Внешняя торговля древних государств

МИНИСТЕРСТВО ТРАНСПОРТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

СИБИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСТИТЕТ ПУТЕЙ СООБЩЕНИЯ

Кафедра Истории и Политологии

 

 

 

 

Реферат

Внешняя торговля древних государств

 

 

 

 

 

 

 

 

Выполнил: ст. гр. ТД-111

Вовнянко А.Ю.

Проверил: канд. ист. наук,

доцент Балахнина М.В.

 

 

 

 

 

 

 

Новосибирск 2013

 

Содержание

1. Зарождение внешней торговли в древнем мире.
2. Внешняя торговля Руси.
1. Торговые города. Основные торговые пути.
3. Появление и развитие внешней торговли в древних зарубежных государствах.
1. Внешнеторговая жизнь Древнего Китая.
2. Внешняя морская торговля Древней Греции.
3. Положение Древнего Египта в системе внешнеторгового хозяйства.
4. Шумера, Аккада, Византия, Месопотамия, хамурапи

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Зарождение внешней торговли в древнем мире.

Внешняя торговля, как процесс обмена товарно-материальными ценностями, известна еще с каменного века. Как в то время, так и сейчас, сутью торговли является предложение к обмену, либо к продаже товарно-материальных, а также нематериальных ценностей с целью извлечения выгоды из этого обмена.     Внешняя торговля возникла с появлением разделения труда, как обмен излишками производимых продуктов, изделий. Обмен сначала носил натуральный характер; с возникновением денег возникли предпосылки для установления товарно-денежных отношений. Торговля является одним из самых могущественных факторов исторического процесса. Нет такого периода в истории, когда она не оказывала бы в большей или меньшей степени влияние на общественную жизнь. Начиная со скромного обмена внутри страны и кончая раскинувшейся по всему миру сетью сложнейших коммерческих операций, разнообразные виды торговых отношений всегда так или иначе реагировали на различные стороны общественной жизни.             Торговля — один из наиболее верных показателей культурного уровня народа. Если в его обиходе торговые отношения занимают выдающееся место, то и общий культурный уровень его высок — и наоборот.  Как только усложнятся материальные условия жизни, как только появятся орудия и вообще зачатки промышленности, возникает и идея обмена. Однако экономический характер обмен получил не сразу. Первоначально он имел символическое значение, санкционируя союз, мир, дружбу, вступление в более близкие отношения. Первый признак, по которому можно судить, что обмен начинает получать хозяйственное значение — это установление обычая обмениваться предметами более или менее равноценными или считающимися равноценными. Быть может, чтобы отличить обмен, как таковой, от символической мены, дикари ввели в обычай те складочные места, которые уже Геродот отмечает у ливийцев и которые и по настоящее время встречаются, кроме веддов, у эскимосов, у полинезийцев, у африканских мавров, в Абиссинии. Уже у дикарей встречались в эмбриональной форме два существенно необходимых условия для развития внешней торговли: специализацию промышленности и монету. Роль последней в разных местах играют драгоценности, украшения (раковины), меха, рабы, скот и пр.      вапернгшщ9шгнекав

2. Внешняя торговля Древней Руси.

 

 

1.  Торговые города. Основные торговые пути.

  Древние славяне обычно строили свои поселения по берегам рек. Вода была необходима для жизни и ведения хозяйства. Водные пути играли выдающуюся роль и были главными или единственными торговыми путями сообщения. Важнейшими торговыми путями Древней Руси были следующие.  Самым важным из них был тот, который носил название Великого водного пути, - путь «из варяг в греки», начинавшийся из Варяжского моря, по озеру Нево, по рекам Волхов и Днепр выходивший в Чёрное море, Балканскую Болгарию и Византию (этим же путём, войдя из Чёрного моря в Дунай, можно было попасть в Великую Моравию).    Параллельно ему существовал также и Восточный водный путь -- через Волгу и Каспий. Великий Волжский путь («путь из варяг в арабы»), шедший от города Ладога на Каспий и далее в Хорезм и Среднюю Азию, Персию и Закавказье.            Плавание по рекам тогда было трудным и опасным. Древнерусским судам – ладьям- приходилось преодолевать и каменистые участки -пороги, и по сухопутным путям волоком добираться от одной реки до другой. Но русские купцы не боялись далеких путешествий и вели интенсивную торговлю. Вот почему уже к концу Х века новгородские гости - так тогда называли купцов из-за их мирных намерений, связанных только с желанием торговать, - освоили почти весь русский Север от берегов Финского залива до самого Урала.           Русские купцы вывозили в Западную Европу меха и кожи, «рыбьи зубы», так тогда назывались моржовые клыки, а также лен, сало и мед. Обратно везли серебро и медь, стекло, различные изделия из золота, ткани и оружие.           Особенно активно торговали с Русью купцы из северных немецких городов, их называли варяжскими гостями, поскольку варягами русские люди называли каждого человека, который приплыл к ним из-за моря.  Только с конца XVII века это название прочно связалось с теми, кто приезжал на Русь из Германии. Таким образом, удобные водные пути способствовали развитию торговых связей Руси с другими государствами Европы и Азии, ведь по рекам можно было добраться до Волги, а оттуда через Каспийское море и до Средней Азии.      Кроме того, существовал и сухопутный путь, начинавшийся в Праге и через Киев, выходивший на Волгу и далее в Азию.     А также Западный путь - вдоль Атлантического побережья Европы вплоть до портовых городов Италии в Средиземном море, что подтверждается многочисленными письменными источниками и археологическими находками.        Одним из замечательных достижений древних цивилизаций по праву считается Великий Шелковый Путь. Разветвленные сети караванных дорог пересекали Европу и Азию от Средиземноморья до Китая и служили в эпоху древности и средневековья важным средством торговых связей и диалога между культурами Запада и Востока. Тем самым были соединены в одно целое две великие дороги - одна, шедшая с Запада из стран Средиземноморья в Среднюю Азию и другая, ведущая с Востока, из Ханьской Империи в Среднюю Азию.          Великий Шелковый путь начинался в Риме и через Средиземное море выходил к сирийскому городу Гирополю, а оттуда через Месопотамию, Северный Иран, Среднюю Азию вел в оазисы Восточного Туркестана и далее в Китай. Среднеазиатский участок начинался в Арее (Герат). Отсюда дорога отклонялась на север и шла в Антиохию Маргианскую (Мерв), отсюда на юго-запад к Бактрии, а затем шла в двух направлениях - на север и восток. Третья трасса Великого Шелкового Пути - Степной Путь, проходил к северу от Средней Азии. Он начинался в городах Северного Причерноморья, далее - через крупный античный город Танаис, расположенный в низовьях Дона, пересекал южнорусские степи, Нижнее Поволжье, Приаралье, а затем через южный Казахстан выходил на Алтай и Восточный Туркестан, где соединялся с основной трассой Великого Шелкового Пути. Одно из ответвлений этой дороги от Северного Приаралья через Хорезм шло в Согдиану и далее на юг.

2. Торговля Древней Руси со странами Азии и Европейскими странами.

Обширные территории восточнославянского  мира издревле имели тесные торговые связи с народами Кавказа, Закавказья, Средней Азии, Ирана и других стран  Передней Азии. Истоки этих связей уходят во тьму веков, но археологические и  прежде всего монетные находки показывают, что уже с появлением на страницах  истории восточные славяне вместе с другими народами Восточной  Европы торговали с Сасанидским  Ираном, и с Арабским халифатом, и  с государственными образованиями, возникшими на его развалинах. Эти  связи не уменьшились и в пору Древнерусского государства.   Древнерусское государство было связано со странами Азии прежде всего по бассейнам Каспийского и Черного морей и впадающих в них Волги, Дона и Днепра. Великий Волжский путь с незапамятных времен являлся артерией восточноевропейской торговли с Кавказом и странами Азии. По этому пути со странами востока торговала главным образом Верхняя Русь. Однако это не исключало связей по Волге с востоком и земель Нижней Руси. Уже путь Ибн Хордадбеха (IX в.) свидетельствует о торговле этой части Руси по Волге. Наличие в арабских дорожниках X в. торгового пути между Булгаром и Куйабой (Киевом) также говорит в пользу общерусского значения Волжского торгового пути.  Торговые пути из Верхней Руси, северных областей Восточной Европы (стран народов вису и югры), а также, вероятно, через Рязанскую землю и из Киева сходились к городу Булгару, расположенному недалеко от впадения Камы в Волгу. Булгар — столица Волжской Булгарии, являлся в IХ—ХІІІ вв. важнейшим торговым центром севера Восточной Европы. Здесь в 921/922 гг. встречался с русскими купцами участник халифского посольства Ибн Фадлан. Русские купцы привозили сюда меха, мед, воск и особенно рабов — этот ходкий товар на восточных рынках того времени. Во Владимире-на-Клязьме видим «Волжские» ворота; здесь была и речная пристань галер. С юга и юго-востока в Булгар прибывали восточные купцы. Они привозили ткани, украшения и другие изделия ремесел, оружие и деньги, серебряную монету восточных стран. По-видимому, обычно восточные купцы дальше Булгара на север и северо-запад не ездили и передавали здесь торговую эстафету местным булгарским и русским торговцам. Арабские монетные клады подтверждают значение Волги в русской торговле с халифатом. О том же свидетельствует археология.          Впрочем, бывали исключения и, вероятно, чем ближе к нашему времени, тем более частые. Так, испано-арабский купец XII в. Абу Хамид ал-Гарнати, единственный известный нам по имени арабский торговец домонгольского времени, оставивший краткий отчет о своих странствованиях по Восточной Европе, из Булгара по «Нахр ас-сакалиба» (Славянской реке), направился в землю славян и побывал в одном из русских городов, который он называет «Мединат ас-сакалиба» (Славянский город) или Гуркуман. Из текста ал-Гарнати неясно, что нужно понимать под Славянской рекой и г. Гуркуманом. Большинство современных исследователей видят в реке Оку, а в городе Киев, хотя этой рекой можно определенно считать и Верхнюю Волгу, а под Гуркуманом вполне может скрываться искаженное название одного из городов Верхней Руси. В этом Гуркумане ал-Гарнати встретил купца из Багдада. Из Булгара на Восток ездили двумя путями. Один из них по суше вел на Яик и далее через степи и полупустыни нынешнего Казахстана в Хорезм. По этому пути прибыло в 921/922 гг. посольство из Багдада в Булгар, участником которого был знаменитый Ибн Фадлан. По-видимому, значение этого пути выросло в XII — начале XIII вв. в период усиления державы хорезмшахов.   Восточные источники сохранили нам списки товаров, которые везли из Восточной Европы в Хорезм и далее в Среднюю Азию, Хорасан и другие страны. На одном из первых мест здесь стоят славянские рабы, которые покупались восточными владетелями и входили потом в состав их гвардий гулямов, наряду с половцами и представителями других народов. Другим важнейшим предметом вывоза через Булгар в Хорезм были различного рода меха: черных и красных лисиц, соболей, куниц, бобров, горностаев. Лучшие меха вывозились, в частности, и из русских земель. Попадал в Хорезм и русский лен и наконец выделанная кожа, именуемая в источнике того времени русским названием «телятин». Другой не менее важный торговый путь из Булгара шел вниз по Волге. Этот путь был двоякого рода — сухопутный вдоль реки и на судах по Волге. Первый отнимал около месяца. Им пользовались чаще всего, вероятно, с заездом в прилегающие к Волге области буртасов, также в те времена чрезвычайно богатые разнообразной пушниной. По Волге вверх от устья до Булгара плыли около двух месяцев, а вниз спускались за 20 дней. В устье Волги, называвшейся тогда чаще всего Итилем, а в X в. и Русской рекой стоял до разгрома его руссами Святослава в 60 гг. X в. хазарский столичный город Итиль или Хамлых. Здесь был следующий транзитный торговый пункт, на этот раз в конце Волжского пути. В Итиле существовали в IX—X вв. особые славянские и русские колонии с постоянным населением. Эти колонии пользовались большими правами и даже имели своих особых судей. В Итиле же существовали и мусульманские и еврейские кварталы. Хазарская столица являлась местом постоянных торговых контактов восточных и русских и булгарских купцов. Разрушение Итиля не привело к упадку торговой роли устья Волги. Вскоре здесь возник новый город Саксин. Население его состояло из тех же хазар, а также из булгар и гузов. Политически Саксин, по-видимому, зависел от Булгарии. Здесь как и в прежнем Итиле жили многочисленные восточные купцы не только из Средней Азии, Ирана и ближнеарабских стран, но и из далекого Магриба (Северной Африки) и Испании. Саксин как и Итиль был ключевым торговым пунктом в Восточной Европе. Он был хорошо известен, в частности, в Крыму и в Малой Азии.

Из устья Волги шел  морской путь вдоль западного  берега Каспийского моря. Его начальным  пунктом являлся Итиль (Саксин), а конечными — города Табаристана и Гургана — Амоль и др. В XII в. ежегодно между Саксином и Амолем плавало до 400 судов. Если учесть более поздние сведения о преобладании на Волге русских кораблей и свидетельства о поездках русских купцов в Южный Прикаспий, то можно предположить, что значительная часть торговых судов на Каспии была, наряду с булгарской, русской, тем более, что у хазар флота на море, кажется, не было. В пользу этого говорят и морские военные походы руссов на Каспии X—XI вв. Непосредственно о русских судах у г. Амоля упоминает автор XI в. Бейхаки.          Из устья Волги суда плыли к хазарскому городу Семендеру, который был расположен, вероятно, где-то в Северном Дагестане. Семендер разрушен руссами при Святославе и, больше не возродился; его роль перешла к Дербенту, чье торговое значение было и до этого велико.  В Дербенте находился в средние века крупнейший невольничий рынок на Каспии.           Далее путь шел к Баку, откуда южнее по Куре можно было подняться к Бердаа и к Тифлису или проплыть дальше в богатый шелковыми тканями Гилян и затем — к Амолю. Из гилянских городов попадали в крупнейший город Южного Азербайджана Ардебиль и далее во все более растущий Тебриз. Из Амоля и гурганских городов ехали в г. Рей (около нынешнего Тегерана), который в IX—X вв. являлся крупнейшим складочным пунктом Ирана, или в города Хорасана. Сами русские купцы достигали в IX в. Багдада, но товары Руси через посредство арабских и иранских купцов попадали и в Кабул, и в Хамадан, и в города южного Ирана. Во все эти места доставлялись русская пушнина, рабы, рыба, воск, мед, лен и другие традиционные северные товары.

Нижняя Русь была связана с восточными странами тем же Волжским путем, что  и верхнерусские земли. Согласно арабским географам путь от Киева до Булгара составлял в IX—X вв. около 20 переходов.²⁰⁹⁾ Не менее важный путь по Дону, упомянутый еще Ибн Хордадбехом, вел из Нижней Руси и на Нижнюю Волгу к хазарской столице Итилю. Ездили из Киева и Чернигова на Волгу и по Донцу — Дону — Переволоке. Однако для Нижней Руси существовала и другая, в XI—XII вв. более удобная и безопасная дорога на Восток, а именно через крымские и вероятно восточночерноморские города к портам Малой Азии и в первую очередь крупнейшему из них — Трапезунду. По-видимому, в XI в. в период существования русского Тмутараканского княжества на Таманском полуострове основная черноморская торговля с Малой Азией и Западным Кавказом проходила через Тмутаракань (Матарха или Матрига). В XII в. Таманский полуостров, по-видимому, с 20—30 гг. был потерян для Руси. В 40—50 гг. XII в. в Тамани правила какая-то княжеская династия абхазского происхождения.  Русское влияние в Крыму росло в XII—XIII вв. Ведь еще в XIII—XIV столетиях значительную часть населения крымских городов составляли русские. Не случайно в Крыму XII в. в районе Керчи существовал город Русийа, о котором упоминают и восточные, и византийские, и итальянские источники. Известно, что в 40—50 гг. XII в. этот город находился во враждебных отношениях с абхазским князем в Матархе.       Крупнейшим торговым центром в Крыму в XII—XIII вв. являлся город Согдак (итальянское Солдайа, русское — Судак). Название этого города иранского (аланского) корня и среди жителей его были половцы, аланы, русские, треки, армяне, итальянцы. Именно через этот город шла в XII — начале XIII в. основная торговля с Трапезундом. По-видимому, корабли плыли вдоль черкесского, абхазского и грузинского берега, и торговый ареал Согдака и Трапезунда включал все восточное побережье Черного моря. Еще ал-Масуди в X в. отмечал торговлю между Трапезундом и народом кашак (адыги, сравни русское касоги). Именно из Трапезунда осуществлялись торговые связи с Крымом и далее Половецкой степью и Русью. Основные товары — это те же рабы, меха, русский лен. [108] В условиях частых войн и усобиц среди князей (русских, половецких, кавказских) существовало, по-видимому, неписанное правило свободного прохода купеческих караванов. Во всяком случае ограбление малоазиатского купца где-то на Руси или в Половецкой степи около 1220 г. после жалобы пострадавшего сельджукскому султану явилось поводом к специальной морской экспедиции эмира Чобана на Судак.     Русские купцы в XII — начале XIII в. были обычными посетителями Согдака и других черноморских портов. Достаточно вспомнить свидетельство Ибн ал-Асира о бегстве знатнейших русских купцов и богатых людей на кораблях в Малую Азию после известия о печальных результатах сражения на Калке.          Но связь через Трапезунд не ограничивалась Малой Азией. Торговый путь вел в Армению через Эрзерум, далее на Тебриз и Мосул в Верхнюю Месопотамию и Западный Иран. Вероятно именно этим путем получали восточноевропейские товары жители г. Хамадана.     Как попадали русские купцы в Египет сказать трудно, но их пребывание там в Александрии засвидетельствовал еврейский путешественник XII в. Вениамин Тудельский. Скорее всего, они попадали туда через Константинополь и византийские владения. По-видимому, через Византию и Египет восточноевропейские товары распространялись далее на запад по бассейну Средиземного моря вплоть до Испании и Магриба. Впрочем, пример ал-Гарнати и наличие колонии магрибцев в Саксине говорят и о непосредственных связях этих западномусульманских стран с далеким Поволжьем, Русью, Кавказом и Хорезмом в XII в. Атлас сицилийца ал-Идриси (середина XII в.) с его пусть нередко путанными и не всегда ясными маршрутами по Восточной Европе также говорит о широких торговых связях Руси с арабскими владениями на Средиземном море.     Господствующий класс Руси и его государство придавали первостепенное значение зарубежному сбыту излишков собираемой дани, сырьевых продуктов и ремесленных изделий натурального хозяйства и, наконец, рабов (челяди); с другой стороны, они были заинтересованы в притоке золота, серебра и в получении тех продуктов для своего потребления, которые не производились на Руси. Об этом можно судить по ранним русско-византийским договорам, в которых вопросам торговли отведено немало места.          Уже межгосударственный договор 907 г. включал статьи, в соответствии с которыми Русь получила право беспошлинной торговли в Византии («да творять куплю, якоже им надобе, не платяче мыта ни в чем же»),⁴⁾ а сверх того — «уклады» (в виде шестимесячного довольствия — хлебом, вином, мясом, рыбой, фруктами) приезжающим в Византию для торговли купцам русских городов — Киева и столиц подвластных ему восточнославянских земель. Русские купцы жили близ Константинополя на подворье монастыря св. Мамонта; их прибытие и, вероятно, отбытие регистрировалось; по желанию для них устраивали баню; в город они могли входить через одни ворота группами не более, чем по 50 человек, в сопровождении охраняющего их императорского чиновника и должны были соблюдать законы страны. Ясно предполагалось, что поездки купцов происходили с ведома князя («да запретить князь... приходящим Руси зде, да не творять пакости в селех [и] в стране нашей»), а торговать им разрешалось лишь по предъявлении, видимо, княжеских же серебряных печатей. По истечении шести месяцев, отправляясь домой, они получали на дорогу еду, якоря, снасти, паруса и другое необходимое снаряжение. Можно думать, что и византийские купцы обрели в это время аналогичный статус в Киеве. Что Киев давно торговал с Византией, видно и из слов Олега, будто бы сказанных киевлянам: «Гость есмь, и идем в греки от Олга и от Игоря княжича».  Из договора 911 г. узнаем, что он предусматривал отказ от применения широко распространенного в средние века берегового права — утверждалась неприкосновенность терпящих крушение судов и находящегося на них товара и помощь самим корабельщикам. Заинтересованная в операциях на Черном, Каспийском, Балтийском морях и связывающих их реках Русь предпочитала упорядоченную торговлю случайной наживе пиратского характера. Русское право, как видно из договора 944 г. карало за преступления в отношении потерпевших кораблекрушение, в византийское право суровая кара грабителям (вешать на [83] мачте, как пиратов) была включена лишь при Андронике Комнине (XII в.).        Той же торговой политики придерживалась Русь и в договорах с немцами. Говорится в договоре о взаимной продаже пленных (русской стороной была установлена высокая выкупная цена греческого пленного — 20 золотых; вспомним что по 20 диргемов платили руссам за местных пленных в Арране; обычный челядин-раб стоил 2 паволоки (ткани) или 10 золотых); о праве их выкупа соотечественниками, о праве гостей — оптовых купцов на разыскание украденного, беглого или насильно проданного раба (челядина); были в договоре и другие (недошедшие) статьи, относящиеся к купцам и их долговым обязательствам.    Преамбула договора 944 г. отмечает участие русских купцов-гостей в его заключении; он отразил дальнейшее усложнение торговых взаимоотношении двух держав. Вместо печатей купцам теперь надлежало предъявлять княжескую грамоту, которой они извещали императора о числе отправленных судов («пишюче сице: яко послах корабль селико»); купцы, приплывшие без грамоты, задержались до выяснения с русским правительством их статуса; вероятно, то же происходило и с греческими купцами. Уточнено, что русские купцы — летние и зимовать на подворье св. Мамонта не должны. Подтверждая прежние права русских купцов, договор ограничивал объем торговых операций относительно драгоценных тканей, их они могли покупать не более, чем на 50 золотых (т. е. около 10 штук) каждый, причем покупку регистрировал чиновник, метивший ткань своей печатью; видимо, таким образом ограждались интересы византийских купцов — экспортеров этого товара, имевшего широкий сбыт (включавший и Польшу).       Договор устранил льготы, которые имела Русь в отношении торговли пленными-челядью: отныне империя выкупала своих пленных в зависимости от возраста по цене от 5 до 10 золотых, русские же за своих платили по 10 золотых; за русских пленников, приобретенных византийцами, отныне следовало, видимо, платить на рынке согласно покупной цене, которая могла быть еще выше.¹⁰⁾ В нашем распоряжении нет других договоров Руси с Византией, но ясно, что объем торговых прав сторон непрерывно уточнялся в зависимости от политических взаимоотношений между ними и усложнения экономической структуры Руси.            В упорной борьбе с Византией Русь отстояла свое право на устья рек Дуная, Днестра и Днепра, где на земле славян-подунайцев был известен и русским и (в качестве Kewe) иностранным источникам город Киевец; где на Днепре возникла подвластная Киеву русская гавань Олешье. Понизовские суда из Днестра морем через Днепр ходили в Киев. На Дону события развивались менее удачно. Русский порт в донском устье Росия (Русия), а также Тмутаракань Византии удалось вновь занять и закрыть для иностранной, в частности генуэзской торговли. Окрепли русские позиции в самом Константинополе, где по договору 988 г. после принятия христианства возник русский квартал (емболос), а наши купцы, прибывавшие на Русскую пристань, так часто проходили через Золотые ворота, что и эти ворота стали называть Русскими. Русские купцы, торговавшие с Византией, составляли сильную корпорацию в Киеве и во время событий 1069 г. пригрозили князьям уходом в «Гречьску землю»; забота о безопасности торговых путей — Соляного (на Херсон), Залозного (на Дон), Греческого (через Болгарию: Варну — Дцин — на г. Месемврию, в районе позднейшего Бургаса) и др. во владения Византии, забота о безопасности самих «гречников» — лежала на Киеве. Торговали русские и во втором по величине городе империи — Фессалониках (Солуни), где ежегодно в октябре устраивалась знаменитая ярмарка. Здесь их отметили в XII в. «Тимарион» и Евстафий, упоминающие о торговле купцов с Дона и Дуная вином, соленой рыбой, икрой и воском.                             Усиленный приток русских на Афон вызвал здесь дополнительное строительство; местные инвентари говорят об обилии серебряной посуды, ковров, тканей, происходящих из мастерских русских городов. Был, видимо, русский монастырь и в Константинополе («на Испигаси», где стояла церковь Бориса и Глеба), хотя Добрыня (Антоний) и не говорит о нем прямо. В Византии известны русские меха — престарелый афинский митрополит, изгнанный латинянами, просил никейского императора Федора Ласкаря: «Если ты мне еще пришлешь и [шкурку] белого зайца, каких Русь доставляет в Великий город [Константинополь], то окажешь мне большую помощь, ибо врачи говорят, что она отлично согревает». Византийцы ценили русские изделия из кости — силистрийский митрополит подарил своему ученому другу Цецу (XII в.), кроме, мальчика по имени Всеволод, коробочку «русской» работы из кости.            Понятно, что и греческие купцы имели свои подворья в Киеве (близ церкви св. Ильи, бывшей здесь в X в.) — от Константинополя сюда 10 дней пути, а с развитием политической раздробленности — и в других городах. По свидетельству Патерика, они привозили в Киев смальту («мусию») и другие товары, например, горючую серу с о. Тилос. Игумен Даниил писал: «ту серу варяче продают; мы же (вар: ею же мы) огнь вытинаем»; в Новгороде прибывший сюда в 1106 г. Антоний Римлянин (морской путь от Рима занимал тогда полгода) «обрете человека греческиа земли гостьбу деюща, купецкий чин имуща, иже умеяше римским, и греческим и русским языком»; это «гриченин — готфин», т. е. из крымской Готии, скорее всего, херсонит. Из Византии шли ткани, вина, шелка, пряности, стеклянные изделия и т. п. Там покупали и иконы: киево-печерский игумен Варлаам, умерший на пути из Византии, завещал «яже бе купил в Константино граде иконы и иное, еже на потребу» передать Феодосию. Археология подтверждает ввоз Русью из Византии тканей, изделий из стекла, церковной утвари, пряностей.³¹⁾Волынский князь Даниил Романович носил кожух греческого оловира (шелковая, тканная золотом материя), сапоги у него были из «хза (греческого сафьяна) зеленого».³²⁾ Русско-византийская торговля из Нижней Руси, как свидетельствует нумизматика на основании золотого безанта, постепенно в IX—XII вв. распространялась к северу. Это была взаимовыгодная торговля.           Торговля и с Византией и с другими землями юго-восточной Европы составляла предмет постоянных забот Руси, тесно связанной с экономической жизнью придунайского района. Святослав мотивировал свое желание укрепиться в Преславе на Дунае именно тем, что «ту вся благая сходятся: от Грек злато, поволоки, вина и овощеве разноличныя, из Чех же, из Угорь — сребро и комони, из Руси же — скора и воск, мед и челядь». Даже в доростольском договоре 971 г. было подтверждено право русских купцов по-прежнему торговать в Византии.      Мытный устав Раффельштеттена, составленный в 903—906 гг. на особом совещании при маркграфе Восточной марки (будущей Австрии) Арибо (876—906) во времена короля Людовика IV Дитяти (900—911), свидетельствует о русской торговле времен Олега на Верхнем Дунае. В уставе, отражающем отношения, сложившиеся еще в IX в., если не раньше, читаем следующее постановление, регламентирующее сбор пошлин: «Что касается славян, которые приходят из Ругов (т. е. Руси) или из Богемов ради торговли, то они могут торговать везде подле дунайского берега, а также везде в Ретеле (Ретель впадает в Дунай у Линца) и Ридмархе, но обязаны платить пошлину; если они привозят воск, то платят с одного вьюка две меры воска, ценностью каждая в один скоти, с ноши одного человека — одну меру той же цены. Если они привозят рабов или лошадей, то платят с одной рабыни по тремиссе (треть золотого солида = 2 денариям), с одного жеребца — столько же, с каждого раба — по сайге (четверть тремиссы) и столько же — с каждой кобылы». Русские и чехи тоже не случайно названы рядом. Испанский еврей Ибрагим ибн Якуб (966 г.) писал, что «Прага — значительнейший из торговых городов» и приходят сюда (тратя на дорогу 3 недели) «из города Кракова руссы и славяне с товарами», т.е. в торговле участвовала и Верхняя и Нижняя Русь.          Хорошо налаженные торговые пути связывали Русь и с Польшей и с Венгрией. Когда Иван Ростиславич занял Берлад, бывший под юрисдикцией галицких князей, то издал (вероятно, в 1144 г.) грамоту, в которой читаем: «а на исъвоз розьным товаром тутошным и угръськым, и руськым, и чес[кым], а то да платет николи жь разве у Малом у Галичи». Смысл установления в том, что Малый Галич (ныне Галац) — место сбора мыта в пользу берладского князя с товаров местных, венгерских, русских и чешских, привозимых к низовьям Дуная; одновременно для купцов из г. Месемврия устанавливалась привилегия платить мыто при распродаже товаров — в Берладе, Текучем и других, пунктах, тяготевших к этому княжеству, которое лежало в междуречье Серета и Прута и простирало свое влияние на «подунайске города» нижнего течения важной торговой артерии Европы. Чем торговали на Дунае, можно судить по мыту, введенному у замка Штейн герцогом Леопольдом и его сыном; сбор распространялся на оружие, седла, шерстяные и льняные ткани и др.; ввозились перец, шафран, инбирь, тмин, гвоздика, лакрица, оливковое масло, лавровый лист, орехи, парча, шелк и т. п. Святослав справедливо вспоминал венгерских коней: венгерские «фари» (от греч. фарес) славились на Руси наряду с половецкими «актазами».⁴⁴⁾ В Венгрии русские купцы издавна посещали важный торговый центр Эстергом. В жалованной грамоте короля Имре (1196—1204) на сбор мыта эстергомскому монастырю, подтверждающей старинную привилегию («так же, как и в древних актах»), на первом месте упомянуты купцы из Руси: «Купец, который пришел из Руси об одном коне, пусть входит в Пешт или Эстергом, или в другое место, и наравне с теми, которые везут дорогие меха, оплатит полмарки»; русские упоминаются рядом с купцами польскими, баварскими, чешскими, австрийскими и др. Венгерские купцы, ходившие в Русь, упомянуты в пожаловании, сделанном епископом Болеславом конвенту Лелесского монастыря (1214 г.), которому он уступил, между прочим, владение, отданное при короле Имре «купцам, ходящим из Руси». Торговля с Венгрией велась издавна, не случайно согласно одному (видимо, древнейшему) летописному варианту Игорь и Олег заняли Киев, прикинувшись «подугорьскими гостьми». В Киеве, наряду с «Лядьскими», имелись и «Угорские» ворота. В «Деяниях венгров» — анонимной хронике придворного нотария Белы III, отражена действительность XIII в., когда он упоминает доставшихся на Руси венграм «лошадей с седлами и удилами, украшенными по русскому обычаю», «бесчисленные меха ласки и соболя», одежды, волов, верблюдов, половецких рабов.    У польского хрониста Галла Анонима (начало XII в.) читаем, что Польша «удалена от проторенных дорог паломников и знакома она лишь немногим, идущим на Русь ради торговли». Торговые пути из Волыни в Мазовию и Понеманье постепенно укреплялись по мере колонизации Ятвягии Русью из Городно, Дорогичина, Вельска (через Сураз на Нареве) и Польшей — из Визны; во второй половине XI в. русский путь на Визну лежал через Свенцк (позднее — город плоцких епископов). В Польшу поступала галицкая соль, как видно из привилея 1176 г. Казимира Справедливого цистерцианскому монастырю в Сулейове, которому было даровано право на ежегодное получение 13 возов соли от сандомирской таможни «тогда, когда поступает из Руси». Следы древней широкой торговли солью в Туровской земле можно видеть в замечательном местном церковном уставе, недавно открытом Я. Н. Щаповым. О встречном потоке товаров можем судить по привилею 1264 г. Болеслава Стыдливого купцам Поланца, ездившим на Русь с сукнами и другими товарами.           Известный советский нумизмат В. М. Потин выяснил, что не скандинавским купцам обязана Русь своей внешней торговлей, что в XI в. — во время наиболее интенсивного притока западноевропейской монеты на Русь — основной была русско-славяно-прибалтийская дорога, а местом скрещения северного и западного монетных потоков на Русь стал Готланд. Выводы В. М. Потина находятся в полном соответствии с результатами, добытыми польскими и советскими учеными (Е. Антоневич, Ф. Д. Гуревич и др.) в изучении Пруссии. В целом напрашивается вывод, что немецкие города и Ганза с помощью завоевания захватили древние налаженные славянские пути; этот вывод окончательно подрывает миф об их культуртрегерской миссии. Конечно, уловить следы русско-поморской торговли нелегко, но они есть. В Поморье (как и в Пруссии) в Волине, Щецине, Колобжеге, Гданьске находят русские кольца, браслеты, гривны, сосуды, пряслица; а изделия из янтаря — в Пскове, Новгороде, Минске, Городно, Гнездово (Смоленск), Киеве, Рязани, Муроме и др.⁵⁸⁾ Быть может, и старая гипотеза о колбяге как обобщенном наименовании жителя Колобжега — славяно-поморского купца (присутствующего в Русской Правде наряду с варягом»⁵⁹⁾ не так уж далека от истины? И, возможно, не случайно именно колобжегский епископ был направлен ко двору туровского князя Святополка Владимировича в XI в. И, конечно, жители Щецина знали дорогу в Новгород задолго до упоминания там их местных контрагентов (1165 г.).⁶⁰⁾ В кладе близ Ростока найдена монета Владимира [88] Святославича; важную роль играл Волин (Юмсборг) в устье Одры, где обнаружено около 1/3 кладов Поморья; обильная на Руси монета кельнского чекана концентрируется в находках у Старграда и Любека; были, понятно, и прямые контакты Руси с Германией, поэтому, например, монеты Фрисландии представлены в русских кладах много шире, чем в балтийско-поморских.          Волин имел давние связи с Русью по Балтийскому морю, которое немецкий хронист Адам Бременский (XI в.) называл «Скифским», а Гельмольд (XII в.) — «Русским»; ранее его по имени пруссов-эстиев именовали «Восточным морем».⁶¹⁾ Адам писал о Волине: «Это действительно величайший из городов в Европе. Населяют его славяне вместе с другими народами — греками и варварами; приезжие саксы тоже получают право на жительство, лишь бы только, находясь там, не проявляли признаков своего христианства. Есть там маяк, который местные жители называют греческим огнем».⁶²⁾ Под греками хронист понимал и православных руссов, страну которых и торговые пути через нее неплохо знал. Путь Волин — Новгород отнимал 14 дней.⁶³⁾ Любопытно переменчива судьба названий руссов: на севере их причисляют к грекам, на юге — к норманнам.      В житии Оттона Бамбергского говорится о заморской торговле Колобжега.⁶⁴⁾ И остров Руяна (Рюген) имел торговые связи с другими славянскими странами,⁶⁵⁾ в их числе, может быть, и с Русью. В произведении «Атис и Профилиас» (начало XIII в.) упоминается соболь на острове Руяны, который считают русским.⁶⁶⁾ Саги также отразили тот факт, что «земля венедов» знала Русь, иначе Олаф, ехавший из нее, не выдавал бы себя за русского купца.⁶⁷⁾      Возможно, что русские купцы встречались с арабскими и еврейскими и на Балтике, ибо и отсюда через Данию те везли в гаремы Испании пленных из Европы, которых кастрировали в Вердуне и Лионе.⁶⁸⁾ Из Пруссии Русь вывозила янтарь, который из Самбии через Белоозеро попадал в Булгар, а оттуда в халифат: живший в Тунисе арабский врач ибн ал-Газзар (умер в 1004 г.) знал, что янтарь «привозится из земли русов (ar-Rūs)».             Большую роль во внешнеторговых связях Руси играли еврейские купцы. В X в. сложились еврейские общины в Майнце, Аугсбурге, Регенсбурге, а также в Праге. С этого времени еврейские купцы этих городов через Краков ездили в Перемышль и Киев; в раввинских распонсах эти ездившие целыми караванами купцы назывались «на Русь ходящие», т. е. были подобны латинским «руссариям»,⁷²⁾ которые упомянуты в жалованной грамоте Регенсбургу от 9 июля 1192 г., говорящей о местной купеческой корпорации, торгующей (в частности мехами) с Кёльном. Торговые связи Кёльна с Русью, в свою очередь, подтверждает источник конца XI в. — «Хвалебная песень кельнскому архиепископу Анно» (умер в 1075 г.), канцлеру императора Генриха III и регенту при малолетнем Генрихе IV: ему слали дары «короли» Византии, Англии и Дании; «из Фландрии и из Руси добыл он различное добро для Кёльна».⁷³⁾ Известно сообщение ученого-талмудиста Иегуды Гакогена (XI в.) из Майнца в передаче венского раввина Исаака бен Мойшес (XIII в.) о захвате евреев в «Примуш» (Перемышле) в Польше, уводе их в страну «греческих славян» и об отправке одного из пленников на продажу в Прагу.⁷⁴⁾ В труде пражского раввина Элеазара бен Натана (Рабана) (XII в.) дошло описание товарищества еврейских купцов, торгующих с Русью. Ввиду опасностей, с которой сопряжена поездка, и случайностей в ценообразовании, они не должны были ни покупать товары, ни получать их в кредит по определенной уже «в русских деньгах» цене; установление цены наперед в русских деньгах было запрещено как лихоимство; в соответствии с видом принадлежащего им товара, купцам надлежало объединяться в товарищества и дополнительно делить полученную прибыль.⁷⁵⁾ Впрочем, есть и другие толкования этого неясного текста.

Сохранился рассказ регенсбургского купца Петахии, который около 1175 г. проехал по маршруту: Прага — Польша — Киев — Половецкая земля — Крым — Кавказ — Мосул — Багдад.⁷⁶⁾ Тот же Ибрагим (в передаче ал-Казвини — XIII в.) говорил о торговых связях Майнца с Самаркандом и Индией.⁷⁷⁾ Дошло и сообщение рабби Калонима бен Шаббатая (XI в.), в передаче итальянского еврея — врача XIII в. Зидкиа бен Абрахама, о поездке купцов-евреев из Руси через Венгрию в Регенсбург, где они жили;⁷⁸⁾ наконец, сообщение шпейерского раввина Исаака бен Ашера (XI в.) об обществе евреев-пайщиков, ходивших с караванами на Русь. Часть из них происходила из Руси и жила в ней постоянно. Рабби Элиэцер Бен Исаак из Праги оставил описание маленьких еврейских общин, виденных им на Руси; известно, что на Руси в 1124 г. рабби Самнельс написал свой труд в духе западных тосафиотов.⁷⁹⁾ Наша летопись и Патерик знают европейский квартал⁸⁰⁾ и [90] «Жидовские ворота» в Киеве.⁸¹⁾ Еврейские источники позволяют думать, что купеческие общины были во многих крупных городах: в 1171 г. в Кельн прибыл Беньямин, богатый еврейский купец «из Владимира», и был арестован на торговой площади по ложному обвинению;⁸²⁾ какой Владимир имеется в виду, сказать трудно, но еврейские купцы посещали и Владимир-на-Клязьме, где им Андрей Юрьевич показывал свои храмы и где работали собранные Андреем «изо всих земль мастери».⁸³⁾ В волынском Владимире еврейские купцы были связаны с Владимиром Васильковичем и оплакивали его смерть;⁸⁴⁾ в сочинении английского еврея рабби Мошес Ханессиа (1170—1215) упомянут известный рабби Исаак из Чернигова, который пытался истолковать некоторые библейские слова из их сравнения с русскими, т. е. знал живой русский язык.⁸⁵⁾ Регенсбуржец Петахий двигался через Чехию и Польшу в Русь, в то же время французский еврей Исаак д'Орвиль шел из Руси в Чехию, где побывал в Оломоуце и Праге; на французском севере и в Кельне был известен Моисей из Киева.⁸⁶⁾

Из этих сообщений как  будто следует, что Русь имела  устойчивые торговые связи с городами Германии. Немецкие источники говорят  о том же. Уже при Владимире Святославиче действовал путь через Германию в Византию, была известна и дорога из Византии через Русь по Балтийскому морю — в Рим:⁸⁷⁾ ею, как думал летописец, ходил апостол Андрей (дороги апостольские совпадали с купеческими).

По мере продвижения немецких феодалов на Восток в жалованных грамотах захваченным или построенным  городам фигурирует Русь, издревле торговавшая в этом краю и, как  увидим ниже, отстоявшая свои права. Любек — столица Славии издавна вел широкую торговлю;⁸⁸⁾ торговал он и с Русью: ведь женой местного короля бодричей Кнута (1129— 1139) была Ингеборг Мстиславна. Не случайно вновь основывая в середине XII в. Любек, саксонский герцог Генрих Лев, дав ему разного рода льготы, отправил «послов в города и северные государства — Данию, Швецию, Норвегию и Русь,— предлагая им мир, чтобы они имели свободный проезд к его городу Любеку».⁸⁹⁾ В жалованной грамоте кельнского архиепископа Райнальда вестфальскому городу Медебаху (1165 г.) мимоходом, как об обычной вещи, сказано о торговле с Русью.⁹⁰⁾ О какой Руси идет тут речь? Это мог быть и Новгород, уже давно торговавший не только со славянским Поморьем, но и с Готландом. Словенский учан был спущен с волховской верфи и появился на Балтийском море (об этом интересно писал В. В. Мавродин), конечно, не позднее, чем полянская однодревка — моноксила — на Черном.⁹¹⁾