Значение фразеологизмов и пословиц, содержащих имена собственные

На Руси духовный стих о  Лазаре был любимой песней бродячих нищих. В ней богач неожиданно оказывался братом бедного Лазаря, что усиливало бесчеловечность  его поступка. Заунывный мотив  песни, распеваемой далеко не бескорыстно, и вызвал к жизни чисто русское  выражение петь лазаря 'прикидываться несчастным, жаловаться на спою судьбу, стараясь разжалобить'.

Имя этого евангельского  нищего мы найдем и в слове лазарет 'военная больница'. В средние века так называли больницы для прокаженных, которые напоминали своим названием о страшной болезни, мучившей Лазаря.

Таких лазарей Церковь  после смерти нередко производила  в святые, с их именами связывали  легенды о чудесных исцелениях, их мотам приписывали магическую силу. Так складывались святцы — христианский месяцеслов, список святых и праздников в календарном порядке. По этим святцам  и давались имена на Руси.

Бывали случаи, когда имя  какого-нибудь конкретного лица, хорошо известного в округе, приобретало  такую популярность, что выражение, связанное со святцами, начинало трактоваться по-мирскому.

В 1822 г. на страницах журнала  «День» печатались «Заметки о жизни  донских казаков». Их автор, описывая нравы и обычаи казаков, толковал и некоторые местные выражения. Вот, например, как объяснялось происхождение  одного из них:

А вот што, бывало, как  порасскажут про атамана Данилу Ефремовича да про супругу его  Маланью Карповну. Такие-то они были простые да хлебосольные. Бывало, поедет казак в город да повезет Маланье  Карповне в гостинец крут (масляные лепешки), севрюжины, икры свежей —  все принимала, не гнушалася. И угостит, бывало, всякого и наградит. Ажно теперь по народу гуторют; «наварила-де на Маланьину свадьбу».

Эту легенду повторяли  позднее немало авторов. В свой сборник  включил ее и петербургский фразеолог  М. И. Михельсон.

Выходит, пословичная Маланья  — реальное лицо, тороватая черкасская казачка Маланья Карловна, свадьба  которой с атаманом Данилой Ефремовым  состоялась в 1795 г. Об этом пунктуально  сообщает «Опыт областного великорусского словаря».

Историк фразеологии, однако, привык с недоверием относиться к  таким «правдоподобным» объяснениям. Ему подавай языковые факты.

В Библиотеке Российской Академии наук в Санкт-Петербурге хранится рукописный сборник пословиц, принадлежавший Петру I. Его датируют как «свиток исхода XVII века». В этом свитке мы находим  и нашу Маланью: наряжается как Маланья на свадьбу. В другом рукописном сборнике XVII в. встречается пословица Онанья плачет, а Маланья скачет. Выходит, что это не Маланья Карповна, вышедшая замуж в 1795 г.

Языковая летопись свидетельствует  и против казачьего колорита Маланьиной свадьбы. Выражение наготовить как на Маланьину свадьбу широко известно в севернорусских, среднерусских и сибирских говорах. В последних, например, мы уже встречаем такие варианты этой поговорки, как расклада как Маланья с ящиком 'о том, кто разложил свои малоценные вещи напоказ, мешая этим другим', носится как Маланья с ящиком 'о человеке, который носится с ничтожной вещью и даже гордится ею' и т. д.

Где же искать подлинный  смысл этой поговорки? Оказывается, в церковном календаре. В нем  мы найдем и день Мелании Римляныни, именины которой приходятся на канун  Нового года — 31 декабря по старому  стилю. Вечер этого дня до сих  пор во многих христианских странах  называют «щедрым». И на Руси когда-то «на Маланку», т. с. в день святой Мелании, ряженая (т. е. переодетая как  на маскараде) молодежь ходила по домам, угощаясь блинами, оладьями, пампушками и прочими щедротами, которыми оделяли  их хозяйки. За щедрость молодежь расплачивалась шуточными песнями и представлениями. На Украине, например, разыгрывали шуточную свадьбу Васыля и Меланки. Имя  Маланьиного жениха тоже не случайно: день святого Василия Кесарийского приходится на 1 января по старому стилю, поэтому и крещенские морозы называют иногда в шутку Васильичами.

Маланьина свадьба, следовательно, — это нечто вроде символической встречи старого и нового года. А выражение наготовить как на Маланьину свадьбу первоначально значило 'заготовить столько еды, сколько готовит хорошая хозяйка в канун Нового года'. Ведь от этого, по суеверным представлениям, будет зависеть благополучие семьи в течение всего года.

К такому выводу независимо друг от друга пришли В. И. Чернышев, тончайший знаток русской речи, и  Т. Н. Кондратьева, автор глубоких работ  по фразеологии с именем собственным. Характерно, что в 1995 г. такое объяснение записала и фольклорист А. С. Сатыренко  в одной из деревень близ Вятки. В  книге «Вятский фольклор. Народный календарь» о дне святой Маланьи (13 января по новому стилю) так прямо  и говорится: «К этому дню готовили много еды, отсюда и поговорка: наготовить как на Маланьину свадьбу».

Этот вывод можно подтвердить  и активностью модели с именами  святых в подобном временном значении: Наварила, напекла Акулина на Петра (т. е. на день св. Петра — 29 июня); Пришел Евсей (24 апреля) — овсы сей; Не отсеялся до Бориса (2 мая), с Бориса сам боронися (т. е. запрягайся в борону), а не то, как и на Афанаса (18 января), не поешь хлеба на Спаса (1 августа); Кто сеет после Фита (св. Вита, 15 июня), тот прост бывает жита; На святого Пуда (15 апреля) вынимай пчел из-под спуда и т. д.

1.5 Переосмысление  исторических имен

Забываются и переосмысляются  не только имена христианских святых. Это происходит и с именами  реальных исторических лиц, законсервированными  фразеологией.

«На экзамене я услышал  от студентки, смущенной вопросом, на который она не рассчитывала, такой  ответ: «Это для меня потемкинская деревня!»  — пишет в «Очерках по фразеологии» профессор Б. А. Ларин. Студентка  ассоциирует это выражение с  «потемками» или «темной деревней». Между тем и форма и значение этого выражения несколько иные. Его обычно употребляют во множественном  числе — потемкинские деревни, а значит оно 'обман, очковтирательство, пускание пыли в глаза'.

История его возникновения  связана с реальным историческим фактом. Потемкинские деревни — первоначально — деревни-декорации, которые прикачал выстроить светлейший князь Потемкин-Таврический на пути следования в Крым царицы Екатерины II. Потемкин гордо показывал императрице и иностранным посланникам, ее сопровождавшим, склады хлеба (в которых мешки были набиты песком), стада скота (которые ночью перегонялись по маршруту царицы), пышные парки (которые после отъезда Екатерины сохли, ибо это были воткнутые в землю стволы деревьев), мощные крепости (которые разваливались во время первой же грозы)...

И все же обмануть общественное мнение не так-то легко. Иностранцы, вернувшись на родину, с насмешкой рассказывали о гигантском маскараде, устроенном екатерининским вельможей. Поэтому  выражение потемкинские деревни до сих пор известно во многих европейских языках.

Немало исторических событий  хранят фразеологические летописи. Поговорки  о Мамае, как мы видели, — это  хроника татарского ига. О результатах  других попыток покорить нашу родину говорят выражения пропал как француз в Москве и пропал как швед под Полтавой.

Поговорка Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! рассказывает о несправедливости Бориса Годунова, отменившего право крепостных крестьян переходить от одного помещика к другому за неделю до Юрьева дня (26 ноября, день великомученика Георгия, покровителя земледельцев). Об этом праве говорят и древние русские пословицы: Крепки ряды (договоренность, соглашение) Юрьевым днем; Мужик — не тумак, знает, когда живет Юрьев день.

Вот другое «историческое» выражение — Шемякин суд, служащее синонимом несправедливого суда. Оно связано с личностью корыстного самовольного феодального князя Дмитрия Шемяки, который и правых и неправых приказывал бросать в Сухону, привязав им камень на шею.

История Шемякина суда попала в литературу: о ней рассказывает старинная русская сатирическая повесть, популярность которой во многом способствовала известности этого  выражения.

Многие «именные» фразеологизмы  восходят и к литературным образам. Все знают первоисточники таких  выражений, как демьянова уха, тришкин кафтан, кивать на Петра, помпадуры и помпадурши, Аннушка уже разлила масло, остров Крым. Понятна нам и символика литературных имен, принадлежащих мировой классике; Монтекки и Капулеттп, Ромео и Джульетта, Фигаро, барон Мюнхгаузен, Тартюф. Каждое из этих имен вызывает в памяти десятки образов. Несравненная Дульсинея, тощий Росинант, неистощимый весельчак Санчо Панса — постоянные спутники Рыцаря Печального Образа, неутомимого борца с ветряными мельницами Дон Кихота.

Герой романа Мигеля Сервантеса «Хитроумный идальго Дон Кихот  Ламанчский» во многих языках стал символом бесплодного мечтательства  и фантазерства. «Его имя, — по словам И. С. Тургенева, — стало смешным  прозвищем даже в устах русских  мужиков». В современном русском  языке, однако, намечается тенденция  к более положительной оценке «донкихотства». Сравним два толкования слова донкихот в наших словарях. «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова объясняет его как 'фантазер, вызывающий насмешки бесплодной борьбой за свои идеалы'. Новейший 20-томный Академический словарь русского языка пишет о донкихоте с большой симпатией; 'Бескорыстный, наивный мечтатель, бесплодно стремящийся приносить пользу людям во имя неосуществимых идеалов'. Бескорыстие и честность героя Сервантеса, его постоянная готовность к самопожертвованию во имя пусть неосуществимых, но благородных идеалов заставляют забыть о его слабостях. Может быть, поэтому слово донкихот приобретает в современном употреблении все более положительные оттенки, а число производных от него постоянно растет; в уже названном Академическом словаре, например, зарегистрированы донкихотизм, донкихотишка, донкихотский, донкихотовский, по-донкихотски, донкихотство, донкихотствовать...

Многочисленные потомки  племени донкихотов, этих чудаков  и мечтателей, могут казаться смешными, беспомощными и непрактичными, но без  них, как ни странно, не обходится  ни одно «практическое» мероприятие.

У рассудка — трезвые  заботы. У мечты — неведомые  страны.

Называли люди донкихотом первого на свете Магеллана. Первого  на свете капитана, первого на свете  морехода, уплывающего в океаны, называли люди донкихотом.

У рассудка — точные расчеты. У мечты — туманные идеи.

Называли люди донкихотом первого на свете Галилея. Первого  на свете Птолемея, первого на свете  звездочета, негодуя или сожалея, называли люди донкихотом.

Для Феликса Кривина, написавшего  эти строки, понятие донкихотства, как видим, гораздо древнее романа Сервантеса. Известность образа надолго  обеспечивает популярность крылатых слов, с ним связанных.

1.6 Обобщение имени  собственного

Большинство фразеологизмов, как мы видели, восходит к какому-нибудь сюжету, историческому или псевдоисторическому  факту. Развитие образного выражения  и обобщение имени собственного, входящего в него, идет, как правило, путем сгущения этого сюжета —  путем, указанным А. А. Потебней. Всякое ли обобщение собственного имени  движется, однако, по этому пути? За каждым ли именем стоит конкретный исторический или мифологический прототип? Языковой опыт подсказывает, что нет.

Одним из видов обобщения  имени, например, является его рифмованное  употребление в детских дразнилках: Сергей-воробей, Гаврило — свиное рыло, Иван-болван, Мишка — еловая шишка, Татьяна-сметана и т. д. Вряд ли кому-нибудь придет в голову искать сюжеты этих «устойчивых сравнений»: ясно, что они обусловлены случайными ассоциациями под влиянием рифмы.

Рифма иногда становится отправным  пунктом целого повествования, в  котором действия персонажей обусловлены  лишь подобными ассоциативными возможностями  имени. Вот отрывок из сатирического  стиха XVII в.:

Пришел Мещеря, поставил котел в пещеру.

Пришел Абросим да ерша в котел бросил,

Пришел Ерема, принес дров беремя,

Пришел Клим, подложил под  котел клин.

Таких случаев немало и  при создании пословиц. Так, в беломорских  говорах весьма популярна рифмованная  поговорка с именем Пестя (Пистимся): У пашей Лести все в тесте, а про обед нет вести.

При частом повторении подобные ассоциации, вызванные рифмой, могут  стать постоянной характеристикой  имени: Алеха не подвоха; Афонька-тихонька; Афонасьи беспоясны; наш Фома пьет до дна; Зина-разиня; И на Машку бывает промашка и т. п. Для большинства русских имя Емеля ассоциируется с характеристикой «болтун, краснобай». Она обусловлена чисто формальным сходством с глаголом молоть, вошедшим в прибаутку: Мели Емеля — твоя неделя.

Обобщение имени путем  обработки рифмой весьма произвольно. Гораздо закономернее его социальная, общественная типизация. Хотя имя в  принципе и индивидуально, но мы можем  говорить о типично русских именах {Татьяна, Иван, Маша). Это уже шаг к обобщению, который приводит к таким нарицательным употреблениям, как русские Иваны, немецкие Фрицы и Гансы,английские Джоны Буллы и т. д. Можно было бы вполне написать эти имена с маленькой буквы, потому что они синонимичны словам русский, немец, англичанин.

Примерно такое же социальное «расслоение» имен происходит и по оси «богатый/бедный». Одни имена  прежде вызывали представление и  родовитости и благородстве, другие — о «черной кости». Для имущих классов России было характерно стремление отгородить себя от народа не только образом  жизни, но и именем.

Социальная оценка многих имен глубоко осела в языке. Нередко  знание этой оценки помогает понять фразеологизм. Нельзя, скажем, правильно передать смысл английских сочетаний Tom, Dick and Harry или Brown, Jones and Robinson, значащих 'простые, заурядные люди', не учитывая того факта, что эти имена и фамилии  типичны для рядового англичанина.

Социальная оценка имени  часто перерастает в оценку качеств  человека. Не случайно столько имен, приписывавшихся «подлому» сословию, имеют значение 'глупый': Ванька, Агафон, Алуферип, Ананья, Аноха, Арина, Варлаха, Ерема, Максим, Мартын, Митька, Пантелей (Пантюха, Пентюх), Пахом, Стеха, Стеша, Щура, Фома, Фока. Народные выражения Аноху строить 'валять дурака'; бесполденная Арина 'безнадежная дура'; с одной стороны Ульяна, с другой Фома 'не в своем уме'; Алеха сельский, Алеша бесконвойный 'сумасбродный, неуравновешенный, с причудами, чрезмерно хвастливый человек'; идет как Мартын с балалайкой 'неловко и несуразно идет' — это фразеологическое развитие подобных отрицательных характеристик.

Выражение филькина грамота значит 'пустая, ничего не стоящая бумажка', 'не имеющий никакой силы документ'. Первоначально это грамота, написанная безграмотным человеком, человеком «подлого сословия», а потому не имеющая веса. Словом, грамота, составленная простофилей. Слово простофиля, как показал В. В. Виноградов, образовано в итоге от греческого имени Филипп,превращенного русскими в Филю, Фильку, Филюху. Этим именем бары часто называли своих слуг. Помните фамусовское обращение к своему Фильке?

Ты, Филька, ты прямой чурбан,

В швейцары произвел ленивую  тетерю...

Не удивительно, что типизированное имя слуги пополнило синонимический ряд со значением 'глупый и ленивый  человек'. Этому способствовало и  употребление имени Филя в русских пословицах, где его обладатель выступает в роли простака и неудачника: У Фили пили да Филю и побили.