Пантеон языческих богов восточных славян

Со Сварогом был связан обряд  чествования огня, которы разводили  под овином. При этом резали кур  в жертву богу огня. Обряд приурочивался  к началу и окончанию молотьбы. Насаживая в овине снопы, чтобы  просушить их перед молотьбой, первый сноп ржи хозяин бросал в огонь. Отсюда следует, что покровительством Сварога  пользовались и земледельцы, - от него зависел успешный сбор урожая.

В заключение отметим, что, по свидетельству  одного немецкого автора конца X - начала XI века, в городе западных славян Редегоста - внутри святилища среди многочисленных языческих богов - первым, в шлеме  и латах, возвышался Сварожич.

Хорс 

Единственное письменное свидетельство, проливающее свет на природу этого  бога, содержится в "Слове о полку  Игореве", в рассказе о метавшемся по Руси князе - оборотне Всеславе Полоцком: "до петухов" он успевал попасть  из Киева в Тмутаракань, "великому Хорсу волком путь перерыскивал". Ученые почти единодушно разъясняют эту метафору как "рысканье" до восхода солнца, а значит - в Хорсе  видят бога солнца.

Другие книжные упоминания о  Хорсе не дают ничего конкретного  для его характеристики. Имя его  называется в ряду других языческих  богов, "кумиров". В этом перечне  он иногда встает вслед за Перуном, иногда - перед Дажьбогом. Отсюда можно  заключить, что в восточнославянском пантеоне он занимал высокое место.

Внимание ученых естественно обратилось к анализу самого имени бога с  привлечением данных сравнительного языкознания  и сравнительной мифологии. Во многих европейских и восточных языках нашлись географические названия и мифологические имена с основой "хоре" и производными от него. Обнаруженные параллели позволили предположить, что славянский Хоре заимствован или из иранской мифологии (персидское Хуршет - обожествленное сияющее солнце), или из мифологии балтийских славян. В славянском языке есть слово "крес" - огонь, пламя. Имя бога сопоставляют также с основой "хоро", "коло", которая в славянских языках связана с понятиями круга (сравним: хоровод, колесо и др.). Наконец, тот же корень, что в имени божества, находят в словах "хорошо", "хороший", а также "хоробрый" (смелый). Можно, вероятно (хотя эта версия требует дальнейших обоснований), считать Хорса божеством солнечного светила: он стоит рядом с Дажьбогом, воплощающим животворящие силы солнца.

Ярила

Имя этого божества в письменных памятниках Древней Руси не встречается. Но уже автор XVIII века писал, что был "некакой древний идол, прозываемый  именем Ярило, который за бога почитаем был" еще до принятия на Руси христианства. Обряды, посвященные Яриле и известные  тоже с XVIII столетия, несомненно пришли из прежних времен. Все говорит  за то, что Ярилу восточные славяне  хорошо знали в древности и  поклонялись ему.

Особенностью культа Ярилы была его связь с определенным временем года. О нем вспоминали лишь один раз в году - весной. На землях нынешней Белоруссии Ярилу представляли молодым, красивым, в белой мантии; с венком из полевых цветов на голове, с горстью  ржаных колосьев в левой руке, босой, он разъезжал на белом коне. Праздник в его честь (обычно в апреле) совпадал со временем первых посевов. Сходились  девушки, избирали из своей среды  одну и одевали ее в подражание Яриле, сажали на белого коня, водили вокруг нее длинный хоровод. Если погода позволяла, праздник происходил на засеянных  нивах, за ним наблюдали старики. Девушки пели о деяниях Ярилы, связанных с заботами крестьян: где  он ступал ногой - там появлялась жита копна, куда он бросал взгляд - там зацветал колос. Магический смысл этих обрядовых действий и песен очевиден: Ярила должен был помочь обеспечить богатый урожай.

Почему же ему приписывались  такие возможности?

Обратим внимание на корень слова - яр. Слов с этим корнем множество - в  современных восточнославянских языках и в народных говорах. Но мы обнаруживаем их и в словарях древнерусского языка: яра - весна, ярыы - весенний; яровой - хлеб, посеянный весной; ярища - зерно ярового  хлеба; яря - ягненок.

Из этого перечня явствует, что  с корнем яр связывались представления  о весне и весенних хозяйственных  делах. Ярила был богом весны: он воплощал ее плодоносные силы, он приносил ее с собою, от него зависел  и ее своевременный приход, и осуществление  надежд крестьянина.

Обряды и должны были обеспечить благие деяния Ярилы, призвать и встретить  достойно его. Как бог весны Ярила  обладал мощью молодости, стремительностью и неудержимостью. Эти качества тоже отражены в корне "яр": о них  свидетельствуют такие слова  древнерусского языка, как "яркий" - светлый, "ярый" - гневный, неукротимый, суровый, "яриться" - гневаться, "ярость" - гнев, горячность, "яро" - жестоко. Все они перешли и в современный  русский язык. Ярила, появляясь в  положенное время года, распространял  весеннее солнечное тепло, возбуждал  производительную силу в растениях  и в людях, вносил в жизнь природы  и жизнь людей молодую свежесть, пылкость чувств, наполнял людей храбростью. Просыпавшаяся после зимы энергия  находила в дни Ярилы выход  в коллективном веселье, плясках  ряженых, в игрищах, кулачных боях.

Позднее такие празднества правоверные  христиане считали бесовскими, бесстыдными. В конце весны, как правило, через  неделю после Троицы, справляли "похороны Ярилы", которые завершали цикл весеннего торжества, уступая место  поре летнего созревания урожая. В  известный день собирался народ  и выбирали старика, одевали его  в поношенное платье, давали в руки небольшой гробик с куклой в мужском  облике, изображавшей Ярилу. Процессия направлялась в поле, шествие могло сопровождаться барабанным боем. За стариком следовала шумная толпа, люди вели себя очень вольно (как пишут некоторые свидетели, "предавались разгулу"); звучала музыка, песни. Женщины сопровождали шествие завываниями и причитаниями - как полагалось на похоронах. В поле рыли могилу и куклу-Ярилу хоронили под плач и вопли. После этого возобновлялись пляски и игры. Обряды похорон божества известны многим народам мира.

У восточных славян "хоронили" в разное время года не только Ярилу, но и Кострому, Кострубоньку, а также "кукушку", березку и др. В  основе всех таких обрядов лежала древняя мысль: божество (или какой-то природный объект) умирает, чтобы  позднее возродиться хлебными злаками  и другими плодами (так зерно "хоронят" при посеве, чтобы оно взошло новой  жизнью - колосом). Это происходит каждый год, и, чтобы блага всякий раз  возвращались к людям, нужно с  почетом проводить и похоронить божество. При похоронах обычно выражают горе - потому в обряд вошли причитания. Но похороны - это источник будущей  радости: ведь божество неминуемо возродится, - отсюда веселые пляски, музыка, ряженые. Радость должна была способствовать возрождению.

Стрибог

Об этом боге мы знаем совсем немного. В "Слове о полку Игореве" есть такая фраза: "Вот ветры, Стрибожьи  внуки, веют с моря стрелами на храбрые  полки Игоря". Значит ли это, что  Стрибог был богом ветров? Большинство  ученых согласно с таким выводом. В подтверждение его слово "стри" переводят как "воздух", "поветрие" или возводят к древнерусскому глаголу "стрити", "стрети" со значениями "встречать", "дуть с противной  стороны, навстречу". Тот же корень находят в словах "стрела", "стрелять" и подобных. Существует также взгляд на Стрибога как высшее божество славян. Не стану здесь приводить аргументы - они связаны с очень сложным  и специальным сравнительно-лингвистическим  анализом, скажу лишь, что имя  Стрибога, согласно сторонникам этой точки зрения, складывается из слов, означающих "отец" и "небо", и что, следовательно, он в славянском пантеоне занимал место небесного отца (приводят еще иранское имя всевышнего бога - Срибайя).

О древнем божестве, возможно, напоминает сохранившееся название озера - Стрибожье. Стрибогу молились мореплаватели, прося "ветра в парус".

Чур (Щур)

Кому не знакомо выражение: "Чур  мое!" - так говорят, найдя что-нибудь, подобрав с земли нечто ценное. В старину при находке клада  надо было произнести: "Чур мой  клад с Богом пополам!" Читатели наверняка вспомнят, как в некоторых  играх они кричали: "Чур не я!" (чтобы не водить) или: "Чур не меня!" (чтобы не запятнали). Но вряд ли кто-нибудь задумывался при этом, что же значит слово "чур".

Во всех этих примерах слово "чур" означает запрещение прикасаться к  кому-либо или к чему-либо, переходить через какую-то черту. Тот же корень в глаголе "чураться", означающем: избегать чего-либо, не хотеть, не любить, но также - и провести черту по земле  или по полу, за которую, согласно поверью, не может переступить никакая  нечистая сила. Этим можно было оградить себя от враждебного действия.

Слово "чур" сопоставляют с санскритским "цур" - жечь. Тот же корень в  словах "чурка", "чурбан", обозначающих куски дерева, которыми разжигают  огонь. По мнению некоторых ученых, в древности имя Чур относилось к мифическому существу, которое  воплощало огонь домашнего очага  и выступало родовым покровителем дома. Чур охранял членов рода от враждебных козней, от чужих духов, от всего недоброго, оберегал границы  родовых владений. У древних славян был обычай: на распутьях, на перекрестках дорог воздвигали столбы с сосудами, в которых находился прах умерших; столбы служили межевыми знаками, определявшими  родовые границы. Привычным был  страх людей, попадавших на такие  перекрестки: кончалось их родовое  поле, далее начиналось чужое. Чуры, считают, находились на таких межах, охраняя дедовские земли и  их хозяев. Представления о Чуре (Щуре) как родовом предке сохранились в современном языке в слове "пращур", то есть отец прапрадеда или прапрабабки.

Дажьбог

Это божество упомянуто летописью  в числе главных "кумиров", тех, которых князь Владимир поставил на холме неподалеку от теремного  двора.

Поклонение солнцу и разным его  божественным воплощениям было составной  частью языческих религий едва ли не всех народов мира. У восточных  славян следов солнечного культа множество, и самого разнообразного характера. К солнцу обращались как к источнику  плодородия земли, подателю урожая, и  народные обряды этого рода были широко популярны еще в XIX и XX веках. Позднее  в летописи Дажьбог назван богом  солнца, сыном бога Сварога, "сильным  мужем". Летописный рассказ о нем  нам придется оставить без внимания: русский (или южнославянский) автор  перевел здесь фрагмент из византийской хроники Иоанна Малалы, просто подставив  имя Дажьбога на место древнегреческого Гелиоса. Учтем лишь сам факт такого уподобления. В Древней Руси символические  знаки солнца в виде кружочков  с точкой или лучами в середине, крестов, колес со спицами и прочего  наносились на многие предметы. Солнцу посвящались различные украшения, обереги в виде круглых подвесок, яйца-писанки из терракоты и пр.

Представления о солнце как живом  существе закрепились в языке, так  что мы их не очень замечаем: "солнце встало", "солнце садится", "солнце поворачивает на зиму". Народные песни  сохранили обращения к нему как  к живому, способному на отклик: "Обогрей  нас, красное солнышко!"; "Солнышко, ведрышко, выгляни в окошечко, твои детушки плачут...". Ярославна (в "Слове  о полку Игореве") ищет спасения для мужа: "Светлое и трижды светлое Солнце, для всех ты тепло  и прекрасно!.."

Солнце представлялось в виде шара, гигантского огненного колеса, катящегося по небу (сравним с загадкой: "По заре зарянской катится шар вертлянский"). На масленицу, когда праздновали приход весны и призывали весеннее солнце, возили на санях шест с надетым на него колесом - символом солнца, его обкладывали соломой и зажигали. В Дажьбоге воплощались вечные и добрые свойства солнца - его тепло, свет, с ним связывали незыблемость постоянного круговорота природы и обеспечение жизненного благополучия людей. Но с ним же связан и другой символ: о нем мы узнаем из словно бы попутных замечаний автора "Слова о полку Игореве". С горечью он вспоминает о временах княжеских междоусобиц, при которых "погибало достояние Даждьбожьего внука". А несколько ниже говорится о тяжких последствиях поражения Игоря от половцев, когда "невеселое время настало... встала обида в силах Даждьбожа внука". Из контекста ясно, что "внук" - это народ, русские люди, а Даждьбог - их мифический родоначальник, они - его потомки.

Дажь, Даждь - не правда ли, довольно странная, непривычная для современного русского языка форма? Откуда она? Параллель  к ней усматривают в корне  даг: слова с этим корнем в разных языках, принадлежащих к индоевропейской  семье, сосредоточены вокруг значений "гореть", "жечь", "жар", "жара", "свет", "день". Значит, древнерусский "дажь" можно трактовать как прилагательное, по смыслу относящееся  к одному из свойств солнца (славянское "дъжница" - утренняя заря).

Но у лингвистов существует и  другая версия: "дажь" ("даждь") - это форма повелительного наклонения от глагола "дать", то есть "дай". Имя божества можно читать и как  составное: "Дай бог".

Но и это не все. Оказывается, в древности слово "бог" означало еще и долю, счастье (сравним: богатый - имеющий долю, счастье, тот, кому повезло, кому бог дал; убогий - не имеющий, несчастливый; украинское небог - нищий). Имя Дажьбог, следовательно, можно связать с  древними представлениями о том, что именно божество наделяет счастливой долей одних и лишает ее других.

Мокошь 

Это единственное в известном нам  языческом пантеоне восточных славян женское божество. Из попутных летописных упоминаний и церковных обличений  невозможно представить, как Мокошь выглядела и какие явления  природы воплощала. Но народные верования, обычаи, приметы, зафиксированные этнографами  уже в позднее время, проливают  свет на то, кем же была она. Так, у  северных крестьян сохранялось до XIX века поверье, будто Мокоша живет  невидимо в избе, это женщина с  большой головой и длинными руками, она любит прясть по ночам, - отсюда присловье: "Не оставляй кужель, а  то Мокоша спрядет". При стрижке  овец в ножнииы клали клок шерсти - как подношение Мокуше (вариант  имени богини). Верили, что в Великий  пост Мокуша обходит дома и, если пряхи  дремлют, она прядет за них (веретена "сами вертятся").