Инфляция и безработица. Кривая Филлипса

Кейнсианцы  не  отрицают  роль  денежного предложения в макроэкономической стабильности, однако полагают, что элементом воздействия на совокупный спрос является стимулирующая  налогово бюджетная  политика (установление оптимальной налоговой и процентной ставок и т.д.), либо изменение скорости денежного обращения.

 

Теория адаптивных ожиданий и коэффициент ущерба

Теория адаптивных ожиданий — это один из вариантов гипотезы естественного уровня. По ее логике, ожидания будущей инфляции формируются хозяйственными субъектами на основе предшествующих и настоящих уровней инфляции, причем, как показывает опыт, изменение этих ожиданий происходит очень медленно. Теория адаптивных ожиданий была выдвинута и популяризирована М.Фридманом и лежит в русле традиционных монетаристских и неоклассических концепций.

Теория адаптивных ожиданий предполагает, что в кратко срочном плане может существовать альтернативность инфляции и безработицы, но в долгосрочном плане такой альтернативности нет. Всякая попытка снизить уровень безработицы ниже естественного уровня приводит в движение силы, которые дестабилизируют кривую Филлипса и сдвигают ее вправо. Следовательно, как мы видим из рисунка, концепция адаптивных ожиданий вводит различия между «краткосрочной» и «долгосрочной» кривой Филлипса: когда действительный уровень инфляции выше, чем ожидаемый, уровень безработицы упадет.

В соответствии с теорией адаптивных ожиданий любой данный уровень инфляции сочетается в долгосрочном плане с естественным уровнем безработицы.

За последние три десятилетия трактовки кривой Филлипса изменились радикально. Первоначальная идея об устойчивойальтернативности безработицы и инфляции уступила место подходу адаптивных ожиданий, в соответствии с которым подобная альтернативная связь возможна лишь в краткосрочном плане, а в долгосрочном она не существует.

Возникшая позднее теория рациональных ожиданий доказывает, что макроэкономическая политика оказывается неэффективной, поскольку ее последствия заранее учитываются рабочими. Следовательно, делается вывод о том, что не существует даже кратковременной альтернативной связи между инфляцией и безработицей.

Взятые совместно, гипотеза естественного уровня, теории адаптивных и рациональных ожиданий приводят к выводу о том, что политика маневрирования спросом не может повлиять на объемы реального выпуска и занятости в долгосрочном плане, а воздействует лишь на уровень цен. Этот вывод явно противоречит выводам первоначальной кривой Филлипса.

Какой из этих взглядов правилен? Существует ли обратная зависимость между уровнем безработицы и инфляции, как предполагает кривая Филлипса? Или такой связи в долгосрочном плане не существует, как предполагает концепция естественного уровня? Наверное, самым непротиворечивым утверждением в этих условиях может быть то, что большинство экономистов считают справедливым предположение об альтернативности безработицы и инфляции в краткосрочном плане, но вероятность такой связи в долгосрочном плане намного ниже.

Когда динамика инфляции поддается описанию через уравнение кривой  Филлипса, у государства появляются практические возможности воздействия на экономику.

Поскольку между инфляцией и безработицей в краткосрочном периоде существует обратная зависимость, любая попытка снизить инфляцию потребует временного роста безработицы выше ее естественного уровня.

То есть ценой снижения инфляции будет рост безработицы и, следовательно, снижение реального объема выпускаемой продукции.

Количественная оценка этой «цены» определяется через коэффициент соотношения потерь и результатов в борьбе с инфляцией, который еще называют коэффициентом ущерба.

Данный коэффициент можно определить по следующей формуле:

U-Un = - 1/b (p+1 -p)=SR(p-p+1 ) ,где

U и Un – текущий  и естественный уровень безработицы, соответственно 

p и p+1- инфляция в текущем и последующем периодах, соответственно.

b – коэффициент  взаимосвязи инфляции и безработицы, он показывает, что за каждый  процент снижения безработицы  ниже естественного уровня, страна  платит увеличением инфляции  на b% в следующем периоде.

SR – коэффициент ущерба, используемый для оценки стоимости ликвидации инфляции через безработицу. Он измеряет кумулятивную избыточную безработицу, то есть превышение безработицы над ее естественным уровнем в конкретном периоде, деленное на сокращение инфляции в том же периоде. То есть, SR определяет, на сколько процентов дополнительно должна возрасти безработица, чтобы инфляция уменьшилась на заданную величину. Чем меньше SR, тем «дешевле» обходится ликвидация инфляции.

SR можно представить  в виде формулы: SR =

В числителе отражается кумулятивная избыточная безработица за время от 0 до Т.

В знаменателе - сокращение инфляции в процентах.

Часто коэффициент ущерба SR измеряют в терминах реального объема выпуска в экономике, а не безработицы. То есть определяют потери ВНП в процентах в результате снижения инфляции на 1 процентный пункт.

В этом случае необходимо определить кумулятивный разрыв в объемах производства, то есть разницу между фактическим и потенциальным ВНП, в процентах, соответствующую заданному снижению инфляции.

Заметим, что коэффициент ущерба равен 1/b, то есть:

SR=1/b

Приведем развернутый пример расчета коэффициента ущерба или коэффициента соотношения потерь в борьбе с инфляцией.

В начале 80х годов Пол Волкер, председатель Федеральной резервной США по требованию президента Рейгана, проводил жесткую антиинфляционную политику. Ему удалось снизить инфляцию с 10,4% в 1980г. до 3,2%  в 1984г., то есть на 7,2% .

Какой оказалась цена снижения темпов инфляции?

Найдем коэффициент ущерба SR в терминах реального ВНП, то есть поставим вопрос следующим образом: сколько процентов реального годового ВНП было потеряно в результате снижения инфляции на 1 процентный пункт?

Для этого необходимо знать «разрыв» реального ВНП, то есть разность между потенциальным и фактическим объемами производства.

На основе оценки временных рядов была получена эта величина. Она составляла 21,5%. Этот показатель отражает кумулятивную величину объема реального выпуска.

Тогда коэффициент SR оказывается равным 2,983 (21,5 : 7,2)

Это означает, что каждый процент снижения инфляции  «стоил» американскому народу в тот период 3% ВНП.

Теперь выразим коэффициент ущерба в терминах роста безработицы.

Естественный уровень безработицы был принят равным 6%. По каждому году определялось превышение фактической безработицы над естественной. Затем эти данные были просуммированы. Полученная за весь период кумулятивная избыточная безработица  или цикличная безработица, составляла 10,8%.

Тогда коэффициент SR оказывается равным 1,5 (10,8 : 7,2).

То есть ежегодное снижение инфляции на 1% влекло за собой прирост уровня безработицы  на 1,5 процентных пункта.

Сопоставим эти два расчета.

Если 1% инфляции «стоил» обществу 2,7% реального ВНП и 1,4% циклической безработицы, то взаимосвязь между циклической безработицей и ВНП может быть выражена соотношением 1:2, то есть 1%   циклической безработицы приводил к потерям  2% реального объема выпуска (3,0 : 1,5), что соответствует соотношению, принятому в законе Оукена.

Это означает, что коэффициент соотношения потерь и результатов в борьбе с инфляцией можно рассчитать, отталкиваясь от закона  Оукена.  Если известно, что за период антиинфляционной борьбы удалось снизить инфляцию на 7,2 процентных пункта, суммарная циклическая безработица составила 10,8%, то, используя закон Оукена можно утверждать, что падение реального ВНП будет равным 10,8*2= 21,6%, (так как каждый процент циклической безработицы ведет к потерям примерно 2% реального ВНП).

Отсюда соотношение потерь составило: 21,6:7,2=3,   то есть за каждый процент снижения инфляции нужно пожертвовать 3% годового объема ВНП.

Может ли цена борьбы с инфляцией быть более или менее дорогой для общества? И какой должна быть «оптимальная» цена? Существует несколько оценок данного показателя, но эталонным, максимально допустимым считается соотношение 1:5.

То есть, снижение инфляции на 1 процентный пункт не должно обходиться обществу дороже, чем 5% ВНП потерянного за каждый процент инфляции.

Более дорогая антиинфляционная политика считается неэффективной, так слишком высокой будет плата общества за снижение инфляции.

Если снижение инфляции удалось достичь с меньшими потерями ВНП как в нашем примере (1:3), то говорят об эффективной дефляционной политике, которую удалось реализовать Полу Волкеру.

 

«Концепция рациональных ожиданий» и сила ликвидации инфляции

Теория рациональных ожиданий (РО) впервые появилась в 1961 г. в статье Дж.Ф. Мута, посвященной рынкам товаров и ценных бумаг. Мут задался вопросом, почему ни одно правило, ни одна формула или модель никогда не могли успешно прогнозировать движение цен на финансовых рынках, которое действительно напоминает то, что принято называть процессом "случайных блужданий", на который накладывается "шум". Фактически его ответ заключался в том, что вся имеющаяся информация, способная максимизировать точность ценовых прогнозов, почти немедленно инкорпорируется в текущие решения спекулянтов, так что их предвидения, а следовательно, и ожидания являются "рациональными" в точном смысле слова. Традиционная кейнсианская политика управления спросом в 70-х годах оказалась сравнительно неэффективной в решении макроэкономических проблем американской экономики. И тогда-то одновременно ряду экономистов, в частности Р.И. Лукасу, Т.Дж. Сардженту и Н. Уоллесу, пришло в голову, что причиной этого было то же самое, чем Мут.

объяснял непредсказуемость движения цен на финансовые активы; экономические агенты формируют свои ожидания на основе той же самой информации, которая имеется в распоряжении политиков, и, следовательно, действуют так, чтобы нейтрализовать любую попытку систематического вмешательства в экономику. На самом деле экономические агенты, формируя прогнозы цен и, следовательно, ожидания ценовых изменений, делают это таким же способом, каким этот рынок определяет фактические цены. Это не значит, что ожидания никогда не бывают ошибочными - предвидение не является совершенным, поскольку экономика подвержена случайным, непредсказуемым шокам, но это означает, что вероятностное распределение субъективных ожиданий ценовых изменений всегда будет иметь то же среднее значение, или "математическое ожидание", что и объективное распределение; рациональный прогноз, или ожидание, имеет такое свойство, что его ожидаемая ошибка всеща равна нулю.

С этой точки зрения индивиды представляют собой рационально максимизирующих агентов, а все рынки мгновенно расчищаются, обеспечивая такой вектор равновесных цен, при котором избыточный спрос исчезает. Что же тогда вызывает отклонения от общего равновесия и полной занятости? Случайные ошибки, больше ничего. Однако случайные ошибки недостаточны, чтобы объяснить более или менее регулярные циклические колебания, которые наблюдаются во всех основных экономических временных рядах, таких, как производство, инвестиции и занятость. Эти колебания могут быть обусловлены неким движением скользящей средней случайных ошибок, а не просто случайными ошибками как таковыми. Обычный способ, с помощью которого сторонники теории РО объясняют экономический цикл, напоминает тот, на основе которого Фридмен объясняет краткосрочные кривые Филлипса. Он объясняет их разной скоростью, с которой предлагающие товар узнают о ценах, по которым они могут его продать, и ценах, по которым они покупают факторы производства: каждый ошибочно воспринимает неожиданный рост цен на товары и услуги, которые он продает, как рост относительных цен, а потому увеличивает предложение; поскольку в среднем каждый совершает ту же ошибку, совокупное производство растет. Но в конце концов каждый понимает свои ошибки, и в этот момент совокупное производство падает до своего предшествующего уровня. Другими словами, экономический цикл, согласно этой концепции, является по существу следствием ограниченности информации, обеспечиваемой ценовыми сигналами. Трудно трактовать это объяснение иначе как объяснение ad hoc и отход от логики теории РО. Можем ли мы поверить, что продавец арахиса, способный предсказать цену орехов на протяжении всего периода планирования с ожидаемой ошибкой, равной нулю, тем не менее спутает глобальную инфляцию с локальным увеличением спроса на свои земляные орехи?

Как бы там ни было, в целом нетрудно уловить сущность теории РО. Трудность же состоит в том, чтобы понять, каким образом проверить рациональность ожиданий. Поскольку ожидания невозможно наблюдать непосредственно и поскольку они формируются, согласно этой точке зрения, точно таким же образом, каким определяются переменные в экономической модели экономики, то как же нам обнаружить, верна теория РО или нет? По существу для того, чтобы проверить теорию, нам надо вывести из нее проверяемые следствия и быть уверенными, что эти выводы нельзя получить на основе альтернативных теорий. К примеру, один из выводов теории РО гласит, что "реальные" переменные экономической модели общего равновесия ни в коей мере не зависят от траектории движения регулируемой переменной, такой, как предложение денег.

Другой вывод - только непредвиденные изменения предложения денег оказывают какое-то влияние на уровень безработицы; поэтому изменения нормы безработицы невозможно объяснить какой-то устойчивой политикой или объявлением о проведении такой политики в области денежного предложения, процентных ставок бюджетных дефицитов и т. п. Множество подобного рода гипотез было проверено сторонниками теории РО, но со смешанными результатами; с одной стороны, никакого решающего опровержения до сих пор не получено, с другой стороны, факты дают лишь слабое подтверждение концепции РО.

Однако все эти проверки имеют дело не только с наличием или отсутствием рациональных ожиданий: они имеют смысл только при допущениях:

• совершенной гибкости цен в том смысле, что все рынки расчищаются в любой момент времени;
• бесплатной обработке всей доступной информации;
• отсутствии неравенства в поступлении информации политическим деятелям и частным экономическим агентам.

Если хотя бы одно из этих допущений нарушается — если спрос и предложение на рынках приходят в соответствие с запозданием, если необходимость затрат на информацию является ограничением поведения, если те, кто делает политику, обладают информационными преимуществами, — во всех этих случаях проверки моделей, основанных на РО, вовсе не обязательно подтверждают вывод теории РО о нейтральности экономической политики: ожидания могут формироваться на рациональной основе, и тем не менее управление спросом может оказывать длительное воздействие на реальные переменные.

Привлекательность теории РО во многом объясняется ее "редукционизмом", а именно попыткой трактовать формирование ожиданий подобно тому, как мы рассматриваем всякое экономическое поведение, а именно как стремление индивида к максимизации полезности в условиях определенных ограничений. Всякое другое объяснение ожиданий, доказывают нам, предполагает, либо что все постоянно ошибаются, либо что одни агенты непонятно почему предсказывают события хуже других; в любом случае подобные систематические ошибки порождают прибыльные возможности для предложения информации» способной улучшить частное прогнозирование; таким способом ошибки прогнозирования могут быть сведены к случайным. В этом отношении сторонники теории РО совершенно правы, назвав ее новой классической макроэкономикой: мысль, что только непредвиденные изменения денежного предложения, вызываемые обесцениванием денег, открытием новых золотых рудников и внешней торговлей, могут влиять на реальный сектор экономики и только в течение короткого периода времени, была главным догматом классической денежной теории; она базировалась на неявной предпосылке, в соответствии с которой все полностью предсказуемые изменения в государственной политике немедленно дисконтируются экономическими агентами и учитываются при принятии текущих решений. Так сторонники теории РО с полным правом используют традицию в целях подтверждения своей концепции: нежелание признать теорию РО становится само по себе иррациональным.