Сотрудничество РФ со странами Прибалтики

Процесс приватизации в Балтии проходит при широком содействии зарубежных инвесторов. С точки зрения имеющихся экономических и политических рисков для вкладчиков капитала самой надежной на Западе до последнего времени считалась Эстония. По оценке Еuromoney, в сентябре 1996 г. Эстония с точки зрения рисков для инвестора стояла на 71-м месте в списке из 179 стран, обгоняя Латвию (75-е место). Однако в марте 1997 г. Латвия поднялась на 63-е место и опередила Эстонию (69-е место). Литва по этому показателю за прошедший период опустилась на 72-е место. Россия, для сравнения, занимает в списке Еurоmoey 91-е место. В своих оценках этот влиятельный в финансовых кругах мира журнал учитывает 9 показателей - общее экономическое развитие страны, политический риск, показатели задолженности и выполнение обязательств по платежам, доступ к национальному финансовому рынку и др.

По размеру прямых иностранных инвестиций, приходящихся на душу населения, Латвия (86 долл. за год) в 1996 г. обогнала Эстонию (45 долл.), оставив далеко позади населенную Литву (21 долл.). По этому показателю Латвия намного уступает Венгрии и Чехии, но находится в одном ряду с Польшей и Хорватией. Разумеется, в абсолютных размерах иностранные инвестиции более интенсивно поступают в соседние страны Восточной и Центральной Европы.

Наряду с привлечением иностранных инвестиций страны Балтии начали практиковать выход на зарубежные финансовые рынки в качестве инвесторов. Недавно Литва эмитировала евробонды на сумму в 200 млн. долл. США.

Уровень официальной безработицы остается на низком уровне. На 1 января 1997 г. в Эстонии насчитывалось 37 тыс. безработных, ищущих рабочее место. Из них статус безработного имели 19 тыс. человек, а пособие получали 17 тыс. человек, или 2,3% всего трудоспособного населения. В результате почти 50%-ного спада производства в сельском хозяйстве Эстонии там уровень безработных относительно выше, что представляет собой серьезную социальную проблему. Государство фактически прекратило поддержку фермерского производства. Эстония увеличила импорт продуктов - мяса, птицы, которые раньше вывозила в соседние республики. Ранее популярные в России мясомолочные продукты из Эстонии почти не появляются в продаже в РФ. Эксперты Еврокомиссии настоятельно рекомендуют Эстонии сокращать поголовье крупного рогатого скота.

Дефицит внешнеторгового баланса Эстонии (14 млрд. крон в 1996 г.) практически равен по своему размеру госбюджету страны. Экспортная выручка достигает лишь двух третей расходов на импорт. На Россию приходится 16% эстонского экспорта (4 из 25 млрд. крон в 1996 г.) и около 14% импорта (5,2 из 38 млрд. крон). Природный газ, нефть и нефтепродукты являются основными статьями экспорта России в страны Балтии. Доля транзита в экспорте Эстонии - 30%.

Вступление в ЕС может сопровождаться нарастанием структурных проблем в экономике Балтийских государств. Особенно серьезным будет ущерб сельскому хозяйству и пищевой промышленности.

Страны Балтии рассчитывают поправить свои экономические дела за счет привлечения иностранных туристов. Однако пока эти надежды не оправдываются. Например, в Эстонии количество иностранных визитеров в 1996 г. (2,5 млн.) сократилось на 20% по сравнению с 1995 г. В прошлом году иностранные туристы потратили в стране 0,5 млрд. долл., что равняется 18% экспортных доходов. Эстония рассчитывает удвоить количество иностранных туристов в течение ближайших пяти лет.

Летом 1997 г. в руководящих кругах Латвии обсуждались возможности частичного отхода от жесткой финансовой политики. Против смены курса выступил премьер-министр Латвии Андрис Шкеле, которому пришлось покинуть свой пост. Он отметил, что ослабление жесткости финансовой политики правительства в угоду популистским политическим настроениям повлечет за собой новый виток инфляции. "Политическое повышение зарплат и пенсий", по его словам, может оказаться лишь иллюзией, потому что "за лат вы не сможете купить того, что купили днем ранее".

Попытки изменения макроэкономического курса не являются лишь следствием политической игры. Несмотря на внешнее относительное макроэкономическое благополучие, социальная напряженность в странах Балтии остается. Например, в Латвии почти 70% населения, по данным The Baltic Times, проживает за чертой бедности. Средний доход на душу населения оценивается на уровне 38 латов (65 долл. США) в месяц.

Как уже отмечалось, стратегической целью стран Балтии в области экономики является присоединение к EC. Для этого, в частности, проводится и жесткая финансовая политика, чтобы уже заранее приготовиться к выполнению макроэкономических требований для вступающего в 1999 г. в силу Европейского валютного союза (ЕМИ) - низкие темпы инфляции и размер бюджетного дефицита, не превышающий 3% ВВП. В то же время в этих странах, которые столько сил и времени потратили на то, чтобы избежать экономического централизма эпохи СССР, стараются закрывать глаза на то, что создание валютного союза означает образование единого в ЕС центрального банка, где и будут вырабатываться меры валютно-денежной политики (уровень процентной ставки, резервные требования, регулирование операций на финансовых рынках). С экономической точки зрения вступление в ЕС будет означать поглощение национального суверенитета стран Балтии в области экономической политики.

Вхождение в ЕС потребует еще более жесткой валютной политики и поддержания твердого курса национальных валют по отношению к общей для ЕС валюте евро. Особенно трудно это будет сделать для Литвы, валюта которой, в отличие от латвийской и эстонской, привязана к доллару США, который сам по себе постоянно колеблется к основным европейским валютам - германской марке, французскому франку, английскому фунту стерлингов. В результате от центрального банка Литвы потребуются постоянные валютные интервенции для поддержания национальной валюты. Директор центрального банка Литвы Гитанас Наузеда подтвердил недавно невозможность быстрой переориентации лита на европейские валюты. Данный момент, очевидно, был учтен в ЕС при составлении графика приема в союз новых членов.

Пока более половины жителей Эстонии остаются безразличными к вступлению страны в ЕС, а 10% населения смотрят на эту перспективу крайне отрицательно. Причем это имеет место в условиях, когда в стране фактически не обсуждаются реальные последствия этого шага. Евро ориентация населения Эстонии была гораздо более ярко выраженной в 1991 г. Вступление в ЕС на первых порах потребует принятия новых или переработку старых 1000 законов. Только расходы на эту законодательную деятельность составят порядка 30 млн. долл.

В последние годы происходит явная переориентация внешней торговли стран Балтии на государства ЕС. Одновременно сокращается значение России как торгового партнера этих государств. Наибольшей степенью связанности на рынки ЕС отличается Эстония (51,1% экспорта и 64,8% импорта в 1996 г.). Для Латвии значение ЕС также велико - соответственно 44,7 и 49,3%. Для Литвы значение рынков ЕС примерно такое же, как и рынков СНГ, - соответственно 33,9 и 40,6%; 44,8 и 36,0%. В то же время среди отдельных стран Россия еще остается главным торговым партнером стран Балтии.

К настоящему времени на государства Запада, прежде всего на страны - члены ЕС, приходится 40-50% всего внешнеторгового оборота стран Балтии, при том что доля России и стран СНГ сократилась до 20-30%. Однако за этими видимыми изменениями скрываются менее заметные факты, свидетельствующие о переходе зависимости от отношений с Востоком в новое качество

2.3 Проблематика взаимоотношений России и стран Прибалтики

Геополитический, прибалтийский пограничный страна

2.3.1 Русскоязычное  население в странах Прибалтики

После распада СССР новые независимые государства стран Балтии столкнулись с проблемой интеграции значительной части русского населения, переселившегося в Прибалтику в советские годы. Многие же русские граждане, являвшиеся в Советском союзе национальным большинством, оказались совершенно неготовыми к превращению в национальное меньшинство и новым условиям жизни в новых независимых государствах Балтии. Трудный процесс трансформации экономики, вызванный переходом от плановой социалистической к капиталистической модели и свободным рыночным отношениям, остался в прошлом. В настоящее время страны Балтии демонстрируют экономический рост и стабильное развитие народного хозяйства, чего, к сожалению, нельзя констатировать в отношении сферы политического развития новых европейских государств.

В последние годы наибольшую обеспокоенность мировой русскоязычной общественности вызывает положение дел с русским и другим русскоязычным меньшинством в прибалтийских государствах. Возможно, всю обеспокоенность бывших соотечественников ситуацией в странах Балтии можно свести к двум основным пунктам: пересмотр истории в общем и истории 2-ой мировой войны в частности, и проблема интеграции национальных меньшинств, главным образом, политической интеграции.

Политическую интеграцию в общем случае можно рассматривать с различных точек зрения. В случае же исследования политической интеграции национальных меньшинств на первый план выходит развитие языковой политики и политические права. В данной работе делается попытка проведения краткого анализа условий для интеграции национальных меньшинств после 15 лет независимости Эстонии, Латвии и Литве, т.к. проблемы в этих государствах имеют много общего.

В Эстонии, впервые обретшей независимость, эстонцы составляли подавляющее большинство населения - 87,6% согласно переписи 1922 года (русских - 8,2%).После 2-й мировой войны в Эстонии ощущалась определенная нехватка рабочей силы, усиливавшаяся в ходе реализации масштабных проектов индустриализации. Ко времени переписи 1959 года эстонцы составляли уже 74,6% всего населения (русские - 20,1%, прочие . 5,3%). В 1989 году последняя советская перепись зафиксировала долю эстонцев на уровне 61,5%, русских на уровне 30,3% и представителей других народов на уровне 8,2%. После восстановления независимости в 1991 году отток меньшинств из республики, а также низкий уровень рождаемости в их среде привел к изменению демографического состава населения Эстонии: перепись 2000 года зафиксировала резкое уменьшение доли русских (25,6%) и других представителей неэстонского населения (6,5%). Большинство неэстонского населения сконцентрировано в Талине (46,3% всего населения города) и на северо-востоке страны, где не эстонцы составляют подавляющее большинство населения (например, 95,1% в Нарве, 95,8% в Силламяэ, 82,2% в Кохтла-Ярве и т.д.).

Демографические изменения после 2-ой мировой войны привели к появлению в Эстонии большой русской общины, куда входили как историческое русское меньшинство, так и вновь прибывшие представители этого народа. Постепенно на основе русской общины формируется т.н. русскоязычная община, в которую входят как уже обрусевшие представители других народов, так и те, кто после переезда в Эстонию предпочитали русский в качестве основного языка общения вне дома. В 2000 году 80% всего эстонского населения имело гражданство страны проживания (среди меньшинств таковых было лишь 40%). В то же время эстонское законодательство признает представителями меньшинств лишь тех, кто имеет эстонское гражданство. Русские, немцы, шведы и евреи признаны в Эстонии в качестве традиционных меньшинств, что соответствует историческим реалиям.

Проблемы интеграции национальных меньшинств, вызванные языковым законодательством Эстонии. Согласно ст. 6 Конституции Эстонии, принятой на референдуме в 1992 году, единственным официальным (государственным) языком является эстонским. В 1995 году Рийгикогу (парламент) принял новый Закон о языке, который установил достаточно жесткие требования к владению и пользованию эстонским языком в разных сферах общественной жизни. Закон о языке устанавливает, что «языком национального меньшинства является иностранный язык, которым граждане Эстонии - представители национального меньшинства - исконно пользовались в Эстонии как родным языком».

Тем не менее, законодательство предусматривает некоторые возможности для использования языков меньшинств (на практике русского языка) в официальных целях. Ст. 51 конституции и Закон о языке устанавливают право представителей национальных меньшинств получать ответы на родном языке от государственных и муниципальных учреждений только в тех регионах, где эстонский язык не является языком большинства постоянного населения. Такая же норма содержится в Законе о языке (ст. 10). В этих же регионах конституция "в установленном законом объеме и порядке" разрешает вести внутреннее делопроизводство на языке большинства (ст. 52). Статья 11 Закона о языке предусматривает, что разрешение на применения второго языка делопроизводства дает правительство республики. Ни на одно соответствующее ходатайство положительного решения правительства не последовало. В то же время, например, руководство преимущественно русскоязычного Силламяэ подавало его дважды.

Что касается всех остальных регионов Эстонии (включая Талин с его 43%-ным неэстонским населением), то при официальных контактах русский язык (как и любой другой) можно использовать здесь лишь с согласия чиновников. В январе 2002 года статья 8(4) Закона о языке была изменена таким образом, что лица, не владеющие эстонским языком, получили право общаться с чиновником через переводчика, которого они сами должны оплачивать.

На локальном (местном) уровне проблемы политической интеграции также связаны с языковыми ограничениями. До недавнего времени эстонские законы предусматривали обязательное владение депутатами любого уровня эстонским языком. Имелся даже прецедент, когда депутата из преимущественно русскоязычного Силламяэ лишили мандата только из-за незнания государственного языка (решение Административной коллегии Государственного суда от 30 октября 1998 года в RT III 1998, 29, 294).

20 ноября 2001 г. в Закон  о внутреннем распорядке Рийгикогу  была внесена поправка, устанавливающая  эстонский язык в качестве  единственного языка парламентского  делопроизводства. Аналогичная норма  была установлена и в отношении  всех собраний местных самоуправлений, вне зависимости от этнического  состава их населения (надо отметить, что члены местных собраний  Нарвы, Маарду, Силламяэ и некоторых  других городов говорили на  русском языке на сессиях, пользуясь  нечеткостью прежних законоположений).

В завершение рассмотрения ситуации в Эстонии считаем необходимым отметить, что по результатам переписи 2000-го года 20% населения Эстонии по-эстонски не говорит. В Таллинне лица без знания эстонского языка составляют 26%, в городах северо-востока, населенных преимущественно русскоязычными, - 71% населения. В подобной ситуации совершенно очевидно, что имеющиеся языковые правила не учитывают интересы этой части населения.