Транснациональные корпорации

В целом в силу специфики развития российской экономики у значительной части европейских ТНК нет  существенного интереса к формированию стратегических альянсов с российскими  компаниями. Наиболее перспективными отраслями для создания альянсов между российскими и западноевропейским компаниями являются: ТЭК, отрасли машиностроения с крупномасштабной промышленной сборкой (атомное, электротехническое, транспортное машиностроение, автомобилестроение), авиаперевозки и телекоммуникации. Перспективной областью формирования альянсов в ближайшие 5-10 лет могут стать отрасли по производству оборудования для ИКТ.

Потенциал созданных альянсов с  участием российских компаний в топливно-энергетическом комплексе в настоящее время  довольно значителен (таблица 6). В интересах строительства газопроводов Северный и Южный поток, а также развития сырьевой базы для газопровода Северный поток созданы и активно развиваются международные консорциумы с участием крупнейших российских и европейских нефтегазовых и энергетических ТНК. На российском рынке действует ряд соглашений о разделе продукции (СРП).

Необходимо отметить неоднозначность результатов деятельности альянсов в форме СРП. С точки  зрения количества соглашений и объема привлеченных иностранных инвестиций, они, в целом не добились успеха. Действуют только три СРП, в которые в качестве инвестиций вовлечено 17,5 млрд. долл. США. Хотя изначально предполагалось, что этих соглашений будет около двадцати, а объем привлеченных инвестиций с 1998 по 2008 гг. должен был составить более 64 млрд. долл. США. В то же время следует признать, что действующие СРП способствовали привлечению иностранных инвестиций и новых технологий в ТЭК России, а также отчасти решили проблему разработки и обустройства новых месторождений в стране.

Интерес к участию в международных  стратегических альянсах проявляют  наиболее крупные российские авиакомпании. Следует отметить, что только одна российская авиакомпания – ОАО «Аэрофлот» уже является членом альянса Sky Team, а  в мае 2009 г. ОАО «Сибирь» подала заявку на вступление в альянс Oneworld. При этом необходимо отметить безуспешные попытки формирования альянсов между российскими авиаперевозчиками.

Отрасли машиностроения, несомненно, имеют потенциал для развития производственной кооперации и стратегических альянсов, а также серьезные технологические заделы. Однако развитие альянсов и производственно-сбытовую кооперацию в этих отраслях сдерживает низкий производственный и научно-технический уровень многих российских компаний, сложность и непрозрачность систем корпоративного управления, засилье бюрократического аппарата и недостаточное количество квалифицированных кадров.

Телекоммуникационная отрасль  имеет наибольшие перспективы для  развития стратегических альянсов. Многие механизмы и приемы, используемые ведущими европейскими ТНК, могут быть успешно применены лидирующими российскими телекоммуникационными компаниями уже сейчас. Процесс применения стратегических альянсов в сфере ИКТ приобретет значительную динамику, как только удастся преодолеть низкий уровень инвестирования в НИОКР, характерный для российских фирм.

Основными препятствиями при развитии стратегических альянсов в краткосрочной  перспективе являются: отсутствие надежного  партнера, финансовые проблемы, проблемы бюрократического характера, проблемы, связанные с законодательством, взаимное непонимание, несовпадение интересов и оценок перспектив развития альянсов. В отдельных случаях препятствиями служат слабое развитие инновационного потенциала российских компаний, низкий уровень деловой культуры фирм и качества менеджмента.

Основными участниками  стратегических альянсов с иностранным  участием являются крупные российские компании и европейские ТНК, а  также ТНК из иных «центров экономической  силы». Специфической чертой использования стратегических альянсов в российской предпринимательской практике можно назвать слабое участие в альянсах российских малых и средних компаний. Результаты, полученные в ходе исследования альянсов с участием европейских компаний, свидетельствуют, что узкоспециализированные малые и средние фирмы являются основной движущей силой при формировании и развитии альянсов особенно в средне- и высокотехнологичных отраслях. Одновременно необходимо создание условий также и для развития уже существующих высокотехнологичных малых и средних фирм.

Участие и рост вовлеченности российских фирм в процесс формирования альянсов и их сетей могли бы в значительной степени способствовать развитию и  повышению эффективности внешнеэкономических  связей России. Кроме того, стратегические альянсы во многом могли бы способствовать модернизации производственных мощностей самих компаний и повышению конкурентоспособности производимой ими продукции как на российском, так и на мировом рынке.

Глава 4. Система  регулирования деятельности ТНК: на национальном и международном уровнях

В XX столетии (1970–1980-е) на уровне ООН  предпринимались попытки выработать кодекс поведения транснациональных  корпораций, который поставил бы их действия в определенные рамки. Эти  попытки встретили сопротивление ТНК, и в 1992 переговоры по выработке кодекса поведения транснациональных корпораций были прекращены. Впрочем, в 2002 36 крупнейших ТНК все же подписали заявление о «корпоративном гражданстве», содержащем признание необходимости социальной ответственности бизнеса. Но это добровольное заявление пока остается скорее декларацией о намерениях, чем сводом конкретных обязательств, таким образом большинство государств предусмотрело в своем законодательстве автоматическое (ipso iure) признание иностранных юридических лиц. Кроме того, возможность выступления в качестве учредителя другого юридического лица и даже узаконение компаний «одного лица» открыли полный простор для использования национальных организационно-правовых форм юридических лиц, для которых проблема признания правосубъектности в границах данного государства не встает. Таким образом, были созданы все необходимые юридические условия для деятельности ТНК в международных масштабах.

Однако попробуем еще  раз осмыслить рассматриваемый  экономический феномен ТНК и ответить на вопрос, действительно ли сложившаяся ситуация с правовым регулированием функционирования ТНК отвечает имеющимся потребностям?

Притязания  ТНК на международную правосубъектность  хотя и не выдвигаются прямо, явно пока не имея шансов для успеха (к примеру, в рамках ООН), довольно широко присутствуют в научной доктрине с теми или иными теоретическими обоснованиями, что выглядит своего рода рекогносцировкой для эвентуальной политической акции. Фактически единственную цель приобретения ТНК международно-правового статуса с очевидностью можно видеть лишь в стремлении вывести ТНК из-под национальной юрисдикции, придав им международно-правовой иммунитет от гражданско-правовых судебных притязаний на национальном уровне.

Идеи наделения международной правосубъектностью ТНК, индивидов и т.п. давно не новы. И уже одно то, что эти идеи, оставаясь на уровне доктрины, по сути не воспринимаются реальным международным правом, свидетельствует о не жизненности такого теоретизирования, во всяком случае до тех пор, пока не появится некое общемировое правительство, с апологетами которого по сути смыкаются и апологеты распространения международной правосубъектности на физических и юридических лиц.

Важным шагом на пути приспособления института юридического лица для целей создания ТНК стало признание возможности выступления в качестве учредителя другого юридического лица, а также отказ от ограничения предельных размеров участия в уставном (складочном) капитале. Но наиболее ярко процесс трансформации понятия юридического лица проявился в признании юридических лиц, состоящих из одного участника (one-man company, Einmanngesellschaft). На сегодняшний день практически во всех развитых странах законодатель или судебная практика признали правомерность существования такого рода юридических лиц. «Из понятия юридического лица выхолащивается идея коллективного субъекта права, что нашло прямое выражение в узаконении one-man company… Понятие юридического лица целиком подчиняется требованиям обеспечения необходимых правовых форм для обоснования функционирования определенного комплекса капитала… Старая буржуазная концепция юридического лица как коллективного субъекта оказалась принесенной в жертву интересам капитала».

Однако перечисленные выше изменения  в гражданском праве государств лишь подготовили почву для возникновения ТНК. Для полного завоевания лидирующих позиций в мировой экономике необходимо было перешагнуть национальные границы. Поэтому на повестке дня встала важная проблема международного частного права— проблема признания юридического лица за пределами национального государства. Этот вопрос оказался тем более актуальным, что во второй половине XIX в. под влиянием фикционной теории юридического лица получила распространение концепция, отрицающая возможность признания юридического лица иностранным государством, если на этот счет не заключено специального международного соглашения. Наиболее активными сторонниками этой концепции были ученые Лоран (Бельгия) и Вейс (Франция). «Права людей безграничны, как и миссия их бесконечна; напротив, права юридических лиц, как и самое назначение их, ограничены тем законом, который их создал. Всякое право юридического лица есть только уступка со стороны законодателя… Создавать юридические лица властен только законодатель; но власть всякого законодателя останавливается у границы его территории; поэтому корпорации, так как они существуют только в силу его воли, не существуют там, где эта воля бессильна. Только универсальный законодатель мог бы сделать, чтобы юридическое лицо имело универсальное существование, или же нужно было бы, чтобы фикцию, созданную одним местным законодателем, признавали и все прочие; универсальная же фикция, созданная волей одного местного законодателя, есть юридическая невозможность; поэтому, когда говорят, что юридические лица одного государства само собой существуют и для других государств, то высказывают ересь. За пределами создавшего его государства юридическое лицо не существует; оно приобретает это существование только при условии признания со стороны местного законодателя; в этом его отличие от физических лиц».

С.Н. Братусь, рассматривая различные  виды монополистических объединений, стихийно возникающих в западной экономике, отмечает: «Правовая форма  отстает от экономического содержания, и фигура акционерной компании в настоящее время далеко не отражает той степени концентрации и централизации капитала, которая имеет место в действительности и которая выливается в форму монополистических объединений (трестов, картелей, концернов и т.п.)… Законодательство капиталистических стран не создало специальной правовой формы, соответствующей тому типу экономических отношений, который именуется картелем или синдикатом. По словам немецкого коммерсиалиста Мюллер-Эрцбаха, картель и синдикат, подобно раку-отшельнику, вынуждены ютиться в чужой юридической скорлупе, несмотря на бьющий в глаза специфический характер этих объединений». М. И. Кулагин называет компании, входящие в состав ТНК, «юридическими мутантами», «обществами-фасадами».

Очевидно, что институт юридического лица, вводящий в гражданский оборот новый вид субъекта права, при своем создании основывался на самостоятельности данного объединения, невозможности его сведения к простой совокупности участников и внесенного ими имущества. Последующая трансформация этого института, оставив за основу фикцию формального равенства и самостоятельной правосубъектности юридических лиц, узаконила отношения экономической зависимости между юридическими лицами. Более того, с помощью института юридического лица удалось создать такую ситуацию, когда единый в экономическом отношении массив имущества (капитала) опосредуется существованием формально независимых национальных юридических лиц, каждое из которых подчинено своей правовой системе и имеет возможность пользоваться всеми преимуществами, предоставляемыми данной правовой системой национальным субъектам права. Л.А. Лунц задает резонный вопрос: «Но не правильнее ли будет сказать, что в случае многонациональных предприятий имеет место прямое несоответствие между экономическим содержанием и юридической формой — несоответствие, которое является существом этого предприятия и служит интересам головной компании или, вернее, стоящей за ней группы капиталистов?»

Такое несоответствие единства экономического содержания и юридической формы  формально самостоятельных разнонациональных юридических лиц значительно осложняет правовое регулирование деятельности ТНК. Но потребность в специальном правовом регулировании и неприспособленность традиционного законодательства о компаниях для решения актуальных вопросов функционирования групп компаний является на сегодня общепризнанной. Вопросы, касающиеся деятельности ТНК, находятся сегодня в самом центре внимания. Например, в докладе группы экспертов ООН отмечается: «Страны происхождения ТНК встревожены негативным влиянием вывоза ими капиталов на местную занятость и платежный баланс, а также их способностью искажать нормальный процесс конкуренции. Принимающие страны испытывают тревогу по поводу сосредоточения в руках ТНК собственности и контроля над ключевыми отраслями их экономики, вмешательства во внутренние дела, разорительного вывоза прибылей… Наконец, сами ТНК озабочены возможностью национализации их активов без соответствующей компенсации и ограничительной и нестабильной политикой правительств по отношению к ним». В таких условиях «любой допуск иностранного капитала в страну — это всегда уравнение со многими неизвестными, имеющее свои как позитивные, так и негативные составляющие, которые к тому же могут качественно меняться во времени».

Таким образом, говоря о содержательной стороне феномена ТНК, необходимо указать на наиболее существенный признак — наличие единого центра принятия решений (единого управления делами) сразу для нескольких образований, которые обладают самостоятельной правосубъектностью в соответствии с законодательством того или иного государства. Юридическими предпосылками для возникновения рассматриваемого феномена ТНК стали: закрепление принципа ограничения предпринимательского риска участников юридического лица размерами имущества, вносимого в уставный (складочный) капитал; признание возможности выступления в качестве учредителя другого юридического лица; отказ от ограничения предельных размеров участия в уставном (складочном) капитале; признание юридических лиц, состоящих из одного участника (one-man company); автоматическое признание правосубъектности иностранных юридических лиц в зарубежных государствах.

Для регулирования отношений  с участием ТНК был использован  институт юридического лица, который  вследствие этого претерпел серьезные  сущностные изменения. Однако использование традиционных юридических категорий и методов значительно осложняет адекватное регулирование частноправового статуса ТНК, в основе которого лежат отношения экономической зависимости образований, входящих в его структуру. На сегодня общепризнанной стала констатация факта неприспособленности традиционного законодательства о коммерческих юридических лицах для решения актуальных вопросов функционирования групп компаний.

Попытки регулирования ТНК средствами международного публичного права были рассмотрены выше. Как нам удалось выяснить, эти попытки не принесли особо значимых результатов, ограничившись подготовкой «громких» проектов (типа проекта Кодекса поведения ТНК) или изданием правил рекомендательного характера (например, Руководство ОЭСР по многонациональным предприятиям).

Возникает закономерный вопрос: а  подходит ли в принципе система международного публичного права для адекватного  регулирования отношений, складывающихся с участием ТНК?

Характерным в этом плане является решение Международного суда 1970 г. по иску Бельгии против Испании (дело «Barcelona Traction, Light and Power company Limited»). Обстоятельства этого знаменитого дела таковы. Компания «Barcelona Traction», являвшаяся холдинговой компанией, была инкорпорирована в Торонто (Канада) и имела правление в Барселоне (Испания). Она держала контрольный пакет акций пяти других компаний, из которых две были инкорпорированы также в Торонто с правлениями в Барселоне, одна была инкорпорирована в Торонто и там же имела свое правление, а две последние имели устав, зарегистрированный в Испании, и там же — свои правления. При этом, однако, акции последних двух (испанских) компаний были в руках у двух первых (из пяти) компаний, инкорпорированных в Торонто. Описанная группа компаний (ТНК) контролировала почти всю находящуюся в Каталонии (Испания) промышленность по производству электроэнергии. Но финансово заинтересованными были прежде всего бельгийские лица, поскольку 75 % акций материнской компании «Barcelona Traction» принадлежали бельгийскому акционерному обществу и еще 10 % находились в руках мелких бельгийских акционеров. В жалобе Бельгии против Испании говорилось о действиях испанских властей, которые привели к «ограблению бельгийских акционеров в пользу испанской группы финансистов», получившей в свои руки производственный комплекс. Международный суд ООН отклонил требования Бельгии против Испании, направленные на защиту интересов бельгийских граждан-акционеров компании, инкорпорированной в Канаде, — интересов, которым был причинен ущерб неправомерными действиями Испании против указанной компании. При этом Международный суд ООН подчеркнул, что акционеры не имеют прав на имущество своей компании, имущественные сферы акционера и компании раздельны, и это положение —общее для всех правовых систем, признающих акционерную форму предприятий. Далее суд сделал выводы международно-правового характера: в международном праве нет оснований для того, чтобы государство выступило с требованиями о возмещении убытков, которые потерпели его граждане в качестве акционеров компании, инкорпорированной в другом государстве, когда вред причинен действиями, нарушившими права этой компании. Данное решение Международного суда ООН в западной литературе было расценено как отрицание существования норм международного права, на которых могла бы базироваться защита интересов иностранных инвестиций.