешней политики России

"Советская дипломатия  и Карибский кризис 1962 г."

Введение

В искусстве ведения переговоров  дипломатами используется один метод. Считается, что две стороны за столом переговоров изначально имеют  каждая свою позицию. В ней заключаются  и требований, и предлагаемые условия, и возможные уступки. На линии  переговоров это может выглядеть  так:

А_______ С_______ В

Изначальная оппозиция сторон показывает, что первый участник имеет точку  зрения А, а другой В. И для достижения консенсуса им необходимо прийти в  воображаемую точку С, где интересы сторон совпадут.

Если рассматривать Карибский  кризис 1962 г. с точки зрения дипломатии, то конфликт между СССР и США можно представить как «стол ведения переговоров», где у каждого участника своя позиция. И для раскрытия темы курсовой работы, необходимо обозначить, какая позиция была у каждой из стран, какие действия предпринимало руководство каждого государства, чтобы достичь поставленных целей и как эти действия повлияли на развитие ситуации и разрешение конфликта. Из анализа этих данных уже можно будет судить о том, что являлось причиной этого кризиса, и какой вклад каждое государство внесло для его урегулирования. И наконец, что являлось той самой точкой С, в которой интересы стороны совпали?

Для лучшего рассмотрения советско-американских отношений во времена Карибского кризиса события следует поделить на периоды. В каждом из периодов нужно  отметить основные моменты ведения  переговоров, необходимые факты, выделить основные цели и задачи сторон на каждом этапе и сделать соответствующие  выводы.

В первой главе мы рассмотрим этап становления и укрепления советско-кубинских  отношений. Как велись переговоры между  Москвой и Кубой, как это влияло на отношения с США, какими средствами удалось установить дипломатические  отношения. Каковы были предпосылки  начала столкновения двух держав. И  естественно, каких результатов  добились обе стороны.

Во второй главе описываются  развитие советско-кубинских и американо-кубинских  отношений. Показывается нарастание конфликта  и основные моменты столкновения интересов. А также рассматриваются  возможные причины столкновения и альтернативы развития отношений.

И в третьей главе описываются  события, происходящие в самый критический  момент конфликта. Рассказывается о  деятельности советской и американской дипломатии в урегулировании кризиса. И делаются общие выводы о последствиях для каждой страны-участницы конфликта.

Ну и, кроме того, т. к. темой курсовой работы является исследование деятельности советской дипломатии в годы кризиса, то необходимо сделать выводы о непосредственном вкладе Советского Союза в деле его урегулирования.

1. I период (сентябрь 1959 г. – август 1960 г.)

Враг моего врага  – мой друг

В Латинской Америке подъем национально-освободительного движения ознаменовался победой  Кубинской революции. 1 января 1959 г. на Кубе был свергнут реакционный режим ставленника американских монополий диктатора Батисты и, в конечном итоге, национально-освободительное движение завершилось победой народной революции. Было создано новое правительство во главе с Фиделем Кастро 10 января 1959 г.

Осенью 1959 года кубинцы обратились к западноевропейцам с просьбой о военных поставках. Какое-то время  казалось, что Великобритания согласна снабдить Кубу военными самолетами. Однако в октябре Вашингтон заявил, что  согласно союзническим обязательствам Лондон должен наложить строгое эмбарго  на поставки вооружений. К счастью  для Гаваны, другие союзники США  по НАТО смотрели на эту проблему иначе: Франция и Бельгия продолжали выполнять военные заказы для  Кубы.

В конце сентября Президиум ЦК КПСС в это время решал сложную  проблему: кубинцы сделали попытку  закупить оружие у Польши, и Варшава  запросила руководящих указаний у Москвы. Хотя Хрущев и Громыко  находились в США, другие члены Президиума ЦК считали себя обязанными дать ответ  полякам и привлечь внимание Кремля к этой проблеме.

Посол Польши в Москве представил Кремлю сбивчивый отчет: через свое дипломатическое представительство  в Швейцарии кубинцы пытались закупить военное снаряжение у Польши. Они просили посла Польши в  Швейцарии запросить у Варшавы  разрешение на поставку оружия. Впервые  с момента прихода Кастро к  власти кубинцы искали военной помощи у коммунистической страны. Они были готовы прибегнуть к тайной операции по доставке оружия, чтобы не вызвать  подозрений у США.

Поляки отреагировали на подобную просьбу так же, как и чехи в 1958 году: они не могли рассматривать  вопрос об оказании поддержки Кастро без санкции Москвы. Поэтому в  середине сентября посол Польши в  Москве запросил советское руководство, может ли Польша поставлять оружие, произведенное по советской лицензии.

МИД в лице Валериана Зорина, замещавшего  Громыко в его отсутствие, выразило серьезные сомнения в целесообразности подобного шага, опасаясь, что он может нанести вред «духу Кемп-Дэвида», т. к. для некоторых в Москве беседы между Хрущевым и Эйзенхауэром в Кемп-Дэвиде символизировали новый уровень цивилизованных отношений и взаимопонимания между сверхдержавами. Международный отдел ЦК КПСС согласился с мнением МИД, считая, что не исключена вероятность того, что просьба со стороны Кубы инспирирована «противниками разрядки международной напряженности и улучшения отношений между СССР и США».

На этот раз было явное противодействие  отправке оружия кубинцам, вызванное  возможными последствиями этого  шага для советско-американских отношений, если информация о поставке оружия Кастро просочится в Вашингтон. Сотрудники МИД знали, о чем говорят, когда  предупреждали, что «поставка оружия на Кубу побудит американцев к  активному вмешательству во внутренние дела латиноамериканских стран, и в  первую очередь Кубы».

Президиум ЦК отказался идти против рекомендаций МИД и международного отдела ЦК КПСС, не проконсультировавшись  с Хрущевым, который находился  в США. На заседании 23 сентября 1959 года Президиум принял решение, согласно которому представлялось «нецелесообразным  в настоящее время поставлять оружие на Кубу». Куба стала объектом высокой политики. Линию по отношению  к этой стране мог изменить только Хрущев.

И через несколько дней после  возвращения из США советский  премьер дал понять, что не разделяет  опасений робких американистов из МИДа. Ведь Кубинская революция – слишком  важный и необычный феномен, чтобы  Советский Союз мог отказать ей в  помощи. Хотя на переговорах с Эйзенхауэром вопрос о Кубе не обсуждался, Хрущев понимал обеспокоенность американцев. Однако взвешивать «за» и «против» не было в характере Хрущева. Хрущев принял решение, игнорируя позицию  МИД, направить оружие на Кубу.

30 сентября 1959 года Президиум ЦК  под председательством Хрущева  проголосовал за «одобрение решения  Польши снабдить Кубу некоторыми  видами стрелкового оружия, изготовленного  на польских заводах по советским  лицензиям». Вот как работало  советское руководство в годы  правления Хрущева. Консенсуса  не было, просто победила точка  зрения Хрущева. Мнение МИД  пролонгировали, хотя и была полная  иллюзия единства.

Советское руководство было слабо  осведомлено о Кубе Кастро. Даже когда в январе 1959 года Ф. Кастро триумфально вступил в Гавану, Кремль располагал только информацией, представленной социалистической партией. Конечно, некоторые сведения поступали от резидентуры КГБ в Мехико и от чешской разведки. Однако эти источники были не очень надежными. Совет нуждался в установлении контактов на высшем уровне. В феврале 1959 года советская разведка задействовала опытного сотрудника, который уже проявил большое искусство, войдя в доверие политической элиты Аргентины и Бразилии. И когда некоторые руководители в Советском Союзе почувствовали возможность расширения советского влияния в Латинской Америке, в Гавану со специальной миссией: установить контакт с высшими руководителями Кубы, был направлен Александр Алексеев (настоящая фамилия Шитов) в последствии ставший посредником между Хрущевым и Кастро.

1 октября 1959 года Алексеев прибыл  на Кубу. В аэропорту его встречал  Карлос Рафаэль Родригес, редактор  коммунистической газеты «Ла  нотсиас де ой». Родригес был  важной фигурой в революции.  Символ сотрудничества между  Движением 26 июля и коммунистами, летом 1958 года он ушел в горы  и стал советником Фиделя Кастро.

Еще находясь в Москве, Алексеев был  удивлен антиамериканским характером кубинской революции. Именно это  более всего импонировало Москве. В первый период советско-кубинских  отношений коммунистический аспект кастровской революции стоял  на втором плане. Алексеев мог прояснить  ситуацию, только встретившись с Фиделем  Кастро. Он решил выйти на Фиделя через Че Гевара – истинного революционера, которого Москва считала таким же популярным на Кубе, как и Фиделя. Летом 1959 года Алексеев вышел на Че. Их встреча состоялась 12 октября. В  ней Че Гевара высказал Алексееву, что  у Кубы есть только один путь – путь развития социализма, но оставалось узнать мнение Фиделя.

Че Гевара организовал встречу  Алексеева с Фиделем Кастро. 16 октября в два часа ночи на встрече  Кастро определил кубинскую революцию  как восстание бедняков, которые  хотят построить общество, свободное  от эксплуатации человека человеком. Тогда  же Алексеев спокойно отнесся к обсуждению вопроса о предоставлении помощи Кубе в случае просьбы со стороны  Кастро.

Резидентура ЦРУ в Гаване не знала  о деятельности Алексеева. В середине октября разведывательное подразделение  госдепартамента Отдел разведки и исследований (ОРИ) направил на Кубу своего сотрудника. Карлос Холл прибыл в Гавану «на отдых» 18 октября. Никто  на Кубе не верил, что решение высокопоставленного  чиновника внешнеполитического  ведомства США провести отпуск в  нестабильной Кубе – простая случайность. Визит Холла стал частью усилий собрать  нужные сведения. Холл был тепло  встречен американской колонией и проамерикански настроенными кубинцами. Однако в отличие  от Алексеева ему не удалось проникнуть в ближайшее окружение Фиделя. Он провел на Кубе три недели, но ничего не узнал о советском представителе, который обсуждал в различных  организациях вопросы установления торговых и дипломатических отношений  между Москвой и Гаваной.

Встречи с Алексеевым, рост авторитета Кастро, слабость оппонентов в стране и в США осенью 1959 года меняли отношения левого крыла кубинской  революции к СССР. Несмотря на нездоровый климат угодничества, царивший в советской  бюрократии, Алексеев был достаточно уверен в себе и мог предлагать советскому руководству методы, которые  с его точки зрения способствовали укреплению взаимодействия с латиноамериканцами, симпатизирующими Советскому Союзу.

Алексеев предложил Анастасу Микояну  использовать Аргентину в качестве модели экономической помощи Кубе и  посетить ее с дружественным визитом. К концу января Кастро объявил, что  готов пригласить Анастаса Микояна  посетить Кубу и открыть в Гаване торгово-культурную выставку СССР.

4 февраля 1960 года Фидель Кастро  лично приветствовал Микояна  у трапа самолета. Накануне визита  Микояна Кастро был в приподнятом  настроении. Он напомнил Алексееву,  что не понимал страха кубинских  коммунистов перед вторжением  США на Кубу. Он сомневался, что  Эйзенхауэр решится на это.  Единственно, что грозит Кубе, это экономическое удушение, Куба  слаба экономически и в этом  плане полностью зависит от  США. Экономические санкции, по  словам Кастро, нанесут удар по  кубинскому народу.

До этого 3 февраля на неофициальном  обеде Кастро рассказал Алексееву, что Куба хотела бы экспортировать сахар и импортировать нефть  из СССР. Несколькими днями позже  Че Гевара продолжил дискуссию на эту тему. Пригласив Алексеева  домой, Гевара сообщил, что кубинское  правительство решило обратиться к  Микояну с просьбой о содействии в получении крупного кредита. В  ноябре Алексеев и Кастро говорили о 100-миллионном кредите, теперь эта  сумма возросла до 500 миллионов долларов. Как всегда при обсуждении советской  помощи, Гевара подчеркивал, что Кремль может открыто объявить о кредите. По его мнению, действия Советского Союза образумят США. «Для Кубы очень  важно, – сказал Гевара Алексееву, –  быть независимой от США и продемонстрировать это».

Для США визит Микояна на Кубу означал шаг к разрыву еще  оставшихся связей между Кубой и  сообществом стран американского  континента.

Однако при всей революционной  риторике советское руководство  оказалось не столь щедрым, как  надеялся Кастро, Микоян согласился только на 100-миллионный кредит, предоставление которого намечалось на декабрь 1959 года, а не на 500 миллионов, как просили  кубинцы. Однако Москва дала согласие на закупку 5 млн. тонн сахара в течение  трех лет. Сахарная сделка удовлетворила  кубинцев, хотя цена была ниже мировой, и только 20% оплачивалось конвертируемой валютой.

Биографы Кастро спорят по поводу того, понимал ли он неизбежность сближения  с Советским Союзом. Это утверждение  основано на тезисе напряженных отношений между НСП и Фиделем Кастро, а Москва разделяла предубеждения Че Гевары и Карлоса Рафаэля Родригеса. Осенью 1959 года Кремль был готов дать Кастро больше, чем Кастро считал благоразумным принять. Т.к. Кастро понимал, что наиболее трудная проблема заключалась в неприятии кубинским обществом союза с СССР. В качестве пробного камня Фидель Кастро предложил наладить официальные отношения с чехами. Если все пройдет гладко, наступит очередь Москвы. Общественное мнение на Кубе, действительно, не было готово принять обмен посольствами с Москвой. Общественность негодовала, когда Кастро грозил США кулаком. Фидель знал, насколько откровенно можно говорить кубинцам о Москве. Коммунизм не пользовался популярностью на Кубе.