Лекции по "Институциональной экономике"

G<tr(t)Y(G)

Заметим, что так же как и в  случае автократической власти оптимальная  для руководящей группы ставка налогообложения не зависит от расходов на производство общественных благ G. Поэтому задача оптимизации решается властью так же, как и оседлым бандитом: сначала определяется оптимальная ставка налога t*, а затем уже из этого параметра выводятся оптимальные расходы на производство общественных благ G*.

Дифференцируя целевую функцию  властной группы по t получаем следующее условие уравнение:

Здесь первое слагаемое - это предельные издержки властной группы от налогообложения (так как увеличение ставки налога t сокращает реальный доход общества I), второе слагаемое — предельные выгоды власти от перераспределения доходов. Определим из этого уравнения зависимость части совокупного дохода общества, производимой и присваиваемой индивидами, входящими во властную группу f от ставки налогообложения t и от доли реального общественного дохода в потенциальном г:

/ = "

С увеличением ставки налогообложения t R(t) сокращается, так как увеличиваются  общественные потери от мертвого груза, то есть власть будет увеличивать t до тех пор, пока f не сравняется с R(t). Дальнейшее увеличение налогового бремени невыгодно властной группе, так как ее потери от сокращения реального дохода общества будут больше выгод от перераспределения этого общественного дохода. Отсюда получаем оптимальную ставку налогообложения в условиях распределительной демократии:

Следовательно, чем больше доля властной группы в реальных доходах общества (f), тем меньше оптимальная ставка налога. Заметим также, что так как i/(l-f) > О, налоговое бремя в обществе распределительной демократии будет меньше, чем при автократической системе правления (где оптимальная ставка налога определяется как: tA* = -r(tA*)/r'(tA*))-

Далее, дифференцируя целевую функцию  власти по G, получаем условие производства оптимального количества общественных благ в системе распределительной  демократии:

Здесь параметр sr(t)Y'(G) — предельный доход властной группы от производства общественных благ, а 1 — предельные издержки, то есть себестоимость единицы общественных благ.

Далее, из двух условий максимизации дохода властной группы получим уравнения  потенциального и реального предельных общественных доходов:

209

 

T(G) = - 

 {\-f)tr{t)

/ + (!-/>"*"

Здесь MSQ-* — общественные издержки предоставления дополнительной единицы  общественных благ при оптимальной ставке налогообложения tR*.

Выбор властной группой оптимальной  ставки налога и распределение общественных благ между участниками властной группы и аутсайдерами представлен  на рис. 11. Здесь власть выбирает такой  уровень налогообложения, который  максимизирует ее суммарные доходы от перераспределения ((l-f)tr(t)) и от собственной  производительной деятельности (fr(t)). Обратим  внимание, что оседлый бандит, максимизирующий  свою долю потенциального дохода (tr(t) = (1-f)tr(t) при f = 0) выберет более высокую, по сравнению с властной группой  в условиях распределительной демократии, ставку налогообложения (tA* > 1т*).

Доля общественных благ, которая  достанется власти в обществе распределительной демократии равна отношению длин отрезков АВ и AD на рис. 5.11.

121

Рисунок 5.11. Оптимальная ставка налогообложения  и распределение

общественных благ в обществе распределительной  демократии

fi-H(l-f)tr

г

1

В целом же, все параметры равновесия такой системы общественного  устройства представлены на рис. 5.12. Здесь во втором квадранте отражен выбор оптимальной для властной группы ставки налога tR* и соответствующий этой ставке уровень предельных общественных издержек производства общественных благ (MSCR*), который определяет равновесный предельный реальный доход общества (IR' в квадранте I) и, таким образом, оптимальный, с точки зрения руководящей группы, объем производства общественных благ GR*. В четвертом квадранте рис. 5.12 отражается распределение доходов между властью и аутсайдерами: весь общественный доход, равный длине отрезка OG, распадается на две части. Первая часть, равная длине отрезка ОЕ — это совокупный объем собираемых налогов, часть которого, равная отрезку OD

121 

Ibid., 88.

210

 

тратится властью на производство общественных благ, другая его часть (отрезок DE) — это выигрыш властной группы от перераспределения общественного дохода. Длина отрезка EF на рис. 5.12 соответствует чистому доходу участников властной группы от собственной производительной деятельности, а отрезок FG определяет величину чистого дохода остальных членов общества, не входящих во властную группу.

Как демонстрирует представленная модель, в условиях, когда власть в обществе принадлежит той или  иной группе специальных интересов (или нескольким таким группам), внутренняя экономическая политика этой группы будет определяться двумя вещами: во-первых, заинтересованностью членов группы в перераспределении общественного богатства в свою пользу (то есть, тем, насколько они заинтересованы увеличении своей доли общественного пирога), во-вторых, заинтересованностью членов группы в увеличение своих производительных доходов, величина которых обратно пропорциональна объему перераспределения (то есть, тем, насколько они заинтересованы также в увеличении всего общественного пирога). Причем, по мере увеличения части совокупного дохода общества, производимой и присваиваемой властной группой, влияние первого фактора на благосостояние властной группы сокращается, а второго, наоборот, возрастает.

Вернемся назад и рассмотрим еще раз два из приведенных выше уравнений:

Из первого из этих уравнений  следует, что по мере увеличения f оптимальная  ставка налогообложения будет сокращаться. Второе уравнение показывает, что  по мере роста f (и, соответственно, s) равновесный предельный общественный доход сокращается, а оптимальное, для властной группы, количество общественных благ (GR*), соответственно, увеличивается. Иными словами, по мере увеличения f (обратим внимание, что f изменяется, при прочих равных условиях, прямо пропорционально изменению количества членов властной группы) неизбежно возникнет такая ситуация, в которой:

А значит перераспределение общественного дохода в свою пользу перестанет быть выгодным участникам властной группы и все собранные налоги будут направлены на производство общественных благ, то есть распределительная демократия в этом случае фактически превращается в консенсусную демократию.

На протяжении всего XX столетия объем  средств, перераспределяемых государственными структурами в развитых странах рос опережающими по отношению к ВВП темпами. Так, например, объем государственных расходов США составлял в 1929 году приблизительно 10% ВВП, а к 1987 году увеличился почти в 3,5

1 00

раза - до 34,8% ВВП . Многие исследователи объясняют столь буйный рост государственного влияния на экономику хищнической политикой групп специальных интересов, находящихся у власти: они заинтересованы в максимальном перераспределении доходов, так как от объема этого перераспределения зависит их благосостояние. Однако, принимая во внимание рассмотренную модель распределительной демократии МакГира - Олсона, такое объяснение данной проблемы представляется слишком поверхностным и даже ошибочным. Так что же

122 Kau, James В. and Rubin, Paul H. (2000), The Growth Government: Sources and Limits, Department of Economics Emory University Working Paper Series, 1.

211

 

стало причиной столь бурного роста  объема производства общественных в прошлом веке?

123

Ответ на этот вопрос можно найти  в работах Дугласа Норта    .

124

Рисунок 12. Равновесие в модели распределительной  демократии   .

123 См., в частности: North, Douglass С. (1981), Structure and change in economic history, N. Y.: 
WW Norton; North, Douglass C. and Wallis, John Joseph (1982), American Government Expenditures: 
A Historical Perspective, 72 American Economic Review, 336-340.

124 McGuire, Martin С and Olson, Mancur Jr. (1996), The Economics of Autocracy and Majority Rule: 
The Invisible Hand and the Use of Force, 34 Journal of Economic Literature, 89.

212

 

Основной причиной очень быстрого, по сравнению со всеми предыдущими  периодами мировой истории, экономического роста, продолжающегося уже более двух столетий по общему признанию стало расширение специализации и разделения труда между индивидами. Возросшая специализация, с одной стороны, привела к сокращению трансформационных издержек обмена, в частности, за счет сокращения транспортных расходов, а с другой стороны, увеличение специализации способствовало росту трансакционных издержек обмена.

Во-первых, персонализированный обмен, которому свойственны повторяющиеся взаимодействия и который, таким образом, обеспечивает каждой из участвующих в обмене сторон надежную гарантию от оппортунистического поведения контрагентов, был вытеснен обменом обезличенным. Издержки, связанные так или иначе с оппортунистическим поведением участников сделки, при такой форме обмена значительно увеличиваются. Поэтому обе стороны вынуждены расходовать значительные средства на спецификацию и поддержание контракта. С другой стороны, общественное производство этого блага позволяет добиться значительной экономии на масштабе и снизить, таким образом, трансак-ционные издержки обезличенного обмена.

Во-вторых, так как в новых  условиях значительно возросло расстояние, в пространстве и во времени, между актом покупки блага, платежом за это благо и его поставкой, увеличилась связанная со сделками неопределенность, а следовательно и потребность общества в страховании сделок. Наиболее эффективным способом предоставления этих услуг в целом ряде случаев является их общественное производство.

В-третьих, расширение специализации  увеличивает информационную асимметрию между продавцами и покупателями. Общественные расходы на преодоление этой асимметрии также в ряде случаев оказываются наиболее эффективным способом призводства этого блага.

Иными словами, по мнению Норта, производство общественных благ в XX веке резко увеличилось  в связи с ростом трансакционных издержек обмена и, соответствующим ростом общественной потребности в такого рода благах:

«Сила принуждения дает возможность  правительству играть главную роль в спецификации и поддержании  контрактов. Способность решить проблему безбилетника позволяет правительству  организовать производство таких товаров и услуг, производство которых не может быть прибыльным в частном секторе... Аналогично, правительство может исключить ряд проблем, связанных с ухудшающим отбором в страховании здоровья, пенсионном страховании и страховании по безработице»12 .

З

аключение. В конце этой главы  вернемся еще раз к определению  государства Д. Норта, приведенному в ее начале. Как мы уже отмечали, основной функцией государства является производство общественных благ. Более того, властная группа, обладающая сравнительными преимуществами в

125 North, Douglass С. and Wallis, John Joseph (1982), American Government Expenditures: A Historical Perspective, 72 American Economic Review, 340.

213

 

осуществлении насилия, но не обеспечивающая, по каким-то своим, внутренним причинам, предоставления общественных благ на более или менее приемлемом для  своего общества уровне оказывается  в долгосрочном аспекте нежизнеспособной: потенциальные конкуренты такой властной группы внутри страны и/ или за рубежом станут ее явными конкурентами и, через какое-то время, вытеснят такую властную группу. Человеческая история знает немало примеров такого рода. Поэтому, в окончательном виде, принимаемое нами определение государства в новой институциональной экономической теории будет выглядеть следующим образом:

государство - это организация со сравнительными преимуществами в осуществлении насилия, распространяющимися на географический район, границы которого устанавливаются его способностью облагать налогом подданных, использующая эти преимущества для предоставления общественных благ

 

 

 

 

Лекции 13-14. Институты и институциональные изменения

Механизм институциональных изменений 

«Главная роль, которую, институты  играют в обществе, заключается в  уменьшении неопределенности путем  установления устойчивой (хотя и необязательно  эффективной) структуры взаимодействия между людьми».[1] [1]

Координация в экономике осуществляется на основе текущих цен. В долгосрочном периоде распределение ресурсов и, следовательно, экономическая координация  будут зависеть от институтов. Таким  образом, роль институтов и правил в  долгосрочном периоде и в эволюционном аспекте тождественна роли цен. В  плановой экономике фактически не было ценовой координации, но зато существовала координация институциональная, которую  обычно не учитывают.

С этим положением согласуется фундаментальная  идея Шумпетера о том, что сущность экономического развития заключается  не столько в накоплении капитала и приращении дополнительной рабочей  силы, сколько в перераспределении  наличного капитала и наличной рабочей  силы из менее эффективных сфер экономической  деятельности в более эффективные.[2] [2] И такое перераспределение  в равной степени зависит от относительных  цен и институтов.