Теория П.Кругмана

Нобелевскую премию по экономике 2008 года получил Пол Кругман, американский ученый, профессор Принстонского  университета. Официальная формулировка его «нобелевских» заслуг — анализ структуры торговли и размещения центров экономической активности. Другими словами — за новую  теорию международной торговли и  новую экономическую географию.

Вручение премии Кругману не стало неожиданностью — ее предрекали еще два десятилетия назад. Результаты, полученные им всего в двух работах, статьях 1979 и 1980 гг.¹, настолько важны и красивы, что было ясно: без премии он не останется. Ввиду того, что первая и единственная Нобелевская премия по экономике в области международной торговли была вручена Бертилю Олину еще в 1977 г., в последние годы в «нобелевских пулах» кандидатов фамилия Кругмана рассматривалась в числе основных.

Несмотря на очевидность  этой кандидатуры, вручение премии сразу  вызвало вопросы у журналистов, как правило, не вполне академического толка. Дело в том, что для широкой  публики имя Кругмана связано  с его публицистической деятельностью, в первую очередь с ведением регулярной колонки в газете «Нью-Йорк Тайме». Либеральные идеи Кругмана и жесткая  критика многих начинаний администрации  Буша находят поддержку не у всех читателей, и в любой группе американского  общества можно обнаружить как сторонников, так и противников его идей. Наиболее распространенный неакадемический  вопрос: не имеет ли данная награда  политического подтекста? Иначе  говоря, не поддерживает ли она критику  политики Буша? Наверное, если бы награду  Кругману дали на следующий год, такого вопроса не возникло. А то, что  работы Кругмана были большим прорывом в теоретическом и эмпирическом осмыслении международной торговли и создали не одно новое направление  исследований, важных в том числе  и для практического применения, сомнений не вызывает ни у кого.

Прежде чем перейти  непосредственно к обсуждению «призовых» работ Кругмана нельзя не отметить еще одну особенность его профессиональной карьеры, вызывающую противоречивое отношение  к нему в академических кругах. Его нобелевские работы написаны в 1979—1980 гг. В последующие годы Кругман  выпустил целую серию статей и  книг, в которых развивались исходные идеи. Но постепенно его внимание перемещалось на популяризацию своих взглядов и публицистическую деятельность, что, безусловно, шло в ущерб академической  работе. Многие его однокурсники по-прежнему активно работают в академической  науке, в то время как Кругман  все более и более становится известен в неакадемических кругах. И хотя среди академических ученых это вызывает неоднозначное отношение, не следует недооценивать вклад  Кругмана в пропаганду идей либерализации  торговли. Умение просто и доступно изложить сложную идею характерно и  для его академических работ. Указывая на существенные составляющие явления и отбрасывая менее важные в определенном контексте характеристики, Кругман дает нам возможность  увидеть причинно-следственные связи  невооруженным глазом. Это умение необходимо, особенно для того, чтобы  донести свои идеи до людей, на практике сталкивающихся с этими явлениями, дабы они умели распознать их и  принять правильные решения. В отношении  торговли это наиболее очевидно в  государственном регулировании: в  каких случаях усиление протекционизма полезно, а в каких — нет; как  внутренняя экономическая политика влияет на эффективность торговой политики и т. д. Написанные Кругманом популярные книги по международной торговле и торговой политике должны быть настольными  книгами для сотрудников внешнеэкономических  ведомств. К сожалению, пока ни одна из них не переведена на русский  язык. Больше повезло учебнику для  старшего курса бакалаврских программ, написанному Кругманом в соавторстве  с М. Обстфельдом, который стал самым  популярным в мире руководством по этому предмету, выдержав семь переизданий  за двадцать лет, — он был дважды издан по-русски.

Учителя

Став в 1970 г. бакалавром Йельского  университета, Кругман увлекался  скорее историей и в меньшей степени  точными науками. Поворотным событием явилось знакомство с У. Нордхаусом, который вел семинар по энергетике и природным ресурсам для студентов  третьего курса. Подготовленная в рамках данного семинара курсовая работа привлекла  внимание Нордхауса, пригласившего  Кругмана сотрудничать в качестве помощника  в исследовательском проекте. Это, с одной стороны, определило в  дальнейшем выбор экономики как  основной специализации Кругмана. С  другой стороны, то, что именно представитель  классической экономической школы  Массачусетского технологического института стал его первым учителем, повлияло на будущий подход Кругмана к экономическому исследованию: небольшие  несложные модели, применяемые для  описания реальных явлений, сочетание  реальных наблюдений и несложных  математических расчетов, позволяющих  раскрыть суть явления. Как отмечает сам Кругман, кристаллизация некоторой  расплывчатой идеи в модель, которая, в свою очередь, кардинально меняет восприятие проблемы, позволяет увидеть  ее под другим углом зрения и выделить составляющие ее компоненты — именно таков его подход к экономическому исследованию².

Проработав полтора года с Нордхаусом, Кругман в 1974 г. поступает  в аспирантуру Массачусетского  технологического института, что стало  естественным шагом. Это совпало  с началом работы в МТИ Р. Дорнбуша. Большой авторитет Дорнбуша среди  студентов и огромный интерес  экономистов к проблемам плавающего обменного курса, ставшим актуальными  в тот момент, предопределили выбор  основной специализации Кругмана —  международная экономика. Надо отметить, что в этот период из МТИ вышла  целая плеяда выдающихся макроэкономистов, работающих в том числе и в  области международной экономики. О. Бланшар, К. Рогофф, М. Обстфельд —  лишь некоторые из них. Дорнбуш не только стал учителем Кругмана в МТИ, но также значительно повлиял  на развитие его интереса к практической экономической политике.

Первые научные работы Кругмана, включая его диссертацию, посвящены проблемам кризиса  платежного баланса. Работа, ставшая  классической при объяснении кризисов, связанных с несостоятельностью фундаментальных характеристик  экономики и уровня номинального обменного курса, поддерживаемого  постоянным, вначале не вызвала особого  интереса критиков, что вынудило Кругмана на некоторое время отложить изучение монетарных аспектов открытой экономики. В поисках новых идей он вернулся к мысли, появившейся у него за несколько лет до этого, еще в  бытность студентом (во время лекций Р. Солоу по новым моделям монополистической  конкуренции). Речь шла о том, чтобы  применить эти модели к международной  торговле³.

Экономия от масштаба, монополистическая конкуренция  и международная торговля

В чем состоят особенности  теории монополистической конкуренции? Почему, применив ее к теории международной  торговли, Кругман обеспечил себе получение Нобелевской премии? Дело в том, что именно этот шаг позволил обогатить наше понимание механизма  международного товарного обмена.

Классическая теория международной  торговли строится в рамках моделей  совершенной конкуренции. Моделируя  экономику, мы предполагаем наличие  технологий с постоянной отдачей  от масштаба. В таких моделях, определив  равновесие, мы ничего не можем сказать  о среднем размере фирмы в  отрасли, а только определяем фактороемкость, которая является одинаковой для  всех фирм. Абсолютный же размер фирмы  не важен, фирмы могут быть разного  размера, главное, чтобы их было много. Причина — отсутствие экономии от масштаба. И маленькая, и большая  фирмы одинаково производительны при равной фактороемкости.

В таких условиях выигрыш  от участия страны в международном  товарообмене обеспечивается ее специализацией на производстве тех товаров, по которым  страна имеет сравнительное преимущество. А именно на производстве того, что  сравнительно дешевле изготовлять  в этой стране. Снижение производства товара, сравнительно дорогого с точки  зрения издержек, высвобождает ресурсы  экономики для увеличения производства товара, сравнительно дешевого в данной стране. Если при этом перемещение  ресурсов в стране—торговом партнере происходит в противоположном направлении, то, поскольку, по определению, сравнительно дешевый товар для нашей страны — это сравнительно дорогой товар  для страны—торгового партнера, мировое  производство товара в каждой отрасли  вырастает. Д. Рикардо в своей  модели начала XIX в.⁴ демонстрирует, что в этом случае обе страны выигрывают от торговли. Анализ модели Рикардо показывает, что при переходе от закрытой экономики к равновесию с международным обменом товарами цены товаров и факторов меняются ровно в том направлении, чтобы обеспечить специализацию стран на отраслях сравнительного преимущества. Каждая страна увеличивает производство сравнительно дешевого товара за счет сравнительно дорогого, а оптимальный потребительский набор домохозяйства обеспечивается за счет международного обмена: страны экспортируют товары отрасли сравнительного преимущества и импортируют сравнительно дорогие для этой страны товары. При этом выигрыш от торговли и ее масштаб пропорциональны масштабу сравнительного преимущества. При технологиях с постоянной отдачей от масштаба сравнительное преимущество, измеряемое сравнительными издержками, однозначно определяется сравнительной фактороемкостью производств в условиях закрытости стран. Таким образом, торговля между странами и выигрыш стран от торговли тем выше, чем сильнее отличаются страны сравнительными фактороемкостями. Это отличие может обеспечиваться разницей стран в технологиях, как полагал Рикардо, разницей в относительной обеспеченности стран факторами производства, как предполагается в модели Хекшера— Олина, и другими различиями, например в предпочтениях домохозяйств в странах— торговых партнерах. Принципиально, что в классических моделях именно различия стран «ответственны» за торговлю и за их выигрыш от нее. Чем более похожи страны, тем меньше возможностей для взаимовыгодного обмена. Торговля между абсолютно одинаковыми странами сходит на нет.

Такой взгляд на механизм торгового  обмена просуществовал более 150 лет. Однако реалии послевоенного мирового развития все более усиливали сомнения в адекватности предпосылок классической теории торговли современной ситуации в мире. Основные факты, которые не вписывались в классическую модель, — существование и усиление внутриотраслевой торговли⁵, когда страны одновременно и экспортируют, и импортируют товары одной группы, а также рост объемов торговли главным образом за счет интеграции высокоразвитых стран, схожих по показателю относительной обеспеченности факторами и обладающих сходными технологиями.

Работы Кругмана 1979 и 1980 гг. и стали тем важным шагом в  новом осмыслении механизма товарного  обмена между странами, который позволил прояснить противоречия и обогатить  наше понимание сложного процесса многосторонних торговых отношений. Подчеркнем: в работах  Кругмана результаты классической теории не ставятся под сомнение, а дополняются. Механизмы торговли, предложенные в  его моделях, действуют наряду с  классическими принципами сравнительного преимущества, обеспечивая дополнительный выигрыш от международного обмена.

Идея о том, что необходимо отказаться именно от предположения  о постоянной отдаче от масштаба, озвучивалась в литературе и раньше. В работах  Б. Улина⁶, Б. Балассы⁷, Г. Грубела и П. Ллойда⁸ и др. указывалось на необходимость учитывать эффекты концентрации ресурсов на отдельных фирмах для объяснения эффекта специализации. Одновременно со статьей Кругмана и независимо от него были опубликованы работы А. Диксита и В. Нормана⁹, а также К. Ланкастера¹⁰, в которых было показано, что экономия от масштаба и несовершенная конкуренция могут объяснять торговлю между схожими странами. Однако именно модели Кругмана легли в основу новой торговой теории и определили направление ее развития на многие годы вперед. Объясняется это тем, что ему в своей работе удалось наиболее лаконично, красиво и просто, совсем в духе экономической традиции Массачусетского технологического института, продемонстрировать основной механизм торговли при наличии возрастающего эффекта масштаба.

Итак, Кругман отказывается от предположения о технологиях  с постоянной отдачей, заменяя его  предположением о существовании  внутренней по отношению к фирме  экономии от масштаба. Экономия от масштаба означает, что удельные издержки производства падают при увеличении масштаба производства. Термин «внутренняя» подчеркивает, что  именно масштаб производства фирмы  определяет уровень удельных издержек по сравнению со случаем внешней  экономии, когда только размер всей отрасли, а не отдельно взятой фирмы, является определяющим для издержек фирмы. Это различие является принципиальным, поскольку определяет характер конкуренции  в отрасли. В последнем случае мы имеем дело с конкурентной отраслью, в которой действуют положительные  внешние эффекты. В случае же с  внутренней экономией от масштаба мы сталкиваемся с монополией. В этих условиях возникает очевидная проблема моделирования конкуренции. Свободный  рынок в отрасли приведет к  концентрации всех доступных ресурсов в одной фирме, что, с одной  стороны, позволит максимальным образом  снизить удельные издержки производства, но, с другой — сделает фирму  монополистом, и этот факт необходимо учесть при моделировании. Попытки  построения таких моделей имели  место и ранее, однако модели были слишком громоздки и требовали  очень сильных и специфических  предположений для получения  решения.

Использование модели монополистической  конкуренции, предложенной в работе Диксита и Дж. Стиглица¹¹, позволило Кругману преодолеть проблему и получить решение в модели в явном виде с минимумом предположений. Можно, конечно, спорить о нереалистичности предпосылок в модели Диксита— Стиглица, однако ее несомненные достоинства — гибкость и доступность для понимания. Результаты, получаемые в этой модели, конечно, очень специальны, но они важны для понимания экономических механизмов.

В работе 1979 г. рассматривается  экономика, производящая большое количество товаров с использованием одного фактора — труда. Количество товаров  будет найдено из условий равновесия.

В экономике имеются L одинаковых потребителей, функция полезности каждого из которых имеет вид:

где с, — потребление индивидуального  товара г, а суммирование осуществляется по всему имеющемуся в экономике спектру товаров. Предположение о вогнутости функции полезности принципиально, так как это обеспечивает свойство потребительского спроса, именуемое любовью к разнообразию: при равенстве цен потребитель скорее предпочтет разделить свой доход между всеми имеющимися в ассортименте товарами, нежели сконцентрироваться лишь на нескольких. Тем самым одно только увеличение ассортимента товаров, при прочих равных, обеспечит ему рост полезности.

Каждый агент обладает единицей труда, которую он продает  фирмам. Тогда при уровне зарплаты w условие рациональности репрезентативного потребителя имеет вид:

Все фирмы обладают одинаковой технологией. Фирма i производит г-й товар. Технология с внутренней возрастающей отдачей от масштаба моделируется через наличие постоянных издержек: для

Спрос на продукцию фирмы i находим из условия рациональности потребителя (1) и баланса спроса и предложения на товарных

Из условия рациональности потребителя

следовательно, с учетом товарных балансов (3) можно записать спрос на индивидуальный товар, производимый фирмой i в виде

Предполагая, что в экономике  имеется достаточное количество фирм, так что влиянием каждой отдельной  на предельную полезность потребителя  от дохода можно пренебречь, соотношение (5) можно рассматривать как функцию  спроса на товар г, эластичность которого равна

Обратимся к задаче фирмы. В условиях возрастающей отдачи от масштаба каждая фирма — монополист и решает задачу максимизации прибыли:

где p_i определяется функцией спроса (5), aw — цена труда. Стандартное решение этой задачи получается из равенства предельного дохода и предельных издержек, и оптимальная цена, устанавливаемая монополистом, зависит от уровня предельных издержек и эластичности спроса на производимый им товар: