Путешествие европейцев в страны, лежащие на Великом шелковом пути

Путешествия первых европейцев на край обитаемого мира

Первое, что вызывает неразрешимые вопросы – это удивительно высокая скорость передвижения П. Карпини и Г. Рубрука от Волги до ставки монгольских ханов в центре современной Монголии, как будто на пути путешественников нет разлива весенних рек и глубокого снега в декабре месяце. Заметим, что аналогичный сухопутный путь от Волги до Каракорума несколькими десятилетиями позже повторили братья Поло и Марко Поло. Известно, что только на путь от Бухары до Каракорума братьям Поло в 1254 г. потребовался один год, возвращение обратно от Великого хана Хубилая до Армении – 3 года. Столь длительное путешествие братья Поло объясняют тем, что «не всегда можно было вперед идти, то по дурной погоде, то от снегов, то из-за ралива рек». Причем эти три года они передвигались как послы Великого хана с охранной грамотой – золотой пайдзе с приказом хана давать им во всех странах, куда придут послы все необходимое – и лошадей и провожатых от места к месту.

Из дневников П. Карпини и Г. Рубрука известно, что на этот путь требовалось около 4 месяцев: «от ставки Бату до Мангу-хана – путь четырех месяцев», однако каждый из них независимо прошел его за 2–3 месяца. По самым скромным подсчетам, расстояние от Сарая на Волге до Каракорума в Монголии составляет 4800 км бездорожья – непроходимых песчаных пустынь, крутых горных перевалов и многоводных рек без мостов. Напомним, что это первые европейские путешественники на Восток, едут они на лошадях по незнакомой местности – П. Карпини в 1245–1247 гг., и Г. Рубрук в 1253–1256 гг. Если считать, что они шли непрерывно без остановок на дневки для отдыха и меняли лошадей по несколько раз в день, то скорость их передвижения должна составлять минимум 80 км ежедневно в течение двух месяцев пути и 50 км при трех месяцах пути. Если, принять во внимание, что путник и лошади не в состоянии осуществить столь длительное путешествие без вынужденных задержек и отдыха, и такие остановки на три месяца пути, согласно их дневниковым записям, составили примерно 15 дней, то расчетная скорость передвижения становится еще нереальней и составляет около 100 км в день. Достоверно известно, что другие путешественники в такой же местности передвигались со скоростью 20–35 км в день, а торговые караваны обычно проходили в сутки около 30 км. У кочевников Монголии расстояние измерялось в следующих мерах: «одна кочевка» (нэг нуудэл) – приблизительно 10 км, уртон – расстояние между двумя почтовыми станциями, приблизительно 30 км, «день пути» – равнялся двум уртонам, т.е. приблизительно 60 км. Из этого следует вывод либо П. Карпини и Г. Рубрук были чрезвычайно выносливы и двигались как гонцы хана, не щадя лошадей и своего здоровья, проходя ежедневно на протяжении трех месяцев по 80–100 км в день, либо Каракорум находился не в Монголии, а значительно ближе. Кстати, из описания современников сообщается, что Плано Карпини было 64 года, а Г. Рубрук был грузным мужчиной «богатырского телосложения» и не мог без посторонней помощи садиться на лошадь. В своих дневниках он отмечает: «Мы выехали (из ставки Бату на Волге), причем у нас троих было две вьючных лошади, и мы ехали не переставая в восточном направлении. Иногда мы меняли лошадей дважды или трижды в день, а иногда ехали без перемены два или три дня, потому что не встречали народа, и тогда приходилось ехать медленнее. Для меня всегда сохраняли крепкого коня, так как я был очень дороден. Отсюда для нас возникали весьма тягостные затруднения, так как неоднократно лошади утомлялись раньше, чем мы могли добраться до людей. Нам приходилось переменять коней на вьючных лошадей, а иногда двоим ехать на одной лошади». Трудно поверить, что это описание движения соответствует скорости 80–100 км в день, когда два грузных человека едут на одной лошади...

Из дневниковых записей: Плано Карпини выехал из Киева 4 февраля 1245 г. прибыл в ставку Гаюк-хана в Монголии 22 июля, т.е. потратил на путь от Днепра до до Сарая на Волге два месяца, и от Сарая до центра Монголии три с половиной месяцев (Бату–Омыл – 83 дня, Омыл–Шара-Орда – 23 дня. Омыл – г. Имиль, западнее оз. Кизилбаш). Обратная дорога из Монголии в ставку Бату на Волге заняла у него 5,5 месяцев. Объясняя высокую скорость движения в монгольскую ставку, П. Карпини пишет, что он спешил на торжества по случаю провозглашения Гаюка великим ханом: «Мы ехали наивозможно быстро, по пяти или семи раз на дню у нас были свежие лошади. Мы вставали рано утром и ехали до ночи без еды, и очень часто приезжали так поздно, что не ели и ночью. Мы ехали, как только могли скакать лошади. Ибо лошадей отнюдь не щадили». По свидетельству историков в Монгольской империи в 1235 г. была организована почтовая служба, обязанная перевозить послов, гонцов и всяких чиновных лиц. Были организованы почтовые станции – ямы, на которых находились табуны свежих лошадей и стада баранов. У его спутника Бенидикта Поляка есть более подробная запись: «О, сколь часто мы проезжали на сменных лошадях тартар в течение одного дня более чем тридцать богемских миль». Одна сухопутная миля равняется 1609 м. Получается, что даже самая высокая скорость в отдельные дни при передвижение францисканской миссии Плано Карпини в ставку Великого хана не превышала 45–50 км в день, что никак не согласуется с расчетной скоростью, при расположении ставки монгольского хана в Монголии на Орхоне.

Г. Рубрук выехал из Сарая 15 сентября 1253 г. прибыл ко двору Мангу-хана в Монголию 27 декабря, т.е. находился в пути 3 месяца и 13 дней. Обратная дорога заняла у него 2 месяца и 10 дней (такая высокая скорость передвижения совершенно непонятна при возвращении). В своем дневнике, в главе о путешествии из Каракорума к Бату на Волгу он пишет: «Мы ехали до Бату два месяца и 10 дней, не видя за это время ни разу города или следа какого-нибудь здания, кроме гробниц, за исключением одной деревеньки, в которой не вкушали хлеба. И за эти два месяца и 10 дней мы отдыхали только один-единственный день, так как не могли получить лошадей. Мы возвращались по большей части через область того же самого народа, но совсем по другой местностям. Именно мы ехали зимой, а возвращались летом, и по гораздо более высоким северным странам, за исключением того, что 15 дней подряд приходится ехать туда и обратно возле какой-то реки, между гор, в которых нет травы иначе как возле реки. Проехав 20 дней, я услышал новости про царя Армении, что он в конце августа проехал навстречу Сартаху». Это очень интересная запись, если Каракорум находится в Монголии, то каким образом можно при возвращении миновать большие среднеазиатские города, в частности г. Омыл, который находится на маршруте движения? И возможно ли за два месяца и десять дней, из которых надо вычесть еще 15 дней, когда едут туда и обратно вдоль одной из рек, т.е. за два месяца пройти путь в 4800 км, делая ежедневно по 80–100 км?

Путешествие армянского посольства от ставки Батыя на Волге до Каракорума в Монголии длилось четыре месяца, обратный путь в Киликийскую Армению через Среднюю Азию и Персию, по свидетельству армянских историков, занял более восьми месяцев. Из этих примеров видно, что дорога от ставки Батыя на Волге до Каракорума занимала от 2 до 4 месяцев. Два месяца совершенно не реальный срок для столь дальнего путешествия.

Чтобы найти правильные ответы на поставленные вопросы, рассмотрим сведения о передвижении других путешественников в этом регионе. Будем исходить их того, что вряд ли лошадь под Г. Рубруком бежала быстрее, чем у других, и также нуждалась в подножном корме. Знаменитая Центрально-Азиатская экспедиция Н. Рериха продолжалась пять лет и прошла около 25 тыс. км в основном на вьючных лошадях, в т.ч. по всей Монголии и Средней Азии, средняя скорость движения составляла 25–35 км в день в степи и 13–18 км в день в горах.

В 1899–1901 гг. совершил знаменитое путешествие из Урги (Улаанбаатор) в Лхасу бурятский ученый Г. Цыбиков на наемных четырех верблюдах, а затем на лошадях. Из его дневников известно, что ежедневно ему удавалось пройти не более 25–30 км. «1850 верст пути прошли за 103 дня, из них 71 переход и 33 дневки. Что касается обычного порядка движения, то утром старались встать и приготовить чай до рассвета, а напившись, вьючили животных. Затем двигались в путь, и движение в среднем продолжалось 5–6 часов, после чего останавливались лагерем, делали из палаток, по возможности круг и пускали животных на подножный корм». Путь от Урги до Лхасы занял у него 9 месяцев, обратная дорога – 8 месяцев, а это расстояния в примерно в два раза меньше, чем путь от Волги до Каракорума.

Из исторических летописей: «Китайские двухколесные повозки, в которую впрягали четырех лошадей одолевают путь от Кашгара до Урумчи за 74 дня, преодолевая в день от 33 до 37 км». Только выносливые, специально отобранные, монгольские гонцы, непрерывно меняя лошадей на ямах, могли преодолевать в день до 50–60 миль (90–110 км).

Туркменская мера пути, равная одному верблюжьему переходу – мезель, соответствует расстоянию 21–25 км. Это обычно расстояние, проходимое караваном за день. Иногда делается большой мезель – переход без отдыха 40–45 км, или два мезеля утром и вечером.

В марте 1692 г. из Москвы выехало посольство в Китай, возглавляемое Избрандтом Идесом, только через год пути 10 марта 1693 г. посольство достигло берегов Байкала.

В 1675 г. царский посланник Николай Спафарий провел в пути от Тобольска до Нерчинска 8 месяцев и 1 день.

В 1735 г. Большой Сибирский тракт достиг Нерчинска (Читинская область). Тобольский картограф С.У. Ремизов в «Чертеже сибирских градов и земель» указал расчетную продолжительность путешествия по сухопутным дорогам от Тобольска до Нерчинска. Путь этот по его расчетам занимал 3 месяца и 6 дней.

А.П. Чехов в 1890 г. от Москвы до Екатеринбурга проехал по железным дорогам, от Екатеринбурга по Сибири и Забайкалью до Нерчинска передвигался на ямщицких подводах. Путь этот занял у него 4 месяца.

В октябре 1934 г. экспедиция географа Э.М. Мурзаева на грузовых автомобилях и верблюдах впервые пересекла пустыню Каракумы по меридиану с юга на север без дорог. В своих дневниках Э. Мурзаев пишет: «Машины выходили в путь позже каравана, перегоняли его и засветло преодолевали дневной переход в 30–40 км».

Из опыта гобийских путешествий на внедорожниках по бездорожью могу добавить, что без дорог за день в среднем мы проходили от 40 до 60 км. Особенно много уходило времени на поиск пути в нужном направлении. Причем у нас были системы спутниковой навигации, компас, современные карты и радиосвязь друг с другом.

Возникает интересный вопрос, как средневековые 60-летние путешественники П. Карпини и Г. Рубрук в XIII в. в аналогичных условиях пути, верхом на лошади, часто по несколько дней не меняя лошадей и передвигаясь иногда вдвоем на одной лошади, могли проходить ежедневно, причем непрерывно в течение двух–трех месяцев, в 4 раза больше других путешественников, по 80–100 км в день? Вывод напрашивается один – ставка монгольских ханов и Каракорум были не в Монголии, а значительно ближе.

Сомнения о путешествии Марко Поло в Китай можно встретить в комментариях специалистов. Немецкий историк Ханс-Кристиан Хуф считает, что Марко Поло никогда не был в Китае, а его книга, записанная со слов Марко автором рыцарских романов Рустичелло Пизанским (закончена в 1298 г.), составлена на основе рассказа Марко Поло и восьми редких текстов о чудесах далекой Азии. В 1410 г. книга Мервиля (Марко Поло) издана в Париже с 265 цветными рисунками. На миниатюрах дворец в Ханбалыке изображен с воинами, похожими на русских казаков в казацких шапках. На гравюрах можно видеть Марко в татарском костюме, который сильно напоминает казацкий кафтан, а также танцующих по-русски вприсядку на пиру в ханском дворце, а самого хана изображают с европейской внешностью в типично русской 3-лепестковой царской короне. Так средневековые художники в то время представляли жителей удаленного от них Китая.

Марко рассказывает, что 17 лет служил у Великого хана Хубилая, был губернатором и послом. По мнению Ханс-Кристиана Хуфа, в обширных исторических архивах Китая есть подробные досье на всех чиновников Хубилая, но о Марко Поло в этих подробных источниках ничего нет. Нет сведений о нем и в летописях г. Янчжоу, провинции Цзянсу, где он якобы был губернатором в течение трех лет с 1284 по 1287 гг. Отсутствует описание этого города и в самой книге Марко Поло. Однако академик В.В. Бартольд приводит свидетельство – китайские летописи и арабский источник XIII в. сообщают о поручении Хубилаем расследовать убийство одного из своих высших чиновников: «члену тайного совета По-ло». Однако, комментаторы книги Марко Поло предполагают, что речь идет о министре-мусульманине при дворе Хубилая Ахмеде, убитом в 1282 г.

В своем сочинении Марко Поло сообщает о бумажных деньгах, высушенном молоке – сыре «бислаг», золотых, серебряных и металлических пластинах «пайзе» с повелениями ханов, описывает реку Янцзы и празднование Белого месяца по восточному календарю, сообщает о попытке войск Хубилая высадиться в Японии и богатстве ее золотом, т.е. количество впервые сообщаемой информации о Китае настолько велико, что несомненно свидетельствует о близком знакомстве Марко Поло с Китаем.

Можно сомневаться и в путешествиях Гильом де Рубрука и Плано Карпини, однако их книги стали признанными первыми оригинальными европейскими источниками о монгольском государстве в центре Азии. Торговые связи между Китаем и Западом по Великому Шелковому пути существовали задолго до их путешествий, и европейские представители были не редкость в ханской ставке уже в то время.

В описании маршрута Плано Карпини присутствуют географические названия Средней Азии (Сырдарья, Хорезм, Омыл), а при описании Монголии географические названия отсутствуют («три недели быстрого пути» по землям Монголии). В описании маршрута говорится о протяженных участках щебнистой равнины и песков, «земля представляет равнину, но почти вся она смешана со щебнем, редко глиниста, по большей части песчаная. К востоку расположена земля китайцев». Следует заметить, что земля Китая, относительно современной Монголии находится к югу, и на широте Каракорума, определяемого историками в бассейне р. Орхон в Монголии, нет обширных песчаных местностей, пески находятся значительно южнее и не занимают больших территорий. Описание в тексте П. Карпини больше напоминает пустыню Каракумы около Аральского моря, относительно которой Китай находится на востоке.

Плано Карпини встретился в монгольской ставке с, приглашенным туда ранее на курултай, Ярославом Всеволодовичом, великим князем России, о чем имеется авналогичный рассказ в Новгородской летописи. Всего приглашенных было более четырех тысяч послов всех народов и племен, прямо или косвенно подвластных монголам. Плано Карпини привез от Гуюк-хана письмо на персидском языке, скрепленное его печатью с монгольским шрифтом «народа великих монголов Далай-хана», которое в настоящее время хранится в архивах Ватикана. Плано Карпини сообщает, что сначала письмо было написано по-монгольски, но потом переведено «по-сарацински», ибо, согласно, восточных обычаев, при посылке угрожающих писем надлежало употреблять чужой язык.

Плано Карпини сообщает о внешнем виде татар: плоском и небольшом носе, очень маленькой бороде, выбритой голове на макушке и двух косичках из волос от височной части, которые завязывают сзади за ушами. Рассказывает о множестве жен у каждого, устройстве неразборной юрты, перевозимой быками на особых платформах с большими деревянными колесами, идолах из войлока, которым поклоняются монголы. «Хлеба у них нет, равно как зелени и овощей и ничего другого, кроме мяса. Вина, пива и меду у них нет, если этого им не пришлют и не подарят другие народы» Также Плано Карпини впервые сообщает о Китае, как о земле очень богатой хлебом, вином, золотом, серебром и шелком. Подробно рассказывает об оружии и тактике военных действий монголов. «Оружие же все, по меньшей мере, должны иметь такое: два или три лука, или по меньшей мере один хороший и три больших колчана, полные стрелами, один топор и веревка, чтобы тянуть орудия. Богатые же имеют мечи, острые в конце, режущие только с одной стороны и несколько кривые, у них есть также вооруженная лошадь, прикрытия для голеней, шлемы и латы. Шлем же сверху железный или медный, а то, что прикрывает круглую шею и горло, – из кожи. Они всегда носят при колчане напильники для изощренных стрел. При переправе через реки, человек плывет рядом с лошадью. При осаде городов бросают за крепостные стены греческий огонь (смесь смолы и нефти)». Откуда у кочевников-монголов в 1240-х гг. орудия, железные доспехи, металлические напильники и нефть для «греческого огня»?