Особенности обучения русской фонетике китайских студентов

Китайская письменность. Древнейшие китайские письмена обнаружены на раковинах и костях и относятся к 14 в. до н. э. Хотя некоторые знаки в этих надписях изображали предметы и понятия и были пиктограммами или идеограммами, большинство знаков уже в древние времена служили для записи конкретных слов. Например, знаком, состоящим из двух черт, записывается слово er⁴, но не liang³, хотя оба они значат 'два'; знак, представляющий собой упрощенное изображение собаки, служит для записи слова quan³, но не синонимичного ему слова gou³.

Хотя стиль написания  черт, образующих иероглифы, претерпел  значительные изменения (отчасти в результате того, что изменились орудия письма), структура большинства иероглифов оставалась в основном неизменной со времен династии Цинь (221–206 до н.э.), а начиная с 3 в. н.э. иероглифы стали похожи на современные. Традиционно выделялись шесть категорий иероглифов, которые ныне сводят к трем группам:

1) пиктограммы и идеограммы (около 1500 иероглифов). К ним относятся  древнейшие простые знаки (например, mu⁴ 'дерево'; san¹ 'три'), а также комбинированные знаки, указывающие на более абстрактные значения (например, иероглиф nan² 'мужчина' состоит из tian² 'поле' и li⁴ 'сила'; идея в том, что мужчина – это тот, кто использует свою силу в поле);

2) фоноидеограммы (фонограммы), которые составляют большинство  современных иероглифов. Это сложные  знаки, состоящие из ключей, дающих  намек на значение слова или  морфемы, и так называемых фонетиков, указывающих на точное или приблизительное звучание знака, например иероглиф tou² 'голова' состоит из ключа ye⁴ 'голова' и фонетика dou⁴ 'бобы'. В китайских словарях иероглифы обычно располагают по ключам, их число составляет 214;

3) так называемые «заимствованные»  иероглифы – знаки разного  строения, первоначально созданные  для определенных слов, а затем использованные для записи других слов. Например, иероглиф wan⁴ первоначально был изображением скорпиона, но потом его заимствовали для записи звучавшего точно так же слова wan⁴ со значением '10 000'.

Из перечисленных выше типов категории 1 и 2 более или  менее соответствуют европейскому представлению о характере китайской  письменности. Категория 3 наиболее важна с точки зрения истории письма, поскольку запись слова с учетом с его звучания и использование фонетики независимо от его смыслового значения – это первый шаг на пути к алфавиту. Следующим логическим шагом, который по-настоящему так никогда и не был сделан, стала бы запись каждого слога ровно одним иероглифом, что привело бы к возникновению слогового письма. Но развитие в направлении фонетического письма было остановлено широким распространением фонограмм, к которым относится сейчас большинство всех иероглифов.

Следует упомянуть еще  две категории, которые не выделяются в традиционной классификации. Одна из них – категория «расширенных»  иероглифов. Например, cai² 'материал' – явно фоноидеограмма, состоящая из смыслового элемента mu⁴ 'дерево' и фонетика cai² 'талант'. Но между 'талантом' и 'материалом' существовала смысловая связь, и 'расширенный' иероглиф имеет расширенное значение 'древесина, материал, природные данные'. Это отчасти напоминает дифференциацию слов cheque и check в английском языке, с той разницей, что в китайском подобные случаи крайне многочисленны. Другая категория – это гибрид категорий 3 (заимствования) и 2 (фоноидеограммы). Например, представляет собой несколько видоизмененную форму изображения танцующей фигуры и как фонетическое заимствование используется для записи слова wu² 'не иметь'. Позже к этому иероглифу был добавлен дифференцирующий элемент, так что слово wu³ 'танцевать' стало писаться , а иероглиф перестал употребляться в этом первоначальном значении. Некоторые ученые считают такие иероглифы производными.

В результате того, что число  иероглифов стало превышать количество корневых слов, возникло изобилие вариантных форм иероглифов, не говоря уже о  вариациях в написании черт и прочих графических вариантах. В самом большом по числу иероглифов словаре содержится около 50 тыс. иероглифов. Справочник телеграфных кодов, в котором каждому иероглифу ставится в соответствие сочетание из четырех арабских цифр (от 0000 до 9999), конечно же, ограничивается не более чем 10 тыс. иероглифов, но в него включены все широко употребляющиеся иероглифы, кроме редких имен собственных – большинство же имен собственных образованы от обычных слов. В современной газете используется 6–7 тыс. иероглифов.

Современное развитие. Китайский язык, как и язык любого другого народа, постоянно претерпевал изменения, но особо следует отметить три процесса, происходившие в нынешний период в КНР:

•  унификация общенационального языка

•  движение за литературу на разговорном языке

• реформа письменности

 На протяжении примерно  четырех веков язык северной  столицы, называвшейся Бэйпин, Бэйцзин  и Пекин, становился все более  престижным и широко употребительным  и назывался гуаньхуа «чиновничий,  официальный язык» (отсюда западное  название «мандаринский»), гоюй «национальный язык» и путунхуа «общепонятный (т.е. не местный) язык». В его основе лежит диалект Пекина. Радиостанции всегда принимают на работу дикторами мужчин и женщин, родившихся и получивших образование в Пекине.

Движение за литературу на разговорном языке ставит целью использование языка, на котором говорят в повседневной жизни и который называется байхуа, вместо вэньяня, считавшегося единственным приемлемым языком для написания серьезных текстов до тех пор, пока Ху Ши не провозгласил в 1917 г. движение за использование байхуа. За исключением буддийских наставлений эпохи династии Тан (618–907) и некоторых философских текстов периода династии Сун (960–1269), вся письменность на разговорном языке местного населения ограничивалась популярными рассказами. Теперь на байхуа выходят книги и периодические издания, и он все больше вытесняет вэньянь.

Третий процесс – реформа  письменности. Китайская система  письма не претерпевала радикальных  структурных изменений со 2 в. до н.э. Существовавшие иероглифы прекрасно подходили для записи вэньяня, в котором почти все слова односложные. С распространением байхуа и изменением фонетического облика слов многие старые фонетические различия исчезли, и это – одна из причин того, почему на вэньяне никогда не разговаривают носители китайских диалектов.

Предложение , означающее 'Смысл еще более странен', было понятно как в написанном виде, так и на слух в прошлом, когда оно произносилось (знак обозначает гортанную смычку); но на путунхуа оно сейчас звучит yi⁴ yi⁴ yi⁴ yi⁴ и непонятно на слух даже в контексте, хотя в написанном виде остается совершенно безупречной фразой на вэньяне. Совпадение произношения различавшихся в прошлом слов бессознательно компенсировалось в разговорном байхуа главным образом за счет использования многосложных слов. Однако в письменном байхуа в иероглифах неизбежно возникала избыточность. Например, иероглиф zhong¹ 'преданный' состоит из zhong¹ 'середина' и xin¹ 'сердце', что графически совершенно правомерно, но на слух такое слово нельзя однозначно понять. Поэтому в байхуа слово 'преданный' будет zhong¹ xin¹ (буквально 'преданный сердцем'), что более понятно на слух, но когда оно написано иероглифами , то сразу становится заметной избыточность – повторение иероглифа 'сердце'. Таким образом, все большее использование байхуа на письме служит дополнительной причиной – помимо трудности изучения иероглифов – для создания фонетической системы письма. С 1910 и до настоящего времени проводятся различные кампании борьбы за грамотность, обычно в сочетании с преподаванием путунхуа и обучением унифицированному стандартному произношению. В этих целях для записи чтения иероглифов использовалась система из 37 национальных фонетических знаков, созданных на основе черт китайских иероглифов. До сих пор в Китае ни при одной власти ни одна официальная акция не ставила целью немедленное принятие фонетической системы письма взамен иероглифов, хотя отдельные лица и правительство предпринимали шаги для подготовки к реформе. В то же время предпринимались различные меры по упрощению написания иероглифов, что, впрочем, не всегда приводило к большей упорядоченности их графической структуры.

На протяжении 1960-х и 1970-х гг. тенденция к образованию многосложных слов стимулировалась отчасти наплывом иностранных терминов, тогда как лаконичный вэньянь продолжал служить источником для создания многочисленных политических лозунгов. Неуклонно осуществлялось упрощение иероглифов, дошедшее до такого состояния, когда дальнейшее упрощение кажется маловероятным. Успешно внедрялся путунхуа, хотя никогда не ставилось целью, чтобы он заменил собой местные диалекты в повседневном устном общении. (Более того, в разных местностях наблюдаются заметные различия в произношении, когда люди говорят на путунхуа. В процессе превращения в государственный язык путунхуа утрачивает тесные связи с пекинским диалектом, испытав влияние языка различных руководителей государства родом из провинции.)

Повышенное  внимание к системе пиньинь привлекло  принятое в КНР в 1979 г. решение использовать ее в публикациях, предназначенных для распространения за рубежом. В долгосрочной перспективе в КНР ставят целью заменить иероглифы пиньинем, который должен стать общепринятой системой китайского письма.

1.3. Типологические  различия в строе 

русского и китайского языков

Сопоставление языков с целью выяснения их различий, влияющих на степень успешности усвоения неродного языка, предполагает использование базисных единиц описания на каждом уровне языковой структуры. Нас интересуют единицы фонетического описания слова в русском и китайском языках. Однако прежде чем говорить о таких единицах, необходимо вспомнить о том, что определение единиц языка не может осуществляться без учета его типа, т.е. наиболее существенных структурных характеристик, по которым языки подвергаются типологической классификации.

Русский и китайский по типологическим характеристикам классифицируются по-разному. Их часто приводят в пример как языки противоположных типов:

 русский – флективный тип

 китайский – изолирующий тип

 Если для флективного языка  характерна развитая морфологическая грамматика, основанная на понятии словоформы (синтетической или аналитической) и на особенно тесном (фузионном) соединении элементов слова в одно целое, то изолирующий строй языка во всем отличается от флективного. Одно из часто встречающихся определений этого типа звучит так: «Изолирующим обычно называют язык, в котором отношения между словами в предложении выражаются с помощью порядка слов и служебных слов или частиц»¹. Но из такого определения не следует аморфность китайского языка. Слова в китайском также оформлены, но нужно различать два вида грамматической оформленности.

Как отмечает Н.В. Солнцева, в русском языке можно говорить:

 а) о специальной морфологической  оформленности – как преобладающей и господствующей;

 б) об оформленности в широком смысле, которую можно назвать общеграмматической оформленностью (например, морфологически неизменяемые слова оформлены принадлежностью к определенной части речи и выполнением определенных синтаксических функций). В китайском же языке господствующая оформленность – в отличие от русского – это общеграмматическая оформленность, т. е. грамматическая определенность слова в предложении, а специальная морфологическая оформленность встречается у небольшого количества форм².

Специалисты по теории и типологии  китайского языка указывают на то, что он, будучи изолирующим, не является ни аморфным, ни корневым. Они выделяют следующие основные черты китайской изоляции.

1) Ни одна форма слова в  китайском языке не используется  для выражения синтаксических  отношений между словами и не маркирует синтаксической роли слова.

2) Все формы демонстрируют полную  независимость в речи друг  от дуга. Этим обусловлено в  китайском языке отсутствие согласования  и морфологически выраженного  управления.

В китайском языке почти полностью отсутствуют связи между формой слова и его функциональным использованием, а также между формой слова и синтаксической сочетаемостью слова. В синтаксическом отношении разные формы одного слова являются равноценными.

Строй русского языка по всем указанным признакам резко отличается от китайского. По мнению В.М. Солнцева, такие языки, как русский, могут быть названы формосвязывающими, а такие, как китайский, формоизолирующими.

Главное для русской грамматики – это использование морфологических средств (различных словоформ) для выражения синтаксических отношений и ролей слов в предложении. Например, именительный падеж существительных и местоимений - это морфологическая форма подлежащего, а винительный беспредложный падеж оформляет прямое дополнение, тогда как косвенные падежи выражают другие члены предложения. Ср. : Поезд подошел к платформе. Он доставил новые станки для машиностроительного завода. Здесь морфологическая форма каждого существительного отражает его синтаксическую роль, а кроме того между словами устанавливаются более тесные связи благодаря формально выраженным отношениям зависимости - согласования {новые станки, машиностроительного завода) и управления (подошел к платформе, доставил для завода).

Сравнение грамматического  строя китайского языка с индоевропейскими приводит типологов к выводу, что привычные понятия изоляции, с одной стороны, и агглютинации и флексии, с другой стороны, разноплановые явления. «Если понятие агглютинации и флексии — это характеристика строения слова с точки зрения техники соединения знаменательных и служебных морфем в слове, то понятие изоляции – это характеристика способа выражения отношений между словами, но не особенностей строения слова. Соответственно изоляция есть синтаксическое понятие, а агглютинация и флексия – морфологическое»³. Но и при таком понимании основных языковых типов различия в структуре русского и китайского языков будут очень значительными. При наличии же серьезных типологических расхождений между языками и само понятие о слове будет для них разным.