Контрольная работа по "Профессиональной этике"

Однако подключение философов  и этиков к интенсивному обсуждению проблем смерти имеет другое значение. Именно философы смогли осмыслить причины  возникновения такой, ранее не осознаваемой в культуре стадии в процессе смерти, как умирание. Они зафиксировали возникший в современной медицине парадокс: медицина не может предотвратить факт смерти, но она может бесконечно долго поддерживать процесс умирания, т.е. поддерживать человека в состоянии, практически, между жизнью и смертью. Философский анализ именно этого состояния позволил пересмотреть многие традиционные представления людей о жизни и смерти. И в то же время, в отличие от узкобиологических критериев, смог по-новому рассмотреть некоторые старые понятия, в том числе, например, религиозные. Ведь биологические дефиниции смерти в том или ином виде сводят жизнь человека к работе его органов, а смерть - к прекращению этой работы. И даже когда в качестве критерия смерти рассматривалось прекращение работы интегрального органа-мозга - то редукция человека к органу не была снята. Вот почему среди критических возражений против критерия смерти мозга как критерия смерти указывалось на то, что при некоторых отравлениях или глубоком переохлаждении энцефалограмма также фиксирует прекращение работы мозга, которое затем может восстанавливаться. Поэтому было осознано, что поиски более адекватного критерия смерти должны продолжаться в направлении еще более интегральных и общезначимых критериев. В данном случае важно подчеркнуть другое: без привлечения этики решить этот вопрос не удается. Ибо самая главная проблема, которая поставлена в дискуссиях о смерти - что значит быть человеком, быть личностью?

Поэтому в страхе перед смертью  конкретизируется, что надо бояться  не смерти, а этого биологического, «растительного» состояния, от которого желательно было бы избавить себя и спасти. Если даже средством для такого спасения себя будет смерть, уничтожение себя. В этом случае право на смерть выступает как забота о достоинстве личности, о том, что защита этого достоинства может быть важнее смерти. Это этическая идея: смерть рассматривается не как самое страшное, что может случиться с человеком, как самое страшное выступает потеря собственного достоинства, утрата человеком самого себя. И мы никогда не поймем ни возникновение проблематики эвтаназии, ни споров вокруг нее, ни того факта, что она легализирована уже во многих странах мира, если не будем рассматривать ее как средство (пока единственное) против страха перед периодом (и процессом) умирания. В этом - суть эвтаназии: когда не существует никаких других средств спасти человека от мучительного процесса умирания, когда он сам знает, что умирает, и знают об этом все окружающие, но уже никто не может ему почти ничем помочь. Такова суровая реальность. И именно она диктует проблематику эвтаназии [7].

В ходе изучения различных сутуаций специалистам в области биоэтики удалось проделать большую аналитическую работу по вычленению самых различных аспектов эвтаназии и тончайших оттенков смысла этого понятия. Так, одно из первых уточнений было внесено в понятие «убийство». Было проведено различие между двумя неравнозначными смысловыми оттенками, содержащимися в этом понятии: «убить» и «дать умереть». Известно, что юридически наказуемо только первое деяние, оно квалифицируется как убийство, тогда как второе вообще не может вменяться в вину по закону и может быть подвергнуто лишь моральному осуждению, и даже если речь идет о профессиональном спасателе, оно квалифицируется как преступная халатность, но не убийство. Получается парадоксальная ситуация: если врач просто не лечит больного, дает ему умереть, он не подлежит осуждению, хотя результатом этого не лечения тоже является смерть, да еще, может быть, сопряженная с большими страданиями. Если же врач, стремясь свести эти страдания к минимуму, освобождает больного от последних, напрасных мучений перед смертью, он подлежит суровому наказанию.

Проблема кажется настолько  трудноразрешимой, что были предприняты  попытки если не уйти от парадокса, то хотя бы смягчить его. В юридическом аспекте это привело к формулированию особого права, которое раньше не фиксировалось: права на смерть. Предлагается, чтобы такое право было впервые записано в Конституцию нашей страны. Но даже если такое право принято, моральное противоречие этими юридическими мерами не преодолевается, но лишь несколько смягчается. Вокруг проблем эвтаназии потому и продолжаются неутихающие споры, что в этой проблеме заключен целый клубок противоречий. Разброс мнений варьируется от полного неприятия эвтаназии: никогда, ни при каких случаях она не может быть морально разрешаема, до прямо противоположной точки зрения: эвтаназия - благо, она должна быть не только разрешена, но ее следует приветствовать как избавление от ненужных страданий. Все вышеперечисленное привело к тому, что в правовом плане в 38 странах мира официально принят документ разрешающий каждому, желающему распорядиться своей смертью, право составить еще при жизни, в здравом уме и твердой памяти, особый документ типа завещания, фиксирующий его отношение к подобной ситуации.

Проанализируем работы этиков по данной проблематике: эвтаназия может распространяться и какие необходимо соблюдать  условия: 1) неизлечимость заболевания; 2) непереносимость страдания; 3) информированность  пациента; 4) осознанное желание умереть (Р.Г. Апресян). К причинам эвтаназии относят и не биологические - психологические и психические, возрастные, моральные и даже экономические (С.М. Вульф). Но если эвтаназия будет разрешена, то все новые и новые причины будут признаваться достаточными, и количество кандидатов - увеличиваться (П.Д. Тищенко).

Прежде чем перейти к рассмотрению проблем, связанных с легализацией эвтаназии, следует внести коррективы в общераспространенное утверждение  о том, что эвтаназия до сих  пор не получила правового признания ни в одной стране мира - за исключением Нидерландов, где соответствующий закон был принят в конце 2000 г. Голландский опыт мы рассмотрим позже. Утверждение это относится только к одной из форм эвтаназии - «активной». Активная эвтаназия подразумевает совершение врачом действий, сознательно и непосредственно направленных на причинение смерти пациенту; пассивная, - напротив, состоит в несовершении действий, которые могли бы искусственно продлить физическую жизнь пациента, и предоставлении ему возможности умереть [9]. Это разграничение играет роль водораздела при подходе к вопросу о легализации эвтаназии. Существует и другая, более тонкая классификация, при которой границы между этими двумя формами выступают менее отчетливо. Биоэтик Дж. Ландберг выделяет 6 основных форм эвтаназии:

1) пассивную, когда врач воздерживается от применения медицинских мер, направленных на продление жизни обреченного на смерть пациента, сохраняющего сознание;

2) полупассивную, когда прекращается искусственное питание пациента, находящегося в вегетативном состоянии;

3) полуактивную, когда отключается аппарат искусственного дыхания, поддерживающий жизнь такого пациента;

4) непредусмотренную - в случае, когда применение препаратов, назначенных врачом для притупления боли (так называемая паллиативная помощь), ускоряет наступление смерти пациента;

5) суицидальную, когда врач снабжает пациента смертельной дозой, которой тот может воспользоваться, когда и если решит уйти из жизни;

6) активную, когда врач сознательно делает пациенту смертельную инъекцию или иным способом вводит ему смертельную дозу препарата.

В ходе анализа этических  проблем, связанных с эвтаназией, сложились прежде всего четыре вида классификации эвтаназии: активная недобровольная - более всего похожая  на убийство; активная добровольная - все более привлекающая внимание и заслуживающая признания с точки зрения моральной оправданности; пассивная добровольная - имеющая меньше уязвимых с моральной точки зрения элементов, но боле проблематичная с физической точки зрения; пассивная недобровольная - вызывающая почти столь же сильное моральное негодование, как и первая, хотя и почти неуязвимая с юридической стороны.

Дискуссии вокруг проблем эвтаназии  продолжаются по настоящее время, поскольку  каждая из перечисленных позиций не лишена внутренних антиномий и поэтому продолжает подвергаться критике.

Пассивная эвтаназия: отказ от искусственного поддержания жизни. Первым шагом к легализации пассивной эвтаназии явилось судебное решение по делу Квинлан (штат Нью-Джерси, 1976 г.) [10]. Надо заметить, что каждый случай пассивной эвтаназии требует особого этического анализа. После решения по делу Квинлан суды неоднократно признавали право на отказ от искусственного поддержания жизни и за дееспособными неизлечимо больными пациентами, и удовлетворяли их требование об отключении аппаратуры. Такова история Нэнси К. Эта молодая женщина страдала редким неврологическим заболеванием, которое привело к полному параличу; жизнь ее поддерживалась только с помощью искусственного дыхания, однако сознание сохранялось полностью. Ее врач считал, что это безрадостное существование может продлиться еще 15-20 лет, но Нэнси хотела умереть. «Единственное, что мне доступно, - это смотреть телевизор или обозревать стены. Так я провела два с половиной года, и думаю, что с меня достаточно». В январе 1992 г. Нэнси обратилась в суд с требованием обязать врача отключить аппарат искусственного дыхания. Судья выразил сожаление по поводу решения Нэнси, но признал, что она имеет на него право, и удовлетворил ее требование. Аппарат был отключен, и в феврале Нэнси умерла. Решение по делу Квинлан и серия последовавших за ним аналогичных решений повлекли за собой принятие штатами специальных законов, устанавливающих формальные и содержательные требования - иногда более, а иногда менее жесткие - к распоряжениям на случай наступления стойкого вегетативного состояния.

Активная эвтаназия: «помощь в самоубийстве». Под активной эвтаназией понимают комплекс мер, направленных на умерщвление больного, т.е. преднамеренном вмешательстве, целью которого является смерть. Приведем существующие способы осуществления активной эвтаназии: убийство из сострадания, когда второе лицо прерывает жизнь пациента; когда второе лицо по просьбе пациента осуществляет действия, ведущие к смерти; самоубийство при помощи врача.

Если в России медицинскому персоналу запрещается осуществление  эвтаназии (Ст.45 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан. 1993 г.), то в США в уголовном праве  активная эвтаназия традиционно  рассматривается в терминах умышленного убийства или помощи в самоубийстве, в зависимости от действий, совершенных врачом. Хотя уголовная ответственность за самоубийство давно отошла в прошлое, оказание помощи в совершении самоубийства во многих странах продолжает считаться преступлением. В подавляющем большинстве американских штатов также действуют правовые нормы, запрещающие помощь в самоубийстве. Мотив милосердия также не принимается во внимание и не смягчает ответственности за совершенное деяние. Таким образом, уголовное право игнорирует ситуацию умирания, и отдельные отступления от жесткого правового принципа в судебной практике последних лет не отменяют самого принципа.

Официальная позиция  медицинского сообщества, выражаемая Американской медицинской ассоциацией, также непримирима по отношению к активной эвтаназии. Единственным средством облегчить боль и страдания обреченного на смерть, которое признается отвечающим «легитимной медицинской цели», считается паллиативная помощь - назначение болеутоляющих и наркотических препаратов «с целью улучшить качество жизни», хотя при этом допускается, что они могут усилить риск наступления смерти. В начале 1990-х годов Мичиган был одним из тех немногих штатов, где отсутствовал закон, запрещающий помощь в самоубийстве, а общее право рассматривало ее как поступок, «предосудительный с моральной точки зрения», но не являющийся преступлением. Вероятно, поэтому в 1990 г. Джек Кеворкян, фанатичный приверженец эвтаназии, выбрал для своей деятельности Мичиган. Доктор Кеворкян, по специальности врач-паталогоанатом, стал не только агитатором активной эвтаназии, но и ее применять на практике. Он изобрел аппарат, легко и безболезненно совершающий самоубийство. С помощью этого аппарата, а потом и других средств за восемь лет своей деятельности он помог уйти из жизни некоторому числу неизлечимо больных, обратившихся к нему с этой просьбой и специально приехавших ради этого в Мичиган. Он действовал не просто открыто, но демонстративно, стремясь как можно шире информировать публику о своей деятельности. Появилось даже общественное движение, поддерживающее и оправдывающее деятельность «доктора Смерть». Правоохранительные органы штата пытались привлечь Кеворкяна к уголовной ответственности, но его действия не давали оснований для обвинения в убийстве. Наконец, с тем чтобы воспрепятствовать продолжению скандальной деятельности «доктора Смерть», в декабре 1992 г. штат Мичиган принял закон, который временно (на срок до 21 месяца без возможности продления) установил уголовную ответственность «за предоставление физических средств, с помощью которых другое лицо совершает или пытается совершить самоубийство», а также «за участие в физическом действии, посредством которого другое лицо совершает или пытается совершить самоубийство». Однако за время, прошедшее между принятием закона и его вступлением в силу в марте 1992 г., Кеворкян помог совершить самоубийство еще нескольким больным.

Если закон штата  Мичиган был ответом на деятельность Кеворкяна, то закон, принятый в штате  Орегон в 1994 г., можно рассматривать  как реакцию на другую врачебную историю. В 1991 г. Тимоти Квилл, врач из Рочестера (штат Нью-Йорк), опубликовал в медицинском журнале статью. Закон «О смерти с достоинством» штата Орегон был принят посредством референдума при соотношении голосов 51% к 49% и повторно утвержден в 1997 г. уже с гораздо большим перевесом голосов. Закон предоставил взрослому дееспособному лицу, которое признано лечащим врачом и независимым врачом-консультантом неизлечимо больным и которое добровольно выразило желание умереть, право получить медицинский препарат, который позволил бы ему «завершить жизнь достойным и гуманным образом».