Влияние эмоций на принятие экономических решений

 

      

Дипломатическая академия

Министерства иностранных дел Российской Федерации

Кафедра  «Мировая экономика и международные экономические отношения»

 

 

 

                                 Курсовая работа

                                         на тему

 

«Влияние эмоций на принятие

экономических решений»

 

                            

 

 

 

 

 

 

                                              Работу выполнил: слушатель магистратуры 1 курса д.о.

  3 группы Белов И.В.

                                                           Работу проверил: доцент кафедры «Мировая экономика и

международные экономические отношения»

                                                                    Мантусов В.Б.

 

                                        

 

 

Москва

        2012

                                         

СОДЕРЖАНИЕ

 

1.Введение ……………………………………………………………………3

2.  Основная часть …………………………………………………………..4

2.1. Влияние эмоций на принятие  экономических решений ………....4

2.1.1. Роль эмоций …………………………………………………………..4

2.1.2. Влияние эмоций ……………………………………………………...6

2.1.3. Инвестирование ………………………………………………………9

2.1.4. Фондовый рынок …………………………………………………...14

2.1.5. Оплата кредитной картой …………………………………………22

3. Заключение ………………………………………………………………27

4. Список литературы …………………………………………………….28

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Введение

     

С тех  самых пор, как люди начали принимать  решения, они размышляли о том, как  же они это делают. Веками они  создавали сложные теории принятия решений, наблюдая за человеческим поведением со стороны. Так как сознание было недоступно – мозг являлся просто черным ящиком, - этим мыслителям приходилось опираться на непроверяемые предположения о том, что на самом деле происходит в голове человека.

   Еще со времен древних греков все гипотезы вертелись вокруг одной темы – люди рациональны. Когда мы принимаем решения, предполагается, что мы сознательно анализируем все возможные варианты и внимательно взвешиваем все «за» и «против». Другими словами, мы думающие и логично поступающие существа. Это простая идея лежит в основе философии Платона и Декарта, она формирует фундамент современной экономики, на протяжении десятилетий она служила двигателем когнитивной науки. Со временем наша рациональность стала определять нас. Проще говоря, именно она сделала нас людьми.

     Мы можем заглянуть в человеческий мозг и увидеть, как люди думают: черный ящик вскрыт. Оказывается, от природы мы вовсе не рациональны. Наш мозг состоит из беспорядочной сети разных областей, многие из которых отвечают за эмоции. Когда бы человек ни принимал решение, его мозг обуревают чувства, он подчиняется их необъяснимым страстям. Даже когда человек пытается быть благоразумным и сдержанным, эмоциональные импульсы подспудно влияют на его решение.

    Однако это не значит, что наши  мозги заранее запрограммированы  на принятие правильных решений.  Вопреки утверждениям, содержащимся  во многих книгах с практическими  рекомендациями. Интуиция вовсе  не панацея. Иногда чувства  могут сбивать нас с пути  и заставлять совершать всевозможные, вполне предсказуемые ошибки. У  человеческого мозга не случайно  такая толстая кора.

    Истина состоит в том, что  для принятия правильных решений  нам требуются обе стороны  нашего сознания. Слишком долго  мы относились к человеческой  природе как к ситуации «либо-либо»: мы либо рациональны, либо иррациональны. Мы можем либо опираться на статистические данные, либо доверять собственной интуиции. Логика разума противопоставлена спонтанности чувств, личность против эго, рептильный мозг против лобных доль.

    Эти противопоставления не только  ложны, они еще и деструктивны. Не существует универсального  ответа на вопрос. Как мы принимаем  решения. Реальный мир слишком  сложен. В результате естественный  отбор наделил нас в высшей  степени плюралистичным мозгом. Иногда нам необходимо взвесить все варианты и тщательно проанализировать возможности. А иногда лучше отдаться на волю эмоций. Секрет заключается в том, чтобы знать, когда и какой тип мышления применять. Нам постоянно следует думать о том, как мы думаем.

    Идея исследования процесса принятия  решений через внутренне устройство  мозга может сперва показаться несколько странной. Мы не привыкли рассуждать о выборе в терминах конкурирующих участков мозга или КПД нейронной сети. И тем не менее этот новый способ изучения нас самих – попытка понять человеческое поведение изнутри – открывает немало удивительного.

 

2. Основная часть
1. Влияние эмоций на принятие экономических решений
1. Роль эмоций

  

Почему  наши эмоции так важны? Ответ следует  искать в эволюции. На то, чтобы спроектировать мозг, нужно много времени. Первые скопления объединенных в сеть нейронов появились более пятисот миллионов  лет назад. Это была первая нервная  система, хотя на самом деле в тот  момент это было всего лишь набор автоматических рефлексов. Однако со временем примитивные мозги становились все более сложными. Они расширялись от нескольких тысяч нейронов у земляных червей до сотни миллиардов соединенных клеток у приматов Старого Света. Когда Homo sapiens впервые появился около двухсот тысяч лет назад, планета уже была населена созданиями с высоко специализированными мозгами. Так, имелись рыбы, которые могли мигрировать через океан, используя магнитные поля, птицы, способные ориентироваться по звездам, а также насекомые, умеющие за полтора километров чувствовать запах пищи. Все эти когнитивные навыки были побочным продуктом инстинктов, в процессе естественного отбора  сформировавшихся для выполнения конкретных задач. Однако эти животные не могли обдумывать принимаемые решения. Они не умели планировать свой день или использовать речь для выражения собственных внутренних состоянии. Они не были способны анализировать сложные явления или изобретать новые орудия. Все, что не могло быть сделано автоматически, не могло быть сделано все. Вознице еще только предстояло появиться.

   Эволюция человеческого мозга  все изменила. Впервые появилось животное, способное думать о том, как оно думает. Мы, люди, можем членить реальность на аккуратные цепочки и использовать слова для описания окружающего мира. Мы можем накапливать знания и логически анализировать проблемы. Мы можем искусно лгать и строить планы на будущее. Иногда нам даже удается следовать этим планам.

     Эти новые способности оказались  необычайно полезными. Но также  и принципиально новыми. В результате  области человеческого мозга,  ответственные за реализацию  этих способностей – те, которые  контролирует возница, - страдают  от тех же проблем, что и  любая новая технология: в них  содержится множество недоработок  и ошибок в программном обеспечении. (Человеческий мозг похож похож на компьютерную операционную систему, которую пытались как можно быстрее вывести на рынок.) Именно поэтому дешевый калькулятор может делать арифметические вычисления лучше профессора математики, поэтому большая ЭВМ может выиграть в шахматы у гроссмейстера и поэтому мы так часто путаем причинно-следственную связь с взаимозависимостью. Эволюция просто еще не успела исправить все неполадки в новых деталях мозга.

     Однако эмоциональный мозг за  последние несколько сотен миллионов  лет был доведен ею до полного  совершенства. Его программный код  подвергался бесконечным тестам, с тем чтобы он мог принимать быстрее решения, опираясь на минимум информации.

    Процесс мышления требует чувств. Так как именно чувства позволяют  нам понимать всю информацию, которую мы не можем осмыслить  напрямую. Рассудок без эмоций  бессилен.

 

2. Инвестиции

        Подумайте о фондовой бирже,  являющейся классическим примером  случайностной системы. Это означает, что прошлые колебания любой конкретной акции не могут быть использованы для предсказания будущих изменений ее курса. Об имманентной случайности рынка впервые заговорил в начале 1960-х годов экономист Юджин Фама. Фама изучил данные фондовой биржи за несколько десятилетий, чтобы доказать, что никакие знания или рациональный анализ  не дают ключа к тому, что произойдет дальше. Все тайные инструменты, используемые инвесторами для анализа рынка, были полным вздором. Уолл-стрит похожа на игровой автомат.

     Однако опасность фондовой биржи  состоит в том, что иногда  ее неустойчивые колебания могут  выглядеть предсказуемыми – по  крайней мере на кратких временных отрезках. Дофаминовые нейроны хотят найти объяснение  постоянному изменению, но в большинстве случаев объяснять попросту нечего. И мозговые клетки тщетно бьются о стохастичность, бесконечно доискиваясь выгодных закономерностей. Вместе того чтобы увидеть случайность, мы выдумываем воображаемые системы и видим осмысленные тенденции там, где царит бессмыслица. “Людям нравится инвестировать на фондовой бирже и играть в казино по той же причине, по которой они видят в контурах облака силуэт собачки Снупи, - говорит нейробиолог Рид Монтагью. – Когда мозг сталкивается с чем-то случайным, например игровым автоматом или формой облака, он автоматически приписывает случайности определенную схему. Но это не Снупи, и вы не открыли секретную схему фондовой биржи”

       Один из недавних экспериментов  Монтагью показал, как предоставленная самой себе домафиновая система может со временем привести к опасным бумам на фондовой бирже. Мозгу так хочется довести число наград до максимум, что в конце концов он толкает своего владельца в пропасть. Эксперимент был устроен следующим образом: участникам давали по сто долларов и снабжали их базовой информацией о “современном” состоянии фондовой биржи. Затем игроки выбирали, сколько денег инвестировать, и с волнением наблюдали, как их капиталовложения росли или теряли в цене. Игра продолжалась двадцать раундов, и в конце участники могли забрать заработанное. Интересной деталью было то, что вместо того, чтобы использовать случайные имитации фондовой биржи, Монтагью основывался на выжимке реальных данных с самых знаменитых бирж истории. Он заставил людей “играть”  в Доу-Джонс 1929, NASDAQ 1998-го, Никкей 1986-го и Standard&Poor’s 500 1987-го. Это позволило ученым следить за нервными реакциями инвесторов во время повторения когда-то действительно произошедших бумов и обвалов.

    Как же мозг справлялся с колебаниями на Уолл-стрит? Ученые немедленно обнаружили сильный нервный сигнал, который, казалось, руководил многими инвестиционными решениями. Этот сигнал исходил из богатых дофамином районов мозга, таких как вентральная область хвостатого ядра: он кодировал обучение на фиктивных ошибках, то есть способность учиться на сценариях “что если”. Рассмотрим, к примеру, такую ситуацию: игрок решил рискнуть на бирже 10% своего портфеля, что является довольно маленькой ставкой. Затем он видит, что рынок резко растет в цене. В этот момент начинает появляться сигнал обучения на фиктивных ошибках. Пока игрок радуется своей прибыли, его неблагодарные дофаминовые нейроны зациклены на той выгоде, которую он упустил, вычисляя разницу между наилучшим возможным и реальным доходом. (Это видоизмененная версия сигнала об ошибочном предсказания, о котором мы говорили выше.) Когда разница между тем, что произошло на самом деле, и тем, что только могло случиться, очень велика (это переживается как чувство сожаления), игрок, как выяснил Монтагью, в следующий раз, скорее всего, все сделает по-другому. В результате инвесторы в его эксперименте подстраивали свои инвестиции под все колебания рынка. Когда рынки быстро росли (как, к примеру, в случае с пузырем индекса NASDAQ в конце 1990-х), инвесторы продолжали наращивать свои инвестиции. Не инвестировать означало погрузиться в сожаления и тщетно оплакивать деньги, недополученные вследствие непродуманного решения.

   Однако обучение на фиктивных ошибках не всегда адаптивно. Монтагью считает, что вычислительные сигналы являются одной из основных причин возникновения финансовых мыльных пузырей. Когда рынок продолжает расти, это подталкивает людей все более и более крупные инвестиции. Их алчный мозг убежден, что открыл секретный механизм фондовой биржи, так что они не задумываются о возможности потерь. Но в тот момент, когда инвесторы более всего уверены, что финансовый мыльный пузырь таковым вовсе не является (многие участники эксперимента Монтагью в результате вкладывали все свои деньги в растущий рынок), он лопается. Доу-Джонс тонул, NASDAQ взрывался, Никкей обваливался. Неожиданно инвесторы, некогда пожалевшие, что инвестировали не все свои деньги, и вложившие больше, оказывались во власти отчаяния из-за того, что их активны резко упали в цене. «Когда рынок начинает падать, эффект оказывается прямо противоположным, - говорит Монтагью. – Людям не терпится выбраться из того, во что они вляпались, потому что их мозг просто не хочет больше об этом сожалеть”. В этот момент мозг понимает, что допустил очень дорогостоящие ошибки предсказания, и инвестор стремится как можно быстрее избавиться от активов, чья ценность уменьшается. Отсюда и возникает финансовая паника.

   Вывод из сказанного такой:  наивно пытаться переиграть рынок,  полагаясь на свой мозг. Дофаминовые нейроны не могут справиться со случайными колебаниями Уолл-стрит. Выплачивая крупные суммы управляющим вашими инвестициями, вкладывая свои сбережения в очередной инвестициями, вкладывая свои сбережения в очередной инвестиционный фонд, обещающий большую прибыль, или гонясь за нереальной прибылью, вы всего лишь покорно следуете примитивной схеме вознаграждения. Именно поэтому в перспективе выбранный наугад портфель акций неизменно оказывается выгоднее дорогостоящих экспертов с их модными компьютерными моделями. Те фонды, которым удается обогнать рынок, редко могут долго удерживать позиции. Их модели работают наудачу, их успех непостоянен. Так как фондовый рынок – это случайная тропка, идущая вверх, лучшее решение – выбрать недорогой паевой фонд и подождать терпеливо. Не думать о том, что могло бы произойти, и не переживать из-за чужих доходов. Инвестор, который ничего не делает со своими портфелем акций – который ничего не покупает и не продает, - по полученным доходам превосходит среднего “активного” инвестора почти на 10%. Уолл-стрит всегда искал секретный алгоритм финансового успеха, но секрет в том, что никакого секрета нет. Мир гораздо более случаен, чем мы можем себе представить. Вот чего не могут понять наши эмоции.

 

3. Фондовый рынок

     

Отвращение  к потере теперь считается сильной  ментальной привычкой с обширными  последствиями. Желание избежать всего, что похоже на потерю, часто определяет человеческое поведение, заставляя  нас совершать глупые поступки. Возьмем, к примеру, фондовый рынок. Экономистов  давно интриговал феномен, известный как парадокс доходности акций. Суть его проста: за прошлый век акции сильно превзошли облигации по финансовым показателям. С 1926 года ежегодная прибыль от акций с учетом инфляции составляла 6,4% тогда как казначейские векселя приносили меньше 0,5%. Когда экономисты из Стэнфорда Джон Шовен и Томас Макарди сравнивали сформированные случайным образом финансовые портфели, в которые входили либо акции, либо облигации, они обнаружили, что в перспективе портфели акций всегда давали лучшую прибыль, чем портфели облигаций. Более того, акции обычно приносили в семь раз больше доходов, чем облигации. Макарди и Шовен заключили, что людей, инвестирующих в облигации, должно быть, “вводит в заблуждение относительная надежность диверсифицированных инвестиций в долгосрочной перспективе”. Другими словами, инвесторы так же иррациональны, как и участники телеигр. У них тоже искаженное представление о риске.