Современное состояние грузинско-абхазских отношений

Несмотря на готовность всей Грузии активно участвовать  в объединении страны и возвращении  беженцев в родные места, к сожалению, все ограничивается преимущественно  призывами, отдельными кампанейскими акциями, руганью сепаратистов и поддерживающих их сил. С каждым днем снижается количество и острота даже таких акций.

Более или менее острое восприятие «абхазской боли» сохраняется у обездоленного, принудительно изгнанного из родных очагов населения. Беспросветная убогость жизни изо дня в день напоминает им эту боль.

Даже среди таких  беженцев не все убеждены в перспективности  и целесообразности примирения. В  необходимость и перспективность  примирения враждующих народов прошедших  суровые жизненные испытания здравомыслящие люди.

И все-таки, было бы несправедливо  упрекнуть отдельные демографические  группы в отсутствии аргументированных  доводов для оправдания избранной  позиции.

Значительная часть  беженцев, особенно молодежи, уверена, что потерянное в боях можно вернуть только в бою. В пользу приверженцев таких взглядов активно работает и созданный искусственно или возникший естественно образ врага. Известно, что в сознании значительной части грузин и абхазов твердо укоренилось мнение о непримиримой вражде между собой. Поэтому, в этой части грузин и абхазов трудно рассчитывать на успех агитации в пользу примирения. Наоборот, представители людей данной категории всячески пытаются дискредитировать не только движение за примирение, но и приверженцев этого движения.

Этим и объясняется  не только то, что движение «Примирение» в основном объединяет беженцев старше среднего возраста, но и то, почему представители абхазской национальности воздерживаются от организационного объединения в движении, хотя и не избегают контактов с ним.

Кровь, пролитая в результате переросших в непримиримые боевые действия искусственно раздутых этнических противостояний, с одной стороны, небывало осложнила  взаимоотношения между враждующими  сторонами, поставила под серьезное  сомнение возможность восстановления их векового общежития, с другой стороны, во всю ширь поставила перед этими же народами вопрос: «До каких пор можно жить по таким правилам?»

Сумевшие освободиться как от эйфории победы, так и  от желчи поражения представители  обоих народов уже пришли, либо наверняка придут, к выводу о безальтернативности примирения.

Охваченные безудержным  желанием господства в выгодном геополитическом  пространстве государства соревнуются  в поддержании или эскалации  конфронтации между недавними братскими народами, в снабжении этих народов средствами взаимного уничтожения. Конечной целью подобных спонсоров-милитаристов является высвобождение заветного геополитического пространства, что произойдет тем быстрее, чем успешнее уничтожат друг друга грузины и абхазы совместно с другими лицами «кавказской национальности».

Эту жестокую реальность видят или скоро увидят те грузины  и абхазы, которые еще не успели сжечь все мосты на пути к примирению и не отяготили и без того суровую  действительность войны еще и  направленными против человечности либо другими тяжкими преступлениями. Для них бесспорно станет ясным, что мирное урегулирование грузино-абхазского противостояния альтернативы не имеет.

Учитывая сказанное, общественное движение «Примирение» одной из ближайших целей ставит и то, чтобы совместно с абхазскими неполитическими организациями активизировать встречи представителей абхазского и грузинского населения Абхазии и абхазского и грузинского народа вообще, в целях убеждения в необходимости примирения. Потребность в таком взаимоубеждении действительно существует, поскольку реально существует среди грузин образ абхазского, а среди абхазов - образ грузинского врага.

При этом у идеологов  обеих сторон имеются свои «веские» доводы и аргументы.

Грузинские апологеты  силовых методов считают, что исторически грузинскую Абхазию в позднем средневековье захватили северокавказские апсуа. За годы советской власти апсуа неоднократно пытались выйти из состава Грузии. В период распада Советского Союза они создали моноэтническую «Армию освобождения Абхазии», в которую лиц грузинской национальности не допускали. Наконец, с помощью России и северо-кавказских наемников совершили этночистку и геноцид грузин и захватили всю территорию Абхазии. Переговоры с ними не имеют смысла, им нельзя верить, поскольку дважды, в октябре 1992 года и в сентябре 1993 года, они нарушили ими же подписанные договоры. Совместное проживание грузин и абхазов невозможно. Грузины могут вернуть Абхазию только с применением силы.

По мнению идеологов  абхазского сепаратизма, Абхазия является исторической родиной абхазов (апсуа, как они называют себя). Грузины появились тут только после насильственного переселения абхазов царской Россией в Турцию (мохаджирства). В 1918-1921 годах они впервые захватили Абхазию. В 1931 году грузины в одностороннем порядке ликвидировали Советскую Социалистическую Республику Абхазия и изменили ее статус, заменили латинский алфавит в абхазской письменности грузинским. В 40-х годах грузины «реорганизовали» абхазские школы в грузинские, в 30 - 50-е годы осуществили массовое заселение Абхазии грузинами и искусственно изменили демографический баланс страны. Систематически притесняя местное население, Грузия в 1992 году попыталась во второй раз оккупировать Абхазию. Она первой нарушила договор о перемирии в самом начале войны, первой начала геноцид абхазского населения и грабежи материальных ценностей. Совместное проживание абхазов и грузин, тем более в едином государстве, немыслимо.

Под систематическим  давлением таких взаимоисключающих  идеологических прессов на протяжении многих лет в обществе возник труднопреодолимый психологический барьер, своеобразная преграда, за которой люди явно видят вовсе не призрачные ярлыки такого страшного содержания, как «прогрузинская» или «проабхазская» ориентация, «противник национальной независимости», или, что вообще убийственно, «предатель интересов народа».

Именно наличием таких «психологических барьеров» и объясняется относительная малоэффективность миротворческой деятельности как в грузинском, так и в абхазском обществах. Поэтому движение «Примирение» самой значительной задачей своей деятельности считает оказание помощи простым людям в преодолении таких преград.

Несмотря на упомянутые и другие трудности, идея мирного  урегулирования конфликта день за днем пробивает дорогу к широким слоям как грузинской, так и абхазской общественности.

С абхазской стороны  следует отметить такие неправительственные  организации, как «Центр поддержки демократии и прав человека», «Абхазский институт гуманитарных исследований», «Фонд Гражданская инициатива и человек будущего», «Центр гуманитарных программ», Совет старейшин Абхазии и другие. Эти общественные организации, невзирая на идеологические, политические или психологические сложности, проявляют живую заинтересованность в поиске мирных путей выхода из тупика.

С грузинской стороны  можно назвать ассоциацию «Гражданское общество Абхазети», «Центр крос-культурных и социологических исследований», «Кавказский институт мира, демократии и развития», «Фонд развития человеческих ресурсов» и другие.

Неоценим вклад, внесенный  в мирное урегулирование абхазо-грузинского  противостояния калифорнийским университетом  города Ирвайа и особенно профессором  этого университета госпожой Полой  Гарб,

Решающую роль в достижении практических результатов достижения примирения сыграла международная организация «Help Age International», финансировавшая встречу делегатов движения «Примирение» и Совета старейшин Абхазии в г. Сочи 23 - 27 августа 1999 года. Встреча проходила в рамках проекта «Фонда развития человеческих ресурсов».

Хотя люди по-прежнему убеждены в неспособности народной дипломатии принимать окончательные  политические решения, все же первый, пусть не ахти какой значительный, результат породил надежду в  их сердцах. Движением «Примирение» заинтересовались и выразили желание участия в нем не только побежденные в его жизнеспособности скептики, но даже те, кто раньше открыто критиковали его.

Подобные общественные катаклизмы, как грузино-абхазский  конфликт обычно втягивают в свои беспощадные водовороты десятки и сотни тысяч ни в чем не повинных людей. Многие из них, вследствие жесточайшей реальности, вынуждены были взяться за оружие для защиты своего очага, близких, собственной жизни. Только единицы или десятки экстремистов предвидели, допускали и желали наступления такой всеобщей катастрофы.

Было бы несправедливым и опасным как оставление без  заслуженного возмездия организаторов  и активистов жестокой бойни, так  и отождествление с ними вынужденно втянутых в кровавое противостояние людей.

Другой не менее острой и важной проблемой в абхазо-грузинских отношениях, умалчивание которой можно приравнять к отказу от попыток мирного урегулирования конфликта, является вопрос о статусе Абхазии. Это тот краеугольный камень, на котором должны воздвигнуться абхазо-грузинские общественные, политические и экономические отношения.

Вопрос политического  статуса Абхазии - почти ровесник двадцатого века, а может быть, и  вдвое старше. Вопрос этот появлялся  периодически и повторялся через  хронометрически точные промежутки времени, примерно в каждые десять лет, однако свое окончательное разрешение он пока еще не нашел. Особую актуальность проблема приобрела к концу семидесятых и на протяжении восьмидесятых годов, когда предложения по вопросам политического устройства абхазо-грузинских отношений был придан характер открытой полемики с помощью средств массовой информации.

Несмотря на это, объективности  ради следует признать, что диалог фактически не состоялся. К большому сожалению, грузинская сторона существование  Абхазии вне Грузии считала настолько нереальным, что даже возможность постановки такого вопроса не признавала возможной. Не было даже попыток включиться в диалог, а отдельные отрывочные истеричные реплики (зачастую поверхностные и неаргументированные) ограничивались только оценкой правомерности постановки такого вопроса.

Начиная с 1989 года, а тем  более после 1992 года, «моно - или диалог» вовсе прекратился.

После прекращения боевых действий подходы сторон к вопросу  политического статуса Абхазии  качественно изменились. Неоднократные публичные обещания Президента Грузии, в том числе и с трибуны ООН, о предоставлении Абхазии самой широкой автономии, остаются без ответа. Монологу Президента абхазская сторона отвечает коротко: они в Конституции Абхазии 1994 года уже определили политический статус своей страны и продолжение обсуждения данного вопроса считают бессмысленным.

Рассмотрение такого чрезвычайно болезненного вопроса  на встречах представителей неправительственных  общественных организаций мыслится только при соблюдении особой осторожности и разве только для выработки согласованных со специалистами государственного права рекомендаций.

Задачей неправительственных  организаций является убеждение  абхазской общественности в том, что в Абхазию вернутся все  без исключения пожелавшие возвращения насильственно перемещенные лица, а грузинской общественности - в том, что при возвращении в Абхазию им придется совместно проживать с любой оставшейся там личностью.

Главное чтобы общество не свыклось с мыслью о том, что  раздробленность страны и вызванный ею беспредел являются неотвратимой, неизбежной необходимостью и бороться с ними не имеет смысла. Главное и то, чтобы международные организации и политические круги ведущих стран мира не пошли по пути наименьшего сопротивления и не побоялись нарушения мнимого «равновесия» на таком важном участке кавказского геополитического пространства, каким является Абхазия, и не попытались «законсервировать» ситуацию.

Общество нередко привыкает  к негативным ситуациям. Задача неправительственных  общественных движений и народной дипломатии заключается в том, чтобы не дать «остыть» отношению общества к проблеме.

3.2 Проблема возвращения беженцев

Причины, характер абхазо-грузинского  конфликта и его долговременность привели к формированию устойчивых и противоположных национальных стереотипов в массовом сознании как грузин, так и абхазов. В частности, на деструктивную национальную идею («Единая и неделимая Грузия», «Грузия для грузин») работали и средства массовой информации, и многие общественно-политические силы, и высшая интеллектуальная элита грузинского общества. Все это, в итоге, настолько деформировало массовое сознание грузин, что сделало возможным участие в войне «за Родину» никогда не проживавших и даже никогда не бывавших в Абхазии жителей Восточной Грузии.

Война в Абхазии и особенно ее исход, по всей вероятности, должны были оказать серьезное влияние на общественное сознание не только абхазов и грузин, но и других этнических групп, ранее стоявших как бы в стороне от конфликта, а в ходе боевых действий так или иначе вовлеченных в него. Возник психологический феномен победителя (характерный и для армян, и для русских, ставших жертвами оккупации и воевавших на абхазской стороне), достигшего независимости ценой больших жертв и не понимающего необходимости компромисса с бывшим «врагом», и побежденного, жаждущего реванша и возвращения потерянных благ.

Этот, в целом негативный, психологический фон, а также  политическая неурегулированность  являются основными причинами, вследствие которых абхазо-грузинский конфликт все еще не разрешен, несмотря на отсутствие боевых действий. В такой ситуации массовое возвращение грузинских беженцев может привести к непредсказуемым и неконтролируемым процессам, способным дестабилизировать обстановку не только в Абхазии. В связи с этим возникла необходимость в проведении исследования. Данное исследование было проведено Л.И. и А.Г. Тания, А.Ю. Аргун. Анализ был необходим для последующего прогноза как минимум двух проблем: