Творческий путь С.М. Слонимского

Сергей Михайлович Слонимский – советский и российский композитор, музыковед, пианист, педагог родился 12 августа 1932 года в Ленинграде.

 Вот что  рассказывает Сергей Слонимский  об истории своей семьи в интервью «Русскому Журналу»: «История моей семьи не всегда была связана с Петербургом. Один из основоположников рода - Хайм (Зиновий) Слонимский родился в Варшаве и был ученым - изобретателем. Он в 40-е годы Х1Х века получил Демидовскую премию, создал вычислительную машину. Многие его изобретения были перехвачены иностранцами, он не всегда их вовремя патентовал. Под конец жизни занялся гончарным искусством, как говорил мой отец, "сел на землю". Он, видимо, был интересной, яркой, талантливой личностью, очень непрактичный был человек. По семейной легенде, когда его привели к царю, он держался очень независимо, на что царь сказал: "Машина хорошая, еврей плохой". Так что с Александром III он не поладил. Он очень долго жил в Петербурге. Его сын Леонид Слонимский работал в "Вестнике Европы" как журналист. Отец мой Михаил Слонимский - писатель, член литературного объединения "Серапионовы братья". Его брат Николай Слонимский - мой дядя - известный американский музыковед. Вот его огромные энциклопедии в книжном шкафу стоят: Словарь Бейкера, "Музыка от А до Я и от 1900 года по дням по 80-е годы", "Музыка в странах Латинской Америки", "Лексикон музыкальной брани" (критика - от Баха до Шенберга и Шостаковича: он выяснил, что всех классиков всегда ругали за одно и то же - за недостаточную мелодичность и академичность, за непонятность и сухость). У него есть очень интересное исследование о музыкальных ладах и гаммах. Кроме того, он был другом Айвза и других классиков американской музыки. Первым их исполнял. Он был дирижер, пианист. Сейчас на русский язык переводится его автобиографическая книга "Абсолютный слух". Он был знаком и с Зинаидой Гиппиус, и с Дмитрием Мережковским. Был секретарем Кусевицкого. Знал всех абсолютно музыкантов двадцатого века и с ними переписывался. Двоюродный брат отца, мой двоюродный дядя Антоний Слонимский - замечательный польский поэт и непримиримый критик социалистического строя, человек очень остроумный. Я с ним познакомился в 1962 году на "Варшавской осени", поддерживал с ним контакты, написал на его стихи сочинение для голоса и флейты - очень левое, с третями тона, но и лирическое. Оно исполнялось на "Варшавской осени". Антоний не был сторонником левого искусства, он подшучивал над тем, что нашим и польским поэтам надоел социалистический реализм и они пишут стихи из слогов. Ему мое сочинение понравилось. Недавно я нашел в домашнем архиве чудесную гравюру его жены Янины Конарской, которую она мне подарила в том же 1962 году. С Николаем Слонимским - американцем - я с 1962 года не только переписывался, но и много раз инициировал его приезд, уже пользуясь своим положением в Союзе композиторов. У отца почему-то не было постоянной связи с семьей после того, как он ушел на фронт. Он по-бунтарски относился к своим родным и не очень поощрял мои контакты, но я, вопреки ему, все-таки общался и с Николаем, и с Антонием. И не могу сказать, что я подражал им. У меня своя стезя - чисто композиторская».

Интерес к сочинительству, композиции проявился у маленького Сережи очень рано. Сергей Слонимский вспоминает: «Интересного ничего, конечно, не произошло в свое время. Лет в пять примерно стихи, которые мне нравились, я просто пел, я еще не знал нот. Потом как-то пошел на спектакль «Красной шапочки» Евгения Львовича Шварца, большого друга моего отца, который часто бывал у нас в доме. Я так испугался еще не волка, а медведя доброго, что теребил маму за рукав: «Пойдем домой». Но я запомнил речевые интонации и лисы, и зайца, и волка, и мне казалось, что я их просто воспроизвел. Потом они Евгению Львовичу, мои родители показали эти песенки, он был доволен. Даже вспоминал меня неожиданно в своих «Телефонных книжках».

С восьми лет (с 1940 года) Сергей Слонимский учится у А. Артоболевской по классу фортепиано и у С. Вольфензона по классу композиции в музыкальной школе Петроградского района. 1943—1945 — обучение в Центральной  музыкальной школе в Москве. По рекомендации Д. Д. Шостаковича занимается композицией с В. Я. Шебалиным. В 1945 Слонимский переезжает в Ленинград, знакомится с В. Щербачевым, в то время главой ленинградской композиторской школы. В 1945—1950 годах Сергей продолжил обучение игре на фортепиано у Самария Савшинского и композиции у Бориса Арапова и Сергея Вольфензона, затем — в Ленинградской консерватории у Ореста Евлахова (композиция) и Владимира Нильсена (фортепиано). В 1958 году окончил аспирантуру под руководством Тиграна Тер-Мартиросяна, со следующего года и по сегодняшний день преподаёт в консерватории музыкально-теоретические дисциплины, с 1967 — композицию.

  Проявившиеся с детских лет склонность к импровизации, любовь к музыкальному театру, увлечение С. Прокофьевым, Д. Шостаковичем, М. Мусоргским - во многом определили творческий облик будущего композитора. Вволю наслушавшись в военные годы в Перми, где был в эвакуации Кировский театр, классических опер, юный Слонимский импровизировал целые оперные сцены, сочинял пьесы, сонаты. И, наверное, в душе гордился, хотя и огорчался, что такой музыкант, как А. Пазовский, - тогда главный дирижер театра - не верил, что десятилетний Сергей Слонимский написал романс на стихи Лермонтова сам.

В 1943 г. Слонимский купил в одном из московских галантерейных магазинов клавир оперы "Леди Макбет Мценского уезда" - запрещенное произведение Шостаковича сдали в утиль. Опера была выучена наизусть и переменки в ЦМШ оглашались "Сценой порки" под недоуменно-неодобрительные взгляды учителей. Музыкальный кругозор Слонимского рос стремительно, мировая музыка поглощалась жанр за жанром, стиль за стилем.

Одновременно  важнейшей школой для Сергея Слонимского стал русский фольклор. Множество фольклорных экспедиций - "целая фольклорная консерватория" - прошли в постижении не только песни, но и народного характера, уклада русской деревни.  В начале шестидесятых, воодушевлённый "русскими" работами Стравинского и особенно его "Свадьбой", С.Слонимский занялся исследованием русских народных песен и крестьянских вокальных  стихов, примкнув для этого к трём собирательным фольклорным экспедициям. Такие экспедиции были давней традицией Петербургской консерватории. Вот как об этом говорит сам Сергей Слонимский в радиоинтервью: «Меня больше интересовали люди, чем мелодии. Мне не надо было потом использовать, выдавать за свои мелодии. Конечно, стиль музыки я слушал, но главным образом меня как писателя интересовали люди».

Однако принципиальная художественная позиция Слонимского  требовала чуткого вслушивания  и в современный городской фольклор. Так в его музыку органично вошли интонации туристских и бардовских песен 60-х гг. Кантата "Голос из хора" на стихи A.Блока (1964) - первый опыт сочетания далеких стилей в единое художественное целое, определенный впоследствии А. Шнитке как "полистилистика".

Микротональные  модуляции крестьянского пения  подсказали Слонимскому использование треть- и четвертьтонов в Скрипичной сонате (1961) и "Польских строфах" (1963). Приёмы, подобные этим, появляются до шестидесятого года в музыке Алоиса Хаба, Ивана Вышнеградского, Хулиана Каррийо, Бела Бартока, а после – в музыке Лу Харрисона, Джеймса Тенни и Кеннета Габуро.

 Слонимский  был одним из первых советских  композиторов, освоивших двенадцатитоновую  технику. Двенадцатитоновые принципы  цикличности, применяемые в разнообразных степенях свободы, иногда используются в сочетании со строгими полифоническими формами, как, например, в Концерте – буфф, и могут включать импровизационные элементы.

Непосредственное  использование Слонимским звуков часто включает кластеры, обычно структурно подготовленные и мотивированные, что говорит о следовании таким композиторам, как Генри Коуэл, Чарлз Ивз, а также соответствует примерам современников: Стокхаузена, Стенли Лунетта, Теодора Лукаса.

Слонимский использует собственные символы "для звуков, аккордов и кластеров, абсолютность тона которых не принципиальна", но применяет их по-разному для клавишных или струнных кластеров.

Сергей Слонимский также пользуется звучанием "подготовленного" (оснащённого) фортепиано. Он сопровождает нотный текст авторскими инструкциями для исполнителя, как это типично для нашего времени, давая объяснения относительно метода звукоизвлечения, указания высоты и длительности, а также обозначения шифра  линий между нотами.

   Как можно видеть, Слонимский использует все виды композиционных техник, известных ранее и развившихся в шестидесятых годах.

Сергей Слонимский - признанный классик современности, его сочинения изучают в музыкальных  учебных заведениях наряду с наследием  выдающихся композиторов мира.

Премьеры сочинений Слонимского  всегда вызывают необычайный интерес  у публики и широкий общественный резонанс. Так было, например, и с первым исполнением фортепианного цикла «24 прелюдии и фуги» в 1995 году, и с уникальной постановкой оперы С.Слонимского «Видения Иоанна Грозного» на сцене Самарского театра оперы и балета, в которой принимали участие Мстислав Ростропович и Роберт Стуруа (телеканал «Культура» транслировал ее в прямом эфире в 1999 году).

Рассказывая в документальном фильме «Абсолютный слух» о себе, композитор делится своим главным творческим принципом: «В музыке нужно запретить все запреты, в этом искусстве возможно все». Поэтому в своем творчестве Сергей Слонимский обращается практически ко всем жанрам академической музыки: симфонии, балету, опере, хоровым и камерным произведениям. Помимо этого он пишет и музыку к кинофильмам, таким как «Республика ШКИД», «Интервенция» и т.д.

Удивительно разнообразно содержание творчества С.Слонимского. По словам Ю. Холопова в творчестве Слонимского можно усмотреть какую-то "полиартную" концепцию "многих пространств". "Это не просто многообразие, но скрещение пространств нашего искусства, занятие расстояний между широко раскиданными полярностями".

Определяющей чертой творчества Сергея Слонимского является его универсализм. В. Н. Холопова считает, что серия  сплошных творческих удач - оперы Слонимского.

"С. М. нашел такие свои, тайные ключи к музыкальной  сцене, что у него не оказалось никаких продолжателей. Его сюжеты - это драмы и трагедии народов, царей, королей, Мастера, Маргариты, Иешуа. Главные действующие лица исключительны, высоки, предельны в несомой ими идее. Слонимский из энциклопедических запасов своих знаний подбирает для каждой оперы только ей присущий жанровый строй и непостижимым чутьем лепит ее неповторимую музыкально-интонационную индивидуальность".

"Каждое его новое произведение - это открытие, откровение. Поражаешься  мастерству художника, умеющего  в зависимости от избранной темы, эпохи, характера персонажа быть таким интонационно и стилистически разным и в то же время всегда оставаться самим собой, всегда узнаваемым по отдельным штрихам, отдельным мелодическим, гармоническим, ритмическим оборотам. Можно ли не услышать Слонимского в сочетании мажорного секстаккорда с опевающим его минорным трезвучием? В октаве, "расколовшейся" на тритон, малую секунду и чистую кварту (г - b1 -h1 - f2)? He узнается ли сразу его причудливо синкопированная ритмика, в зависимости от образного замысла становящаяся то угловатой, то изысканно-изящной, то насмешливо-задорной, то жесткой и даже угрожающей?" – пишет Т.С.Бершадская.

Вот как выглядит творческий портрет  Сергея Слонимского по мнению его  современников:

«Сергей Михайлович Слонимский — звучное имя в нашем музыкальном мире. Композитор крупного калибра, ярко высказывающийся в различных жанрах и стилях. Музыковед с особым, композиторским кругозором и специфическим, комплексным ощущением музыки. Педагог широкого профиля, наследник, воспитатель и проводник традиций Петербургской школы. Неугомонный музыкально-общественный деятель, стремительно вторгающийся в процессы музыкальной

жизни Петербурга. Поразительная работоспособность, плодовитость. Ошеломляющая ученость. Широчайшая эрудиция. И все это вместилось в одной личности, имя которой — Сергей Михайлович Слонимский». (Роман Леденев)

«Каждый раз, когда до меня доносится  музыкальный голос Сергея Слонимского, я испытываю почти детское  чувство: „Пока что всё в порядке, мы еще не заблудились”». (София Губайдуллина)

"Богатство фантазии, легкость, быстрота творчества как бы  уже сами по себе предполагают  веселье, россиниевскую солнечность  ("упоительный Россини"), классический  оптимизм и уравновешенность. Ан  нет! Большинство крупных сочинений  Слонимского трагичны. В них нет даже катарсиса авторских послесловий. Катарсис подразумевается в душах слушателей как послесловие художественного произведения. Трагизм - в сочетании с иронией, с сарказмом, с обыгранной в гротеск комедийностью. Таков стереотип, инвариант сюжетов "Виринеи", "Мастера и Маргариты", "Гамлета", "Видений Иоанна Грозного", "Короля Лира". Но все это есть и в операх Мусоргского, Шостаковича, мало ли где ещё. Непересекаемая граница между Мусоргским и Слонимским лежит не в сюжете, не в словесной драматургии, а в природе музыкального материала, в специфике музыкального стиля и музыкальной драматургии. Язык Слонимского другой - не лучше и не хуже, просто другой - свой и неповторимый" (Е.А.Ручьевская)

"Особенность Слонимского, придающая  увлекательность работе с ним, - неожиданность замысла. Слонимский, человек с опытом страшного XX века, стремится дэйти до самой сути мирового исторического урока. Для него человеческие страсти неразделимы с политикой, личные драмы намертво встроены в драму общества. Музыкальная стихия опер Слонимского, создавая особую модель событий, дает возможность увидеть то, что ни наука, ни литература изобразить не в силах" (Я.Гордин)

"Сергей Слонимский - важная страница  истории русской музыки, без которой  она была бы неполной и менее противоречивой. Слонимский всегда новый, но всегда остается самим собой. В нервном присутствии Сергея Слонимского я чувствую себя спокойно и уверенно. Так бывает, когда рядом с тобой друг". (А.Эшпай)

"Очень трудно назвать имя  композитора, который сегодня с таким успехом обращался бы в своем творчестве буквально ко всем существующим ныне классическим и современным музыкальным жанрам" (А.Петров)

Сергей Михайлович Слонимский –  кандидат искусствоведения (1963), профессор (1976), лауреат Глинкинской премии (1983), Народный артист РСФСР (1987), член Союза композиторов, профессор, Народный артист РФ, Академик Российской Академии образования, лауреат государственных премий, Кавалер Командорского Креста – ордена за заслуги Республики Польша, Кавалер ордена "За заслуги перед Отечеством" IV степени (2008), лауреат Международной премии "Балтийская звезда" (2009).